Ворона на взводе

Глава 17

И тут же заткнулась. Потому как в комнате была Шу. Мы только утром виделись. Неожиданно.

— О чем болтаете? — спросила непринужденно.

Взрослые подобрались и напряглись.

Ещё интереснее.

— Пустяки, милая, — ответила Мэйхуа. — Согласуем рабочий график на неделю.

Батя утверждающе кивнул: всё так.

Ладно, предположим, что этот немного нелепый спектакль разыгрывается неспроста. А, скажем, чтобы не дать понять чужому (трудовой контракт — не кровное родство) человеку глубину вовлеченности этой вороны во все семейные дела.

И не только семейные.

— Доченька, ты что-то хотела? — улыбнулся батя.

— Водички, — подыграла я родителям. — В горле пересохло.

Так, с высоким стаканом теплой воды, я удалилась обратно, в свою комнату. В надежде, что Илинь пришла с чем-то свежим по аварии с лидером Вихря. Отсюда «секретность». А не в том причина, что Шу устала от странноватых нанимателей и морфировала в форму «ухожук».

Раз такое дело, есть повод ещё поработать.

Самая яркая сцена прописана. Вдохновение ушло на эту трагичную красивость — всё, до донышка. Как выжали. Но это не значит, что работа над эпизодом закончена.

Нужно ещё скукоту-рутину (диалоги, выводы, допросы) прописать. И, что немаловажно, заключительную часть. А как вы хотели? Самое эмоциональное — это три «с небольшим» минуты по таймеру. Четыре, если удлинять проигрыши в саундтреке.

Ещё минут сорок-пятьдесят герои должны быть заняты важными телодвижениями. Чтобы смотрелось интересно, почти всё будет подаваться, как погружения в прошлое. То бишь, действия на первый фон, болтологию на задний. Совсем без разговоров не обойтись, конечно.

Серия начинается с появления главного героя (и его напарника), им же она и закончится. Искрометная звездочка-модель сверкнула и погасла. Но ведь дорама-то не про неё.

Кроме того, зрителей после встряски неплохо бы успокоить. Или же наоборот — добить ещё более мощным «хуком». Второе, сами понимаете, сильнее. Эффект драмы.

Но, пока речь только о первом эпизоде — да, ворона решилась, это станет стартовой серией — важно больше раскрыть саму суть истории. И характера «главгера» коснуться.

Он, у нас, конечно, уже отличится. По ходу расследования. Когда станет ясно, что жертва не бионик, им с коллегой мягко намекнут: ваша помощь больше не нужна.

Жертва — человек.

Напарник — типичный «ученый муж», подвид «благородный ботаник» — возразит, что еще не установлена личность убийцы. Возможно, это он (или она) не человек.

«Не человек…» — нахмурится Юн Фэн.

Затем посветлеет лицом и рванет из участка, не прощаясь.

«Эй, ты куда?»

«Постой…»

«Всегда он так», — вздохнет второй следователь. И тоже пойдет, на ходу набирая Юн Фэна.

Герой тем временем мчит в дом жертвы. Срывает опечатывающие ленты (бунтарь — это не диагноз, а черта характера). Ещё раз всё обходит. Останавливается перед пустой базой (для робота).

«Как я сразу не понял?» — удивляется вслух.

Идет к окну, осматривает сверху милый дворик, утопающий в зелени. Замечает сломанный куст… Съемки будут идти осенью, значит — хризантем.

Они у меня в эпизоде с молодым ученым есть. Ничего, будут и в начале, только обязательно красные. Тогда бутоны, даже пожухлые, с высоты третьего этажа точно будут хорошо видны.

Ещё один забег: лифты для слабаков, бег по лестнице всегда смотрелся динамичнее. Осмотр куста, поиск того, что сломало цветочные стебли. Впустую: нет там «художника».

Забег в обратном направлении. По квартирам соседей — этажом и двумя этажами ниже. К этому времени подтягивается и напарник.

Время было рабочее, так что дома находились немногие. Результаты опроса показать врезками: вот пылесос пролетает за окном второго этажа. Внутри: детишки, увлеченно глядящие мультик на полной громкости. Сидят они боком к окну. Родители? На работе. Няня? В уборную отлучилась.

Первый этаж: геймер в массивных (и светящихся, ради красивой картинки) стереонаушниках яро бьет по клавиатуре и щелкает мышкой.

Ломаются несчастные хризантемы под натиском механического врага… И никому до этого нет дела. Можно, если тайминг позволит, потом ещё показать, как геймер — с опущенными на шею наушниками проходит мимо своего окна (так же, в пол, одна же планировка), и задумчиво наклоняет голову, глядя на раскуроченный куст.

Пожмет плечами и дальше потопает — геймеры народ увлеченный. Их такой ерундой не проймешь.

Незаметность полета «художника» объяснили. Осталось выяснить, куда он делся. Тут можно не изобретать искусственный разум, а обратиться к первоисточнику, где это было забавно обыграно.

В странах Азии в обозримом будущем введут сортировку мусора. Так было в моем-прошлом мире, так будет, я уверена, и здесь. Выглядеть это будет примерно, как ряд подписанных мусорных баков, перед ними специально обученный человек и стол для приема отходов.

И часы работы: работника на круглые сутки кондоминиумы оплачивать не станут, дорого. Ведь в Срединном государстве люди достаточно дисциплинированы, чтобы выносить мусор в отведенные для этого часы.

Поэтому миловидная женщина подойдет к месту сдачи мусора. В это время её сынуля — правильно воспитанный маленький гражданин — увидит лежащий в обломках куста пылесос. Подбежит, осмотрит. И, пока мамуля отвлечется на разговор с соседкой (всем нужно выносить отходы), с гордой улыбкой отдаст дядечке. Тому, что на приеме.

Дядечка — простой работяга, ему дали мусор, он его отправил в бак для сломанной бытовой техники. Задавать вопросы? Не его работа.

Детеныша нужно выбрать предельно милого, с наивной искренней улыбкой.

Эпичный поиск на свалке я устраивать не буду, пожалуй. Ограничусь фразой от полицейского, что да, нашли, и кровь на роботе совпала с кровью жертвы.

Ладно, с этим разобрались. Теперь то, что действительно важно: эпилог.

В нем Юн Фэн с напарником идут в клуб. Тот же, космический, где до этого проходила вечеринка. В ходе опросов они и сюда тоже заглядывали. Вот — вернулись.

В обычные дни это просто навороченный бар с голографической стеной (на ней медленно движутся кольца Сатурна), сенсорными экранами для заказов в столах и в барной стойке.

В меню коктейли: «Лунная радуга», «Туманность Андромеды», «Бесконечный Марс»… И другие вкусности.

За напитки отвечает человек — бармен в серебристом костюме с закосом под скафандр без шлема. Впрочем, в другой части бара есть и зона с полностью автоматическим обслуживанием.

(Я-прошлая видела фото похожего, но не в Китае, а в ОАЭ).

Закуски доставляют роботы-доставщики.

Цзинь, прости. Мы тебя сурово раскулачим. Но я хочу эту сцену.

«Мы пришли сюда, потому что жертве нравилось это место?» — спросит коллега-ботаник.

«Нет», — ответит главный герой. — «Коктейли интересные. Наконец-то могу их попробовать».

«Я так рад, что это дело закрыто», — пробует красно-оранжевый коктейль напарник. — «Ты молодец. Если бы не твоя догадка, мы бы ещё дольше провозились. Могли даже обвинить невиновного».

«Хм», — дергает бровью Юн Фэн.

«Эй! Снова этот взгляд», — с расстройством говорит ботаник. — «Что-то не так с женихом жертвы?»

Герой стучит пальцем по пузатому бокалу с «Лунной радугой».

«Бокал», — напоминает он. — «В показаниях жениха девушка вылила на него вино. Перед этим он собирался выхватить этот бокал у неё из рук. Решил, что она достаточно пьяна, ей хватит».

«Ну да», — задумчиво соглашается напарник. — «Оттуда и отпечаток».

«Давай», — Юн Фэн поднимает бокал. — «Выхвати его из моих рук. Видишь, ты его даже не коснулся».

Алкоголь он ухитряется не расплескать.

«Может, тот парень более ловкий, чем я?» — поправляет душку очков и вздыхает коллега.

«Ладно, один четкий отпечаток он мог бы оставить», — соглашается герой. — «Жертва облила его вином. Рубашка в химчистке. А дальше?»

«Вино и нужно быстро отстирывать. Танин и антоцианы быстро проникают в волокна ткани…»

Юн Фэн морщится, показывает рукой — стоп.

«Что жертва сделала с бокалом после того, как выплеснула вино?» — он чуть ли не залпом допивает коктейль, резко ставит посуду на стойку. — «Как он оказался разбитым?»

«Ну…» — коллега задумчив. — «Его могли случайно смахнуть со стола».

«Да», — соглашается герой. — «Это могла быть случайность. Или подозреваемый нарочно опустил ряд подробностей. А ещё у него было достаточно времени и возможностей, чтобы толкнуть девушку и уйти».

«Но…» — показывает руками «маршрут» перемещений жертвы. — «Кровь обнаружили только в большой комнате».

«Что это меняет?» — спрашивает Юн Фэн. — «Ты не думал, почему в последние минуты своей жизни девушка позвонила не в службу спасения. А той, кто её предал?»

Коллега в недоумении.

«Я могу ошибаться. Но в моем понимании, есть только одна причина», — проникновенно говорит герой. — «Чтобы между шансом на спасение жизни и звонком предательнице выбрать второе».

Пауза в лучших традициях.

«Предупредить», — заканчивает мысль. — «О том, с кем та связалась. Всё-таки до того дня их связывали очень близкие отношения».

«Ты невероятен, Юн Фэн», — качает головой его собеседник. — «Нет, я не верю».

«И правильно делаешь», — пожимает плечами герой. — «Верить нельзя никому. Все — лгут».

«А почему ты ничего не сказал в полиции?» — с недоумением спрашивает ботаник. — «Если ты — вдруг — прав, убийца останется безнаказанным».

«Это дело полиции», — с видом полного безразличия отвечает герой. — «Не наше. Мы искали убийцу биоников. Ошиблись, потратили время впустую».

«Скажи, почему ты так хочешь его поймать?» — пытливо спрашивает напарник. — «Почему так одержим его поимкой?»

«Хочу узнать, как именно он вычисляет биоников», — спокойно отвечает Юн Фэн. — «Если такой способ есть — я должен его заполучить».

Взгляд пустых — как у нашей акулы — черных глаз.

«Должен».

«Нет, я понимаю», — взмахивает руками коллега. — «Наша работа — искать биоников и отправлять их в институт, изолируя от общества. Но ты… Кажется, что для тебя это значит больше, чем работа».

Герой молча допивает коктейль.

«Настолько, что ты порой пугаешь», — договаривает напарник. — «Потому что это похоже на одержимость».

«Ты хочешь сказать: на встроенный императив бионика?» — усмехается Юн Фэн. — «Можешь сделать заказ на инъекцию препарата. Я поставлю на нем свою подпись. Ты либо получишь премию за самую быструю поимку бионика в истории. Либо останешься без работы, а твой коллега пострадает от побочного эффекта. Могу даже умереть».

Напарник поднимает руки и демонстративно отстраняется. Мол: без меня, я пас.

«Ты поверил?» — сочится ядом голос главного героя. — «Зря. Биоником может оказаться любой. Я, ты, вот тот парень в окружении роботов. Все. И каждый: человек, бионик, без разницы — солжет ради своей безопасности».

«Сейчас ты снова это скажешь…»

«Скажу. Потому что это правда. Мы все лжем».

Юн Фэн расплачивается: по считыванию биометрии. Уходит, не прощаясь и не дожидаясь коллегу.

Садится на видавший виды байк. Несется по ночному городу. Пустой взгляд устремлен в одну точку.

Вставка-видеоряд по измененному сценарию. Звук-фон: инструментальная версия саундтрека, без голоса.

Где жених хватает со стола и разбивает пустой бокал. Ярится сильнее, чем в прошлой версии, кричит на девушку. Бутылка — и на ней были найдены его отпечатки — тоже запущена в стену им, а не хозяйкой квартиры. Он явно угрожает и что-то требует от жертвы.

Что именно — мы не узнаем, ведь девушка мертва, а дело закрыто.

Она пытается убежать, но он легко её нагоняет. Потасовки нет: он просто с силой толкает несчастную. Затем — при виде крови — замирает. И — выскакивает за дверь. Оглядывается по сторонам: видел ли его кто-то из соседей.

Жертва подымается, тянется к смартфону…

Неизменное: едет по полу робот-пылесос.

Жених гонит машину так, будто за ним гонится тысяча демонов.

По той же трассе несется на предельной скорости Юн Фэн.

Титры.

Вот теперь — всё. Сценарий первого эпизода полностью готов. Осталось провести некоторые тесты. И, если всё пройдет успешно, печатать для режиссера Яна.

Стало мрачнее. Что ж… Постараюсь компенсировать лучиками надежды в следующих эпизодах.

…Сейчас я забегу вперед и скажу, что на этот и все последующие одиннадцать эпизодов в моей версии «Бионической жизни» придется ровно три летальных исхода (включая модель). И все они из разряда: никак не предотвратить. Вообще никак.

В прочих случаях я вытяну из самых поганых ситуаций как ведущих, так и «проходных» героев.

Чтобы чувство несправедливости, затопившее всех (кроме бесчувственных сухарей) зрителей в финале первого эпизода утихло, второй начнется с разговора коллеги-ботаника. Телефонного, с полицейским участком. За коим его и застанет главный герой.

Полиция приняла аргументы о бокале и последнем звонке. Ещё раз прошлась по камерам наблюдения. В лифт женишок не входил, знал, что там есть «глазок», спустился по лестнице. Он это преподносил, как спешку в порыве гнева.

Камеру на выходе он миновал быстро, что поначалу никого не смутило. Факт совпадения выхода по времени зафиксировали и хватит. Теперь же поработали с замедлением и увеличением записи. Это показало несколько темно-красных капель на манжете. Не похоже, что от вина…

Так что дело возобновили, жениха под щелчки фотокамер (журналисты вездесущи) скрутили. А напарника Юн Фэна похвалили.

На что сам Юн Фэн лишь усмехнется.

«Ты знал, что так будет?» — звучит от коллеги даже не как вопрос.

Как констатация факта.

«Конечно. Ты слишком добрый и справедливый, чтобы умолчать о таком».

На этом моменте их привлекут к новому делу. Зрители испытают «эмоциональные качели» ещё до начала «движухи». Оттого станут реагировать на происходящее острее.

В таком духе все двенадцать эпизодов: игры разума, игры на нервах, игры с погружением в чью-то жизнь.

И да, от «родной» «Бионической жизни» останутся лишь две серии. И те — измененные. Обе — с детьми.

Всё. Остальное — по сюжету — смотрите по ТВ.

По эпилогу: помню, что хотела уйти от долгих диалогов… Но конкретно в этом ничего и не выкинешь. Всё по делу. Делам: и по модельному, и по общим задачам следователей института.

Даже отсылки к моему-прошлому любимому сериалу. Откровенные такие. На цитирование смахивают.

И коктейли тоже интересные. Правда, китайские зрители не поймут, скорее всего. Но, чем черт не шутит, вдруг мы с «Биониками» выйдем за пределы Поднебесной?

Как знать.

Всегда стоит замахиваться чуть выше головы.

— Милая, — мамочка прямо-таки вовремя. — О какой помощи ты говорила? Что мы с папой можем для тебя сделать?

— Для начала — рассказать, о чем шушукались с Шу, — улыбаюсь коварненько. — Так долго.

— Хорошо, — соглашается. — А ещё?

Охота продолжить: «Огласите весь список, пожалуйста».

— От папы: робот-пылесос и бутылку вина. Купить, — с серьезным видом начинаю перечислять. — От тебя: спеть песенку.

Мне нужно провести тесты. И записать демоверсию для регистрации авторских прав.

Прежде, чем показывать кому-то сценарий, подогнанный под будущий ОСТ (оригинальный саундтрек, то бишь, специально под этот фильм-сериал-игру, нужное подчеркнуть, созданный), необходимо его зарегистрировать.

Нот и текста недостаточно. Аудиофайл обязателен.

А у мамы хороший английский, с правильным выговором. Слышно, что учителя и языковая практика были на высоком уровне.

Голос? Так она, когда вышивает, периодически напевает что-нибудь. Звучит приятно. Для «демки» этого будет достаточно.

— Песенку? — удивленно переспрашивает мама, явно отвыкшая от нормального детского поведения своей дочки.

— Ага, — киваю. — Саундтрек. К дораме.

Правда, мне на детском синтезаторе ей подыгрывать придется… Лучше бы бас-гитара. Наверное, из учебного инструмента и можно «добыть» нужный звук, но я не умею.

Я ворона, мне три, и у меня лапки.

— Для аккомпанемента?

Я это вслух сказала? Совсем контроль теряю…

— Да.

— Танзин! — зовет мамочка. — Ты же перевез свой инструмент?

Да ладно? Сколько ещё кроется сюрпризов в тишайшем каменном воине?

Мироздание, ты мне точно подыгрываешь.

Потому как я, конечно, догадываюсь: взрослые тоже могут хранить в спальне игрушки. Но чтобы в виде бас-гитары?..

А с Шу, как выяснилось, они и в самом деле уточняли график. Но не только. Под вторым моим видео на Баоку появились угрозы. Вполне конкретные… и быстро удаленные модераторами.

Илинь выяснила: подобное писали и под видео с каллиграфией.

Пользователя забанили. Впрочем, тот аккаунт, с которого оставляли угрозы под первым моим видео, тоже отправили в перманентный бан. Кто-то не поленился создать новый аккаунт для угроз в мой адрес.

— Что писали? — нахмурилась эта ворона.

На случай приближения таких вот психопатов мы и наняли Шу. Хмурюсь, потому что мама расстроена. И батя явно обеспокоен.

Я не хочу, чтобы они волновались.

— Всякие вещи, — подернулась Мэйхуа. — Не хочу повторять.

— А это не дело полиции — разобраться с сумасшедшим? — говорю с сомнением.

— Он писал, что будет делать эти вещи с куклой, — появился батя с комментарием и самой настоящей бас-гитарой. — Для надзирающих органов написанное не выглядит, как угроза здоровью человека. Кукла — всего лишь предмет.

— Но мы все знаем, кого он имел ввиду, — поджала губы так, что они побелели, мамочка. — Не тревожься, милая, мы его найдем.

Главная кукла страны тоже поджала губы.

— Мама, свяжись, пожалуйста, с киностудией Азия-Фильм, — озвучила не просьбу — требование — эта ворона. — Мне нужно от них разрешение на запись видеоролика с куклой Цзыюй. В ближайшее время.

Мама, пусть и нехотя, кивнула.

Вот ещё, не пряталась я под юбками! С куклой урод-извращенец-псих недоделанный решил поиграть?

Да чтоб тебе национальное животное панда весь бамбук под корень отгрызла!

Мать мне до бледности доводить удумал, гад…

Шу получила — не без помощи мамы (читаем: Цзиня) — адрес ай-пи этого… нехорошего человека. Официальная процедура подразумевала бы запрос в полицию. Мы обошлись без этого.

Увы, урод с ещё несгрызенным отростком (я про голову в основном) оказался прошаренным. Адрес серый — динамический, анонимайзер, ещё что-то на умном… Гад подготовился.

Мы на свету — под ярким светом софитов. Чертов псих прячется в тени.

Преимущество на его стороне.

Ему так кажется.