Воланд де Морт

18. Туман, туман, седая пелена…

Через некоторое время над нами заскрежетало, это двигающиеся стены добрались до дыры, в которую мы провалились. Преодолев её, они полностью перекрыли выход наверх, а вместе с ним и источник света.

Я запустил свой небольшой светоч.

— Мне вот интересно, — задумчиво сказала Маша, продолжая отряхиваться от ошмётков поролона, — они дали нам возможность сохранить капельку магических способностей только для того, чтобы мы могли себе светить там, где темно?

— Может быть, не только, — сказал я, — если возврат сил будет возможен и дальше, то это может быть просто частью сценария, для усиления интриги. Вот такие они здесь затейники.

— Тупо! — покачала головой Маша.

— Для нас да, а для них это всё элементы игры, которые делают её интереснее, — сказал я.

— Суки! — резюмировала Маша.

Из этого места был только один выход, и в него-то мы и направились, потому что сидеть в этом пыльном ящике было просто невыносимо.

Не успели мы пройти и несколько метров, как я заметил, что коридор начал заполняться то ли дымом, то ли туманом. Я непроизвольно постарался задержать дыхание, но это было бессмысленно, потому что этот туман начал заполнять всё, а ведь совсем не дышать невозможно.

И да, это был всё же не дым, а именно туман. Запаха он не имел, впрочем, и влажности особой от него не чувствовалось. Как будто просто воздух становился более густым и менее прозрачным.

— Что это за дрянь? — проговорила Маша, на всякий случай прикрывая рот и нос ладонью.

— Понятия не имею, — сказал я, — очередное препятствие на нашем пути, на потеху публике.

Я не ошибся. Это, в самом деле, был способ усложнить нам жизнь. Воздух насыщался этим туманом до тех пор, пока совершенно не потерял прозрачность. И даже висящий перед самым лицом светоч я практически не мог разглядеть, если он удалялся больше чем на тридцать сантиметров.

— Что это за дрянь? — повторила Маша.

— Думаю, что они таким способом решили лишить нас зрения. Темнота уже была, а это что-то новенькое, — сказал я.

— А зачем? — спросила Маша.

— Чтобы мы страдали и превозмогали, — сказал я, — кстати, нам лучше не болтать. Когда тебя лишают одного органа чувств, нужно более эффективно использовать оставшиеся. И следующий по полезности идёт слух. Так что, лучше внимательно слушать, что происходит вокруг, а то пропустим опасность.

— Верно говоришь! — сказала Маша и замолчала. Я тоже замолчал.

Мы взялись за руки и двинулись вперёд. Я иногда вытягивал руку и пальцами слегка касался стены коридора, чтобы убедиться, что она всё ещё там есть.

Постепенно стало становиться светлее, но видимость от этого не улучшилась. Просто туман стал хорошо виден, и теперь было полное ощущение, что мы идём в молоке, потому что цвет тумана был исключительно белым. Водяной пар обычно так не выглядит, так что это была, скорее всего, какая-то магическая манипуляция.

Я погасил светоч, потому что нужды в нём больше не было. Да и до этого тоже он давал лишь психологическое успокоение, а дорогу не освещал.

Когда стало совсем светло, я притянул Машу поближе к себе.

— Что? — не поняла она, что я делаю.

— Хочу протестировать плотность тумана, — сказал я.

Когда мы стояли с ней лицом к лицу, можно было даже мимику разглядеть, хоть и через пелену. Но с каждым сантиметром удаления видимость резко сокращалась.

— Отойди на несколько шагов и постарайся изменить положение относительно меня, — сказал я.

— Ты тоже, — отозвалась Маша.

Мы были связаны, так что потеряться не боялись, однако этот простой эксперимент помог нам кое-что выяснить. Когда появился свет и туман, благодаря ему, стал белым, это не добавило видимости как таковой, но зато стало возможно различать тени. На расстоянии почти до двух метров можно было различить движение тёмного объекта. Нечётко, размазано, но возможно.

А это было уже кое-что. Появлялся шанс заранее заметить надвигающуюся опасность, хотя бы и смутно, в виде неуловимой тени.

Шанс появился, но мы им не воспользовались. Кто-то очень быстрый мелькнул рядом и отвесил мне по щеке звонкую пощёчину.

— Что это было? — тут же среагировала Маша.

— Это не ты меня ударила? — на всякий случай спросил я.

— Нет, конечно! — почти возмущённо сказала Маша.

— Похоже, что мы здесь не одни, и тот, кто тут есть, судя по всему, нормально видит в этом тумане, — сказал я.

Я тут же почувствовал плечо Маши. Она шагнула ко мне и прижалась. Так было менее страшно. Потому что неуловимый противник очень сильно напрягал.

Понятно, что не было цели просто так нас убить. Это уже можно было сделать множество раз множеством разных способов. Но и особо беречь наше здоровье вряд ли кто-то будет. Всё должно быть на грани, и если мы дадим слабину, то, вполне возможно, и сдохнем.

Я не увидел, не почувствовал, а почти угадал приближающуюся тень и ударил ногой в ту сторону. Похоже, что попал в пах скрывающемуся в тумане, и он, крякнув, согнулся пополам. Я бросился вперёд, схватил его за волосы, но тот резко дёрнулся в сторону и сумел вырваться, оставив у меня в руке клок своих волос. Я поднёс их к глазам.

— Шатен! — задумчиво сказал я, и, выбросив волосы, отряхнул руку.

— Что? — не поняла Маша.

Всё произошло близко к ней, и она догадывалась, что именно случилось между мной и нападавшим.

— Шатен, говорю, — повторил я, — в тумане прячется шатен. Я дал ему по яйцам, выдрал клок волос, а если он ещё раз приблизится, то вырву ему кадык.

Я говорил больше не для Маши, а тому, кто прятался в тумане.

— А это точно мужчина? — спросила Маша.

— Да, — сказал я, внимательно глядя по сторонам, опасаясь пропустить ещё одну атаку, — подошвой своего ботинка я очень хорошо прочувствовал яички и крохотный пенис.

Маша хихикнула и пихнула меня локтем в бок.

А вот незнакомец не отозвался. Было совершенно тихо, не слышно ни шагов, ни стонов, которые могли быть после такого удара между ног. Видимо, выдержка у нападавшего была хорошая.

Мы продвинулись ещё немного вперёд, и я вдруг понял, что давно не трогал стену. Протянув руку, я не нащупал её там, где она должна была быть. Сделав пару шагов в ту сторону, я её так и не обнаружил.

— Похоже, что мы вышли из коридора, — сказал я Маше, — я не могу найти стену.

— А ты искал? — удивилась она.

— Да, я всё время её контролировал, чтобы иметь хоть какой-то ориентир. Но отвлёкся с этим «туманным чудиком», мы сместились в сторону, и я потерял ориентиры, — сказал я.

— Ты хоть потерял, — сказала Маша, — а у меня их и не было!

— Давай поговорим! — крикнул я, адресуя свой вопрос прячущемуся в тумане.

Но ответом мне была тишина.

— Куда идти непонятно, что делать тоже непонятно, — сказала Маша, и тут же получила пощёчину от прячущегося в тумане. Похоже, что он уже отошёл после моего удара. Что ж, надо сказать очень быстро.

Я протянул руку, положил Маше на голову и притянул её к себе.

— План такой! — зашептал я ей тихонько в самое ухо, так чтобы нас нельзя было расслышать, даже стоя совсем рядом, — как только я дам сигнал, разбегаемся в стороны и, что есть мочи, бежим вперёд. Будем ловить его тросом как сетью.

— Главное, чтобы на пути стена не оказалась, — сказала Маша шёпотом.

— Мы пойдём на этот риск, — по-прежнему в ухо продолжил я, — иначе мы его так и не поймаем, и он будет продолжать нас терроризировать.

— Пощёчина была болезненная, — слегка обиженным тоном сказала Маша.

— И я не уверен, что этим всё ограничится. Возможно, если мы не будем действовать, он начнёт тыкать в нас чем-нибудь острым. Почему нет? — сказал я.

— Тогда ловим! — еле слышно ответила Маша.

Мы встали плечом к плечу, слегка отвернувшись друг от друга, и стали ждать. Неизвестный все разы нападал спереди, можно было надеяться, что он не изменит себе и в этот раз.

Ещё пару пощёчин мы, честно говоря, пропустили. Одну я, одну Маша. Было непонятно, что за тяга у этого парня хлестать нас по щекам, но делал он только и исключительно это. Больше никаких вариаций. Ни пинка, ни тычка, ни удара кулаком. Только пощёчины! Хотя, возможно, у него были такие инструкции. Служить для нас раздражителем, держать в напряжении и стараться заставить что-то делать.

Наконец, нам улыбнулась удача. То ли туман слегка разрядился, то ли мои глаза лучше к нему привыкли, однако я увидел впереди лёгкую, практически неуловимую тень, и решил, что пора. Это движение было настолько неуловимым, что я вполне мог ошибиться и придумать его. Но лучше делать хоть что-то, чем огребать по лицу раз за разом. Поэтому, как только я это заметил, тут же оттолкнул Машу от себя, и мы бросились вперёд.

Манёвр удался! Мы не видели, но почувствовали, что поймали его тросом, резким рывком сбили с ног, и, реагируя на движение, я тут же прыгнул в том направлении, где он должен был быть.

Всё это было очень близко, ведь длина тросика не такая уж большая, в районе трёх метров. Так что я не промахнулся и приземлился прямиком на надоедливого незнакомца. Он крякнул под моим весом, но надо отдать ему должное, даже не закричал.

Поняв положение его тела, я врезал ребром ладони ему по горлу, перевернул на живот и заломив руки за спину, несколько раз обернул их там нашим тросиком в районе кистей, таким образом, связав.

— Вот и всё, приятель! — сказал я, устраиваясь на придавленном теле более надёжно, чтобы он не смог выбраться, — теперь давай поговорим.

И в это мгновенье раздался звонкий шлепок и вскрик Маши.

— Ты его не поймал, что ли? — возмущённо сказала она.

— Поймал! — сказал я, — и держу! Только вот, похоже, что он здесь не один!

— Проклятье! — гневно сказала Маша, — а ведь всё так хорошо шло!

— И сейчас неплохо, — сказал я, — один-то у нас!

Лицо Маши проступило из тумана совсем рядом со мной.

— Дай-ка я ему врежу! — сказала она, стиснув зубы, — не люблю, когда меня по лицу бьют!

— А кто любит? — резонно заметил я, — врежь, конечно!

Раздалась целая серия звонких ударов, Маша платила обидчику его же монетой.

— Жри, сволочь! — наконец сказала она и перестала лупить пленника.

— Моя очередь! — сказал я.

И среагировав на эту фразу, парень вдруг завозился и замычал.

— Как тебя зовут? — спросил я, предчувствуя неладное.

Но ответом мне снова было мычание.

— Открой рот! — раздался голос Маши.

— Что там? — спросил я, поскольку повисла пауза.

— У него языка нет! — разочарованно сказала Маша.

Я взялся руками за кисть, прижал растопыренные пальцы и сказал:

— Покажи столько пальцев, сколько вас здесь в тумане прячется!

Некоторое время парень ничего не делал, но потом не очень уверенно растопырил два пальца.

— Двое? — усмехнулся я, — а не врёшь ли ты мне, дружок? Про двоих мы и без тебя знаем! Надо бы сломать тебе пару пальцев, может быть, это повлияет на твою честность?

Парень замычал и стал судорожно прижимать и снова оттопыривать два пальца, делая это раз за разом, как бы убеждая меня, что он говорит правду.

— Допустим, — сказал я и задумался.

Вот как можно допрашивать немого? Я задал единственный вопрос, на который можно было дать ответ без слов. Дальше моя фантазия не работала. Что ещё можно было объяснить нам, показывая разное количество пальцев?

— Можешь убедить своего друга не нападать на нас? — сказал я.

Парень замер, а потом неуверенно замычал. Маша, которая смотрела всё это время ему в лицо прямо в упор, чтобы хоть что-то понимать, сказала:

— Судя по всему, может, но я не уверена, что правильно поняла… а, да, может! Сейчас очень убедительно кивать начала!

— Так убеди! — сказал я.

Парень снова замычал и начал возиться подо мной.

— Ты хочешь, чтобы я тебя для этого отпустил? — спросил я.

— Кивает! — донёсся Машин голос, — хочет на свободу.

— Ишь, хитрец! — сказал я, — а где гарантии, что ты просто не сбежишь? Нет, так дело не пойдёт!

— Машет головой, наверное, уверяет, что не сбежит, — сказала Маша.

— Вот только кто же ему поверит? — сказал я.

Но ситуация была в каком-то смысле тупиковая. Убивать этого парня было жалко, да и не за что. Не за пощёчины же? Он может быть и сам тут в роли раба, которого заставляют делать то, что он не хочет. Но и отпускать было опасно. Что будет, если они вместе с другом будут продолжать нас атаковать? Чтобы получить свободу, он может обещать что угодно.

Вопрос в том, кого он больше боится. Нас, или своих хозяев. Для меня ответ был очевиден: боится он не нас!

Я, наверное, всё-таки очень внимательный. Потому что снова именно мне удалось уловить приближение второго «туманника». Хотя произошло это, справедливости ради нужно сказать, в последний момент. Он уже даже замахнулся для пощёчины, и я как будто уловил лёгкий ветерок, услышал звук рассекаемого воздуха… в общем, опять чудом предугадал его движение и успел отшатнуться назад.

Его рука прошла мимо моего лица, но я успел схватить его за плечо, которым его ко мне развернуло из-за промаха, и швырнуть вперёд.

Поскольку я сидел верхом на его товарище, чтобы тот не сбежал и не развязался, то нападавшему пришлось от моего рывка шагнуть вперёд, он споткнулся о лежащее на полу тело, и, поворачиваясь по инерции, полетел головой вперёд.

Раздался неприятный хруст, и я вдруг понял, что прямо перед моим лицом находится нога в поношенном кеде. И нога не двигалась. Парень, как упал, вскинув ноги, так и не двигался. Похоже, неприятный хруст не прошёл для него даром.

— Видимость улучшается! — вдруг сказала Маша.

Я посмотрел на звук, и увидел её силуэт возле головы связанного «туманника». А до этого я её не видел. Я осмотрел нашу мизансцену, а она постепенно начинала проступать из белого молока этого ненатурального тумана.

В общем, всё было приблизительно так, как я себе и представлял. Пленный, со связанными тросиком за спиной руками лежал подо мной. Маша, находящаяся на другом конце тросика, сидела возле его головы, второй «туманник», споткнувшись через своего товарища, неудачно упал и врезался головой в пол. Ноги его неестественным образом сплелись, и одна из них торчала вверх, как раз передо мной.

С этим всё было ясно. Интересно было увидеть то, чего мы пока не знали. А именно, где мы находимся и куда идти дальше.

— Это совпадение, что туман начал светлеть именно сейчас? — спросила Маша вставая.

— Не думаю, — ответил я, разматывая тросик на связанных руках пленника, — скорее всего, поймав этих двоих, мы прошли этот уровень.

Развязав руки немому, я встал с него, перестав удерживать. И что меня удивило, так это то, что он не бросился бежать, а сразу пополз к своему товарищу, чтобы узнать, что с ним случилось.

Перевернув его и пощупав пульс, он с осуждением посмотрел на меня.

Нормально! Как бегать в тумане и хлестать нас по щекам, так это ничего, а как мы стали защищаться, так, как будто и виноваты теперь! Ну да ладно, пусть думает что хочет. Пусть скажет спасибо, что не убили.

Второй, кстати, тоже был жив. И после возни первого он издал слабый стон. Травму он, вполне возможно, получил серьёзную, но это уже не наше дело. Пусть ему помощь оказывают те, кто нас всех сюда посадил.

Тем временем прозрачность воздуха всё возрастала, и уже можно было разглядеть очертания помещения, в котором мы оказались.

Это было похоже на старые душевые, только без душевых. Пространство большое, всё в кафеле, который местами был расколот и отвалился, на стенах дыры от труб, что там когда-то были. На полу множество квадратиков водостоков.

И почему именно душевые? Что подвернулось под руку, то и использовали? Или в этом есть какой-то другой смысл?

На потолке было множество ламп дневного света.

Я вдруг понял, почему это душевые! Едва заметно, но туман убегал в водостоки и отверстия для труб. А поскольку их тут было множество по всей комнате, и нагнетать туман и вытягивать его можно было более-менее равномерно.

— Куда нам дальше? — спросил я у немого.

Он по-прежнему сердито на меня взглянул и кивнул в сторону одной из стен, где находился едва заметный из-за выступа стены прогал.

— Спасибо, приятель, — улыбнулся я ему, — и прости если что. Но не мы всё это здесь устроили.

В глазах у него мелькнуло понимание, но он тут же отвернулся.

— Идём? — спросил я у Маши.

— Идём! — ответила она.