Воланд де Морт

9. Прятки — догонялки

Шаги приближались и принадлежали, судя по всему, одному человеку. Нужно было делать выбор, драться или пытаться договориться. Странно, что они пытаются нас искать по одному. Настолько уверены в себе, или настолько уверены в том, что мы безобидные и зла никому не причиним?

— Туда! — шепнул я и увлёк Машу за собой.

Мы практически свалились за трубу, и оттуда через щель на земляной пол. Падая, я не забыл потушить светоч. Ну а что, вдруг не заметят? Всякое ведь может быть?

Маша поняла мой манёвр и как только оказалась на полу, сразу замерла, даже дыхания её слышно не было. Я тоже затаился. Шаги приближались. Бежал кто-то быстро. Учитывая узость коридора, выходило, что комплекция у бегуна не богатырская. Даже мне здесь было передвигаться не очень удобно, не говоря о том, чтобы быстро бежать.

Мы лежали и видели приближающиеся лёгкие отсветы в промежуток между трубой и полом. Вскоре стало очень светло, видимо, светоч бегун использовал очень яркий. Прямо перед нами промелькнули ноги, в чёрных ботинках, а над ними развевался чёрный плащ.

Это навело на мысль, что сейчас здесь пробежал не кто иной, как один из «назгулов», как я их назвал. Основная ударная сила Воланда де Морта. А раз их привлекли к поискам, то выходит к нашему побегу отнеслись более чем серьёзно.

Мы некоторое время лежали молча, боясь пошевелиться. Вскоре и отсветы исчезли, и шаги стихли.

— Странно, что он нас не заметил, — сказала Маша.

— Почему странно? Если им нужно обследовать быстро километры коммуникаций, то заглядывать в каждый закуток и под каждую трубу времени просто нет. Они рассчитывают, что когда на нас натолкнуться, мы будем стоять с гордо поднятой головой и ждать их! — я усмехнулся.

— Пока что мы лежим в пыли с гордо поднятыми головами, — сказала Маша, — ну как вылезаем?

Мы послушали ещё немного тишину, и всё же решили вылезти.

— Что будем делать? — спросила Маша.

— Давай ещё посидим здесь и поболтаем, — сказал я, — ведь они могут считать этот тоннель обследованным, значит, нам тут ничего не угрожает.

— А если там нет выхода, и этот человек потом вернётся этим же путём? — спросила Маша.

— Такой шанс есть, — кивнул я, — но это риск, как и любое другое наше действие. Я бы поставил на то, что в ближайшее время здесь будет безопаснее, чем в другом месте.

Мы выбрались из-под трубы, отряхнулись, снова уселись на прежнее место, и я запустил руку в волосы Маши, чтобы продолжить зарядку. Она это восприняла уже как само собой разумеющееся. Как быстро люди привыкают к хорошему.

— Если этот человек вернётся тем же путём, ты сможешь его распять, как меня и прижать к стенке для неспешной беседы? — спросил я после продолжительной паузы.

— Смогу, но это уже будет переход к насилию, — скептически сказала Маша.

— Когда тебе нужно было применить свои способности ко мне, тебя такие мысли не останавливали, — сказал я.

— Да нет, я не про моральную сторону вопроса, — улыбнулась Маша, — я про то, что ты говорил. Про повышение ставок!

— А, в этом смысле, — сказал я, — ну ты не убивай и не травмируй его. Мы постараемся удержаться на грани приличного насилия.

— Приличного насилия? — усмехнулась Маша, — надо будет запомнить эту фразу.

— Дарю! — небрежно сказал я.

— Но если маг окажется сильным, то я могу с ним и не справиться, — вдруг созналась Маша, — есть такие, что могут сопротивляться мне.

— Я не смог! Потому что ты крутая! — и я искоса взглянул на неё.

— Не подлизывайся, — сказала Маша, — мы всё ещё не друзья.

— Как так? — удивился я, — после всего того, что между нами было?

— А что между нами было? — удивлённо сказала Маша, — совместный плен и побег?

— И это! И заряжание маной! Не нужно говорить, что это ничего не значит, такие вещи очень сближают! — я, конечно, шутил, пытаясь добавить в наши отношения немного юмора. Но Маша к последнему моему заявлению отнеслась очень серьёзно, и даже щёки немного зарумянились.

— Да, — искренне сказала она, — этот процесс, можно сказать, в чём-то даже интимный, — и она опустила глаза.

— Я знаю, и, честно говоря, не рад этому, — вздохнул я.

— Почему? — удивилась Маша.

— Потому что мужиков я тоже заряжаю иногда, — вздохнул я.

— Да, это проблема! — с улыбкой сказала Маша.

— Расскажешь мне побольше о себе? — спросил я, — раз уж мы так непринуждённо начали болтать.

— Нет! — вдруг стала серьёзной Маша, — и про тебя знать ничего не хочу!

— Ладно, извини, не хотел тебя задеть! — тут же сказал я, подняв свободную руку, — просто поддерживал дружескую беседу.

— Извини! — вдруг сказала Маша, — это немного личное. Просто не стоит лишний раз открываться перед людьми. Особенно перед малознакомыми. Это делает тебя уязвимой. Лучше держать всё своё при себе. Мы знаем друг о друге достаточно.

— Может быть, ты и права, — вздохнул я, — может, и права… хотя, я предпочитаю другой стиль общения. Если ни перед кем не открываться, то значит и не иметь ни с кем по-настоящему близких отношений. Следовательно, обрекать себя на одиночество. Все твои знакомые становятся случайными попутчиками, с которыми ты легко расстаёшься. Да, это помогает защититься, но стоит ли оно того? Всё же, иногда нужно делать исключения. Я не про себя говорю, а вообще про жизненный подход.

— Мой опыт говорит мне, чтобы я не особо доверяла другим людям, — сказала Маша, — другого у меня, к сожалению, нет. Буду пользоваться своим.

— И не поспоришь! — сказал я, и повисла очень долгая пауза.

Маша постепенно наполнялась маной и была уже заряжена процентов на девяносто, если не больше. Я решил, что пока хватит.

— Пора! — резко спрыгнув с трубы, я подал Маше руку. Она воспользовалась моей помощью и соскочила на землю.

— В прошлый раз, роняя меня за трубу, ты не был столь деликатен, — сказала она.

— Были другие обстоятельства, — пожал я плечами, — идём? — Маша кивнула.

Сейчас мы уже не бежали, потому что теперь в приоритете была не скорость, а скрытность.

Через некоторое время мы пришли на некую промежуточную станцию, где трубы сплетались пучком и разбегались в несколько технических тоннелей небольшого диаметра. Наверное, здесь потоки разводились уже по отдельным домам, находящимся сверху. Моё внимание привлекла утопленная в стену железная лестница.

Подойдя к ней, я задрал голову, пытаясь понять, куда она ведёт. Лестница уходила в круглую дыру в потолке. Я послал туда светоч, который осветил шахту и упёрся в препятствие на высоте метров в двадцать.

— Хочу туда, — сказал я Маше, продолжая смотреть наверх.

— Почему именно туда? — поинтересовалась она.

— Нужно сменить уровень. Мы уже долго торчим здесь. Хочется перебраться в какую-нибудь другую локацию, — сказал я.

— Ну, раз хочется, не стоит себя сдерживать! — сказала Маша.

— Ты лучше при мужчинах эту фразу не употребляй, — повернулся я к ней, — могут воспринять буквально.

— А ты как воспринял? — заинтересовалась Маша.

— Без обид, но я услышал именно то, что ты и хотела сказать. Однако на будущее учти, — подмигнул я ей.

— Я тебе не привлекаю? — не отставала Маша, — не в твоём вкусе?

— Считай, что моё сердце принадлежит другой, — сказал я, — а вообще не стоит нам заходить на эту территорию. Это может очень помешать в сложившейся ситуации.

— Да я ничего, мне просто было интересно, — пытаясь выглядеть равнодушной, сказала Маша, — так-то ты мне тоже не нравишься совсем.

— Говорил же, что на эту территорию не стоит заходить, в итоге ты обиделась, — вздохнул я.

— Да ничего я не обиделась, — сказала Маша, — лезь давай!

Препираться дальше смысла не имело, и я начал карабкаться наверх. Но да, с девочками нелегко. Всё время как на минном поле! Одна неосторожная фраза и кардинальная смена настроения. И Маша тут от остальных не сильно-то отличается.

На самом верху лестницы я упёрся в люк. У меня получилось его аккуратно приподнять, и я с удивлением понял, что этот люк находится посреди улицы. Но улицы, естественно, ненастоящего города в «Острове Мечты».

Люк, кстати, тоже был ненастоящий. Он имитировал обычные городские люки, но на деле был значительно легче. Естественно, ведь по нему не должны были ездить автомобили, так зачем ворочать такую тяжесть, когда нужно спуститься в коммуникации?

Я некоторое время наблюдал в щель между люком и мостовой за улицей. Обзор был не полный, что происходит сзади, я не видел, но лишний раз ворочать люк не хотелось, чтобы не привлекать внимание движением.

Улица была совершенно пуста, что меня несколько удивило. Очень осторожно я сдвинул крышку в сторону и огляделся уже на все триста шестьдесят градусов. Везде было пусто.

— Быстро выбираемся! — сказал я вниз Маше, и тут же вылез на поверхность. Машу тоже не пришлось просить дважды. Через считаные секунды она стояла уже рядом со мной.

Я поместил крышку на место, и мы как ни в чём не бывало двинулись по улице, стараясь сохранять непринуждённый вид.

— Знаешь, что нас отличает от местных? — спросила Маша.

— Одежда? — предположил я.

— Не просто одежда, — сказала Маша, — а грязная одежда! Мы, пока лазили внизу, сильно перепачкались!

Она была права. Мы знатно перемазались и осознали это только сейчас. Я огляделся, ища место, где можно было бы укрыться и привести себя в порядок.

— Ну-ка, пойдём вон туда, — махнул я рукой.

Хотя территория этого города и казалась большой, но это только на первый взгляд. В реальности здесь всё было рядом и близко. Я просто понял, в каком месте мы находимся, и решил проверить одну идею. Вскоре мы оказались перед красивым зданием с цифрой «50» над входом.

— Серьёзно? — скептически сказала Маша, — ты привёл нас сюда?

— Не думаю, что они здесь, — пожал я плечами, — скорее всего, нас ищут где-то в других местах. Ну что, проверим мою гипотезу? Что нам терять?

— Терять? Думаю, есть что, — сказала Маша, — но ладно, давай зайдём. Всё лучше, чем торчать посреди улицы.

Дверь была открыта, внутри было пусто. Мы пошли прямо в комнату, где состоялась наша беседа с Воландом и свитой. На столе по-прежнему стоял самовар и угощения. Но людей не было.

— Угостимся? — спросил я.

— Не очень хочется, но я себя заставлю, — сказала Маша, — а то вдруг в следующий раз нескоро получится поесть!

— Верно мыслишь! — улыбнувшись, сказал я.

Мы уселись на места Воланда и Валентина и, налив себе чай из по-прежнему горячего самовара, неспешно принялись за еду.

— Почему мы не ищем выход, пользуясь ситуацией? — спросила Маша, после паузы.

— Считай, что это интуиция, — сказал я, — мне кажется, что найти отсюда выход не так-то просто. Их наверняка очень мало, и все они контролируются. Я в этом ни капли не сомневаюсь. Сейчас пытаться выйти через такое место, это решиться на открытый конфликт. Нас добровольно не выпустят, а применение силы, как мы уже обсуждали, поднимет ставки. Возможно, это и нужно было сделать, но во мне где-то сидит надежда, что пока ещё есть шанс разрешить ситуацию малой кровью. Не буду тебе врать, я в этом не уверен на сто процентов и могу ошибаться. Так что, если хочешь предложить другую тактику, с удовольствием тебя выслушаю.

— Я не знаю! — сказала Маша, — принимать решения это сложно! Я чаще была исполнителем, которому не приходилось самому думать, — она немного помолчала, — тогда как мы отсюда выберемся и зачем вообще нужно было сбегать?

— Я жду пока случиться что-нибудь нестандартное, что подскажет нам путь к спасению. Но это происходит, только если действовать нестандартно. Если идти по чужой карте, которую специально для тебя нарисовали, то так и будешь ведомым в чужой игре, — сказал я, — надеюсь, что рано или поздно мы получим ответ.

— А если нет? — спросила Маша.

— А если нет, тогда пойдём напролом, или… — я задумался и полез в карман.

— Что или? — заинтересовалась Маша.

— Когда я повёл нас к Коту, моё внимание привлекла вывеска «Монино». Это не случайность. У меня есть намагиченная газета, которая вроде как иногда даёт подсказки, и «Монино» там как раз в заголовке статьи, — сказал я, доставая из нагрудного кармана газету, про которую я практически уже забыл, и она была, чуть ли не единственной вещью, которая у меня была с собой, кроме одежды. Ну и перстень Марты ещё.

Я разложил газету на столе. Многочисленные «купания» в одежде не оказали на неё никакого влияния. Она была ровно в том же самом состоянии, в котором я её нашёл. Только слегка пожелтевшее пятно на том месте, где меня пытался парализовать «железнодорожник», так и осталось. Но это воздействие можно отнести к магическим. А обычные трудности газета стойко переносила. Артефакты, из чего бы они ни были сделаны, обычно отличались повышенной прочностью по сравнению с обычными вещами.

— «Туманы Монино манили меня», — прочитала Маша заголовок, — и что, как это работает?

— Не знаю, — признался я, — но пару раз уже газета дала мне подсказку, которая, так или иначе, помогла найти правильное направление.

— Не думаю, что Кот дал нам какое-то правильное направление, — скептически сказала Маша.

— Ты ошибаешься, — сказал я, — самое главное, он дал мне заклинание для трансформации существ в людей и обратно. А это очень много и мне очень нужно! Только вот, я за это ему так и не заплатил, что плохо!

— Ладно, тебе он помог, но мне-то нет! — сказала Маша.

— Правильно, — улыбнулся я, — это же моя газета! Но если подумать, он и тебе тоже помог.

— Как это? — удивилась Маша.

— Мы практически ничего не знали об этом месте, а он нас немного просветил и сориентировал. Так что, он был нашим первым информатором в незнакомой ситуации. Это тоже немало, — сказал я.

— И это всё благодаря газете? — с сомнением сказала Маша.

— Доказать я этого не могу, но если бы не газета, то вряд ли бы мы туда зашли. Следовательно, не получили бы массу нужной информации, и я сейчас был бы без нужного мне заклинания, — сказал я, — проблема в том, что я не знаю, как использовать газету специально. Чтобы задать вопрос и получить ответ. Но схема работает примерно одинаково: я вижу подсказку, которая до этого мне встретилась в газете. Значит, нужно повнимательнее изучить всё, что написано в статье, может быть, тогда и подсказки я буду видеть чаще.

Маша взяла в руки газету, повертела её и так и сяк, после чего вернула мне и сказала:

— Ну, не знаю! Больше похоже на совпадение. Я пока что сомневаюсь, что это именно газета нам помогла.

— Да, — вспомнил я, — она меня и физически один раз защитила, и если бы не она, скорее всего, меня бы в тот раз сожрали. Но она приняла магический удар и нейтрализовала его, — я постучал пальцем по желтоватому пятну, — вот этим местом она меня и защитила. Веришь?

— Верю, конечно, — кивнула Маша, — сомневаюсь, что ты бы стал это сейчас выдумывать для меня. Но и это тоже очень сильно похоже на совпадение. Я не вижу способа использовать эту штуку, вижу только то, что ты в неё очень веришь. А раз так, то можешь выдавать желаемое за действительность.

— Видишь ли, — сказал я, — если с одной вещью связано несколько случайностей, это уже становится закономерностью.

Маша снова взяла газету в руки и начала разглядывать. Я заметил, что кое-что особенно привлекло её внимание.

— «Прощай цыганка Аза», — прочитала она название одного из разделов в большой статье, — ты знаешь, а нашу цыганку звали как раз Аза! — она удивлённо взглянула на меня!

— Вот видишь! — обрадовался я, — и если бы я внимательнее изучал газету, то, вполне возможно, получил бы какую-нибудь подсказку раньше! Что там про неё написано?

Маша пробежала глазами заметку и пожала разочарованно плечами:

— Ничего интересного, сказано, что она покончила с собой, прыгнув с башни, и до сих пор в этой усадьбе, видят призрак в цыганской юбке. Что это может значить?

— Понятия не имею, — сказал я, — но я и раньше заранее ничего не понимал. Узнавание приходит потом, когда ты в реальной жизни видишь подсказку. Кстати, вполне возможно, что подсказка с цыганкой уже отработана, просто я ей своевременно не воспользовался.

— Всё равно я не прониклась, — сказала Маша, возвращая мне газету. Я свернул её и убрал обратно в карман.

Мы одновременно уловили краем глаза какое-то движение и, повернувшись к двери, увидели стоящего в дверном проёме одного из «назгулов». Некто в чёрном плаще с капюшоном, надвинутом так сильно, что лица не было видно и казалось, что там чёрная дыра.

— Ну, наконец-то! Где тебя носит? Мы уже устали ждать! — всплеснув руками, воскликнул я.