Волновая функция

II. Глава 16. Вертикаль

К утру мы уперлись в двенадцатый уровень.

Не прошли бы так много, будь против нас организовано хоть какое-то сопротивление. Стены между уровнями, понемногу, но становились все выше, ворота — все крепче. Но ни то, ни другое некому было защищать.

Стражники седьмого уровня, включая карательные отряды, спустившиеся сверху, разбегались во все стороны, и очень мало из них, практически никто, не отступал организованно. Как только мы взломали оборону, панцирь, то дальше она начала разваливаться сама.

По крайней мере, до уровня стражи, до двенадцатого.

Мы обессилили. Целый день, потом еще целая ночь. И большую часть ночи все занимались не сражениями, а эвакуацией. Труднее всего было разбудить людей, успеть втолковать им хоть что-то и заставить двигаться.

Или бросить их после побудки на месте, лишь показав в сторону поднимающегося, наползающего на гору тумана, и предоставить им решать самим. Нянчиться было некогда. Уровни становились все богаче, люди, которых мы выволакивали из домов, все спесивей.

Уговаривать кого-нибудь не было ни сил, ни желания.

Подъем проходил сложно даже здесь, с этой стороны горы, где вместе с нами поднималась и принцесса. А дальше было только хуже. Я хотя бы частично понимал, как двигается эвакуация, только от выступа консорта и до середины кольца, может, чуть дальше. А что происходило с той стороны горы, оставалось только гадать. Мы просто не успевали туда. Периодически, заняв очередной уровень, мы посылали в глубину, вдоль уровня, небольшие отряды, чтобы организовать хоть какие-то спасательные работы, хотя бы их подобие, и все время просили отчеты назад, что вообще происходит.

Но толковой информации в происходящей сумятице оттуда не приходило.

На двенадцатом уровне мы уперлись. Уровень защищала вся оставшаяся стража, все, кто успел подняться, убегая от нас. И все те, кто оставался на этом уровне до этого. Бодрые, выспавшиеся, и защищающие свой личный уровень. Свои дома, и свои семьи.

Думаю, туман гнал нас именно сюда.

Мы вымотались, и речи о том, чтобы взять укрепленные стены с ходу, уже не шло. Наверное, нам пришлось бы все-таки попытаться, если нас сзади прижимали монстры.

Но устали не только мы, устал и туман.

Король не вытягивал. Туман все еще двигался, застилал метр за метром, но все медленней и медленней. Сейчас он едва преодолел границу после девятого уровня, и постепенно накрывал десятый. Наверное, у нас появился день передышки, может больше — если король еще ослабеет. Или меньше — если он обнаружит в себе резервы и поднажмет.

Я заснул моментально, прямо на месте, прислонившись к стене дома на краю. Посмотрел на ворота, стражников, стоявших, как им казалось, сурово и неприступно, на стене, за воротами, на башнях у ворот, и заснул.

На одиннадцатый продолжали подниматься люди, все выжившие, все, кого успели поднять, организовать, убедить спасаться.

Думаю, у монстров сегодня пир.

Но они мне не снились. Я спал вообще без снов.

Я стоял на площадке на выступе Консорта. Мне пришлось спуститься сюда, на десятый уровень, где находилась вершина выступа, чтобы осмотреться. И я сделал это, как только проснулся, очнулся от забытья, в которое упал на пару часов.

Выступ был все же хоть чуть-чуть, на полметра, но выше самого уровня, и только это и позволило мне вообще сейчас на нем находиться. Туман все полз подо мной по всему уровню, захватив, наверное, уже его треть. Низко, не поднимаясь выше метра, застилал, обволакивал землю.

Выступ здесь явно пользовался спросом. Никаких построек, только голая скала, на которой расположились скамеечки, цвели цветы в расставленных то тут, то там, огромных напольных горшках. Судя по расположению скамеечек, здесь любили смотреть вниз, на окрестности, и вверх, на вершину горы. Вернее, на замок, расположившийся на его вершине.

Отсюда наконец-то стало видно остальную часть пирамиды. Конечно, разговоры то о пятидесяти, то о сотне уровней, оказались сильным преувеличением. У людей, живущих в основании горы, могло создаться ощущение, что она бесконечна. И что король живет где-то в облаках.

Все проще — за двенадцатым уровнем находилось еще несколько — явно уровни знати. Тех, кто, собственно, и пользовался всеми благами созданной здесь мини-цивилизации. Сам двенадцатый уровень — уровень стражи, это была уже полоска шириной метров в двести. На десятом уровне выступ Консорта перестал разрывать круг вокруг горы, и дальше это были уже полные кольца. Думаю, что двенадцатый можно было обойти, замкнув круг, меньше чем за час. Несколько километров. И теперь всего четыре прохода — сдвоенные ворота, разделенные выступом Консорта, теперь сошлись в одни.

Дальше уровни продолжали сужаться, а стены — становиться выше. Семнадцатый уровень, по большому счету — последний, выглядел не больше сотни метров шириной, да и обойти его можно было минут за десять.

А еще выше жил король. Гора переставал быть горой, превратившись в замок на ее вершине. Думаю, этажей десять в нем было, хотя эта династия, заставив остальных распределится в четкой иерархии уровней, не требовала того же от себя. Этажи замка явно путались между собой, где-то выше, где-то ниже. Но в любом случае, метров тридцать в высоту в нем было — от формальной вершины — семнадцатого уровня.

Наверное, эта крепость была неприступна.

Но неприступных крепостей не существует. Только, если у них есть неприступные, неподкупные и готовые на все защитники.

Поработаем над этим.

Уже уходя, я огляделся еще раз. Хорошее место, красивое. Убрать отсюда туман, да выковырять короля из башни, приятно было бы здесь посидеть, отдохнуть, подумать.

Хорошо, что десятый уровень уже проснулся, когда на них начал наползать фронт мертвого тумана. Местные буржуа неторопливо, обстоятельно собирались, паковали иногда даже чемоданы, и степенно начинали подниматься на следующий уровень. Впрочем, с чемоданами я погорячился — во-первых, собственно чемоданов в этом мире не существовало, а главное — мало кто из них планировал оставлять свои дома надолго. Так что в основном они выходили чуть ли не как на экскурсию, прогуляться по богатому одиннадцатому уровню, раз уже появилась бесплатная возможность, познакомиться со своими более удачливыми соседями, устроить пикник.

Все брали с собой побольше еды.

Почти всю эту еду на переходах на одиннадцатый уровень у них и забирали.

Есть хотели все, а не только они, поэтому мы сами тут же воссоздали те же посты на воротах, с которыми только что воевали. Опасная тенденция. Хорошо, что в качестве платы за проход пока что брали не деньги, и лишь еду, да и то не отбирая последнее.

Мы разделились. Капитан формировал боевые отряды, и как мог их готовил. С подготовкой, понятно — это была скорее профанация. Поэтому он сосредоточился на организации групп, назначении командиров, пытаясь где-то объединить в одну группу хотя бы знакомых между собой людей, а в других случаях — наоборот, распределить их как можно дальше друг от друга, как стражников, перешедших на нашу сторону, к примеру. Их он точно не хотел собирать в один отряд, кроме разве что тех, кого знал давно и лично. Как только группа формировалась, она тут же получала назначение, прикреплялась к определенных воротам, или просто участку стены. Отряды объединялись в группы покрупнее, и у этих псевдополков уже появились надежные, проверенные в вчерашних боях командиры.

Итого четыре полка по сотне бойцов напротив каждых ворот. Еще четыре, растянутые между воротами, с количествами чуть поменьше. Чуть больше семисот мечей, но счет еще не закончился. Другой вопрос, что больше половины держали оружие вообще впервые в жизни, а многие взяли его в руки только вчера.

Хотя лучницы не подкачали. И быстро набирались опыта.

К лестницам, веревкам и таранам добавились кувшины с горючей жидкостью, связки стрел, новые луки, и прочее. Пока Капитан пользовался только трофейным оружием, да и негде было взять другое. Кузницы размещались на тринадцатом. Думаю, это был уровень элитных мастерских. Оружейные кузни, ювелиры, портные — не из тех, кто шил косоворотки для простолюдинов, а те, что одевали жителей верхних уровней. Впрочем, если все остальные мастерские можно было найти и на нижних уровнях, то кузниц ниже двенадцатого не было, даже скотину нельзя было подковать, было видно, что сделано это специально, осознанно, чтобы удержать контроль над оружием, практически исключая, чтобы кто-то смог быстро сделать свой собственный арсенал.

Мы смогли. Для этого оказалось достаточно пугнуть, а потом собрать оружие улепетывающих стражников. Нет идеальных стратегий, есть идеальные исполнители, которые их реализовывают. Или нет.

Принцесса, оставленная на Бугая и, теперь, уже три десятка охранников, личных защитников претендентки на престол, разместилась на самой большой площади этого уровня. Площадь больше напоминала сквер, с небольшими деревцами и множеством цветов, частично растущих на клумбах, частично в горшках.

Красивое место. Насколько я понял, это было что-то местной ратуши, пункта самоуправления уровнем, по крайней мере, ближайшее сравнение. Как таковое управление сосредотачивалось наверху, но какие-то административные вопросы все равно нужно было решать на месте.

Сквер оцепили почти по краю, люди Бугая просто стояли, и пропускали людей к принцессе по мере того, как она освобождалась. Я знал, что принцессе было бы проще общаться с каждым наедине, но, похоже, сейчас это была непозволительная роскошь. Люди подходили группами, она просила их сесть, и разговаривала с ними, иногда по пять минут, иногда по десять. Что-то тихо говорила, о чем-то спрашивала, кивала, слушала. Потом приходила следующая группа. Уверен, слова в данном случае были не важны. Важна была близость к принцессе, интонации, настроение.

Почти уверен, что никто из людей, находящихся на этой площади, собственного короля не видел ни разу в жизни.

А зря, город не такой и большой. Хорошо, большой, даже огромный — но только по меркам этого мира. Видал я и деревни побольше. Прошелся бы, сказал бы что-нибудь людям. Послушал бы их. Глядишь — и жизнь бы наладилась, и у людей, да и у него.

Принцесса принимала неформальную присягу новых подданных, а Бугай ее охранял. Я видел, как в очереди к ней стояли и местные. Может, и меньше, чем хотелось бы. Но даже на этом уровне, если присмотреться, нашлись многие, кому не очень-то и нравилось текущее положение.

Этот народ был потуже. Поумнее, похитрее, не такой легко принимающий все на веру. Я не стал входить на сквер, чтобы не создавать лишние завихрения и не мешать ни принцессе, ни ее охране. Я даже не всех еще знал. Поэтому я посмотрел на все происходящее с краю, и пошел назад, вдоль очереди, прислушиваясь к разговорам на запруженной улице.

— … Да нас соседи разбудили, когда туман уже у порога стоял. Какие сборы, что успели накинуть, в том и побежали. С детьми то на руках куда. Если б так не шумели вокруг, мы бы и проснуться не успели, не то, что еды собрать…

— … Как думаете, уважаемый, если я попрошу нашу юную новую правительницу о единоличном праве вырубки отвесного дуба, оставит ли она его за мной? Все-таки я свое дело знаю, законы чту, дерево всегда выбираю правильное, никто на результаты не жаловался. Я же продаю камень, а не доски. Мебель на века.

— Ну что вы, сосед, даже не заикайтесь. Какие законы, я здесь лишь чтобы со стены вниз не сбросили. Она лишь выглядит миловидной и молодой, но посмотрите — ей понадобился один день, чтобы выбить стражу со всех уровней снизу. Молчите и кланяйтесь, уважаемый. Мастера нужны при любом правителе. Придет время, к вам придут ее люди, заплатите, как всегда, все решат…

Ну, это явно парочка с одиннадцатого.

— … их стража так и не пустила. Туман этот, новый, пришел, а стража хоть бы глазом моргнула. Люди, бедные, они и туман то на своем восьмом видели, только когда на экскурсии вниз ходили. Бьются в ворота, а им — деньги. У кого монеты с собой нашлись — прошли. Кто-то успел собрать, кто-то — у соседей занял. Остальные так там и остались, представляете? Ну вот и скажите мне тогда, зачем нам такой король? На восьмом хоть, вот от нее люди прибежали, говорят, бегите люди родные, бегите собирайтесь, прорывайтесь, или сразу наверх, или к нам бегите, у своих то ворот мы пробьемся. Но там полегче уже было, и стражи поменьше, и какие-то они снулые все стали. Сначала деньги брали, а потом, как народ напирать начал, просто ворота открыли. Вот как бывает…

Можно считать, что хотя бы часть народа наши гонцы спасли. Хорошо.

Даже группами, принцесса не сумеет встретиться со всеми. Слишком много людей хотели присягнуть. Я пытался вклиниться с предложениями типа выступить перед всеми разом, но по достаточно путаным объяснениям, привязка так не работала. Пчелиной королеве нужно, чтобы ее подданные потрогали ее усиками лично, признали, а она приняла их. Издали, с толпой, это если и работает, то значительно хуже, и требует значительно больше времени.

Вот у короля-колдуна как-то получилось. Но его династия правит здесь не первое поколение. К тому же, и к чему это привело? Ни к чему хорошему, точно. Нужно быть ближе к людям.

Наконец, очередь закончилась, я прошел мимо переминающихся людей. Но и без них на уровне стало слишком много людей. Полоска уровня, небольшой кусок земли, никак не рассчитана на то количество беженцев, которые на ней сгрудились. Хоть и спаслись не все. Везде сидели люди, от ворот передавали еду, к воротам неслись гонцы, задачей которых было — направить все еще прибывающих беженцев с десятого в те места, где осталось хоть немного свободного пространства.

Дойдя до стены, я посмотрел вниз. Туман наполз, перевалил через предыдущий разделить уровней, и теперь двигался по десятому уровню.

Надо признать, совсем медленно. Я бы даже сказал — тяжело, устало, словно сопротивляясь чужой воле. Щупалец монстров почти не видно, они отодвинулись от края, словно тоже устали. Или просто перестали спешить, обожравшись на предыдущем пире.

Может, принцесса призовет под свои знамена достаточно подданных, чтобы вообще его остановить? Оставалось немного.

Развернувшись, я двинулся наверх, к Старику. Третья отдельная задача, которую он делал, пока капитан формировал из разношерстной толпы войско, а принцесса принимала присяги новых подданных.

Переговоры.

Нет неприступных крепостей, если их некому защищать.

Я подошел в середине разговора, понятия не имея, что они обсуждали до этого.

Сначала капитан — другой, не наш, продолжал начатую фразу:

— … Все признают, что у вас сильные колдуны, но на нас это не действует, мы верны правителю…

Парламентер, верный королю, замолчал, нервно поглядывая на меня. Странно, ну на колдуна я никак не тянул. Ни на сильного, ни даже на слабого. Да и ножи я сбросил бойцам на подходе, чтобы не нервировать оружием в разгар переговоров.

— Вот, посмотри, — Старик тут же повернулся и показал парламентеру на меня рукой — он пришел вместе с королевой. За два дня он лично снес не одни ворота, спас тысячи жизней внизу. Чужой нашему холму человек. А что сделал король?

Королевой. Слово было произнесено. Пора и мне перестать называть ее принцессой? Ваше высочество превратилось в ваше величество.

Как быстро растут чужие дети.

— Так он же колдун, конечно. А король, — парламентер неуверенно поменял позу, помялся, — а король занят. Он спасает нас от козней таких вот колдунов. Не дает затуманить голову хотя бы тем, что остались. Самым верным подданным, самым доверенным.

— Я не колдун, — на всякий случай вклинился я.

Все равно не поверит, но промолчать я не смог. Сказал, и тут же задумался, а я точно не колдун? Это ведь смотря по каким критериям оценивать. Кто-то может сказать, что я всем колдунам колдун. И умею многое, что здешним колдунам и не снилось.

Не знаю. Толку то, ничего из моих «колдовских» способней здесь и сейчас не применимо. Нож эффективней.

Парламентер нервно оглянулся. Мы стояли неподалеку от ворот, так, чтобы он успел быстро сбежать, но при этом чтобы и нас невозможно было нашпиговать стрелами в одно мгновение. Он посмотрел наверх, на стражников на воротах, потом на калитку, слегка приоткрытую, чтобы он мог быстро укрыться за воротами. Хотя, почти уверен, если мы сейчас придержим его под локоток и отряд бойцов рванется к этой калитке, ее запрут, не задумываясь о судьбе парламентера. Который был если и не начальников этой заставы, то кем-то сходным по званию и должности.

Но он нервничал не из-за этого. Его взгляд скользнул дальше, в невидимую точку, скрытую за идущей дугой стеной уровня.

Такие же задушевные разговоры люди, которых выбрал Старик, вели у всех ворот двенадцатого уровня. Может, и не все согласились поговорить, но, думаю, хотя бы со стены парой фраз обменяться были готовы.

Стражник не знал, что знали мы, — принцесса находилась ближе всего к этим воротам. Ее незримое влияние действовало здесь сильнее всего. Если где-то у нас и есть шанс умиротворить стражников, уговорить их сдаться, или хотя бы уйти еще выше, чтобы спасти людей, которых к вечеру поглотит туман, то это шанс у этих ворот максимален.

— Ты подумай, подумай внимательно, — спокойно продолжил старик свою линию, — вот пришла чужая нам королева, и кинулась спасать людей. И сейчас сидит, говорит с людьми, слушает об их заботах, принимает просьбы. Сделала для народа больше добрых дел, чем твой король за всю жизнь.

Парламентер дернулся:

— Он не мой! — тут же понял, что ляпнул что-то не то, и начал поправляться, — то есть конечно мой, но ты мне про короля не говори. Я-то тут причем. Нам сказали никого не пускать, мы не пускаем. Мы стража, приказ есть приказ.

— Да, да, — закивал Старик, — а до этого сказали детей на нижних уровнях бросать на растерзание, вы и бросали. Приказ же. Народ на башнях оставлять, и потом забавляться смотреть как они там дохнут. Приказали, вы и смотрели, и гоготали, когда они друг другу глотку рвали.

— Гнилые людишки значит, раз глотку рвут. И вообще, я-то тут причем, я их туда не загонял, и ни про каких детей ничего не знаю. Попали, их дело, значит работали плохо, раз заплатить за убежище даже не смогли.

— Никто не причем, ага. А сверху король твой. Тоже не при чем.

— Не мой он.

— Так что ты голову то за него готов положить тогда?

— Еще посмотрим, чья голова полетит, — набычился парламентарий.

— Да что тут смотреть, то, — Старик горько усмехнулся. Повернулся и ткнул пальцем назад, себе за спину, вниз. — Там ползет мертвый туман. Твой колдун, которого ты все еще считаешь своим королем, призвал его, чтобы погубить собственный народ. Который всего лишь хотел выжить, спастись. Народ сказал — хватит. Даже стражники сказали — хватит. Вон они, позади меня теперь стоят, хотя могли бы на твоей стене, в тепле и сытости. Все стены опрокинули. А там все просто было, они все сейчас, со стен, с ворот — они либо с нами сейчас, либо в тумане. И вы также будете, либо с нами сейчас, либо кормить тот ужас, что ваш собственный король и тащит. Вон, уже до одиннадцатого уровня затащил. А сам где? Прячется? Всех один переживет?

Сверху начал нарастать шум. В конце концов Старик остановился, потому что шум начал заглушать его голос.

— Король, сам король, — кричал кто-то сверху. Хор голосов передавал эту новость, и парламентер перестал реагировать на старика. Смотрел назад.

Потом он повернулся:

— Вот наш король. Пришел. Спасти всех преданных, в нужный момент спасти.

— Ну тогда иди. — неожиданно сдержанно ответил старик. — Туман решит, кто прав.

— Туман решит, -механически отозвался парламентер. — Но ты не думай, в ноги кинусь, попрошу сохранить преданных, за вас попрошу, король добр, король щедр, он смилостивится над теми, кто останется ему верен. Бросайте свою ведьму, своих колдунов, покайтесь. Он спустился, чтобы спасти всех!

Парламентер кинулся к воротам.

— Как же, милость короля, — усмехнулся себе под нос старик. — Он понял, что не вытащит туман, чтобы добить всех, и сейчас вообще его сбросит, или остановит. Сделает вид, что сжалился. Старая змея.

Король сделал свой ход. Сильный ход.