Времена грёз 1 том

Дочь Иеффая

Если смерть юной девы нужна,

Чтоб отчизна была спасена

От войны, от неволи, от бед…

Мой отец! свой исполни обет!..

Джордж Гордон Байрон

Будильник тихо зазвенел на тумбочке, объявляя о начале нового дня. Потянувшись к нему рукой, я привычно выключила его, садясь в постели.

Тело ныло и сопротивлялось подъему, ленивые веки никак не желали открываться, а вчерашняя прогулка в Храм с последующим созерцанием сада отдавалась сейчас тянущей болью в ногах и першением в горле. Придется выпить немало укрепляющих отваров, чтобы доработать хотя бы до выходных, а о том, чтобы воспользоваться своим положением и оставить архив, не могло быть и речи. Слишком долго я добивалась возможности работать с редкими и древними фолиантами, и не для того, чтобы сидеть дома, пока руководитель разбирает новый объем книг.

Сонно зевнув, я все же встала с кровати и, почти не открывая глаз, прошла в ванную. Там, наскоро умывшись и приведя себя в порядок, я обработала культю специальным лосьоном, чтобы искусственная рука не натирала кожу.

— Госпожа Гемера, завтрак ожидает!

За дверью спальни послышался звонкий голос горничной и ее мягкие удаляющиеся шаги. Поторопившись, я поскорее прошла в комнату и наскоро прицепила деревянную руку. Механизм, удерживающий ее, тихо щелкнул, локоть закололо, и магия тонкой струйкой направилась к полости в предплечье, где ею питался небольшой магический кристалл. Страшно подумать, сколько денег ушло на создание такого протеза, кристаллы сейчас стоили дорого, их места добывания были редки, учиться работать рукой приходилось с нуля, долгими месяцами привыкая к постоянному оттоку энергии. Тем не менее со временем я получила возможность спокойно работать и заботиться о себе сама, а Таранис, объединившись с мамой, отправил мне из Санктума еще и фарфоровый вариант.

Пошевелив пальцами, я несколько раз согнула и разогнула локоть, и лишь затем начала одеваться.

Спустившись на завтрак, я зашла в залитую солнцем кухню, где витал аромат свежего хлеба и коричных булочек. Кухарка показала мне жестом, куда могу сесть, и, развернувшись к столу, я заметила за ним Каина, допивающего чай. Он выглядел устало, но куда лучше, чем в последние дни. Я надеялась, что он наконец-то выспался.

— Доброе утро, я, кажется, припозднилась.

— Доброе, если хочешь, я могу подождать и подвезти к архивам.

— Нет-нет, не нужно, я все равно сейчас пойду сначала к реставратору, от него что-то нет вестей, хотя в переплет отдавала только одну книгу.

Сев за стол, я дождалась, пока кухарка поставит для меня тарелку с омлетом и еще одну чашку. Дядя кивнул, принимая мой ответ и потянулся к подоконнику за сложенной на нем газетой.

— Что-то интересное нашлось?

— Еще не знаю, книга была странная, небольшая совсем с желтой обложкой и короной на ней. Она на каком-то другом языке, но руководителю показалась занятной. Правда не настолько, чтобы отнести ее к хорошему мастеру, попросил только привести ее в читаемый вид.

— Жаль, нам бы сейчас пригодились некоторые забытые ритуалы.

— Для академии?

— Конечно, к тому же я хотел попросить тебя пересмотреть некоторые закрытые фолианты, вдруг там будет что-то полезное.

— Навряд ли там есть что-то, чего ты не знаешь, дядя, но я проверю их.

Быстро съев свой завтрак, я посмотрела на часы и разочарованно отметила, что опаздываю.

— Гера, я знаю, что тебе уже пора, но все равно хочу спросить, все ли у тебя в порядке? Гани после отъезда брата был крайне подавлен.

Смутившись, я машинально пошевелила левой рукой, сжимая и разжимая кулак, и пожала плечами.

— Я скучаю по Мому, но по тому, что защищал нас с Гани, а не этому чудовищу. Сейчас это просто чужой человек.

Ощутив, как глаза предательски защипало, я поторопилась как можно спокойней улыбнуться и спрятаться за чашкой чая. Каин, видимо, ни на йоту не поверив этой пантомиме, встал с места и, присев рядом со мной, протянул руку.

— Вижу, что ты храбришься, но, пожалуйста, не забывай, что ты здесь не одна и всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

Отставив напиток, я повернулась к дяде и вложила ладонь в его руку, чувствуя, как горят мои щеки. Такое ощущение, будто я ребенок, скрывающий болезнь ради поездки в цирк, и как бы я не старалась, взрослые всё равно видят, что что-то не так.

— Спасибо.

Улыбнувшись мне, дядя мягко сжал ладонь, собираясь встать, но я в порыве чувств, подалась вперед и обняла его за шею.

— Гера?

— Ты тоже не забывай отдыхать и заботиться о себе.

— Я постараюсь.

Обняв меня в ответ, Каин отстранился и посмотрел на часы.

— Так, мне пора, постараюсь не задерживаться сегодня и успеть на ужин, и ты тоже не перерабатывай зря. Знаю, как сильно Суидем любит оставлять тебя до ночи перебирать пыльные тома в закромах архива вместо того, чтобы возиться в них самому.

Клятвенно пообещав вернуться домой вовремя, я попрощалась с дядей и допила чай.

Сонные утренние улочки столицы встретили меня прохладным ветром и замерзшими лужами. Угрюмые и строгие дома из коричневого и красного кирпича в обрамлении пока еще голых ветвей деревьев смотрелись отчужденно и неприветливо. Серое небо над головой и не думало поделиться солнцем, хмуро взирая вниз, и словно бы передавало свое настроение первым проснувшимся жителям Кадата, мерно бредущим по своим несомненно важным делам.

Закутавшись плотнее в шерстяное пальто, я поправила шарф и свернула к более старому району города, стуча по мостовой небольшими каблуками сапог. До лавки реставратора путь был недолог, хотя место, где он обитал, не слишком пользовалось популярностью у горожан. У реки, там, где заканчивались более-менее приличные здания, отстроенные одними из первых еще при создании Храма, начинался целый ряд древних деревянных домиков, служивших когда-то рыбакам и прачкам. Двух-трехэтажные самострои, плотно прилепленные друг к другу, с низкими потолками и мелкими окнами, образовывали довольно странный лабиринт на обоих берегах Каара. Изначально, насколько я знаю, их использовали как временное убежище, пока создавался центр столицы. Рабочие организовывали стихийные рынки, хранили провиант и разделывали рыбу в простеньких хибарах, но затем город поглотил реку, ловля почти прекратилась, а вода перестала подходить даже для стирки. Какое-то время Каар, как и всякая городская река, представляла собой рассадник инфекций, куда сплавлялся мусор, помои и черт знает, что еще, от чего жизнь в домах рядом была почти невыносимой. Район заселили бедняки, отщепенцы и изгои, без возможности найти себе жилье подороже, а Ньярл, занятый защитой Кадата от оборотней, долго не обращал внимания на проблему, пока эпидемии, то и дело вспыхивающие в этом районе, не заставили его принять хоть какие-то меры. Не имея возможности выделить людей для очистки реки, он предложил жителям самим заняться этим, выделив куратора и освободив от уплаты за жилье каждого, кто принимал участие в работе. Таким образом, всего за пару недель Каар был очищен, а потомки тех горожан жили в этом месте до сих пор, используя возможность не платить за землю, на которой достраивались и перестраивались эти старые деревянные дома.

Сейчас, слепленные между собой здания, разделенные мощеными дорожками кварталов, часто не имели даже номерных отметок, называясь просто по перекресткам улиц. Помимо этого, все мелкие закоулки и сами улицы назывались так, как их обозначили жители этих мест: квартал Ред-Хук соседствовал с улицей Адриана, почтовый бульвар напротив дома Пикмена и впритык к ведьминому переулку.

Стараясь не заворачивать в наиболее темные закоулки кварталов, я свернула к Бликер-стрит и прошла к темной лавке старого оружейника. Там, миновав массивные двери и маленький тамбур, я поднялась по лестнице на второй этаж, заставленный пыльными коробками и бесхозными вещами. В узком неосвещенном коридоре что-то быстро мелькнуло в дальний угол, но, памятуя о коте реставратора, я постаралась не обращать внимания на малозаметную тень. В конце концов, не хватало еще и наступить на него в этом и без того захламленном пространстве.

На ощупь я сделала несколько шагов в полутьме и, протянув руку, нашарила дверь, но едва занесла руку, чтобы постучать, как кот зашипел. Краем глаза я заметила сбоку поблескивающие глаза, кажется, зверь принял меня за незваного гостя и уже приготовился выгнать отсюда, используя свои острые когти. Не раз видела на теле и особенно лице его хозяина следы от этого поистине смертоносного оружия, поэтому такое тесное знакомство представлялось мне излишним.

— Ко-отик, все хорошо, я тебя не трону.

Почти не дыша, я медленно повернула ручку двери и, аккуратно открыв ее, быстро проскочила внутрь, тут же закрыв за собой. Кот в коридоре недовольно заурчал и, судя по звукам, пробежал к лестнице, спустившись вниз.

— Боже, что за жуткая тварь.

Мне отчаянно не нравилось это место. Мистер Уайльд не был приятным человеком, прямо скажем, не отличался ни внешностью, ни манерой общения, а его комнаты вовсе казались убежищем какого-то сумасшедшего. Первая из них представляла собой приемную, где свободного пространства хватило бы на человека три, не больше, и то, если они будут двигаться максимально осторожно. Широкие деревянные стеллажи, закрывающие стены, хранили в себе слишком много вещей, так и норовивших зацепить посетителя торчащей проволокой, напугать дребезжанием каких-то неизвестных пробирок или опасно накрениться, едва ты ступишь на рассохшуюся напольную доску. Диван, стоящий у входа, призванный когда-то скоротать ожидание клиентов, безобразно запылился и служил теперь лишь очередной поверхностью для рассыпающихся фолиантов и просто никому не нужных книг. Письменный же стол, занимающий четверть оставшегося места, просто оказался погребен под кипами записок, расписок, инструкций и чеков от посетителей. К моему удивлению, в этот раз даже больше, чем обычно, так как некоторые бумаги оказались на полу.

— Мистер Уайльд! Я пришла за заказом!

Удостоверившись, что в приемной реставратора нет, я осторожно обогнула стол и прошла к рабочей комнате, вдвое большей, чем предыдущая, и заставленной вдвое сильнее. Толкнув скрипучую дверь, я еле протиснулась в образовавшуюся щель и оказалась перед горящим камином из красного кирпича, на полках которого разместилось немало бутылей со странными заспиртованными тварями, чью принадлежность невозможно было определить.

Услышав неясное бормотание за еще одним рабочим столом, где мастер обычно чистил, перешивал и собирал листы приносимых книг, я двинулась вглубь комнаты, стараясь разглядеть то, что судя по звукам сидело под столешницей, с другой стороны. Мутный свет из узких закрытых шкафами окон и витающая в воздухе пыль делали невидимыми для меня большую часть пространства. Едва уловимый смрадный запах немытого тела, что сопровождал реставратора, сейчас показался почти невыносимым, перекрывая вонь открытых бутылок химикатов и вина на столе. По ощущениям, мастера можно было не искать, и навряд ли мне понравится то, что я увижу на полу, но уйти сейчас, не забрав листы, не представлялось мне возможным.

— Они здесь… они здесь…

— Мистер Уайльд?

— Лжекороль на троне! Чудовища среди нас!

Темная сгорбленная фигура метнулась из-под стола ко мне, и я инстинктивно отпрыгнула назад, ударившись о стеллажи. Бумага и какие-то поломанные вещи рассыпались на пол, одарив меня новой волной пыли. Запах усилился, и скрюченная фигура мастера направилась ко мне, заставляя попятиться. Сердце застучало, как бешеное, бежать было некуда, а воздух в комнате словно сгустился, заставляя меня задыхаться от ужаса.

— Эта книга, это откровение, она всё объясняет! Всё!

— Не приближайтесь ко мне!

Я отступила к камину, наткнувшись на него спиной. То, что было когда-то реставратором, каркающе засмеялось, продолжив медленно шаркать ко мне. Он заметно побледнел, безумные с красными веками глаза лихорадочно блестели. Гладкая и вытянутая голова в купе с ростом десятилетнего ребенка и культей без пальцев вместо левой руки представляли и без того жуткий вид, а сейчас казались совершенно чудовищными. Он явно не один день просидел в этой комнате под столом и сейчас не мог даже разогнуться, скрючившись, словно вопросительный знак.

— Ты не понимаешь, прочти, прочти ее! Запомни ее строки! Она расскажет, всё расскажет! Врата вновь откроются, едва их дитя призовет! Проклятое семя ждет своего часа! Рано или поздно оно накопит силы!

Неожиданно мастер подскочил ближе и вцепился в мою правую руку стальной хваткой. В панике я вновь отшатнулась, пытаясь ее вырвать, но пальцы крепко стиснули запястье. Боль пронзила все предплечье, заставляя вскрикнуть и левой рукой впиться в чужую ладонь.

— Пустите меня!

— Я слышал крик Луны!

Задушенной в ее же ореоле,

Что пожирает черная Звезда!

— Вы сумасшедший!

Сжав кулак, я со всей силы ударила мужчину в глаз, но он, казалось, даже не заметил этого. Дернувшись, ударила снова и снова, пока не почувствовала жар камина за спиной. Полки рядом с головой жалобно брякнули, и несколько колб упало, разбившись о дощатый пол. Спирт разлился, зашипев о раскаленную решетку, и я едва не подпалила платье.

— Прочь!

Резко сделав шаг в бок, я махнула рукой к камину, направляя мужчину к огню. Завалившись вперед, реставратор лишь в последний момент разжал ладонь, попытавшись удержать равновесие. Инстинктивно он взялся за хлипкую кованую ограду и упал на поленья вместе с ней.

Жуткий крик едва не оглушил меня, мужчина тщетно пытался выбраться из тесного каменного портала, разбрасывая угли. Его старая потрепанная одежда легко загорелась, а уши неожиданно быстро оплавились, растекшись по голове восковыми кляксами. Болезненный ор сменился на всхлипы и булькающий хрип из задыхающейся глотки.

— Отмщение… Страшно впасть в руки Бога живого…

Бросившись прочь от камина, я заметила на столе разбросанные листы книги и будто в лихорадочном бреду собрала их в кучу, сунув во внутренний карман пальто. Наверняка мне стоило бросить всё в огонь, избавиться от них прямо сейчас, но мысль о том, что проследить их уничтожение я не смогу, заставила забрать эти проклятые знания.

Дым быстро наполнял комнату, застилая обзор, мерзкая вонь сменилась более отвратительным запахом чужой горелой плоти. Где-то со стороны лестницы послышался шум и крики людей. Замерев на миг, словно напуганная мышь, я кинулась к жилой каморке рядом с камином, но, оказавшись в тесном помещении, больше похожем на каюту корабля, я поняла, что бежать дальше некуда.

— Да чтоб его…

Глаза жгло от дыма и слёз, грохот в соседних комнатах стал громче, люди кричали о пожаре, кажется, кто-то побежал за водой, но огонь уже должен был перекинуться на стеллажи и стол реставратора. Уйма времени уйдет, прежде чем у них получится потушить сухую старую древесину и такое огромное количество барахла и бумаг, а если я не исчезну отсюда прямо сейчас, то вероятно задохнусь или сгорю намного раньше.

Оглядевшись, я бросилась к крохотному окну под потолком и, придвинув кровать, заглянула в него. За пыльным, грязным стеклом виднелся внутренний двор со множеством надстроек, складских сарайчиков и просто навесов, где обычно собирались жильцы, потягивая дешёвое пиво и папиросы. Отыскав среди таких помещений самый темный и незаметный угол из возможных, я набрала в грудь воздух и провалилась на нижний этаж, молясь о как можно более мягком приземлении, но едва оказалась внизу, услышала металлический грохот. Недолго думая, я вновь набрала воздух и метнулась к стене, сбив еще часть каких-то вещей рядом, и таки выбралась на улицу, где смогла уже спокойнее вздохнуть.

— Боги… чтоб я еще раз сунулась в этот район…

Свинцовое небо пролилось холодным дождем на землю, заставляя меня поежиться. Контраст с объятой жаром мастерской был слишком велик, и мне показалось, будто холод разом сковал мое тело, пытаясь задержать в этом месте хотя бы еще на миг. Отдышавшись, я нашла взглядом проход к основной улице и двинулась туда, лихорадочно зажимая пропахшие гарью листы в кармане пальто. Если повезет, то я смогу припрятать эти бумаги, пока караван из Зара не приедет в столицу, и тогда получится передать эти знания тем, кто не раз забирал у меня запретные вещи, спасая жизни других.

Добравшись до архива, расположенного в старой просторной усадьбе Роберта Суидема (местного мецената, ученого и последнего потомка одного из древних целестинских родов), я прошла внутрь через запасной вход и поднялась по леснице под крышу. Там, среди на десятилетия забытых вещей, располагался склад наименее ценных книг, где толком разобраться могла только я. Сам мистер Суидем не любил сюда заходить, оставляя неотапливаемое полное пыли и ветхой мебели помещение под мою ответственность, поэтому я не боялась, что он сможет обнаружить здесь листы. Поблуждав среди стульев с истертой обивкой и коробами нечитаемой макулатуры, я нашла на полу уже знакомую мне ссохшуюся доску. Подцепив ее деревянным пальцем, я сложила под пол все, было в кармане, и лишь в последний момент заметила среди незнакомых письмен страницу с читаемым текстом. Запоздало поняв, что Уайльд перед смертью перевел часть написанного в книге, я сначала отбросила лист, словно обжегшись, но цепкий взгляд успел поймать несколько строк. В них описывался какой-то раствор, с необычным, даже пугающим меня действием, созданным для совершенно непонятных целей. Сложно было сказать, какую именно цель преследовал автор сего творения, но мне показалось, что такое знание может быть даже пригодиться.

Нерешительно закусив губу, я сложила все остальные страницы в тайник и, вновь посмотрев на рецепт, всё же взяла его себе, сунув в карман платья.

На улице послышался шум, судя по звукам, к архиву приехал хозяин, и мне стоило бы поторопиться, чтобы его встретить.

Поставив доску на место, я проверила, надежно ли она прилегает к остальным, и поскорее спустилась с чердака. Заглянув в уборную, я быстро привела себя в порядок и убрала все следы пребывания среди пожара, на всякий случай даже сменив одежду на более простое рабочее платье. Мой рабочий день начался как обычно, будто все произошедшее утром было лишь сном, а маленький безумный реставратор — мимолетным кошмаром перед рассветом.

Миновав большой зал на первом этаже со множеством растущих там цветов и фонтаном у стены, я прошла в библиотечное крыло, куда обычно приходили аристократы и наследники уважаемых семей. Коллекция мистера Суидема была довольно обширной и очень долгое время закрытой от публики, но с падением Сомны он захотел поддержать оставшихся в стране аристократов, создав свой архив, библиотеку и отдав под это дело один из своих домов в столице. Сам Роберт жил за городом, не желая сближаться с людьми и проводя время в своем кабинете за теми крохами текстов, что были спасены из Храма.

— Господин Суидем, вы сегодня приехали рано, неужели нас ждет новая поставка книг?

Заглянув в небольшую гостиную, где обычно отдыхали помощники и сам хозяин заведения, я встретила сразу двух мужчин, один из которых мне оказался совершенно не знаком.

— Нет, Гера, мы здесь по другому делу.

Невысокий среднего телосложения мужчина с аккуратно подстриженными темно-русыми волосами и взглядом истинного аристократа кивнул мне, приветствуя, и повернулся ко второму.

— Господин Давид, хотел бы уточнить наличие редких изданий у нас в архиве. Полагаю, вам несложно будет проверить некоторые экземпляры.

Второй, высокий и смуглый, с длинными пепельными волосами, будто магнитом притягивал к себе внимание. Легкая полуулыбка истинного сердцееда и пристальный вызывающий взгляд будто манили к себе. Его хотелось рассматривать как картину или любое другое произведение искусства, и я невольно замерла, пораженная столь необычной красотой беллаторца. Правильные черты лица, плавные выверенные движения и какая-то порочная притягательность сквозила во всем его естестве. Приблизившись ко мне, он осторожно взял мою правую руку и, чуть склонившись, коснулся губами кончиков пальцев.

— Давид Остад, скромный коллекционер из Беллатора. Вы позволите украсть немного вашего времени мисс…?

— Гемера Блэквуд, можно просто Гера.

Выпрямившись, он вновь улыбнулся, но не отпустил мою руку, все еще придерживая ее в своей ладони и сжав чуть сильнее. Невольно смутившись, я ощутила, как прежний страх чужих прикосновений мурашками пробежал по позвоночнику и с сожалением сделала шаг назад, пока паника не захлестнула мою голову.

— Так… какую книгу вы хотите найти?

— Ох, мы сразу перейдем к делу? Ну что ж, я слышал у вас появлялся небольшой томик с желтой обложкой, издание иностранное и название может быть вам не знакомо, но насколько я могу судить, это пьеса о Короле в желтом.

— Да, Гера, я помню, что ее должны были отреставрировать и перепрошить. Ты уже отдавала ее мастеру?

Стараясь сохранить все такое же беспечное выражение лица, я повернулась к Суидему и покачала головой.

— Нет, еще не успела, решила отдать ее с теми, что привезут на этой неделе, но после того, как на складе побывали рабочие, мне понадобится время, чтобы отыскать ее.

— Хорошо, позаботься об этом, можешь отложить все другие дела, только найди эту пьесу, информация в ней крайне важна и не может быть передана в чужие руки.

— Да, господин, в ней что-то опасное? Мне стоит взять помощников?

— Нет, ты все равно не сможешь ее прочесть, а лишнее внимание ни к чему, там лишь полезные сведения, только и всего.

Я вновь обратила внимание на Давида, пристально рассматривающего меня, будто выискивая следы лжи, и смущенно потупила взгляд.

— Что-то еще?

— Нет, но прошу сообщить мне, если вам все же нужна будет помощь, я могу сам принять участие в поиске, — он протянул руку к моему лицу и осторожно заправил прядь волос за ухо. Я позволила ему это сделать, закусив внутреннюю сторону щеки и приказав себе успокоиться. Навряд ли румянец остался на моих щеках, но я искренне надеялась, что не побледнела, словно мертвец, а запах дыма уже рассеялся от волос.

— Да, конечно.

Коротко кивнув Суидему, я развернулась и вышла из гостиной, спокойно поднявшись обратно в уборную. Только там я позволила себе выдохнуть и, сплюнув накопившуюся во рту кровь, стиснула в руках края раковины. Слезы покатились по лицу, а ужас от ситуации сдавил грудь, словно прессом. Боги, за что вы мне послали такие сложные испытания, как я должна искать книгу, что сама же и спрятала от посторонних глаз? Что будет, если я отдам эти чертовы листы? Как много людей пострадает?

Сев на кафельный пол, я подтянула колени к себе и закрыла ладонями лицо. Привычный червячок страха и тревожности зазудел под кожей, отвлекая мои мысли на желание стереть чужие прикосновения. Мылить волосы и пальцы столько раз, сколько это возможно, пока даже воспоминания не исчезнут из головы.

Бороться с паникой уже не было смысла, и я позволила себе вцепиться в край платья, пережидая всплеск чувств. Сознание трусливо предложило бежать, прямо сейчас куда угодно, лишь бы не оставаться тут, словно мышь в чужой клетке, но я отмела эту мысль, зная, как много могут сделать отравленные знания в неправильных руках.

Затем я подумала о дяде, он точно мог бы помочь, узнать, зачем незнакомцу потребовалась пьеса, но послушает ли он меня? Не решит ли проверить, из-за чего я так сильно переживаю? Не прочтет ли случайно строки оттуда…

Поджав губы, я подавила новую волну тревоги, вызванную картиной того, во что превратится Каин, едва потеряет свой разум. Мне отчаянно не хотелось втягивать в это семью, но и справиться со всем этим самой казалось невероятно сложным.

Глубоко вздохнув, я опустила руки, мой взгляд упал на шкафчик с висевшим на нем платьем. Маленький светлый уголок листа торчал из кармана, напомнив о себе, и я с некоторой неохотой достала его, вновь изучив рецепт.

Если я смогу повторить этот раствор, то у меня как минимум будет преимущество над ситуацией. Как максимум, при правильном применении он избавит меня от любых препятствий. Пожалуй, мне стоит зайти в лабораторию дома и по возможности попытать свое счастье там, в надежде решить эту проблему.