Возвышение на краю империи

Глава 17

Неделя прошла сравнительно спокойно.

Для меня.

Имперцы всё больше втягивались в Финскую войну, как её уже успели прозвать в народе. Я за событиями по телевизору не следил, изредка просматривал отчёты Багуса. Вроде бы, лидеры кланов договорились, что потратят какое-то время на разведку и начнут совместную блокаду воздушных и морских путей, ведущих в Оулу. Никто не хотел жертвовать мехами и одарёнными просто так. Никто не хотел раньше времени биться за интересы чужого клана, раз уж речь не идёт о прямом вторжении. Но все понимали, что мятежники поддерживаются извне.

Завертелись механизмы уничтожения.

Герцог Раевский отправился в Сибирь на собственном дирижабле, с комфортом. Пришвартовался к острову-крепости, где его ждал Константин Альбранд. Мы знали, что визит займёт целых два дня. Сначала герцог должен отдохнуть, насладиться гостеприимством будущего союзника, а уж затем приступить к конструктивному диалогу. Всё шло по плану, но воскресным солнечным утром Раевский не проснулся. Нет, его убил не Ярик, как вы могли подумать. Раевский тщательно оберегал свои сновидения, туда без серьёзной подготовки не пробиться.

Мы поступили изящнее.

Перебросили в Никополь группу подготовленных индонезийцев, прикрывающихся иллюзионами. Эти ребята въехали в усадьбу на хивусах, доставляющих продукты к столу Альбранда. Пока слуги занимались разгрузкой, ученики Багуса внедрились в усадьбу, обошли защитную артефакторику и собрали в гостевых апартаментах, выделенных Раевскому, шикарную многоуровневую ловушку. Эта штука срабатывала по психотипу и времени. Слепок мы добыли с помощью Чёрного Ока.

Раевский прибыл не один, а с полчищем телохранителей.

Апартаменты перед заселением были проверены, но там ничего не обнаружилось. А всё потому, что Багус послал лучших из лучших. Каббалистические цепочки и артефактные вставки ничем не отличались от обычных линий защиты, вроде как от прослушки и всего такого. Спал герцог один, никто не мог его услышать. Примерно в три часа ночи сработал таймер, ловушка среагировала на психотип жертвы, активировала все свои цепочки и выдвинула из кровати иглу. Смертельная инъекция, причём яд распадается к утру. В лучших азиатских традициях.

Люди Багуса, настроив механику смерти, бесследно исчезли.

Вы спросите, как они выбрались с острова, если вокруг — бескрайняя заснеженная гладь водохранилища? Очень просто. Спрятались на дирижабле покойного герцога. Никто и не думал там искать, когда начался переполох. Личная охрана едва не сорвалась, чтобы резать всех подряд, но, получив приказ из Москвы, отступила. Альбранд поднял своих эсбэшников и принялся искать убийц. Индонезиец, оставленный для наблюдения за этим шоу, укрылся так, что и я обзавидовался. Этот персонаж остановил в ноль мысленный поток и выставил блоки, которые не выглядели блоками. Иллюзион при этом был выключен, но убийца, а это была девушка, спряталась внутри вентиляционной шахты.

Люди Гамовых обыскали весь дом, но не сумели с первого раза обнаружить даже расставленную ловушку. Фокус был в том, как я отметил, что цепочка маскировалась под их же систему.

Дальше события закрутились с немыслимой скоростью.

Охранники погрузили тело герцога в дирижабль и спешно отбыли в Москву, чтобы провести экспертизу. Наследник Раевского выдвинул Гамовым обвинение, те его отвергли. Тут же начался диалог на уровне клановых лидеров. Долгоруковы созвонились с Волконскими, между ними произошёл неприятный разговор, но доказательств вины Гамовых Дом Медведя не смог предоставить. Само собой, ведь яд растворился в организме покойника без следа. А укол инъектора был настолько крохотным, что патологоанатомы его не обнаружили. Впускать в усадьбу ясновидящего Гамовы наотрез отказались. Были принесены официальные извинения и соболезнования, заверения в том, что убийцу найдут и покарают. Вот только никто никого не найдёт. Индонезийцы благополучно долетели до Урала, укрываясь иллюзионами. И покинули дирижабль, одним богам известно как. Мастер Багус что-то говорил о складных дельтапланах, но верилось в такое с трудом. Девушка, которая должна была удостовериться в смерти Раевского, скрылась на следующую ночь. Просто перебралась через Обское море на украденных лыжах. Под иллюзионом. Лыжню к утру замело, чего и следовало ожидать.

Дальнейшее наблюдение было поручено Чёрному Оку.

Враги не разочаровали.

Старший сын Раевского позвонил Альбранду и обвинил того в убийстве отца. Альбранд, будучи человеком чести, вызвал москвича на дуэль. Оба аристократа вместе со своими секундантами прилетели в Екатеринбург на клановых самолётах, сразились на арене, и Раевский пал. Меньше чем за неделю герцогский Род лишился двух сильнейших одарённых. Запахло вендеттой, но лидеры кланов в один голос запретили наметившуюся мясорубку. Как и следовало ожидать, сразу после этого на Альбранда было совершено покушение. Неудачное. В тот же день сгорел один из магазинов в центре Никополя, по стечению обстоятельств принадлежавший Гамовым. Четыре столичных Рода в один день разорвали с Гамовыми дружбу. Вместе с деловыми контрактами. По городам и весям поползли нехорошие слухи, что начало портить репутацию сибирских князей прямо на глазах. А это, в свою очередь, привело к обрушению акций на биржах. Акций предприятий Гамовых и Альбрандов. Как в России, так и в Европе.

— Браво, — сказал я, откладывая отчёт Багуса.

Не прошло и дня, как на Гамовых обрушилась жёлтая пресса. Московская, ясен пень. Первые полосы нескольких крупных газет были посвящены ужасам, творящимся на просторах Сибири. Всё было подано, как непроверенная информация, так что не прикопаешься. Даже в суд не подашь.

Московский лидер рассвирепел, и весь тираж нескольких популярных изданий был изъят из печати.

Разгорался скандал.

Я мысленно смахнул фигуру Раевского с доски. И отправился в Екатеринбург, чтобы заключить долгожданную сделку с Мещерским.

Встретились мы не в «Господстве», как следовало бы ожидать, а в загородном имении Мещерских, расположившемся в экологически чистом месте за пределами Еката. Далеко за пределами, километров тридцать. В имение я прибыл с шиком и блеском на собственном дирижабле. Просто потому, что захотелось. А если серьёзно, надо было продемонстрировать будущему партнёру, что я владею не только уникальным артефактом, доставшимся мне непонятно от кого, но и другими серьёзными вещами. Далеко не у каждого баронского Рода есть летающие транспортные средства.

Судя по реакции князя, жест был оценен по достоинству.

Минус в том, что лететь в Екатеринбург пришлось двадцать часов. Неблагоприятные погодные условия. Февраль, налить чернил и плакать. Но я не плакал, а поддерживал непрерывной контакт с Багусом через Ольгу, отслеживая ход противостояния между Гамовыми и Раевскими. А там спектакль разыгрывался не по дням, а по часам. Горели фабричные цеха, взрывались автопоезда, проворачивались биржевые операции, в результате которых Гамовы стремительно беднели. Ладно, это я загнул. До полной нищеты им как до Луны, но Раевские ухитрялись делать больно. И это всё, на минуточку, без объявления официальной войны!

Вассалы пока не ввязывались.

А если и ввязывались, то незаметно, исподтишка. Чтоб вы понимали, Гамовы имели в подчинении около двух десятков Родов, а их идейные противники — никак не меньше дюжины.

Идеальное время для моего восхождения.

Дирижабль опустился посреди хвойного леса на расчищенной от снега площадке. По откинувшейся аппарели из гондолы выехало несколько внедорожников. Охрана, выделенная Демоном специально для деловой поездки. Не просто бойцы, а вышколенные и одетые с иголочки ребята, имеющие опыт эскортирования знатных персон. С нами незримо присутствовала и Хорвен, но предупреждать об этом Мещерского я не планировал.

Встречающая делегация ожидала нас на краю лётного поля.

Князь лично выдвинулся из усадьбы, чтобы пожать мне руку. Его эскорт превосходил мой по численности, но там было много простых бойцов, а одарённые — рангом пониже. Осознание этого факта грело душу. Хотя тачки у князя оказались настолько суровыми, что дать им фору мог разве что «Урал Танк». Вот только у князя таких игрушек было десять штук, и все — бронированные, на мощных колёсах, прошитые Знаками и артефакторикой.

Под неодобрительным взглядом Ольги я сел в княжескую машину.

Трость, как всегда, была при мне.

А вот зимнее пальто, в которое я облачился, выглядело несерьёзно на фоне лютого уральского холода. Выл ветер, площадку заметало снегом, небо обложили традиционные для этих мест свинцовые тучи.

Объединённый кортеж начал выруливать на подъездную дорожку.

Я знал, что невидимая гончая неотступно следует за нами. И в дом она тоже проникнет благодаря моему уникальному Дару.

Хорвен летела бесшумно.

Не оставляя следа на запорошенном белой крупой асфальте.

Вдалеке, среди вековых сосен, маячило трёхэтажное строение из бруса. Похоже, мой деловой партнёр ценил всё натуральное и исконно русское. Не удивлюсь, если у него в горнице ещё и самовар затаился. Купеческий, из Тулы.

— Следишь за представлением? — поинтересовался князь, едва мы тронулись с места.

Объяснять, что он имеет в виду, не требовалось.

— Как не следить, — хмыкнул я. — Одно удовольствие.

Радомир Васильевич от переизбытка чувств хлопнул меня по плечу.

— Когда я понял, что происходит, — на лице князя расцвела широкая улыбка, — то сразу решил: сработаемся. Очень тонко, мой юный друг. Лучше и не придумаешь.

— Уверены, что сценарий писался в моей усадьбе?

— А где ж ещё, — князь откинулся на спинку кресла и заложил ногу за ногу. В салоне места было хоть отбавляй. Разве что бассейна не хватает. — Но мы не станем называть вещи своими именами. Что происходит, то происходит. Нынешняя ситуация нам на руку.

— Вас текущий расклад убедил в моей правоте?

— Сергей, ты меня плохо знаешь, — обиделся князь. — Всё проанализировано, высчитано, оценено и взвешено. У меня есть свои эксперты и независимые консультанты, чьё мнение я ценю. Но ты ведь понимаешь — именно сейчас надо всё запускать. Пока наши враги грызутся между собой.

— Само собой, — кивнул я.

Разделяй и властвуй.

В нашем случае — делай деньги.

Подъездная дорожка закончилась открытой парковкой, со всех сторон окружённой соснами. Я тоже приехал к Мещерскому на два дня и усматриваю в этом скрытую иронию.

Меня определили в так называемые «верховые хоромы» — обширную горницу на втором этаже, куда вела не лестница, а крутое, почти отвесное крыльцо, «всходень», как с гордостью поправил меня один из бородатых слуг князя. Интерьер был выдержан в безупречном, почти музейном стиле допетровской Руси: тяжёлые, из грубого дуба лавки вдоль стен, вместо кровати — широкая скамья с пологом из плотной ткани, в красном углу — икона в старинном окладе, а вместо привычного камина — огромная печь, облицованная изразцами с причудливыми узорами. Воздух пах древесной смолой, воском и сушёной мятой. Князь Мещерский, как я успел заметить, имел свой особый пунктик — он не просто коллекционировал старину, он пытался буквально жить в ней, воссоздавая быт предков до мелочей. Даже электрические провода были тщательно спрятаны в медные трубки, имитирующие канделябры.

Обед подавали в столовой избе — низком, но просторном помещении с массивным столом и традиционными полатями под самым потолком. Трапеза, разумеется, тоже соответствовала духу времени и места. Подавали уху из стерляди, томлёную в печи, расстегаи с рыбой и диковинные для жителя мегаполиса пироги с черемшой и диким луком. Князь, восседая во главе стола, с удовольствием пояснял: «Все продукты — местные, уральские. Рыба — из наших горных рек, дичь — из окрестных лесов. Повара стараются держаться старинных рецептов, как при моём прадеде». Еда была на удивление вкусной, сытной и лишённой столичных выкрутасов.

После обеда Радомир Васильевич, отёршись холщовым полотенцем, кивнул мне:

— Что ж, Сергей, обсудим дела? Проследуйте в мою келью книжную.

Раньше этот тип общался нормально.

Похоже, дух этого места накладывает отпечаток.

Библиотека князя оказалась единственным местом в усадьбе, где его «пунктик» сдал позиции под натиском практичности. За массивной дверью с железными накладками скрывался просторный кабинет, заставленный не только древними фолиантами в кожаных переплётах, но и современными изданиями. А ещё князь порадовал вмонтированным в стену большим экраном и новейшим радиотелефоном с определителем номера. Смешение эпох было разительным. Мещерский опустился в кожаное кресло перед камином, где уже потрескивали поленья, и жестом предложил мне сесть напротив.

— Ну что ж, — начал он, сложив пальцы домиком. — Пока медведи с бурыми грызутся за лосося, нам самое время обсудить, как будем делить тайгу.

— Радомир Васильевич! — я искренне рассмеялся. — Давайте уже нормально поговорим! Без этих ваших… медведей и лососей.

— А говорили — человек с юмором, — расстроился князь.

— Обманули, — заверил я. — Так что у нас с площадкой, вашим участием и стратегическим планом? И когда соглашение будем подписывать?

— Известно когда, — князь посмотрел на меня с хитрецой. — Вот сейчас чайку с мёдом да ватрушками употребим — и сразу всё подпишем!

Я застонал.

А довольный своими шутками Мещерский расстелил на столе карту, достал из ящика стола разработанные нашими юристами документы и увесистый блокнот в кожаном переплёте.

— Долгий будет разговор, — вздохнул князь. — Может… всё-таки по чайку?