Волновая функция

II. Глава 10. Рой

На холмах дожди — не то, чтобы редкость. Скорее — сильные ливни, вот их практически не бывает. Дожди в этом мире, как и туман, тихие, моросящие, иногда заходящиеся в приступе на неделю, особенно при смене сезонов. Ни ручьев, ни смывов при этом особо не бывает, земля впитывает влагу быстрее, чем вода успевает накопиться. Я вообще не видел здесь ни одной реки, только редкие родники, озера, чаще всего скрытые туманом в самых низинах, и рукотворные пруды.

Это не значит, что рек в этом мире нет. Наверное, есть, и много. Где-то в других местах. Что вообще я знаю об этом мире? Еще недавно я вообще мог рассказать только об одном городе, одном Холме. Если честно, тогда этот мир мне нравился значительно больше.

Но мы ждали дождь, почти все дети поднимали глаза на небо, и мистер Трепа тоже сообщил, что дождь зарядит «вот-вот». Нужно было заняться сбором воды, раз уж мы застряли здесь надолго. Как-то начинать обживаться.

Соорудить водосбор на крыше только сначала кажется простой и хорошей идеей. В момент, когда ты еще внизу и не начал работать. Не хватало то одного, то другого. Топор вместо молотка, дерево вместо пластика, нитка с грузом, поставленная на треугольник вместо обычного уровня. На Земле все это можно купить в ближайшем строительном магазине. Здесь, наверное, тоже можно было купить. Где-нибудь наверху, заказать в мастерских.

Тут у меня не было ничего. Топор то, и тот нашли с трудом, мистер Трепа исчез на полдня, чтобы раздобыть один единственный топор. И потратил денег, которых хватило бы на проход одного из детей на пятый горизонт.

Как дорого здесь ценятся топоры.

Или как низко здесь ценится жизнь.

И вот теперь я на крыше, периодически мне что-то передают снизу, и я пытаюсь залатать, для начала, хотя бы дыры в той самой крыше, обеспечить, чтобы вся вода, если она будет, стекала в одну сторону. Труб здесь, конечно, тоже нет, поэтому все на глазок, на живую нитку, из…досочек и палочек.

Но сколько-то воды мы соберем. А дождь начнет моросить очень скоро. Затянуло сильно, до такой степени, что верхние террасы горы перестали быть видны. В самом начале, когда я подходил, можно было, хотя бы смутно, но рассмотреть гору на три-четыре террасы вперед. Сейчас, с крыши, я видел только пятую. Дальше все затянуло.

В мире холмов нет ливней, но зарядить может надолго, мелкий теплый дождь, немногим отличающийся от самого тумана.

— Идут, — тихо сказал мистер Трепа, который помогал мне снизу, подавал то одно, то другое.

Я остановил созерцание горы, которую заволакивала дымка, и посмотрел вниз.

Подходило двое, мужчины, и уже походка и манера передвигаться показывала, что это не обычные бедолаги этого уровня. Не те, кого в трущобы вытеснила нищета. Этих сюда как раз сбросили стражники.

Алебарда стояла где-то внизу, да и не помогла бы она мне в тесноте разбросанных вокруг хижин. Тут вообще развернуться — это еще поискать место надо. Ну, ножи то с собой. Порядочные люди без ножей с кровати не встают.

Кровати только не хватает.

Я хотел спрыгнуть, но потом передумал. Просто присел на краю крыши, тут и трех метров нет, спрыгнуть недолго. Положил рядом жалкое подобие топора, которым я вообще пользовался, как молотком. И накрыл рукоятку рукой, тоже оружие, какое-никакое.

— Это вы молодцы, обживаетесь, — кивнул первый, пониже, порезвее. Сразу определился, как главный в этой паре. Второй шел позади, был крупнее, и явно использовался как мышцы. Ну, и для статуса.

— Мы тут обходим тех, кто сам до нас не дошел. Проверяем. С нами теперь ничего не бойтесь. Найдите тару, как вода соберется после дождя, нам принесите пару ведер. Мы тоже пить хотим.

Воду я им наберу, воды мне не жалко. Вообще, пока что мне хотелось понять, насколько далеко заходят их амбиции. Поэтому я просто промолчал.

— Этот ножичек дай как я заберу, не нужен он тебе, еще порежешься. — Живчик подошел к мистеру Трепе, и взялся рукой за древко глевии. Не знаю, хотел ли он действительно забрать оружие, или просто решил на всякий случай нейтрализовать единственное оружие, которое пока что увидел. Два сверстника Трепы были где-то внутри, да и хорошо, не нужно их сейчас светить. Лучше вообще поменьше показывать, поменьше говорить, побольше слушать.

Меня выдал мистер Трепа, вопросительно взглянув наверх, в мою сторону.

Живчик говорил по инерции, не пытаясь выдернуть оружие у мистера Трепы, лишь мягко его придерживая:

— И вот еще. Девки есть хорошие? А то тут с этим тяжело. Мало народу осталось.

И Живчик взглянул вслед за Трепой наверх, на меня.

Из девок, в том понимании, что звучало в его словах, у нас была только принцесса. Остальные совсем дети.

Что ж, на этом можно и останавливаться. Принцессу то я точно отдавать не собирался. На воде еще могли договориться. Но не на оружии и людях.

— Ладно, тогда вопрос, — сказал я сверху.

Я все-таки спрыгнул, уменьшая дистанцию. В принципе, уже все было решено, и ни от моего вопроса, ни от его ответа ничего бы не поменялось. Скорее, мне почему-то хотелось увидеть его реакцию. Понять, какая логика движет такими как он. Людям вокруг и так приходится несладко, а эти ребята загоняют их еще ниже, буквально закапывают.

Монстры из тумана лучше, как по мне.

— Скажи мне, — я подошел вплотную, глядя ему в глаза. При этом я терял из виду его руки, но, думаю, я смогу определить по глазам, когда именно он нападет и нападет ли вообще. — Готов ли ты умереть за глоток воды?

Живчик отпустил глевию мистера Трепы.

— Вы, похоже, не поняли, — начал Живчик, но я смотрел в его глаза, а не слушал. То, что он говорил, было всего лишь отвлечением. Он потянулся за оружием, скорее всего нож, заткнутый за пояс где-то сзади. Я это чувствовал по его глазам, по легкому движению плеча. И дожидаться его не собирался.

Он еще даже не выдернул оружие, когда лезвие моего ножа плашмя вошло ему точно под левое ребро, снизу вверх, моментально останавливая сердце. Я еще смотрел в его глаза, в которых жизнь закончилась в одно мгновение.

Классическая ошибка, недооценка оппонента. Что он видел во мне? Всего лишь еще одного бедолагу, сброшенного судьбой с вершины пирамиды на самое ее подножие. Отнюдь не человека, который прошел сражения многих миров, воевал на планете гладиаторов, выживал в местах, в которых он не то, что не протянул бы и дня, но которые он даже не смог бы себе представить. Не человека, который привык к смерти. И чужой, и своей.

Что ж, когда встаешь на путь насилия, всегда нужно быть готовым к тому, что тебе ответят тем же. Это относилось не только к нему. Это в равной степени относилось и ко мне.

Я подвернул нож, одновременно действую им как рычагом и чуть подворачивая тело в сторону, и выдернул лезвие, так, чтобы кровь плеснула в сторону. Немного крови, всего лишь выровнялось давление, без работающего насоса разница сразу становится небольшой.

И посмотрел на второго.

Тут я ошибся. Расчет был на то, что здоровяк полезет напролом, в драку. Классические мышцы, которые только и умеют, что нарываться. Если у тебя в руке есть молоток, то ты в каждой проблеме видишь гвоздь. Если ты здоровый, то ты решаешь все вопросы силой.

Вместо этого здоровяк явно нацелился убегать. Сразу, без колебаний, что говорило о неожиданных умственных способностях. Или о природной трусости?

Он уже разворачивался, сделал пару шагов, разгоняясь, но неожиданно замер, глядя мимо меня, на проем барака, в котором даже не было двери.

Я скосил глаза. Сзади стояла принцесса.

— Можно, я останусь с вами? — неожиданно спросил здоровяк.

И встал на одно колено, преклонив голову.

— Надо перебираться, — я осматривал окрестности с крыши нашего барака. Рядом стоял мистер Трепа. Обычно он не спорил, но тут удивился:

— Зачем? На уровне не так много места. Нас найдут все равно.

— Здесь хорошо, чтобы жить, но плохо, если придется хотя бы как-то обороняться. Мы в центре, близко к переходу на следующий уровень. Большое здание, можно разместить всех. Но мы здесь не сможем всех прикрыть. Надо прижаться к внешнему валу.

— К чудовищам?

Я кивнул:

— Именно. Монстры — это плохо, и опасно. Но они опасны не только для нас. Разместимся в нескольких хибарах, получится, огородим.

— Жалко, тут столько всего сделали. И водосбор только довели.

— Не цепляйся за это. Жизни дороже. Ты же не думаешь, что все будут приходить и драться с тобой. Они заберут детей, потом ими же и будут нас держать. Протянем, потом может быть хуже. Пойдем, подберем место. Заодно избавимся от тела.

Я спрыгнул с крыши, через дыру, прямо внутрь барака. Хотел ее на днях залатать, теперь уже не придется. Пришли эти, придут и другие. Расстояние, лучшая защита. Пусть лишних полкилометра, но не каждый пойдет куда-то на окраину.

Уровень по-прежнему пустовал. Народ грудился ближе к воротам наверх, у ворот уже организовался небольшой стихийный рынок, на который я даже планировал сходить. Теперь придется отложить. Надо перебираться не откладывая.

Бугай сидел рядом с принцессой, а она что-то тихо ему говорила. Он лишь внимательно слушал и кивал, не говоря ни слова.

— Пошли, поможешь оттащить тело, — сказал я ему.

Он взглянул на принцессу, и она тихо кивнула. Что-то менялось. В ней, вокруг нее.

Барак был хорошим местом для такой оравы, как наша. Я понял это еще лучше, пока шел к внешнему валу, осматривая лачуги вокруг. Наверное, вообще единственное здесь такого размера. Да, для маленькой компании место хуже не придумаешь, еще и крыша наполовину развалена, но когда много народа, который не хочется распихивать по отдельным помещениям, то хорошее.

Сейчас приходилось искать просто несколько стоящих неподалеку домов, желательно покучнее, желательно отдельным пятном, отделенным от остальных строений хоть каким-то пространством. Благо, плотность застройки ближе к внешней границе уровня быстро падала.

Бугай отпустил тело своего напарника, и оно укатилось вниз, в туман. Щупальца мелькнули, почти невидимые в его толще, на мгновение в этом месте возникло завихрение из плоти, такое же, когда начинаешь кидать хлеб в пруд, наполненный декоративными карпами. Только эта плоть была серой, а не красной, и умиления этот бурлящий от драки за еду туман не вызывал.

Похороны закончились.

— Народу в банде много? — пора было разбираться с тем, что происходит вокруг нас, раз уж я тут застрял.

— Нет, — сказал Бугай, моментально осознав, о чем я спрашиваю. — Еще трое, но старший очень опасен. Хитрый и скользкий. Улыбается все время, убивает без предупреждения. Как ты.

Я кивнул. Все-таки Бугай был умен. За ширмой роста и мышц явно скрывался недюжинный ум, способный быстро ориентироваться в обстановке. И решительность. Не каждый может моментально принять решение побежать. Не каждый может моментально принять решение присягнуть на верность совершенно незнакомой девочке.

— За что тебя сбросили? И, раз уж заговорили, за что сбросили остальных?

Пока я задавал вопросы, мы пошли вдоль вала. Внизу, прямо под нами, стоял туман, поднявшийся по стене больше, чем на метр, и остановившийся с солидным запасом, надеюсь, до конца сезона. Но я смотрел больше не вниз, я на строения, выбирая подходящие. Так, чтобы и поближе к краю, и чинить поменьше, и разместить мы смогли всех детей более или менее кучно.

— Старший не на того наехал. Он, говорят, много людей загубил, и до одиннадцатого уровня добрался, но там перебежал дорогу не тому стражнику. Все знают, что двенадцатый уровень — целиком за стражей, через него не перейдешь. Если ты живешь ниже, то там и останешься. Как говорят, выше стражи не прыгнешь. А он решил рискнуть. Ну вот, оказался здесь.

— Этот, — Бугай махнул рукой в туман, себе за спину, — убийство купца и семьи. Он даже не на грабеже был, на дочь их позарился. А потом и ее тоже убил. На седьмом уровне. Потом решил сбежать на шестой, но стража его и там достала. Теперь здесь. Но, как говорят, если ты держишься низко, то и падать недалеко. Его, конечно, сбросили, но что шестой, что четвертый.

— А ты?

— В драке троих завалил. Но там, конечно, либо мы их, либо они нас. Следующий уровень делили. Меня не сбросили, я сам слинял. И не от стражи. От той банды, потому что мы тогда проиграли, и нас начали гонять по всему уровню. Тут, конечно, небогато, зато жив.

— Зато жив, — согласился я. — Это важно.

Что-то произошло с принцессой. Думаю, этот момент случился, когда стало окончательно понятно, что назад нам дороги нет. Что обживаться придется здесь, и никакой чудодейственной тайной тропы до нашего Холма мы не найдем. Шанс того, что в ближайшем будущем снова начнется низкий сезон, настолько низкий, что расчистится дорога назад, стремился к нулю.

И как только эта ясность наступила, наверное, в тот момент, когда мы всерьез начали обживаться на новом месте, принцесса начала меняться. Не внешне, внешне она оставалась все той же девочкой, которая пряталась за троном королевы, и играла там с ткаными куклами.

Происходило что-то, что я относил к магии этого мира. Больше всего это напоминало смену матки в пчелином улье. Когда матка исчезает, ее место занимает другая пчела, претендентка на трон в улье, до этого момента вообще никак не показывающая склонность к лидерству.

Мне казалось, что она стала даже как-то чуть выше. Только казалось. Ее слушали, хотя никакой власти у нее здесь не было, и заставить что-то сделать она никого не могла. Но я видел, как дети ходят за ней по пятам и кидаются выполнять ее поручения. Как Мистер Трепа и его приятели начали слегка склонять головы при ее появлении. Бугай от принцессы вообще старался не отходить. И требовалось ее специальный кивок, чтобы он пошел что-то делать туда, где принцессы не было в поле видимости.

Мы обживались, даже начали огораживать несколько хибар невысоким забором. Сломать его толпой не понадобилось бы и минуты, но все же это было некоторой границей, которая позволяла придержать одиночек.

Магия королевского рода действовала не просто на людей, которые были рядом с девочкой. Через пару дней от поселения у ворот пришел один человек. Растерянная толстуха, не совсем даже понимающая, куда она пришла и зачем. Она уперлась в калитку нашего штакетника, и неуверенно тронула дерево, не решаясь открыть.

Я чинил крышу, поэтому видел и как эта тетка подошла, и как она растерянно озиралась, словно мозг ее был затуманен. Поначалу я и подумал, что женщина под действием какого-то наркотика, но ее глаза прояснились ровно в момент, когда из хибары вышла принцесса. Вышла так, словно ждала эту женщину, и будто не из хибары она вышла, а из личных покоев замка в тронный зал.

И все сомнения ушли из взгляда женщины, и растерянность куда-то пропала.

Принцесса кивнула, отвечая на невысказанный вопрос, и толстуха открыла калитку, вошла, и тут же бухнулась на колени, и вдобавок еще и ударилась лбом о землю.

— Моя госпожа! Я умею готовить, и стирать, и следить за детьми, я могу делать все, что прикажете, только не гоните.

Принцесса повернулась, безошибочно найдя меня взглядом. В ее глазах читался вопрос, и просьба.

— А мне то что, — пожал я плечами. — Ваши поданные, ваше высочество, не мои. Прокормим. К тому же маленьким точно не помешает женская рука.

Принцесса кивнула:

— Можешь встать, — обратилась она к женщине. Пойдем, я покажу, где тут у нас что. Мы как раз стираем, только воды совсем мало.

Принцесса вылетела из гнезда, обосновалась, пусть и вопреки своей воле, на новом месте, и начала обзаводиться новыми пчелами.

Со всем этим была только одна проблема, которую, видимо очень скоро придется решать. Улей здесь был очень большой. И в настоящем улье не может существовать двух маток, двух владык. Одну, слабейшую, быстро убивают.

Колдун, конечно, подложил хорошую свинью своему королю, приведя сюда этого маленького троянского коня.

Очень скоро, как только король на горе почувствует, что у него появился конкурент, бойни не миновать.

Когда это произойдет, хотелось бы, чтобы у принцессы было побольше присягнувших ей воинов.

И тогда мы будем готовы. Пока же нам стоило сидеть тихо. Очень тихо.