Восхождение в бездну

25. "Меерэтихь его знает, что там нас ждёт"

Отец лежал в моей спальне на моём топчане. Выглядел он получше: синяки и ссадины практически исчезли. А вот рука ещё нуждалась в лечении. Этим я и занялся. Минут десять манипуляций с «апельсинчиками» — опухоль и синюшность сошли.

Я решил сделать перерыв — отец устал, да и я тоже. Магия — дело такое, камни камнями, но и человеческое участие скидывать со счетов нельзя.

— Ты голоден? — спросил отца.

Тот кивнул и бросил на меня какой-то затравленный взгляд.

— Бать, всё хорошо. Страшное позади. Менква больше нет, жаль, самка сбежала. От омоновцев осталось человек восемь. Не думаю, что они сейчас так же воинственно настроены, как тогда, когда требовали от меня сдаться.

— Вы их отпустите на Землю?

— Конечно. А зачем они нам тут нужны?

— Не отдавай им меня… — отец посмотрел на меня жалобно, как ребёнок, которого собираются отправить в детский дом.

— Это только тебе самому решать: с ними идти или здесь остаться. Кстати, они и не подозревают, что ты жив. Думаю, даже спрашивать про тебя не будут.

— Ну, и ладно, — батя вздохнул облегчённо. — Правда, я ничего не умею. Магия и я — по разные стороны баррикад. Мешать вам тут, наверное, буду…

— Разберёмся, — я уже вытащил вяленую ногу львобуйвола, отрезал кусок и протянул его отцу. — Хлеба, прости, нема. Но вот фрукты есть, — поставил на тумбочку плошку с плодами, по вкусу напоминающими наши помидоры, только не такие сочные, а более мясистые. И цвет у них был не красный и даже не жёлтый, а густо-белый с чуть голубоватым отливом.

— Помнишь, ты налил в ведро с белилами чернил? Тогда они тоже стали такими же по цвету…

— Помню, конечно. Ты тогда… — я сглотнул. — Обещал меня сначала выпороть, а потом, когда я не проникся, как тебе показалось, сказал, что сдашь меня в детский дом. А я на самом деле уже и ремня испугался так, что чуть в штаны не наложил. А уж детского дома… Вот тогда и взвыл, как белуга.

— Ты прости меня, сынок… Родителями же быть нигде не учат. Но верь, что мы с мамой желали тебе только хорошего.

— Да я верю. Что было — то прошло. Поправляйся давай.

Он кивнул и замолчал, хотя я видел, что у него много накопилось и сказать хотелось ещё что-то. По тому, как отец стал жадно уплетать еду, я понял — эти твари его ещё и голодом морили. Слёзы навернулись на глаза... Что-то я стал сентиментальным. Ладно, надо с этим завязывать. Я встал и вышел из дома.

На поляне лежали те из омоновцев, у которых были разодраны животы. Кровотечение им ребята остановили, даже раны более или менее затянулись благодаря их стараниям. Но вставать они всё-таки ещё не могли, хотя стонать и просить помощи перестали. Те, которых сняли с деревьев, стояли со связанными за спиной руками, опустив головы.

Я сначала подлечил лежачих. После моих манипуляций с камушками те смогли принять вертикальное положение без посторонней помощи. Парни тут же связали им руки. Молодцы. Правильно сделали. Кто знает, что у них на уме, пришли-то они за моей жизнью.

— Сейчас мы вас отпустим. И вы вернётесь на Землю и расскажете, что Семён Семёнович Зайцев никакой не маньяк-убийца, а нормальный чел. Справедливый. Сражается с монстрами, даже вон гно… — я вовремя себя одёрнул.

Нет, про гномов им пока знать вовсе не надо.

Антон был поглощён тем, что, видимо, копошился в башках у наших пленников.

— Что там? — поинтересовался я у товарища.

— Вроде ничего криминального не замышляют. Трусят только сильно. Боятся встретиться с менквой, — прошептал Антон.

— Что-то припозднилось у них чувство самосохранения, — хмыкнул я в ответ. — А как храбрились, как храбрились!

Тут вдали я заметил стаю огромных летающих ящеров. Они только что приземлились на поляну за рекой. Далековато, конечно… Но попытка же — не пытка? Я включил зоогипноз. Выбрал самого крупного ящера — по моим подсчётам, он в стае был главарём.

Не сразу, но мне удалось на него воздействовать. Птеродактиль с клювом пеликана взмыл в воздух и полетел к нам. Остальные последовали за ним. К тому времени, когда стая оказалась на поляне перед моим лагерем, я сумел загипнотизировать всех птицеящеров.

— Выходим и рассаживаемся на спинах этих милых птах.

Пленники загомонили. Подумали, что я хочу их скормить монстрам.

— Не ссыте, вояки. Они вас не тронут. Только перенесут подальше, чтобы вы с менквой не встретились. Да, и оружие своё не забудьте забрать. Кроме менкв тут и другие монстры встречаются. С птеродактилями не связывайтесь. Просто, как только они приземлятся, слезайте и сразу же чапайте к выходу из портала. Если попытаетесь с ними вступить в бой, мой зоогипноз работать перестанет. Они растерзают вас, как Мурка коробку от пиццы.

Храбрецы-воины дрожали и почему-то никак не хотели лететь на ящерах. Один даже попытался броситься с мольбой на колени, чтобы мы сами проводили их, а не скармливали этим тварям.

— Вернётесь на Землю — профессию смените. Таким трусам и подлецам не дело держать в руках оружие. Вам бы в повара идти — пусть вас там научат! — съехидничал я, вспомнив, как над нами посмеивались студенты из других колледжей. — Пшли вон!

Я снял кольцевую защиту, а парни стали выталкивать пленников наружу из лагеря. Те упирались изо всех сил. И тут вдруг из кустов выскочил мой Тузик. Нда, Тузика-то вояки ещё не видели! А он стал уже громадным вараном, покрупнее самого большего земного аллигатора! Так что милый мой питомец только щёлкнул пастью, только ощерил свои громадные зубищи, как все самые храбрые воины ОМОНа, по слухам сильнейшие, между прочим, маги, мгновенно оказались на поляне рядом с мирно пасущимися птеродактилями — крылатые ящеры в то мгновение показались воякам менее страшными, чем огромный варан.

Денис скомандовал верёвкам, сплетённым из лиан — те развязались и шлёпнулись на землю. И уже через минуту стая птеродактилей со всадниками на спинах взмыла ввысь.

— Не заблудятся? — спросил Вадим.

— Это их проблемы, — мне было в самом деле тридесято, что там станется с этими подонками, которые чуть не лишили жизни меня и моего батю.

— Так-то да, — пожал плечами литомаг. — Только хотелось бы, чтобы на Земле узнали правду. А то зашлют сюда новых омоновцев, да в ещё большем количестве.

— Это да. Но тут мы не властны. Человеческие души — вещь странная. Сегодня он клянётся сам себе, что никогда в жизни не возьмёт чужого и не обманет, а завтра идёт в универмаг и тащит оттуда то, что плохо лежит, даже не вспоминая о своих клятвах, — Антон усмехнулся. — Переделать человека можно лишь тогда, когда он сам этого захочет, и когда на то имеются предпосылки. Здесь же предпосылки весьма не утешительные.

— А где девчата?

Я вдруг вспомнил, что давно не видел ни Ваську, ни Розу.

— Василиса занимается со сколопендрами. Они все уже вернулись. Она решила их устроить на берегу. Тузик как раз ей помогал — пещеру им рыл. А Роза… Вот её я тоже что-то давно не видел, — Вадим стал озираться в поисках девушки. Потом задумался, уставившись на вход в моё жилище. — Знаешь, твой дом мне сказал, что она… улетела с Ксенией!

Так вот почему эта Роза мне показалась такой задумчивой, когда сидела на поляне с чашкой чая! Она просто тогда ментально общалась с Ксюхой.

— А куда улетели девахи, дом случайно не знает?

— Нет. Но предполагает, что Ксения заманила её к какому-то… Йэшпаралю. Его замок отсюда далековато, на границе Сферы Обручева с другим порталом. Описать монстра твой дом не может — никто не знает, как он выглядит, какими способностями обладает, какие цели преследует. Но все его боятся. По мнению скалы, он страшнее менкв в миллион раз.

— Прям так уж и в миллион… Дом что, знает значение слова «миллион»? Математик, скалки-мочалки…

— Я считаю, нам надо двигаться в направлении замка этого великого и ужасного Гудвина. То есть Йэшпараля, — Антон попытался пошутить, но у него это плохо получилось. Тревога не давала ему возможности быть весёлым. — Да и, сдаётся мне, эти подонки не скажут начальству своему всю правду. Наврут. И сюда однозначно скоро явится другой отряд, покруче первого. Так что уходить нам всё-таки надо — это как яйцо всмятку на завтрак.

Я молча стоял и смотрел на свой дом, который мне стал за это время по-настоящему родным. Вдруг я почувствовал, как на плечо мне легла рука:

— Ты не переживай, мы построим новый дом. Не хуже этого. Тем более нам надо жилище теперь побольше метражом, не так ли? Да и гномов где-то придётся размещать. И сколопендр твоих с Тузиком и Муркой.

Я посмотрел в глаза Вадиму. В них было участие, сопереживание, что ли. Короче, ребятам надо идти спасать свою Розу — это ясно. Но они не хотят бросать меня здесь. Да и в создавшихся условиях я без них не смогу противостоять отряду ОМОНа, ежели таковой сюда явится задерживать меня либо убивать. Надо идти.

Я опустил глаза вниз и… увидел кучку гномов. Те стояли, грустные и расстроенные. Подумали, бедолаги, что я их хочу бросить?

Вдруг главарь лилипутов вышел вперёд и положил мне под ноги «фиолетку». Следом стали выходить и другие гномы, складывать в кучку «баклажанчики» и возвращаться к своим.

— Откуда? — удивился я.

И, вспомнив, что карлики не понимают русской речи, послал главарю телепатический видеофайл. Смешной у меня не получился, но уж как вышло. Там я представил самое простое, что мне пришло на ум: как гномы копают свои корешки и натыкаются на клад, полный «фиолеток». Уж не знаю, ведомо им, что такое клады, или нет, но гном сильно не удивился такой картинке. Просто ответил мне другим файлом.

Пока я лечил своего батю, а ребята были заняты сбором вояк, гномы сделали подкоп под менква, которого сколопендры сожрали почти подчистую. Видимо, заглотить камушки они не смогли по причине своего малолетства и мелких размеров, и лилипутам не составило большого труда собрать «фиолетки» в образовавшейся пустоте между костями черепушки монстра. Их-то они и решили преподнести мне в дар. Или отдать в качестве взятки, чтобы я продолжил заботиться о них.

Я наклонился и собрал камушки. В этот момент главарь гномов протянул мне свою лапку. Запомнил, что я этим жестом демонстрировал дружбу. Не тупой. Я пожал ему его маленькую ручонку. Конечно же, я их не брошу, вот ведь глупцы какие!

— Ребят! — окликнул я «трубочистов». — Нам тут бохатство подвалило.

Васька уже вернулась с берега и подбежала ко мне практически первой.

— Ух ты! Вот это здорово! И что мы будем с этим всем делать? — она осторожно взяла в руки один камушек и посмотрела его на свет. — Ни разу ещё «фиолеток» не видела так близко.

— Десять всего. Я думаю, сейчас растворим их в уклюжнике. Каждому «трубочисту» по два, чтобы повысить магический уровень. И бате моему два — он совсем без уровня.

— Правильно. Только нам хватит и по одному. А три — тебе. Должен же среди нас кто-то быть суперменом с нулевом уровнем. Не на дискотеку собираемся. Меерэтихь его знает, что там нас ждёт, — сказал Денис.

— А «меерэтихь» — это кто? — тут же встряла Васька.

— Эх, темнота… Меерэтихя не знает, — тихонечко щёлкнул я её по носу. Так, шутя, скорее, слегка коснулся. — Это ж каждому дошкольнику ведомо! «Меерэтихь» в переводе с немецкого означает «заморская редька», то есть самый настоящий хрен.

— Понятно, — Васька сделала обиженную мордаху и потёрла кончик носа так, как будто бы ей больно.

— Ну, что? За дела, братцы! Завтра с утра выдвигаемся, — скомандовал Антон.

Ваську мы отправили спать в дом, на кухню, а с парнями ещё посидели немного — подправили нервишки остатками настойки. Поболтали. Хорошо, когда рядом с тобой есть друзья, которые не оставят тебя в трудную минуту…

А ещё я подумал о том, что мой теперешний нулевой магический уровень — это вовсе не удовольствие, а такая ответственность, от которой голова идёт кругом.