Волновая функция

II. Глава 12. Непогода

Сейчас такие вещи стали подзабывать, но погода всегда являлась важнейшим предметом для наблюдений и обсуждений. Критичным для выживания. Может быть, именно поэтому люди так любят обсуждать погоду, прогнозы, ругать синоптиков, предсказывать изменения погоды самостоятельно. Ломит спина? К сырости и дождю. Ласточки летают низко? К похолоданию. Вызвездило небо ночью? Жди мороза.

Это сейчас подобные разговоры перешли в разряд ничего не значащих светских бесед, словно созданные для заполнения пауз, начала общения, забивания эфира. Но ведь не просто так именно погода стала универсальной темой в любой цивилизации, в любом социальном слое. Погоду могут обсуждать и профессора, и работяги на заводе, и люди, сидящие за столом переговоров, и компания с бутылкой.

Погода важна. Раньше от нее зависело выживание. Нужно было не замерзнуть в лесу, неверно ожидая оттепель, избежать паводка, получить достаточно дождей для посадок, взять достаточно воды в жаркую пустыню.

Но если в остальных мирах это осталось в прошлом, атавизмом, неким воспоминанием предков, забитым в культурный код и геном, то здесь, на холмах, обсуждение погоды оставалось тем, чем оно и было всегда — одной из самых критичных тем для выживания.

Шаманы, которых я звал синоптиками, были здесь элитой. Если, конечно, они предсказывали правильно. Ошибающиеся синоптики долго в профессии не оставались.

От точности прогнозов зависели жизни.

Дергающаяся старуха шла вдоль стены, периодически поднимая с земли камни и мусор, швыряя их в туман. Когда очередной жертвенный булыжник исчезал в глубокой пелене, она замирала, всматривалась, чуть ли не принюхивалась. Потом начинала снова подергиваться, особенно сильно шевелилась рука, иногда ее просто подбрасывало до уровня груди, потом эта рука, правая, бессильно обвисала, так, что можно было подумать, что она вообще нерабочая. Дергалась шея, не позволяя голове оставаться на месте, все время двигая голову влево-вправо, вниз и вверх.

Женщина, идущая рядом, периодически удерживала старуху, когда в очередном приступе она начинала заваливаться вперед, прямо в туман. И со стороны казалось, что старуха делала это осознанно, словно ей не хватало информации, она хотела лично пощупать туман, окунуться вглубь.

И так юродивая шла, вдоль тумана, вдоль вала, останавливаясь каждые несколько минут и повторяя одно и то же. А женщина терпеливо шла неподалеку, ровно на расстоянии, позволяющем не попасть под удар дергающейся руки, но достаточно коротком, чтобы успеть удержать старуху от падения, в туман, или просто на землю.

Когда они подошли ближе, старуха проделала свое упражнение еще раз, словно на демонстрации, и что-то выкрикнула. Потом, переждав, когда немного перестанет дергаться голова, повернулась и безошибочно нашла взглядом меня. Выкрикнула еще раз, тоже самое. Ее речь была нечленораздельная, я мог лишь сказать, что это тот самый язык холмов, просто искаженный до неузнаваемости. Видимо, и язык у старухи тоже был сведен судорогами.

— Меняется сезон. Быстрая смена. Два полных роста вверх. — Перевела женщина рядом.

— Да ведь только…? — мистер Трепа, стоявший рядом со мной, не смог скрыть недоумение.

— Проведите их к принцессе, — сказал я. И, обращаясь к женщине, добавил:

— Идите, ее высочество поможет. И накормит.

— Мы знаем, — сказала женщина. — Она очень упорно вела именно сюда. Именно к ней.

Старуха что-то проклекотала, явно поддерживая сказанное женщиной.

Я лишь кивнул, посторонясь и подняв руку, показывая путь.

— Она же сумасшедшая, — тихо сказал мистер Трепа, когда эту странную парочку увели.

— Она один из лучших шаманов, которых я видел на этих холмах, — сказал я. — И никакая она не сумасшедшая. Аутизм несильный, возможно эпилептические припадки. Не разбираюсь. Принцесса поможет.

Я знал, что сезон готовится к смене. Я знал, что туман поднимется. И мне только что подсказали, на сколько именно. Стражник сказал, что пара-тройка метров. Старуха предсказала три с половиной.

Три с половиной метра.

Мы шли с начальником охраны ворот вдоль вала пятого уровня. Всего одна монета, и шикарная экскурсия была мне обеспечена. Стражник демонстративно бросил монету кому-то из своих рядовых, видимо, который в карауле шел за казначея, и увел меня гулять вдоль стены.

На этом уровне было почище, и поплотнее. Разрушенных строений почти не было. Пока мы шли, периодически из проулков кто-то с любопытством смотрел на странную парочку — стражника и незнакомца. Уровень был еще уже, чем предыдущие, метров четыреста в ширину, как можно было судить по прямой дороге, пересекающий пространство поперек, от ворот, в которые я вошел, до следующих — на шестой уровень. Остальная часть уровня была так же хаотически застроена. Ни малейших признаков улиц, унификации, продуманности. Градостроительный план и архитектурная комиссия здесь бы плакали кровавыми слезами. Или потирали бы в предвкушении руки, зависит от целеполагания.

И стена была выше. Это я уже знал. Четыре метра в высоту. Почти отвесных четыре метра.

— Я сам родился на четвертом. Понял? Я не какой-то там. Мне не все равно.

Интересное начало. Я лишь покивал, всем телом давая понять, что понял очень хорошо.

— Все тут прогнило, все. Сверху, очевидно, и донизу. У меня голова поехала, когда народ сотнями под щупальца попал, а наши стояли и ржали еще. Не все, но ржали. И попробуй что-то сделать, тебя туда же, вниз, и хорошо если над туманом оставят. Тут ретивых быстро можно окунуть. А у меня семья, две дочери, на мальчика надеюсь, но пока дочки.

Стражник широким, ни к чему не относящимся движением, повел рукой, словно показывал всю широту местных просторов. Потом ткнул пальцем в башню на четвертом уровне.

На его лице играла улыбка, но в голосе была только едва сдерживаемая ярость:

— На башне на этой, почти полсотни вдавилось. Когда туман поднимался, они начали друг друга скидывать, чтобы выжить. Не выжил никто, долго туман стоял. Не люди же, звери. Но они же не сами такими стали. Их такими сделали. Ну его этот холм. Эту гору. Детей видел? Думаешь, это первый раз? Они в каждый маломальский низкий сезон на грабежи ходят, словно своего мало. И каждый раз притаскивают детей, как грузчиков. И всегда бросают внизу. Они гибнут все почти, подчистую. Вот у меня две дочки и появилось. Только не знает никто. Не поймут, начальник стражи, и такое. Но что две дочки. Там сотни после каждого набега оказываются под туманом. Старик молодец, многих спас, и в прошлый раз.

— Старик молодец, — согласился я. — Что от меня требуется?

— Не так, — поморщился стражник. — Не так. Я должен вам помочь. Я же чувствую. Не я один кстати. Многие на уровне чувствуют, даже глаза у людей зажглись. Чувствуют, но молчат. Надеются, но молчат. Наверху то, тоже могу пронюхать. Мертвый туман никому не нужен.

Стражник приостановился, оглянулся на хибары за полосой отчуждения, и для кого-то там, громко произнес, показывая на дома:

— Так что собирайте монеты, и перебирайтесь с семьей на пятый. Уважаемым гражданам тут всегда рады. Домик вам подберем, если монеты водятся.

Потом, без паузы, продолжил, взяв меня за локоток и уводя дальше, в сторону от лишних ушей:

— Два-три дня и погода опять поменяется. Сверху стражники с двенадцатого скинули, а им еще выше сказали. Туман вверх прыгнет, четвертый уровень накроет. Вы не пересидите на четвертый. Вам надо наверх.

— У нас много народу собралось. Не наберу столько.

— Да я понимаю, что не наберете. И пойдете на прорыв. И думаю, прорветесь, и стражу положите. Они не понимают, они к такому не привыкли. Они такого еще не видели. Они могут только шпану гонять и женщин в тумане оставлять. Но там есть и нормальные, им время нужно. Не хочу лбами с вами сталкиваться. Многие полягут.

— Сможешь открыть ворота? Для всех?

Стражник помотал головой.

— Нет, еще нет. Время нужно. Кого-то отослать, кого-то в туман сбросить, у меня есть такие, что каждую ночь бы по одному душил, есть и хорошие ребята. Есть даже молодые, которые еще недавно думали, что охранять порядок будут. Порядок, представь? Когда народ ржал, я вместе со всеми хохотал. Кому тут порядок нужен. Порядок тут только один — никто просто так между уровнями не ходит.

— И что тогда?

— Да понимаешь, мне бы еще времени чуть-чуть. Я как почувствовал, с людьми поговорил, разузнал… Как понял, что она все тут поменять может… Начал готовиться. Кого-то отсылать, кого-то ближе придвинул. Но видишь как. Туман решает, не мы.

Мы оказались где-то на середине, вдалеке были видны наши ворота, с другой стороны, туда, куда мы направлялись, крайние ворота у выступа Консорта. Нам навстречу двигались двое стражников — патруль, обеспечивающий, чтобы никто не залез на стену, минуя ворота.

— Пойдем-ка понемногу обратно, — стражник поднял руку, разулыбался, и помахал идущим к нам стражникам. — С этими уродами вообще не хочу разговаривать.

Как только мы двинулись в обратный путь, он продолжил:

— У меня есть пара надежных ребят, сверху помогут. Если придется, со встречным патрулем разберутся. Делайте лестницы. В ночь перед туманом, когда попрет, и все кинутся к воротам, идите сразу сюда, где сейчас идем, поднимайте всех, кого сможете. Если кто будет шуметь, топите всех в тумане. Пока единственный шанс. Я глаза со своей стороны закрою. Со стороны Консорта хуже — там королевская стража стоит, те ворота вообще не для простых смертных, там быстрый путь. И гады хуже некуда. Специально приходят на башню посмотреть, когда там кто-то в капкан попадает. В-общем, если их кого-то и положите — не жалко. Только не следите. Все концы — в туман.

— Когда?

— Думаю, ночью третьего дня. Пришлю надежного с рынка парня, да вы и сами увидите. Вы же рядом с туманом.

Я кивнул, соглашаясь:

— Спасибо за экскурсию.

Не хочешь неожиданностей — держи туман всегда на виду.

Принцесса сидела на низком стульчике, почти что на полу, а старуха почти лежала рядом, ее голова покоилась на маленьких ладонях ее высочества.

Тряска прошла, ну, или почти прошла. Старуха иногда вздрагивала, словно от испуга, но руки не ходили ходуном, и голова лежала почти неподвижно.

— Надо собираться? — печально спросила принцесса. Она, похоже, уже начала обживаться. Свойство королев, полагаю, как только улей создан, она оседает в нем и перестает куда-либо двигаться.

Но наш улей был еще далек от совершенства. Над тем, чтобы оказаться в безопасности, окруженной преданными подданными, придется еще поработать. И не только принцессе, но и остальным.

— Думаю, завтра ночью, — кивнул я.

Старуха зашевелилась и что-то буркнула.

— Послезавтра днем все уже накроет, — перевела сопровождающая, тихо сидящая на коленях рядом. — до обеда на этом уровне не останется ни одного живого, только монстры.

Я встретился взглядом с Бугаем. Многое предстояло успеть за оставшееся время.

Туман прижался к кромке уровня уже вечером. Самый худший вариант для тех, кто не предупрежден заранее, оказаться внутри тумана посреди ночи. Если повезет, умереть прямо во сне.

Но таких простаков здесь не было. У ворот стояла толпа, почти все, кто ютился здесь, ждали, как будут развиваться события. Может, стражники окажутся добры? Или кто-то пойдет на прорыв, умрет на стене, и под шумок можно будет пробраться? У некоторых даже были монеты, но пока было время, они ждали. Нужно было не только подняться на следующий уровень, но и потом как-то там жить.

Этой ночью четвертый уровень спать не собирался.

Мы тихо обошли самые людные места. Это теперь стало непросто делать — быть неприметными, вокруг принцессы набралось почти сотня человек. В основном все-таки дети и женщины, поэтому было вдвойне тяжелее. Но и мужчины были. Десяток мужчин с оружием в руках — на текущий момент самая грозная сила на этом уровне. И несколько женщин с луками, что сейчас, в условиях когда до рукопашной нужно еще было добраться, тоже было неплохим подспорьем.

Поэтому я весьма удивился, что тот живчик, бандит с рынка, все же решился кинуться нам наперерез.

— О братан, ты я смотрю не умер, а переметнулся?

— Я клятву не давал, Шелудивый, — спокойно ответил Бугай. Он вообще в последние дни словно выпрямился. Раньше это был просто мускулистый здоровяк, а теперь практически воин. Разве что доспехов не хватало. Воля принцессы меняла людей.

Думаю, и люди вокруг меняли принцессу.

— С дороги, — сказала она из глубины нашей процессии. — Мы спешим.

— Сейчас, сейчас, — ничуть не смущаясь, ответил Шелудивый. — Сейчас этого накажу, и сразу пойдете. Ну, может, заплатите за наглость, и все.

Разбойник шагнул вперед, к Бугаю, вытаскивая из-за пояса нож.

Бугай перехватил алебарду, мою, доставшуюся ему по наследству. Все-таки по весу она ему подходила значимо лучше.

Двое грабителей позади не были столь решительны и пока что стояли в сторонке.

Но драки опять не случилось.

Из толпы, откуда то из глубины, вылетела стрела и впилась главарю в шею. Краем глаза я увидел толстуху, ту самую, что пришла присягнуть к принцессе самой первой.

— Госпожа сказала, что торопится, — негромко сказала повариха.

Шуметь не стоило, а бандиту, оседающему на землю, было уже все равно. Слышать каждый звук ему стало необязательно.

Я двинулся вперед, махнув рукой остальным. Двое оставшихся грабителей быстро ретировались.

— Нож подберите, — сказал я. — Остальное возьмет туман.

— Туман возьмет лишнее, — нестройно повторили несколько голосов позади.

Нам не вполне повезло. Нас ждали, и двое молодых стражников помогли подняться первой партии по заранее припрятанным лестницам. Мы сбросили вниз еще и веревки, чтобы хоть как-то ускорить процесс. Но ночь была светла, несмотря на смену погоды. Как назло, ни туч, ни облаков, ни дождя. Вызвездило. Слишком светло, и мы оказались как на ладони для постов на обоих воротах.

А это уже не парочка бандитов, каждый пост на пятый уровень состоял из пары десятков стражников. Если бы пробраться было нужно паре человек, можно было проскочить, в надежде, что стражники как раз в этот момент отвернуться.

Но столько женщин и детей быстро не протащишь через открытую зону внизу и вверху стены.

Наверху не было еще и десятка человек, когда нас заметили от выступа Консорта. Пока это выглядело лишь как несколько мельтешащих и приближающихся в нашу сторону факелов, но бежать тут недалеко.

Нас заметили и позади, у наших ворот. Стражник напрасно надеялся разойтись мирно.

Сейчас мне казалось, что лучше бы мы пошли на прорыв через ворота. Там хотя бы против нас был бы только один караул, а не сразу два, еще и с разных сторон.

— Лучников и бойцов наверх. Остальные поднимайтесь, — и сразу прячьтесь в глубине. Не разбредайтесь, держитесь принцессы. Защищайте принцессу.

— Чуть рано, — сказал молодой стражник, глядя вниз. — Туман еще только-только. Еще через час на воротах станет не до того.

— У нас много людей. Позже — не успели бы всех поднять.

Стражник кивнул, перехватив пику, и обходя поднимающихся женщин.

— В спину не попадите, — скривился он в сторону наших доморощенных лучник, проходя мимо.

Толстуха возмущенно потрясла луком, доставая стрелу.

Стража от дальних ворот явно недооценила масштаб бедствия. Прибежали шестеро. Издали они видели лишь движение, но не количество людей, пошедших на прорыв.

К сожалению, стражники не пытались совершать подвиги. Один сразу побежал назад, предупредить пост, и его точно было не догнать. Остальные остановились в отдалении, как только к ним прилетела первая стрела.

— Все окажетесь в тумане! — крикнул один из них.

— Там мы там все равно бы оказались, — хмыкнул Бугай. — А так еще поглядим. Туман возьмет лишнее.

— Туман возьмет лишнее, — неожиданно согласился один из стражников с той стороны.

— Сзади, — напряженно сказал мистер Трепа.

Я обернулся, только чтобы увидеть именно то, чего я опасался. Со стороны наших ворот подходили еще стражники. На этот раз почти десяток.

На уровне было еще человек тридцать, и большая часть по-прежнему внизу. Народ торопился, но детей сильно не поторопишь, кого-то подталкивали снизу, кого-то тянули наверх, женщины метались, утаскивая тех, кто помладше под укрытие домов.

По нашей шеренге прошла легкая волна, словно теплый ветер пошевелил листья.

— Уходите вглубь, ваше высочество, — сказал я, не оборачиваясь.

— Тут мне спокойней, — ответила принцесса.

— Это наши, — сказал пристально рассматривающий подходящих сзади стражник из тех двух, что помогал нам, — капитан ведет надежных людей.

Стража во главе с капитаном прошла сквозь нас, выйдя вперед.

Капитан сделал еще несколько шагов, и сказал:

— Пусть люди спасутся. Не надо крови.

— Туман решит, — раздалось в ответ.

Капитан пожал плечами и пошел вперед. Остальные двинулись за ним.

Я остался на мгновение, огляделся. Туман на четвертом уровне еще не появлялся, время на эвакуацию было. Если бы не излишне ретивые стражники, мы бы поднялись спокойно.

С дальней заставы шло подкрепление.

Поэтому, когда почти два десятка разношерстных бойцов, включая теперь наших стражников, двинулись вперед, трое начали быстро пятиться.

Вернее, только сначала трое. А потом один отошел в сторону, вглубь уровня, бросил меч и сказал:

— Туман заберет лишнее. Я не участвую.

И двинулся вглубь домов. По сжавшейся спине я чувствовал, что он боится того же, что и я, — что ему прилетит стрела между лопатками. Но женщины сдержались.

Я нагнал капитана:

— Не удалось по тихому.

— Да шансов почти не было. Плохо. Пойми, теперь придется вырезать весь тот пост, и остаток нашего, там есть крысы. Никому нельзя давать уйти, нам не нужна тут вся стража с двенадцатого уровня.

Бой с авангардом был скоротечен, но ночь только начиналась.

Длинные ножи, сытый туман.

Лишь одно возвращало мне веру в этот холм. Пока мы сражались, из-за домов пятого уровня начали выходить люди, мужчины и женщины, явно не из тех, кто пришел с нами, и помогать беженцам подняться, уводили их вглубь, разводили по домам.

Жаль, что для того, чтобы вернуть этому холму человечность, понадобилась принцесса.

Но возможно, она тут была совершенно ни при чем.