Волновая функция

II. Глава 9. Туманы Утопии

Время, несмотря на формальную линейность и четкую однонаправленность, обеспеченную термодинамической стрелой, весьма странная штука. Объективно при стабильной гравитации оно течет себе и течет вперед, не прерываясь, не оборачиваясь вспять, не разгоняясь и не замедляясь даже на самых крутых поворотах. А вот субъективно все совершенно иначе.

Бывает, шагнул мир, прожил в нем несколько недель до следующего зова, перешагнул в другой — и за эти несколько недель не произошло ровным счетом ничего. Ну, дров там нарубил, бродил по лесу каждое утро, читал книги, смотрел на звезды, разжигал костры. Три недели прошло — а как один миг, ничего не произошло, нечего рассказывать. Не о чем вспоминать.

А сейчас — меня вытянули на веревке на четвертый уровень пирамиды, и вдруг я понял — с момента моего прибытия прошло пара дней. Пара дней — и за это время я истоптал в этом мире больше дорог, чем за все свои предыдущие появления. Спасал города, отбивался от монстров из тумана и убивал монстров на двух ногах. Увидел два новых города и застрял в третьем. И все это за какие-то несколько дней.

Я знаю места, где время просчитает месяца, а то и годы, и произойдет значительно меньше событий, да и те — для большинства не будут значить ничего. Тихая мирная размеренная жизнь.

Люблю, когда ничего не случается.

Уже хотелось обратно в Обитель. Нудно махать киркой по полдня, стараясь выщербить еще хоть один сантиметр тоннеля в бесконечность. Подкармливать растения, разбираться в чужих письменах.

Но время такая штука, которая несмотря на линейность и непредвзятость, играет в странные игры. Растягивает одни события, и сжимает до предела череду других.

Когда я поднимался наверх, возникла заминка. Как бы ни помог мне старик, но мне не хотелось подниматься последним, и тем более — мне не хотелось отпускать принцессу наверх, а самому оставаться внизу. Классическая проблема волк-коза-капуста. Может, я и верил своему внезапному проводнику и спасителю, но не настолько, чтобы отдавать ему принцессу.

Но старик был умен. Очень умен. Думаю, значительно умнее меня, и всех окружающих, просто он старался этого не показывать без крайней нужды. Одна духовая трубка чего стоила. Он ведь ее даже не вытаскивал ни разу, пока не припекло.

И сейчас тоже — проводник сам предложил подняться последним, после меня и моих детей. Он остался внизу, вместе с двумя своими помощниками. Сначала подняли общую группу детей, затем — ватагу с моего холма, лишь за ними я отпустил принцессу и сразу поднялся вслед.

Старик со своими юношами переправились последними.

Шарада решилась просто, и не пришлось таскать козу туда-сюда.

Четвертый уровень был первым, в котором ясно виделись черты обжитого города. Собственно — это как раз и были предместья самого города, места для нищих и бедноты. Тут жили. В нормальные сезоны, наверное, здесь размещалось немало народу.

Богатых, капитально построенных домов на этом уровне, конечно, не было. Между стеной, по которой мы поднялись, и следующей, на неширокой по меркам других миров полосе метров в шестьсот шириной были туго набиты хижины, лачуги, палатки, а кое-где и вообще землянки. Не землянки даже — скорее обустроенные пещеры в камнях.

Даже высокий сезон не разрушил здесь все, только лишил этот уровень большинства жителей. Многие строения оказались разваленными, но эти развалины сейчас поднимались в сумраке, скрывая дальние окрестности. Следующую стену я видел скорее не как стену как таковую — а лишь ранние огни уличных факелов, зажигающихся то здесь, то там на пятом уровне. Только поэтому мог определить ширину этого слоя, этого этажа пирамиды.

— Сколько уровень в длину? — спросил я старика, который только что поднялся, и несмотря на то, что ему помогали, дышал тяжело.

— Ну как. — Проводник выдохнул, захлебываясь воздухом, и снова вдохнул. — Погоди, совсем что-то тяжело мне, не тот возраст. Фух. Это же почти кольцо. Там в одном месте Выступ Консорта, как мы его называем — он почти перекрывает все нижние этажи. Эта скала, Выступ — он прямо этажей десять наверх вертикально идет. В той стороне. Не на каждом уровне под ним даже есть проход. На пятом еще есть тропинка по краю, можно пробраться на другой конец круга напрямик. А выше уже нет. С одного края до другого приходится идти в обход. Некоторые спускаются правда, у кого жетоны есть, проходят тропой и сразу поднимаются. Но проще в обход, хоть и дольше. Фух, вроде отдышался.

— Так сколько? — повторил я вопрос.

— Я не знаю, — старик пожал плечами. — Как мерять. Было как-то, я на шестом уровне прошел почти от края до края, так полдня заняло.

Полдня. Даже если очень неспешно — это десяток-другой километров. Огромный город.

Старик снова угадал мои мысли:

— Но шестой и более узкий, чем здесь. Раза в полтора от четвертого уже. Чем выше, тем уже уровень, тем дороже жизнь, тем богаче дома.

Я кивнул, и огляделся:

— Куда дальше?

Нас встретили еще четверо юношей, только-только переставших быть совсем уж мальчиками. Именно они сбросили веревки и помогли всем подняться.

— Ну сегодня уже никуда, — ответил хозяин. — Займем какое-нибудь жилье поприличней, ребята уже подыскали небось. Переночуем. Тут еще долго уровень будет пустовать теперь. Может, лет за десять обживут, и то, если повезет с погодой. Места полно, только поломано все. Монстры, когда лезут, рушат все подряд, утаскивают. Хотя, что здесь утаскивать то. Голытьба тут жила. Тут и померло большинство, когда накрыло.

Проблема заключалась в том, что на такую ораву здесь просто не было достаточно большого дома. Все хибары, грудящиеся одна к другой, в какой-то безумной мешанине без малейшего планирования набитые на этом уровне, все они рассчитывались на небольшую семью, и то — не для того, чтобы в них жить, а только лишь чтобы было где упасть, поспать, спрятать немного вещей. Чаще всего сразу за входом обнаруживалось одна-две лежанки прямо на земляном полу и все, жилье на этом заканчивалось. При такой плотности застройки уже вставала проблема канализации, но и ее здесь решали максимально просто — мелкие канавы шли, как несложно догадаться, вниз. Позволяя нечистотам стекать на уровень ниже.

Весь этот город состоял из таких вот решений — те, кто находился сверху, горделиво гадили на тех, кто находился ниже уровнями.

Как голуби.

Юные бойцы старика присмотрели нам какой-то барак, в котором не хватало половины крыши и части стены, но, в остальном, это было хотя бы похоже на большое здание, в котором у нас получилось разместиться, разжечь пару костров, поесть. Еда была, ее заготовили и притащили заранее, немного, если поделить на всех, но лучше немного, чем совсем ничего.

— Хуже всего с водой, — сказал старик. На этих уровнях вообще беда. Чистой воды не найти, воду собирают на крышах после дождей, но ее вечно не хватает. Повыше уже получше, поймешь, как доберемся. Там и глубокие колодцы, которые охраняют, и даже пруды кое-где сделаны. Как только канализацию прячут в трубы хотя бы, становится получше. А здесь, эти нижние уровни, совсем плохо. Бедные этажи. Совсем.

— Почему их не поднимают во время тумана? Могли бы потесниться наверху, нет?

— Ну что ты, — старик усмехнулся. — Потесниться, как же. На целый сезон, да еще и не на один? Задаром? Такого здесь не найдешь. Сам же видишь, тут даже детей бросают монстрам на съедение. Сначала воруют их, тащат сюда как рабочий скот, а как только пропадает нужда, бросают на самых нижних уровнях. Почти никто не выживает.

— Ты говоришь, словно сам не живешь здесь.

— Живу здесь, — согласился старик. — Но я не отсюда. Когда-то давно меня привели сюда также, как и всех этих детей. Они всегда отправляют отряды во все стороны, чтобы грабить. У этого города, при его размерах, всегда есть возможность собрать армию, с которой ни один другой холм не в состоянии справиться. Не здесь, в этих окрестностях я даже не слышал о городе, сравнимом по размерам. Всегда, только туман вниз, отряды уже выходят. Вам просто повезло, вас раньше защищали низины. Десятки лет дорога в ту сторону была перекрыта. Зато и добычу они притащили богатую, и детей отняли от своих городов очень много. Я тогда выжил, но просто повезло. Выжил, даже поднялся, один из немногих кто поднялся, с самого-самого низа. Потом видишь, решил, что у меня тоже может быть простое счастье. Жена, дети. Но этот город не понимает счастья, этот город пожирает счастье внутри себя, а заодно и во всей округе. И теперь все, что мне остается, это помочь выжить следующему поколению. Может быть, десятку, другому детей. Намного меня не хватит, но что есть то есть. Хорошо, старшие начали помогать. Теперь попроще.

Старик рассеянно улыбался, глядя на детей.

Чтобы отвлечь его от грустных мыслей, даже, скорее, чтобы отвлечься от них самому, я вытащил из кармана монетку с колоколом, украшение, которое нашел на дороге еще в начале пути.

— Чья? — спросил я. Ребят, которых я отправил обратно в город, я уже спрашивал, там хозяина не нашлось.

Юная фрейлина принцессы схватилась за запястье, похоже, только сейчас обнаружив пропажу:

— Моя, мама подарила. А ей бабушка. Она волшебная. Вернешь?

— Конечно, — я отдал девочке кулон. — В чем заключается ее волшебство, раскроешь секрет?

— Это и не секрет никакой, — сказала девочка. — Дай ножик, покажу.

Вместо меня ножик, ту самую, сломанную пластинку металла, передал ей старший из нашей группы мальчик. Слегка снисходительно улыбаясь. Волшебство явно не было секретом, какая-то детская игра, наверное.

Девочка перехватила монетку, поправила огрызок порванного шнурка и зажала веревочку в ладони и слегка качнула жетон с колоколом. Монетка начала покачиваться. Очень умело девочка дождалась нужного момента, чувствовалось, что делала она это не впервой, и слегка шевельнула железкой, ударив то ли ножом по монетке, то ли монеткой по ножу.

Я ожидал глухого звона, как и полагалось бы звучать низкокачественному железу. Скорее даже стука, чем звона. Но вместо этого в бараке тихо разнесся чистый звон, почти в точности повторяющий звук Большого Слепца. Негромкий, он все равно заставил остановиться всех, кто был внутри. Замереть, прислушиваясь.

Вместе с этим я почувствовал, как колокол с Холма снова зазвучал у меня где-то в голове, в груди, как будто я и не ушел от него далеко, а все еще стоял с ним рядом.

Не знаю, возникло ли такое же ощущение у остальных, тех, кто никогда не слышал наш большой колокол. Может, они просто замерли, заслушавшись чистым звуком, столь редким в этих краях сплошного тумана.

— Монетка действительно таит волшебство, — кивнул я девочке. — Береги ее и больше не теряй.

Звон тихо разошелся, исчезая в вечернем сумраке. А у меня в голове словно нарисовалась карта всех окружающих нас хижин, хибар, развалюх и даже пары небольших пещерок, которые прятались под лежанками неподалеку. Словно трехмерный эхолот вспыхнул у меня в голове. Ненадолго, картинка быстро расплылась, и запомнил из нее я немногое.

Полезный сувенир. Жаль, что у меня такого нет. И наверняка действует на монстров, пусть и слабо.

— Я не проведу их всех. — сообщил старик, только что вернувшийся от ворот. — Не сразу.

Мы оставили большинство детей там же, в бараке, под присмотром юношей из свиты старика, и пошли к воротам вчетвером. Я, принцесса, старик и один из его помощников.

Он придержал нас ближе к воротам, сказав, что ему нужно поговорить кое с кем. Но вернулся быстро, и теперь сообщал о результатах.

— У меня там стражник знакомый, на низких уровнях обычно идет навстречу, двух-трех детей с собой дает протащить. Но похоже, он недавно получил нахлобучку, что такой добренький, и слишком мало собирает дани для начальства. К тому же, тут куча стражи вокруг, ситуация еще не стабилизировалась. То высокий сезон, то низкий до крайности. Народ мечется, а стража и довольна — собирает взятки со всех. Он может и сможет одного-двух протащить без денег, но за остальных придется платить.

— А сколько нужно? — я вспомнил о дополнительных деньгах, которые мы сняли с тела стражника.

— У нас столько нет. — поморщился старик. — Да и что толку. Здесь пройдем, на следующем уровне застрянем. А там еще и жить на что-то надо. До дома два перехода, разоримся.

— Как вчера не получится? По стеночке?

— Та же проблема. Ситуация не устаканилась, стражи лютуют, следят за всем. У контрабандистов есть тропочки, но даже они сейчас притихли. Работают выше. Два-три уровня охрана вообще намертво перекрыла. Постоянные патрули по краю, несколько домов уже говорят сожгли, за то, что слишком близко к стене. У ворот удвоили часовых. Гребут деньги, пока есть возможность.

— Внизу как-то подемократичней было, — заметил я.

— Внизу народ от смерти спасался, среди стражи идиоты есть, но все же немного. Все понимают, что если народ до ручки довести, то он пойдет напролом. Поэтому растаскивают проблему по уровням. Самые слабые погибли внизу, кто-то поднялся. И тут тумана нет, и вроде этот сезон и не будет. Поэтому никто на мечи не попрет. Кто дошел до сюда, тут и останется.

— Тогда мы тоже. Останемся тут?

— Пока видимо придется. Я заберу парю детей помладше. Проведу к себе, где-то доплачу, а у меня вообще пропуск постоянный до шестого уровня. Посмотрю на шестом как дела, что можно сделать. И вернусь. Старших тебе оставлю, помогут присмотреть за детворой. С едой сейчас проблем нет, много снизу натащили за сезон. Вы только с водой поаккуратней, заболеют детки — лечить тут некому, первые лекари только на седьмом, да и то, не лекари, одно расстройство.

Так я остался один с кучей детей на горбу. Если быть точнее, семнадцать детей из других городов, хорошо еще старик забрал самых маленьких. Четверо вместе с принцессой с нашего Холма. И трое подручных, которые, по большому счету, здесь стоили значительно больше меня. Они хотя бы знали здесь все ходы и выходы, знали, где взять еду, где добыть хоть немного свежей воды, дров, и как не нарваться на неприятности.

А неприятности на этом уровне поджидали на каждом углу. Туман выдавил сюда всех нищих снизу, а город, точно также, каждый день сбрасывал на этот, ближайший к туману уровень все человеческие отбросы сверху.

Тюрем тут не было.

Если на маленьких холмах, как у нас, складывалась фактически семейная общность, то и наказание в виде остракизма окружающих чаще всего хватало. Ну а за совсем серьезные преступления без возможности перевоспитания наказание было одно — изгнание. Так сказать остракизм в том самом, изначальном его понимании. Никто не выживал без города, без холма. Не в этом мире.

Хотя, при мне не изгоняли ни разу. Только рассказывали, что когда-то, давным-давно, королева изгнала кого-то за очень серьезные проступки, к тому же еще и неоднократные.

Тут тоже изгоняли. Но по-своему. Преступников просто сбрасывали, выдворяли на самый нижний из возможных уровней. И на этом заключение заканчивалось. Ну, или вешали прямо на площадях, но рядом с портретами короля висели обычно смутьяны, а не уголовники.

Это все мне тихо рассказывал старший из юношей, которого я обозначил как мистер Трепа. Потому что говорил он практически все время. Со мной, с детьми, с принцессой. Объяснял, шутил, помогал обустроиться. Остальные двое, тоже помогали, но делали это преимущественно молча.

— Поэтому следи, смотри вокруг. Как только они оказываются на нижнем уровне, их наказание считается свершенным. Все, что им нужно, набрать достаточно денег, чтобы заплатить страже — и они снова наверху. Это конечно, немного напряжно для стражи, зато очень денежно. Поэтому на это закрывают глаза. Я смотрел внизу, на первом, и на втором тоже, но там никого серьезного не было. Третьи ворота мы обошли. Вся шваль сверху, все кто выжил, они все здесь. Щемят, ищут чем поживиться. Работать они, конечно, не будут. Будут рыскать, грабить и собирать деньги, чтобы уйти с уровня. И это еще хороший вариант, некоторые здесь застревают. Им начинает нравится. Тогда они подминают под себя округу и становятся такими… маленькими корольками.

— Но сейчас здесь тихо? — уточнил я.

— Нет тихо, — возразил мистер Трепа, — просто сумятица. Очень опасный период. Даже когда на пятом весь уровень держал в страхе один единственный душегуб с несколькими подручными, и то было лучше. Понятней. Держись от него подальше, вовремя приноси дань и не отсвечивай. Старший мог договориться. Всегда, даже с ним. А здесь сейчас непонятно. В любой момент жди чего угодно. Людей немного, преступников — немало. А они ведь каста такая, они же не друг на друга кидаются, это же опасно. Ищут кого послабее, из мирных и беззащитных. Вот и считай.

— То есть лишнего лучше не отсвечивать? И большие костры не жечь? — я хотел пошутить, но мистер Трепа воспринял мои слова абсолютно серьезно.

— Вот-вот. Были бы мы без детей, я бы вообще предложил костер не разжигать, но они могут заболеть. Ночью бывают прохладно. Но придется дежурить, пока Старший не придумает чего-нибудь. Как остальных наверх затащить.

— Как думаешь, сколько времени у него это займет? — спросил я, рассчитывая получить ответ в стиле «несколько дней».

— Да кто знает, — нахмурился, как взрослый, мистер Трепа. Может сезон, может и два. Как пойдет.