Ворона на взводе

Глава 11

— Раз он выкупил места на билбордах, — уверенно кивнула мамочка. — Значит, и всё остальное запустил.

— М? — оторвалась я от созерцания водопада и прочих красот.

— Как приедем домой, сядем перед телевизором и будем переключать каналы, — улыбнулась Мэйхуа. — Удачно, что дорогой взял на себя ужин. А мы с тобой постараемся поймать больше рекламных роликов по Баоку. Думаю, это будет интересно. Илинь, ты с нами?

— Звучит, как план, — одобрила эта ворона.

— Провожу вас и пойду к себе, — не поддержала начинание телохранитель. — Спасибо за приглашение, госпожа. Но у меня были планы.

На её «планах» я споткнулась. Развернулась к кинотеатру.

К афише с такой замечательной мной.

Середина осени в Поднебесной начинается с сезона байлу. Красивое название, означающее «белые росы». Ночи становятся холоднее, на траве по утрам появляется роса.

Чушу сменяется на байлу уже завтра.

А праздник середины осени отмечается пятнадцатого числа восьмого месяца по лунному календарю. Это несколько расходится с обычными календарными сезонами. Ну да не мне лезть в эти дебри.

Факт в том, что плакаты со мной появились. Будем считать, что в середине осени, до начала байлу остались считаные часы.

А вот плаката с общим фото, где я, Жуй Синь и Вихрь в полном составе, ещё в начале съемок сделанного, нет. Тогда как я помню обещания: непременно показать всех важных участников фильма.

Люди лучше запоминают имена — вместе с лицами. Жуя, предположим, ряд зрителей и так знает. А танцоров? Без общего фото с подписями, кто есть кто, до самого выхода кинофильма вся команда Вихрь будет оставаться безымянными и безликими.

Просто чудо-девочка Мэй-Мэй, её старший коллега Жуй… и какие-то танцоры.

Где справедливость?

— Мама, а главный танцор Вихря дал о себе знать? — вспомнила я о несостоявшемся разговоре.

Сыма, который сначала требовал встречи с директором, а затем не явился на встречу. Не похоже на него.

— Поговорим в машине, — тоже бросила взгляд в направлении киноафиш Мэйхуа. — Идемте.

Это обещание не сулило ничего хорошего. Я принялась шустрее перебирать ножками, чтобы побыстрее добраться до автомобиля. И ответов.

— Наши девушки раздобыли номер телефона господина Сыма, — сказала, когда мы отъехали с парковки, мама. — Но не смогли с ним поговорить. Аппарат был вне зоны доступа. Несколько дней спустя мы выяснили, что его мотоцикл попал в аварию. По дороге в наш офис.

— Ой, — вырвалось у меня. — Из-за нас?

Это всё моя гиперотвественность… Очевидно же, что не мы виноваты в столкновении. Но раз он ехал на встречу с нами, то отголоски вины сами по себе возникают.

— Милая, вина на том, кто выехал на красный свет, — успокаивающая теплая ладонь опустилась мне на волосы. — А затем скрылся с места происшествия.

— Камеры? — встряла в разговор Шу. — Зафиксировали виновника?

— На том перекрестке не было камер, — с сожалением отозвалась Мэйхуа.

Наша машина как раз остановилась на светофоре. Дядя Цзялэ затормозил чуть жестче, чем обычно.

Я перехватила его взгляд в зеркальце. Острый, негодующий.

— Он выжил? — до вороны, как не до всякого жирафа, дошло с запозданием понимание, что главное-то обстоятельство не озвучено.

— Ай-ё, да, он жив, — сообразила, что кое-что упустила, мать моя. — Прости, я должна была с этого и начать. Господин Сыма в больнице, но он жив и идет на поправку.

— Танцы? — безрадостно спросила я.

Авария на мотоцикле — это страшно. Брейкданс — всё для лидера Вихря. А для брейка нужно сильное и здоровое тело.

— Об этом пока рано говорить, — Мэйхуа отвела взгляд. — По крайней мере, он очнулся.

— Всё так плохо? — защемило сердечко.

— Травма головы была довольно опасная, — не стала скрывать тяжелую правду мамочка. — Пришлось делать операцию. Другие повреждения не так серьезны.

— Нужно поехать к нему, — решительно сказала эта ворона. — Мы должны навестить Сыму.

— Обязательно, — пообещала родительница. — Завтра после уроков.

— Договорились.

Настаивать на срочной поездке смысла не было. Часы посещений в больницах ограничены. А мы и так кучу времени потратили на осмотр офиса. И перед афишами и образчиками наружной рекламы проторчали.

Папочка наверняка ждет и волнуется.

Да и на обещанные ролики для «сокровищницы» глянуть хочется. К слову, про это.

— Цзинь высоко оценил сотрудничество с режиссером Яном и оператором Бу, — похоже, мамочка решила переключить мое внимание с грустной темы. — Он, конечно, молод. Но умеет различать, где настоящее золото, а где дешевая позолота.

Так она сделала первый ход. И вороне не пришлось раскручивать её на сведения. Мэйхуа добровольно рассказала мне много полезного.

В частности, о делах творческой студии. Которую я, получается, заставила основать, всячески развивать… А сама пошла в садик. Конкурсами детскими увлеклась, сбором солнышек…

Мать же за всё отдувается. Безропотно, даже с улыбкой.

Итак, пока я отдыхала, а затем училась, Бай Хэ подписала ряд контрактов. Для Фан рабочий. Тут всё просто, контракт о найме. Зарплата в четыре с половиной тысячи юаней на первые полгода (с последующим повышением).

Чу тоже решили порадовать, подняв им «планочку». Суцзу до трех с половиной тысяч юаней. Баочжэн до трех. Юмин пока без изменений, но с ней, скорее всего, будет дополнение к контракту подписано.

Они должны осознавать, что их ценят. А иные условия для новой сотрудницы — так у неё и опыта в индустрии значительно больше. Если копнуть ещё глубже, то и образование более престижное.

Здесь к подобным вещам относятся с вниманием.

Для режиссера и оператора подготовили не эксклюзивные контракты. Коротко: они не обязаны работать только над проектами Бай Хэ, но при этом проекты нашей общей (теперь) студии для них обоих становятся приоритетными.

Пока что никаких проектов нет (разве что в теории), но такие моменты лучше предусмотреть заранее.

С «внешних» контрактов (по профилю) каждый их этих специалистов будет отчислять по пять процентов с гонорара в пользу Бай Хэ. С фиксированного гонорара: если где-то будут дополнительно предусмотрены процентные выплаты от прибыли, студия на них не претендует.

Да, это тонкий лед для маневров «уклонистов». Однако Мэйхуа не желала «сажать на короткую цепь» наши ценнейшие кадры.

Эта ворона одобрила: жадность порождает бедность.

Когда дошли до этого пункта в совместном обсуждении, зашла речь и о «неконкуренции». В том плане, что пока общие проекты Бу-Ян не могут воплощать.

Зубастый тираннозавр Чэнь тогда многообещающе заулыбался (со слов мамочки, и я ей верю).

— Не совсем так, — уточнил юрист. — Я взял на себя смелость ознакомиться с имеющимися обязательствами и отягощениями новых клиентов. Формулировка в данном случае не вполне корректна.

Дальше он пустился в объяснения с кучей терминов. Суть же сводилась к тому, что Бу-Ян в течение срока действия соглашения не могут выпускать «крупноформатные» работы. Выпускать, но не создавать их.

До тех пор, пока работа не будет явлена миру, сам творческий процесс не нарушает эту бесову «неконкуренцию».

И вот это уточнение — для меня — меняло абсолютно всё.

Ладно, про меня позже. Речь о Бу-Яне. И теоретических совместных проектах. Гонорары за такие работы будут обсуждаться в каждом конкретном случае. Исходя из бюджета. Минимальный порог выплат: два процента от бюджета для оператора Бу, пять процентов от общего бюджета для режиссера Яна.

Это не особо частая практика. Обычно гонорар фиксируется. Скажем: за каждую серию режиссер получит сто тысяч юаней. Это как пример, сумма может быть как больше, так и меньше. Зависит от статуса режиссера (у Яна Хоу он наивысший), от сложности съемок, от щедрости дирекции студии… Много факторов.

С операторами похожая история.

Лин Мэйхуа решила действовать не так, как остальные. Деньгами таких людей не удержать. А вот хорошим отношением — вполне. Демонстрация намерений в виде процентных отчислений — это и есть проявление уважения.

В ту же «степь» легли: задокументованный отказ от «неконкуренции» в случае досрочного расторжения контракта; отступные при разрыве в виде одного юаня. Чисто символического.

Положено указывать? Мы и укажем. Да, у Жуя такие же отступные прописаны.

Нельзя удержать силой того, кто хочет уйти. Так рассуждала моя замечательная. Но можно создать условия, из которых уходить не захочется.

Тут же ответный жест сделал дядя Бу. Помогать мне (по возможности, конечно, дергать его с других проектов никто не станет) с записью видеороликов для Баоку он вызвался бесплатно. «Для вдохновения», — конец цитаты.

Мать моя ты замечательная женщина! Цены тебе нет.

Помощники Лю и Тун подписали с Бай Хэ трудовое соглашение, но платить им в ближайший год будут их наставники. Сами так решили, и настояли на своем.

Из услышанного выходило, что наши новые сотрудники нам ещё и в плюс обходятся.

За ряд видеороликов для корпорации Цзинь они получили на двоих «скромных» семь с половиной миллионов юаней. Пять процентов от этого (тоже вместе посчитаем) в размере трехсот семидесяти пяти тысяч переведены на счет студии.

Для девяти коротких рекламных роликов (опять счастливая девятка) это очень и очень густо. По-царски осыпал юанями представитель золотой семьи Цзинь дуэт Бу-Ян.

— Дядя Цзинь щедрый, — озвучила я.

Более культурно, чем: «Ни фига себе».

— Как я и сказала, — кивнула мама. — Он высоко оценил это сотрудничество.

А ещё ускорил созревание плодов… В смысле, выход этих роликов на ТВ. Как? Подробностей Мэйхуа не знала. Разве что в общих чертах.

Так, родственник говорил, что вышел на прямой диалог с управлением, отвечающим за регулирование контента медиа-индустрии.

Государство не могло оставить без внимания видео-хостинг. Можно как угодно относиться к надзору со стороны правительства. Негодовать из-за ущемления прав и свобод. Или же радоваться, что уровень безопасности в стране растет год от года.

Но нельзя игнорировать сам факт: контроль существует.

Цзинь предоставил управлению все доступы, сработав на упреждение. Их бы так и так затребовали. Он же преподнес «уважаемым людям» свой портал, как «отражение духа времени и общественных настроений».

Видимо, был достаточно убедителен (и щедр?), чтобы ему дали «зеленый свет» по всем направлениям. В том числе при проверках рекламных материалов для раскрутки хостинга.

А мне говорил, что нет выхода на политиков… Или это отдельное управление? Лезть в сложные паутины государственных структур — это пока слишком замудрёно для этой вороны.

Теперь мне ещё больше хотелось увидеть эти шедевры!

К счастью, дядя Ли успешно вырулил из забитой пробками центральной части города. Доставил нас в целости и сохранности.

К ужину и азартному перещелкиванию каналов. Никогда прежде в нашем доме так не старались поймать рекламу.

Выловили. Девять из девяти.

Они, эти короткие, но емкие ролики, продавали эмоции.

Предлагали широко открыть свои глаза, чтобы любоваться окружающим миром. Путешествовать, открывать для себя новое, незнакомое и волнующее.

Подбивали мчать к краю неба. Туда, где бирюзовые и волшебные небеса встречаются с кипенно-белыми облаками.

К цветущим лугам и незыблемым горным вершинам.

И, конечно, к пурпурным закатам над гладью морской.

Чтобы тут же подняться на лодку, идущую под парусом. С криками чаек и привкусом соли на губах.

И ароматом морепродуктов, что запекаются над огнем.

Они продавали нам красоту. Здоровое, крепкое тело, выкованное занятиями спортом. Сильные руки, чтобы обнимать своих любимых.

Они дарили нам тепло семейных улыбок. Объятия влюбленных. Нежность и доброту в уголках бабушкиных глаз. Гордость успехами внука во взгляде дедушки.

Манили пробовать новое: от спорта и путешествий до вкусной еды. Множество аппетитных блюд: от лотосовых пирожных до «огненного котла» хого, где в бульоне варятся самые разные продукты.

Дразнили неопробованным, разными возможностями. Пейнтбол, горнолыжный спорт, прыжки с парашютом, аттракционы, феерические представления…

Города и степи, древние величественные постройки и современные небоскребы, такие разные и такие особенные грани Поднебесной — вот, что показывали в рекламе Баоку.

Все грани эмоций, все яркие воспоминания — предлагали сохранять там, где об их сохранности бережно позаботятся. В библиотеке драгоценных моментов.

И когда только успели столько всего красивого отснять, а? Зная требовательного Яна Хоу, все (или почти все) съемки велись на натуре.

Этой вороне понравилось всё. Особенно — выдержанный во всем цикле изумительно нежный свет.

Умом я понимаю, что это светофильтры, отражатели, а ещё усилия сотрудников из производственной компании. К слову, нанятой отдельно, и это как раз вполне распространенная практика. Оборудование, нужные специалисты, техника — за деньги «да».

Но, независимо от понимания, этот теплый манящий свет проник в самое сердечко этой вороны.

Наверное, именно в таком освещении — и на фоне удивительных видов Поднебесной — хочется кричать, что есть мочи: «Я люблю жизнь! Я люблю Китай!»

— Хороши, хороши, — приговаривал батя, а глаза его подозрительно блестели.

Думаю, дело в луке, который он готовил к ферментации до нашего прихода. Тот самый дикий лук из его небогатого детства. Особая доставка из деревни от родственников по просьбе Ли Танзина. Экспресс-пересылка дикого лука стоила дороже, чем килограмм личи в супермаркете Бэйцзина.

Батя сказал на днях: «Я чувствую, что наша семья стоит на пороге больших перемен. Хочу, чтобы в будущем, как бы не поменялась наша с вами жизнь, в сердцах мы оставались прежними. Сохранили память о простых днях. Да и когда ещё я смогу приготовить для вас, мои дорогие, дикий лук?»

Так что всё белое (махонькие луковички) он очистил, измельчил и поставил мариноваться в глиняном горшке. А зеленое нарезал и пустил в лепешки. Вместе с тонкой картофельной соломкой и рубленой свининой.

Ещё утку с диким луком потушил. С имбирем и слегка сладковатым соусом.

От души постарался. И мы оценили, совмещая с поисками и просмотром видеороликов.

Очень вкусно. Очень тепло.

— Спасибо, папочка, — поблагодарила я. — Мам, как тебе тот новый ноутбук? Он кажется надежным. А старый… не могла бы ты отдать его мне?

Сегодня я осознала: как раньше уже не будет. Садик, занятия… Важны, но погружаться с головой эта ворона больше не имеет права. Ведь мир не стоит на месте.

Я подбила маму на создание творческой студии. И на развитие. Взвалила на её хрупкие плечи все организационные и юридические вопросы. Батю вот тоже сбила с пути смиренного офисного сотрудника.

Про Цзиня с Баоку молчу. Этот развернутой рекламной кампанией (билборды, ролики на ТВ, онлайн тоже что-то есть, но туда мы уже не полезли, пресытившись видео) доказал, что ему под силу воплотить грандиозные задумки.

А сама — что? Ушла в садик, кушать кашку и учить несложные уроки? И на досуге запираться в «тихой комнате», наигрывая на детском синтезаторе мелодию: «Мы все лжем»? Терзаясь сомнениями и творческими муками.

Да даже выводы и выходки акулы твердили: «Всюду обман».

Мироздание каких только намеков мне не делало.

Все лгут. Возьми эту ложь, оберни её во благо. Сделай миру предупреждение. Выверни наизнанку их страхи и фантазии.

А затем подари надежду.

Просто сделай это, ворона.

Попроси мамин ноутбук. Ты ведь столько раз видела, как Мэйхуа работает. Заберись с ногами в кресло. И пиши сценарий «Бионического мира».

Сама, да. Хватит дергать мать. На ней и так много всего «висит» нелегким грузом.

Нет, пиши не с первой серии. К ней можно будет вернуться позже.

А того эпизода, где рассказывается история маленькой девочки-бионика. С погружением в прошлое, где маленькой героине серии всего-ничего.

В оригинале взяли разных девочек. Одну — малышку, лет эдак пяти (может, и меньше), а вторую возраста средней школы. С тем, что вроде как в младшей школе её странностей не замечали, а с переходом в среднюю что-то изменилось.

Логичнее, чтобы необычное поведение бросилось в глаза раньше. В младшей школе. Это в садик можно не ходить, оставаясь дома. А с шести лет — обязательное образование приветствует тебя, малыш.

Но где бы они взяли шестилетку, способную на глубокую драматическую игру?

Тогда как я смогу воплотить оба возраста. Младший — как есть. Его нужно снять как можно раньше, пока эта ворона ещё сильнее не вымахала.

А для шестилетки придется выбирать ракурсы, менять контуры лица гримом. Возможно, подправить пропорции компьютерной графикой.

Кто ею займется? Так наемная производственная компания. Или (на что я втайне надеюсь) преподаватель Ян «подгонит» нам умных студентов из БФА. Академия ещё и источник почти бесплатной массовки. Да и на более значимые роли можно будет провести кастинг среди студентов актерского факультета.

Есть у меня задумки, как расширить роль первого напарника главного героя. Но это — позже.

Сначала эпизод с маленькой девочкой. Тот, с которого мы начнем съемки первого сериала творческой студии Бай Хэ.

На все деньги, если потребуется. Те, что останутся после запуска батиной фирмы и оплаты аренды совместного офиса. Из тех денежек, что на мамином счету лежат. За мои работы. И отчисления от Вод Куньлунь.

О привлечении спонсоров пока рано думать. Никто не вложится в проект, который выйдет только через год (даже чуть больше).

Юрист Чэнь раскопал важную нестыковку. И мы ею воспользуемся. Отсняв к истечению срока «неконкуренции» как можно больше материала. Стыкуя «рваные» графики съемок отдельных эпизодов с преподавательской деятельностью Яна Хоу.

И с периодами занятости Жуя. Он не должен ради этого брать паузу в своей карьере.

Просто никому из нас не будет. Как частенько говаривала я-прошлая: «Никто и не обещал, что будет легко».

И да, это значит, что Мэй-Мэй придется брать больше работы. Контракт с новым отелем — как раз кстати. С него и начнем, ведь у них сроки: в начале октября, на пару дней раньше премьеры моего танцевального фильма, в столичном Grand Hyatt запланировано торжественное открытие.

Изначально хотели в августе, но как-то звезды не сошлись (в рамках шутки о пятизвездочном отеле). Что мне на руку: в августе ворона была увлечена фильмом. Не выделила бы время для рекламной фотосъемки.

О, до отеля снимем ролик с Гоу. Ему сняли бандаж. Чу Суцзу уже отчиталась о готовности подарочков для зрителей: магнитиков с немножко мультяшным изображением меня и песика. Его там здорово уменьшили, почти до щеночка, но смотрится мило.

Легкий намек на рекламу, которую я делала в прошлом году. Со всякой всячиной для малышей — и с собачкой в кадре.

Хорошие отношения с рекламодателями нужно поддерживать. Так они легче расстаются с деньгами при подписании новых контрактов.

Я непременно расскажу о тяготах, выпавших на долю добродушного пса. Придется умолчать о том, как Жуй ворвался в чужой дом. Зато про то, как смело моя мама выступила в защиту Гоу — сказать можно и нужно.

Пусть его история послужит во благо. Если хоть одно сердечко в мире дрогнет, значит, мы не зря старались.

Что до меня… История вороны переходит в новую фазу.

Где мне придется научиться делить внимание между садиком и работой. Где-то жертвовать временем, проводимым с друзьями. Это печалит, но иначе никак.

Гармония сама себя не восстановит.

Так, Мироздание?