Ворона на взводе

Глава 20

Октябрь 2001, Бэйцзин, КНР

В день образования Китайской Народной Республики батя сиял, как начищенный пятак. Китайский пятак, разумеется, пять цзяо. Лилян — успешно стартанула.

Не без протекции дядюшки, который подогнал несколько выгодных контрактов. Но и сам тишайший хорошенько пошуршал связями, маршрутами и свеженькими картами дорог Поднебесной.

Дороги моей новой родины — это же просто песня какая-то. В сравнении, всё познается в сравнении… Тут за выбоину во дворе (даже не на проезжей части) кому-то сделают так неуютно и больно, что лучше не ждать — исправить заблаговременно.

Кроме того, дороги — это отличный способ «освоения» бюджетных средств. Инфраструктура провинции (города, населенного пункта помельче) улучшается, разрастается — значит, руководящие процессами люди делают свою работу хорошо. Высокоскоростные дороги ещё и в ежегодных отчетах смотрятся замечательно.

Поэтому карты дорог действительно могут меняться. И почти всегда — в лучшую сторону. Так, пользуясь платными скоростными трассами, батя ускорял доставку скоропортящихся товаров с юга на север.

А выделив отдельные грузовики с цистернами — специально их промаркировав — организовал доставку масел для кулинарии. На фоне масляного скандала, вспыхнувшего в Гуанчжоу и огненным шквалом критики «экономистов» от логистики пронесшимся по всей стране, это был весьма своевременный ход.

В чем суть скандала? После ряда (в основном успешно замалчиваемых) отравлений в Гуанчжоу провели независимое расследование. По точкам, где ели — непосредственно до отравления — граждане.

С тяжким вздохом отставили в сторонку бюджетные «рыгаловки», где нередко готовят вообще на канализационном масле. Отработанное масло из воков и прочих посудин сливается в канализацию, откуда предприимчивые граждане вычерпывают масло — оно «легче» отхожих вод, сплавляется верхним слоем.

Кипятят, худо-бедно фильтруют. Есть даже определение для этого — дигоуйоу[1]. Отработанное масло. В народе его же называют маслом из помойной ямы.

А затем продают, что-то на технические нужды, что-то в фармацевтику и… обратно в общепит. Такой, уровнем пониже.

Тут зайдет не самая смешная моя шутка: ниже уровня городской канализации.

Это незаконно, разумеется. Но прибыльно, поэтому отходное маслице из канализационных стоков продолжает литься тонким, но стойким ручейком в «низовой» общепит Поднебесной. Пока есть спрос на дешевое «переработанное» масло, его добытчики останутся на плаву.

Эти же отравления были получены в хороших, даже статусных заведениях. Как выяснилось, тем возили масло в цистернах.

Транспортные компании не хотели гонять в обратном направлении цистерны порожняком. И перевозились там жидкие грузы для других фирм. Технические жидкости, сточные воды, химикаты…

Перед загрузкой растительных масел цистерны ничем не обрабатывали и не мыли. Экономия, которая вышла боком очень и очень многим…

Первоначально Ли Танзин собирался выделить емкость (не цистерну, хватило бы большого бака, который можно поставить в прицеп) для доставки смеси масел (подсолнечного, кукурузного и масла канолы) из родного городка. Для ресторанчика тети Хуэй — и заодно для нас самих.

Его делают сами Ли. Применяют холодный отжим маслопрессом. Раньше это было нечто кустарное, с поршнем для закручивания. В том году мы подарили современный электрический маслопресс. Фильтруют тоже вручную, через марлечку.

Итоговый продукт не может долго храниться, поэтому «с запасом» его делать и перевозить бессмысленно. Зато такое масло экологично и полезно. На это можно делать упор при рекламе стекольно-блинного ресторанчика.

Но — случился скандал, и батя решил «жарить мясо, пока вок горячий». Изначально это была одна машина. С легкой руки (и фантазии) этой вороны на цистерне появилась аэрография с золотой каплей. И с подписью, тоже с эффектом золочения: «Только масло».

Как так получилось, что машин с капельками стало больше дюжины, эта ворона не уточняла. Занята была. Но действительность такова: батя нынче поставляет в дорогие рестораны растительное масло. По слегка завышенному прайсу: обратный пустой ход нужно чем-то компенсировать.

Без шумихи в прессе подобное не прокатило бы. Любому дельцу охота сэкономить, а нанять транспортную компанию в Китае не составляет труда.

Плюс, у фирмы Лилян имелась «подушка безопасности» в виде удачных заказов от знакомых Цзиня. Те предпочитают стабильность и предсказуемость. Вопрос цены уходит на второй план. Рекомендации от Шэнли хватило.

Отсюда некая «свобода маневра». Когда практически все перевозчики предлагают дешевле, Лилян предлагала — надежнее.

Могло не сработать: мои новые соотечественники в массе своей прижимисты. К счастью, повезло найти тех клиентов, кто счел основательный подход Ли Танзина более подходящим для бизнеса.

— Ты сделал это, муж мой, — негромко сказала Мэйхуа на террасе. — Я так тобой горжусь!

— Без вас с А-Ли ничего не получилось бы, — положил ладонь поверх кисти жены тишайший каменный воин. — Я же простой парень из деревни. Порой думаю, что в прошлой жизни страну спас. Иначе за что бы Небо послало мне вас?

Мама опустила голову ему на плечо, а ворона поспешила тихонько ретироваться. Не сбивать предков с романтического настроя.

В сам праздник батя всё организовал так, чтобы его работники могли побыть со своими семьями. В городе остались только несколько добровольцев на случай экстренной доставки.

Причем один из них — дядя Ли, которого недавно чуть не привлекли за контрабанду. Другой сотрудник — неженат и бездетен, сирота. Увы, и такое случается. Красные конверты им согреют прохладные октябрьские деньки.

Мы могли бы слетать к родственникам и вернуться к премьере кинофильма, но решили остаться в городе. Родне в качестве извинений отправили… трактор. Чтобы за нас отрабатывал.

А то вон уже сколько людей с земли сняли. Кроме бати: родители честного брата Чжуна; дядя Цзялэ, мой (скорее — мамин) водитель; другой дядюшка возит Жуя, пока его супруга присматривает за Дуду.

Трактор, как компенсация рабочей силы, вполне адекватный презент.

О компенсациях: за день до премьеры с мамой встретился кастинг-директор Дэн. Передал ей конвертик с чеком на сто тысяч юаней. Выразил пожелания студии — о дальнейшем сотрудничестве. Возможно, даже близком: у Лимона какие-то планы на период сразу после премьеры.

Мама вежливо улыбнулась, поблагодарила. Отвезла чек в больницу, где шел на поправку танцор Сыма. Да так бодро шел, что даже напросился на выписку. Так хотел попасть на премьеру — фильма, где он в полной силе.

Кажется, брат намеревался отсидеться где-то с краешка, в дальнем ряду кинотеатра. С учетом костылей — крайнее место объяснимо. Но нужно ли из-за этого отделяться от коллектива?

Вихрь встретил своего лидера у больницы. Мы туда не поехали, а сразу отправились к главному кинотеатру сети Ванда (это про «достичь десяти тысяч лет», а не как имя собственное). Посчитали, что команде стоит поприветствовать ведущего танцора своим составом. Без лишних глаз.

Ванда — очень крупная сеть, её кинотеатры есть по всей стране. То, что Зеленый Лимон протолкнул показ фильма именно сюда, хорошо. Много людей одновременно сможет увидеть нашу танцевальную историю, уже в первом прокате.

Есть и минусы: одновременно с нами идут показы громких картин. «Я люблю Бэйцзин», «Китайские похороны» — из самых кассовых.

И это ещё в кинотеатрах Китая не особо транслируют западные кинофильмы. Пока только обсуждается соглашение о прокате голливудских картин. Нынче рынок Поднебесной для показа иностранных фильмов сильно ограничен.

Всё ещё в показе и весьма популярен наш прямой конкурент — «Шаолиньский футбол». В мир он уехал под названием «Убойный футбол» (и где-то на полчаса короче, чем в оригинальной версии, что очень возмутило одного из наших, которые — там). Об этом бодром фильме немало говорят нынче в прессе и с экранов ТВ.

Их бюджет — он считается скромным — десять миллионов долларов. Много трюков, есть ряд спецэффектов. Элементы комедии, плюс гунфу (оно же кунг-фу), плюс футбол.

Я его смотрела — конкурентов нужно знать в лицо. Скажу прямо: наши танцы смотрятся менее зрелищно, чем их футбол. Когда нас будут сопоставлять (а это неминуемо), мне сложно сказать, в чью пользу окажется сравнение.

«Я помогу тебе взлететь» обошелся кисленьким Лимонам в двадцать четыре «лимона»… юаней. Курс к вечнозеленым у нас нынче фиксированный, 8,28:1. То есть, фильм наш стоил меньше трех миллионов долларов. Это со всеми гонорарами, перемещениями по локациям, постпродакшн, и даже рекламным бюджетом.

Лимоны хорошо умеют экономить. Даже на билетах на премьеру для актеров сэкономили. Раньше я бы и не задумалась: выкупили мои замечательные билетики на всех в одном секторе. И что такого? Удобно же! Со своими поболтать, какие-то моменты повспоминать: как это было и как оно на экране по итогу смотрится. Да и вообще — вместе веселее.

А теперь, после отповеди Мэйхуа про быть щедрыми и казаться, это иначе воспринимается.

Ладно, пусть им. От нас не убудет. По сорок юаней — это потому, что премьера, сам по себе кинотеатр крут, и зал у нас повышенной комфортности — на «клюв». Бай Хэ не разорится.

В центральный кинотеатр сети Ванда мы прибыли загодя. Чтобы снаружи оценить — своими глазами — сколько придет людей. Лимоны кисловатые забабахали рекламу перед выходом картины, как я ранее упомянула.

С такими сильными конкурентами без пиара не обойтись.

Народу действительно немало: не факт, что все эти люди идут «на нас», но сама тенденция мне нравится.

Батя предлагает сделать фото на память. Пока судорожно ищем фотоаппарат («Точно брал! Уверен. Где же он?»), слышу сбоку деликатное покашливание.

— Добрый вечер, — обращается ко мне, игнорируя рядом стоящую Шу, смутно знакомый мужчина. — Простите, мы не были ранее представлены. Я Ли Фу с третьего канала центрального телевидения. Вы же — девочка с афиши? Главная роль в три года, Ли Мэйли?

К афишам со мной ближе ко дню премьеры прибавились афиши с Жуем. А на Вихрь, скажем, как есть: забили.

Он в костюме, хотя почти все уже ходят в куртках, пальто и пуховиках. Костюм не похож на пошив по фигуре, скорее — магазин готовой одежды, но и не самый дешевый.

Илинь показательно заслоняет меня собой. Спешат и мои распрекрасные.

— Я здесь как гость, и не взял журналистское удостоверение, — разводит руками мужчина. — Простите, если помешал вашему досугу.

Он не выглядит, как зло. И на психа не тянет.

— Ли Мэйли — это я, — представляюсь. — Приятно познакомиться, господин Ли Фу.

Минут пять беседы — дядечка знаком с моим творчеством, но на предпоказе этой киноленты не был — и общение становится более непринужденным. Он даже обменивается с мамой контактами. Дядя полезный: он главный редактор программы о новостях культуры. Вступил в должность недавно, до этого успел побыть и ведущим, и кем-то ещё…

И мы однофамильцы. Его Ли тоже пишется, как «сила».

Делаем фото на память. Ли Фу шутит, что тоже мог бы быть моим дядей, и жаль, что это не так.

Быть может, именно эта случайная встреча на площади перед кинотеатром и станет причиной проведения фан-встречи. С эксклюзивным освещением третьим каналом Центрального телевидения.

Или всё-таки дело в Лимонах? Дешевый пиар, как они любят…

Стоп. Не будем забегать вперед.

С родителями я тоже фотографируюсь. И со всем Вихрем: пока мы общались с однофамильцем, задержались, и ребята успели прикатить.

Сыма Кай на костылях и в большущих солнцезащитных очках. Прошу снять: полюбоваться на «осень». Увы мне, там почти зима. В смысле, практически «отцвели» синячищи. Осталась желтизна (с легким уходом в зелень), но такое при желании можно скрыть гримом.

— Всё равно красавчик, — льщу ему.

— Это просто брат Жуй не смог приехать.

Факт: Синь в Шанхае, в самом разгаре съемок. Он обещал сходить в кинотеатр там, по месту. Но с его графиком это будет разве что ночной сеанс.

Чу-два, отправленная с актером в финансовый центр Срединного государства, дважды в неделю отчитывается перед мамой. И по отчетам этим — Жуя гоняют в хвост и в гриву, по пятнадцать часов в сутки. Причем все боевые сцены он отрабатывает без дублеров. Даже если на одну сцену уходит по семьдесят дублей.

Его личный выбор.

Он и в «Я помогу тебе взлететь» почти все моменты с брейком выполнял сам. Только в паре самых сложных (технически) баттлов один на один отдельные элементы делал за него Сыма Кай.

Сам фильм… Знаете, я могу всякое говорить о Лимонах, но команду они собрали отличную. Результат — соответствовал.

Я ведь уже видела это всё — изнутри. И всё равно сердечко замирало на трогательных и неожиданных моментах. Даже ахала вместе с залом во время трюков. «Панда» делает колесо — а радуются успеху все зрители.

Вихрь и родители — громче всех.

Когда Вихрь рвал соперников на танцполе, подбадривали «наших» тоже все. Невероятное ощущение. Такого не получишь от распечаток с комментариями. Из обзоров на ТВ — тоже не то.

Здесь, в темно-красном кресле кинотеатра, реакции зрителей ощущались по-настоящему. Живыми и искренними. Лучистыми и ясными. Словно поток тепла и восторга искристыми волнами накатывал на меня.

Фантастическое ощущение.

Кажется, я плакала. От восторга, от резонирующего по залу воодушевления. От бурлящей энергии и осознания: нет ничего невозможного.

Самая наивная мечта может стать реальностью. Для этого нужно много везения и ещё больше труда, но любые устремления — осуществимы.

Наш фильм дарил людям надежду. И я была частью всего этого.

Так здорово, что не выразить словами.

Дуду — примерно в середине кинофильма — просто порвала всех. В тот момент, когда песочная героиня прыгнула, приняв на себя брошенный снаряд, кажется, даже кресла кричали.

А под конец, уже после музыки с титрами, когда отзвучали овации, эта ворона уловила чуткими ушками разговор.

— Мама, я тоже хочу собаку, — слышен взволнованный голос мальчишки. — Можно?

— Да, милый, — в ответе слышен «хлюп» носом.

И это дорогого стоит.

Как бы не больше, чем спонтанный флэшмоб, когда чуть ли не все присутствующие примерили на себя «корону». Из пальцев, как эта ворона в финальном баттле.

Может, у нас не было крутых спецэффектов. И история очень наивная. Возможно, наш фильм не сравнится с конкурентами по кассовым сборам (тут сложно загадывать, прокат ведь только стартовал).

Но главную задачу — тронуть сердца людей — мы выполнили.

А это значит — в мире прибавилась капля гармонии.

Мироздание, смотри: я лечу!

Всё продолжало искрить и переливаться яркими огнями и на обратном пути. В октябре рано темнеет, и город загорается — китайцы умеют в подсветку. Да так умеют, что порою серые и невзрачные при свете дня фасады, много лет ждущие ремонта, к ночи превращаются в нечто волшебное.

Всё сияло, пока не позвонил Цзинь.

Мамочка не включала громкую связь, но я и без того разобрала каждое слово.

— Я только что проводил маму, — надтреснутым голосом сказал родственник. — В аэропорт.

— Тетя летит на отдых? — с неверием спросила Мэйхуа. — Одна? Куда был рейс?

— В Швейцарию.

Ответ пустой, как пачка из-под сока, что ворона сжимает в ладонях.

— Она здорова? — хмурится мамочка. — Тетя Юйтун в порядке? Цзинь, отвечай. Я же видела, как она постарела. Пусть у вас в семье не всё гладко, но она не должна была так сильно измениться.

Плохо? Да чтобы все так плохо выглядели при взрослых сыновьях.

Ещё одно «милое» свойство местных: они не стесняются говорить о внешности.

«Ты так растолстела! Худенькой тебе было лучше».

«Сделала операцию на веках? Хорошее решение».

«Раньше ты тщательнее следила за собой».

В основном — из того, что сама слышала — критикуют девушек. Из лучших побуждений. Мне так кажется.

Отвлекаюсь на эти никчемные мысли, пока Цзинь молчит. А мама нервно дышит, сжимая и разжимая пальцы на левой руке.

— Мама просила передать, — глухо вздыхает Шэнли. — Что она просит прощения. И надеется, что сможет вернуться к вашему разговору.

— Ты не можешь сказать, что происходит? — дрожит голос моей замечательной.

— Я дал слово, — сдавленно отвечает дядя. — Прости, Лин-Лин.

Затихает.

Крупные слезы катятся по красивому лицу Мэйхуа.

— Цзинь. Сестра с тобой. Слышишь?

Тянусь, чтобы прижаться. Мы в этом — и в чем угодно — вместе. Батя за рулем, иначе тоже делился бы с нами живым теплом.

— Да. Спасибо.

Отбой. Новый вызов — мне не видно, от кого.

Сосредоточенное лицо, ровный голос. Только веки чуть припухшие, да влага на щеках не высохла.

— Слушаю вас, кастинг-директор Дэн.

Этому-то что именно сейчас от нас понадобилось? Неужели впечатления от просмотра «Я помогу тебе взлететь» так жаждет обсудить?

[1] 地沟油(кит.) [Dìgōuyóu] — отработанное масло.