Возлюбленный для Железной леди

Мы в ответе за тех, кого приручили

Если бы не Ольгерд, весь день ожидавший меня в хлипкой избушке у чёрта на рогах, я бы уехала домой делиться ошеломительными новостями с подругами. Однако, как говорил Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили. Поэтому по пути заехав в круглосуточный супермаркет и купив запас продуктов на несколько дней, я направила свой путь к убежищу беглого оборотня.

Ольгерд встретил меня на крыльце: мужчина сидел на нижней ступеньке в забавной жёлтой футболке и растянутых на коленях трениках, — наследство моего брата, — и напоминал деревенского алкоголика.

— Привет, — я подошла к оборотню и устало опустилась на ступеньку рядом с ним. — Прости, что так поздно. У меня был бесконечно долгий день.

— От тебя пахнет кровью, — заметил мужчина ровным, начисто лишённым каких-либо эмоций, голосом. — И вампирами.

— Тебе неприятно?

Ольгерд неопределённо пожал плечами.

— Я сегодня стреляла в одного из твоих сородичей, — после недолгой паузы сообщила я, откинувшись спиной на столбик, подпирающий крышу.

— Почему? — Ольгерд перевёл на меня сосредоточенный взгляд.

— Проходила мимо и увидела, как он и ещё двое его товарищей пытаются убить девочку-подростка, — равнодушно ответила я. Было такое чувство, словно я пересказываю сюжет фильма, а не описываю то, что пережила лично. — Я не смогла остаться в стороне. Сначала выстрелила в воздух: подумала, что нападавшие — просто дикие собаки. Однако их громкий звук не испугал. А один даже попытался наброситься на меня, но я успела увернуться и подстрелить ему жопу, — на губах сама собой расцвела нервная улыбка. — Как ни странно, после этого удалось договориться, и твои сородичи ушли добровольно.

— А девочка? — настороженно.

— А девочка оказалась вампиром, — я длинно вздохнула. Перед глазами сам собой возник образ того, как Каролина пила мою кровь, впившись зубами в запястье. От этого воспоминания по спине пробежал неприятный холодок, и я поёжилась. — Она была сильно ранена, и я напоила её своей кровью, после чего на такси отвезла в больницу к двоюродному брату Ричарда.

— Оборотни никогда не нападают просто так, — заметил Ольгерд, прямо глядя мне в глаза.

— Даже если и так, — я и не подумала разорвать зрительный контакт. — Тебе не кажется, что трое на одного несколько несправедливый расклад?

— Где ты в мире видела справедливость?

— И то верно, — согласилась я.

Некоторое время мы просто сидели молча, думая каждый о чём-то своём. Тишина была какая-то уютная, её совершенно не хотелось нарушать.

— Ты, наверное, голодный… — задумчиво проговорила я через некоторое время.

— Не волнуйся обо мне, — неожиданно мягко отозвался оборотень. — Мне не пять лет, я в состоянии о себе позаботиться. А вот ты выглядишь измучено. Может, баню тебе истопить?

— Было бы здорово, — призналась я, слабо улыбнувшись. — Давай ты пока с баней возишься, я хоть макароны с тушёнкой сварю.

Ольгерд согласно кивнул и, выпрямившись, решительно направился в сторону бани. Я же не спеша выгрузила пакеты с продуктами из багажника, скоропортящееся положила в холодильник, крупы и консервы — в навесной шкафчик в сенях. Готовить на печи, хоть она уже и была растоплена, я не рискнула — ну, не было у меня подобного навыка! К счастью, в доме была установлена электрическая плитка на две конфорки — слабый отголосок цивилизации в этом захолустье наряду с холодильником. Так что приготовление ужина не заняло много времени. К тому моменту, как Ольгерд зашёл в дом, я уже успела накрыть на стол и даже заварила травяной отвар из листьев смородины, душицы и мяты.

— Если что, и чай, и кофе тоже есть, — сообщила я, раскладывая макароны по тарелкам.

— Хорошо, — кивнул Ольгерд, опускаясь на край постели, в то время как я заняла стул. — Приятного аппетита.

— И тебе приятного аппетита.

После ужина в ресторане я была не особо голодна, так что лишь немного поклевала свою порцию просто за компанию. Поймав вопросительный взгляд оборотня, я пояснила:

— Я поужинала в ресторане.

— Со Львом?

— Нет, — покачала я головой, беря из коробки «Рафаэлло» одну конфету и с удовольствием закидывая её в рот. — С оберстом короля вампиров.

Ольгерд нахмурился, но ничего не сказал по поводу моего признания.

— Ты боишься меня? — внезапно, ни с того, ни сего, спросил он, пытливо глядя мне в глаза.

— Почему я должна тебя бояться? — искренне удивилась я.

Ольгерд опустил взгляд ниже по моему телу, и тут до меня дошло: я не сняла кобуру с пистолетом.

— Просто забыла, — смутившись, пояснила я, незамедлительно скидывая пиджак и отстёгивая кобуру. — И, отвечая на твой вопрос: нет, тебя я не боюсь.

— Я не причиню тебе вреда, — проникновенно глядя мне в глаза, заявил оборотень.

— Очень на это надеюсь, — сварливо проговорила я, повесив кобуру на спинку стула. Перед глазами тут же возник один из нападавших на Каролину, тот, что уходил последним и послал мне весьма красноречивый взгляд.

— Что-то не так? — Ольгерд пристально смотрел мне в лицо и, должно быть, заметил резкую перемену в моём настроении.

— Полагаю, своим вмешательством я нажила себе врага, — после небольшой заминки ответила я.

Ольгерд слегка склонил голову на бок, всем своим видом выражая заинтересованность. И я не нашла причин, по которым стоило бы скрывать от него свои опасения.

— Мы всегда защищаем членов своей стаи, — заметил Ольгерд. — Ты ранила одного из них — навредила сородичу. Так что, да, они будут мстить. И неважно, что ты — человек. Ты вступилась за вампира. Более того, от тебя за версту разит вампирами. В глазах любого оборотня ты всё равно что одна из кровопийц.

— Почему тогда ты всё ещё здесь? — этот вопрос меня волновал намного больше, чем возможная оборотничья вендетта.

— Ты спасла меня, — напомнил тот. — Зная, кто я такой, ты позволила мне остаться. И даже сейчас, увидев, на что способны такие, как я, ты смотришь на меня без страха.

На последних словах я не удержалась от насмешливого хмыка.

— На меня в детстве напал вампир. Однако мне это не помешало сегодня вступиться за одного из них и напоить своей кровью. Добровольно! У меня достаточно здравого смысла, чтобы не равнять всех под одну гребёнку. Ты пока ни разу не дал мне повода думать, что можешь мне навредить. Но, если это произойдёт, можешь не сомневаться, я смогу себя защитить.

Мои слова вызвали у Ольгерда лишь печальную улыбку.

— Просто у тебя очень доброе сердце, — мягко заметил он. — Великодушное. Такие, как ты, в наше время большая редкость.

— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась я. — Хороших людей много. Просто козлы попадаются регулярнее и в память врезаются сильнее.