Воланд де Морт

12. Играть, чтобы жить?

Мы легли на спину и упёрлись руками в «потолок». В этом месте его роль исполнял лист металла. Но раньше это точно было не так, потому что пока мы ползли, я периодически задевал головой верхний свод, и там был бетон. В этом я был абсолютно уверен! А вот здесь, прямо перед водой, было что-то вроде люка.

Лист металла был от стены до стены в ширину, и метра два длиной. Мы это всё определили на ощупь, прежде чем заглянуть и узнать, что же там такое наверху. Без предварительной подготовки сразу высовываться было боязно. Наверняка там ждут какие-нибудь новые сюрпризы.

Наконец, мы всё же решились, и вместе, слегка приподняв лист железа, сдвинули его в сторону. Но, совсем чуть-чуть. Чтобы на нас не свалилось неожиданно что-нибудь неприятное.

Сделав щель сантиметров в пять, мы запустили туда мой крохотный светоч. Он практически не внёс ясности, потому что его яркости катастрофически не хватало.

Мы лежали, всматривались, вслушивались, но ничего не раздражало наши органы восприятия. Была полная тишина и темнота. Мы сдвинули лист ещё немного, так, чтобы я смог просунуть в дыру голову.

Я сам вызвался первым подставить свой котелок под удар, но, надо сказать, Маша совершенно не возражала.

Слегка высунувшись над уровнем пола, я огляделся. Послал светоч сделать небольшой облёт, чтобы хоть немного светить место, в котором оказался.

Как я понял, над нами было относительно небольшое помещение. И вроде бы совершенно пустое. Но обольщаться пока что не следовало. Я упёрся в лист железа руками и сдвинул его ещё дальше в сторону, после чего встал на ноги.

— Что там? — спросила снизу Маша.

— Вроде бы ничего, — сказал я задумчиво.

Маша доползла до дыры и тоже поднялась на ноги.

— Пусто! — резюмировала она, оглядевшись, — если это шоу, то должна сказать что какое-то унылое.

— Тьфу на тебя! — сказал я, — радуйся, что унылое, потому что как только оно станет зажигательным, весь огонь обрушится именно на нас, не сомневайся.

— Но пока что нас, наоборот, пытаются утопить! — воскликнула Маша и выпрыгнула из дыры, в которой мы стояли. В этот момент и я почувствовал, что мои ноги уже в воде. Я тоже не стал ждать, пока окончательно промокну, и шагнул наверх.

Вода прибывала быстро. Вскоре она заполнила тот лаз, где мы только недавно находились, и начала переливаться через край.

Чувствуя неладное, мы с ней обошли всё помещение по периметру, внимательно осматривая стены и пол на предмет возможного, пусть и замаскированного, выхода. Но ничего похожего не нашли. А вода уже хлюпала под ногами и продолжала прибывать.

— И что они хотят, чтобы мы делали? — возмущённо сказала Маша.

— Наверное, хотят, чтобы мы лезли наверх, — сказал я, задрав голову, и отправил светоч искать потолок. Он улетел довольно высоко, так, что этот крошечный огонёк практически перестал быть виден. Но, похоже, всё-таки нашёл место, где помещение заканчивается.

— У меня ноги уже промокли! — возмущённо сказала Маша.

— Поверь, это может быть меньшей из наших проблем, — сказал я, — иди сюда!

Я привёл её к месту, которое заприметил во время обхода.

— И что здесь? — спросила она.

— Видишь, тут кирпичи некоторые отсутствуют в стене. По этим дыркам можно лезть как по лестнице, — сказал я.

— Да? — задумчиво посмотрела на стену Маша, и тут же начала карабкаться.

Проблема была в том, что этих дыр в кирпичах было не очень много. И рядом лезть точно было невозможно, только друг за другом. А что там выше пары метров было вообще не разглядеть. Может быть, эта «лесенка» и закончится скоро.

Вода прибывала просто с поразительной скоростью. Она врывалась через дыру в середине комнаты, откуда мы недавно вылезли, и била с такой силой, что там образовывался «бугор» из воды высотой больше метра.

Мокнуть дальше смысла не было, и я полез следом за Машей. Она карабкалась довольно резво, и я вынужден был её окликнуть.

— Не спеши так, — сказал я.

— Почему? — удивлённо отозвалась сверху она.

— Мы лезем в неизвестность, и если бы здесь было светло, то я уверен ты была бы осторожнее и не торопилась так сильно. Представь, что будет, если один из нас сорвётся? Мы оба улетим вниз, — сказал я, — не забывай, что мы связаны.

— А как то, что мы будем лезть медленнее, поможет нам удержаться на стене? Мне кажется, что наоборот, наши руки устанут, если мы будем тупить, — сказала Маша.

— С одной стороны, да, но с другой, внизу успеет набраться побольше воды, и падать в неё это совсем не то же самое, что падать на бетонный пол. Или на пол, слегка прикрытый водой. Прибывает она быстро и будет служить нам дополнительной страховкой, — сказал я, — ведь мы даже не знаем, есть ли наверху выход, или нет.

Маша секунду подумала и сказала:

— Убедил!

После чего её скорость подъёма заметно снизилась. Видимо, она наконец-то осознала риски падения, которые в темноте воспринимались не так остро.

Каждый из нас освещал стену перед собой своим крошеным светочем, но их света едва хватало для того чтобы находить место, где ухватиться руками.

— Я устала! — через некоторое время сказала Маша, — как думаешь, там внизу уже достаточно воды? Мы можем ускориться?

— Давай! — просто сказал я.

И Маша снова стала карабкаться очень интенсивно. Плеск воды сейчас был где-то внизу, и на какую именно высоту мы поднялись, понять было трудно. Но, думаю, падать отсюда точно не стоило, даже в воду.

— Трубы начались! — отрапортовала сверху Маша.

И в самом деле, когда я достиг того же места, то путь мне преградила идущая горизонтально труба. Не толстая и выглядящая не очень надёжно. Я пошатал её рукой, и она… пошаталась! Висеть на ней, наверное, не стоит.

Однако миновать её просто так было нельзя. Как назло, рядом не было дыр в стене. Пришлось аккуратно, но опираться на эту трубу. Впрочем, Маша же это делала и ничего, её труба выдержала, может быть, и меня выдержит.

Тем более что выбора всё равно не было. Я взялся рукой за трубу и перенёс на неё свой вес. Она прогнулась, но не оторвалась, не выскочила, не упала. Худо-бедно, но она меня держала.

Неожиданно тросик дёрнул меня вверх и натянулся. Я сначала испугался, что что-то пошло не так, но потом понял, что просто Маша обогнала меня уже на всю длину «поводка».

— Эй, ты не мог бы там побыстрее? — раздражённо спросила она сверху.

— Форсирую трубу! — сказал я.

— Форсируй энергичнее, — сказала она, — у меня уже руки отваливаются. Если мы сейчас не выберемся, то я точно улечу вниз. Тут, кстати, этих труб полно, и меня они нормально выдерживают.

Если Маша сорвётся, то улетим мы вниз вместе. Так что я стал чуть меньше осторожничать и чуть больше рисковать, чтобы увеличить скорость. Это помогло, и тросик между нами ослаб.

— Толстая труба, я отдыхаю! — раздался голос Маши.

Честно говоря, я тоже уже устал карабкаться. Много нагрузки приходилось именно на пальцы и кисти, а они к этому были не очень привычны. И риск сорваться у меня тоже рос с каждой минутой.

По пути встретилось ещё несколько тонких труб, одна за другой, но они уже были прочнее зафиксированы на стене, чем первая, и по ним я лез гораздо увереннее. Маша, как и сказала, добралась до относительно толстой трубы, сантиметров тридцати в диаметре.

Она залезла на неё и легла вдоль на живот, свесив вниз руки.

— Крепкая? — спросил я, подбираясь к этому месту.

— Вроде да, — устало сказала Маша, — не шелохнулась, когда я на неё залезала.

— Хорошо! — сказал я и потрогал трубу рукой. Она, в самом деле, производила впечатление очень прочно закреплённой. Вскарабкавшись на неё, я улёгся так же, как Маша, головой к ней.

— Кайф, да? — проговорила Маша.

— А то! — ответил я, — в любое другое время лежать на такой трубе было бы сомнительным удовольствием, а сейчас это прям божественное наслаждение. У меня тоже пальцы уже отваливаются!

— Хорошо! — сказала Маша тихонько.

— Что хорошего-то? — возмутился я.

— Что не только мне тяжело дался подъём. Не нравится чувствовать себя слабачкой. А раз и тебе было трудно, значит, мы на равных, — сказала она.

— Очень трудно! — сказал я, — наслаждайся осознанием этого, если тебе так легче!

— Я и наслаждаюсь! — ответила Маша и замолчала.

Некоторое время мы лежали в тишине. Плеск воды давно стих, потому что место, через которое она набиралась, ушло на глубину. Теперь её уровень просто тихонько повышался. Я чувствовал, что она там, ощущал исходящую от неё влагу, но не мог понять, как далеко.

Протянув руку, я выковырял из стены кусочек раскрошившегося кирпича и бросил вниз. По моим ощущениям он должен был бы плюхнуться в воду где-то внизу, а он плюхнулся прямо под нами! Я быстро послал туда светоч, и оказалось, что вода всего на пару метров ниже той трубы, на которой мы отдыхали.

— Твою ж мать! — воскликнула Маша, и начала суетливо подниматься на трубе, чтобы продолжить путь. Вода набиралась просто с бешеной скоростью.

Но спешка никогда и никому не помогала. Рука у неё соскочила, она приложилась к трубе щекой и соскользнула вниз.

Я непроизвольно зажмурился, ожидая резкого рывка ошейника, который выбьет мне шейные позвонки, и на этом эта история закончится. Но рывка не последовало, раздался всплеск, потом тросик мягко натянулся и тут же снова ослаб.

Маша, когда всплыла, материлась так, как даже я не умею. И откуда девочка может знать такие слова?

— Вылезай быстрее! — крикнул я, обрывая её монолог.

Она перестала ругаться, вернее, стала делать это себе под нос и быстро полезла наверх. Я не стал её дожидаться, и как только длина тросика позволила, полез дальше первым. Что-то мне подсказывало, что край этой шахты уже близко, и нужно было встать в авангард, чтобы принять первый удар, если там что-то опасное.

Маша не возражала, да ей было и не до этого. Она была взбешена своим падением и тем, что всё-таки намокла. А ведь она так хотела этого избежать!

— Как лицо? — спросил я, карабкаясь дальше.

— Пока на мне, — неопределённо ответила Маша и продолжила что-то бормотать себе под нос.

Вскоре я достиг верха, но выбраться из этого здоровенного колодца там было нельзя. Путь преграждала решётка. Ячейки были крупные, но не настолько, чтобы через них мог пролезть человек. Причём решётка была толстой, тяжёлой и сплошной. По крайней мере, в том месте, где мы до неё добрались.

— Высохла? — спросил я Машу, когда она меня догнала.

— Нет, — резко ответила она.

— Хорошо, потому что сейчас всё равно купаться будем, — сказал я.

— Почему? — не поняла она.

— В этом месте мы через решётку не пройдём, но топить нас именно сейчас тоже глупо. Значит, выход должен быть, только вот добраться до него мы сейчас не можем… не, ну теоретически можем, повиснув на прутьях. Но я бы этого делать не стал. Потому что очень переживаю за свои шейные позвонки. А ты своим падением чудом не выбила их и мне, и себе. Вплавь надёжнее. Главное, нужно будет успеть найти выход, пока вода не доберётся до решётки.

Выслушав меня, Маша по моему примеру выковыряла из стены кусочек кирпича и бросила вниз. Вода приближалась и была уже недалеко. Честно говоря, этот всплеск совсем рядом в темноте навевал ужас. Вода догоняла нас неумолимой гигантской массой. И если она дойдёт до решётки, а мы к этому моменту не найдём выход, то просто захлебнёмся здесь, и всё.

Встревоженный этими мыслями, я послал светоч летать под решёткой, внимательно вглядываясь, нет ли чего необычного, что может оказаться выходом.

Маша сделала то же самое. Вскоре, когда вода коснулась наших ног, мы пришли к выводу, что выход должен быть где-то в самом центре. Там на решётке различались какие-то утолщения. Мы изучали решётку со своего места ещё некоторое время, когда Маша вдруг сказала:

— Надо плыть, вода слишком быстро пребывает.

— Согласен! — сказал я, первым отпустил решётку, за которую держался, и поплыл.

Маша не отставала. Когда мы достигли центра, то до решётки уже можно было достать рукой. Мы не ошиблись и приплыли точно к решетчатому люку. Но только проблема была в том, что он был закрыт!

— М-м-м-м-м! — промычал я в бессильной ярости, и послал светоч выше решётки, чтобы понять, что там находится.

Мой крошечный светлячок мало что мог осветить, но я успел увидеть какую-то торчащую вверх палку прямо рядом с люком.

Вода всё поднималась, и чтобы держаться за решётку, руку уже можно было не вытягивать.

Я направил светоч к торчащей палке, чтобы разглядеть, что это и зачем здесь находится. На ней сверху было утолщение, и на этом утолщении в сторону торчала какая-то штуковина, похожая на рычаг. Но дотянуться до него было невозможно, длины руки у человека для этого не хватит. Рычаг был намного выше.

Маша всё видела, но молчала, чтобы не отвлекать меня. Да и сама она тоже напряжённо думала, что именно нам нужно предпринять, чтобы отсюда выбраться.

Я подумал, что, возможно, приложил недостаточно усилий, чтобы открыть люк. Я ухватился за него и начал трясти с яростным ожесточением, но он даже не шелохнулся.

— Рычаг, — сказала Маша, — нужно дёрнуть за рычаг!

— Мы туда не сможем достать! — сказал я, — может быть нужно кого-то позвать или уговорить, чтобы нам помогли?

— Эй, кто-нибудь! Мы на месте! Впустите нас! — закричала Маша, проверяя эту гипотезу, и это было правильно, потому что на рассуждения времени не оставалось. От воды до решётки уже помещались только наши головы.

Я просунул руку до локтя и ухватился, таким образом, за решётку. Вода уже была мне до ушей, и меньше чем через минуту мы захлебнёмся. Да какую минуту, счёт шёл уже на секунды!

— Алик, придумай что-нибудь! И я сделаю всё, что ты захочешь! — в отчаянии сказала Маша, на которую накатила волна паники. Я это очень хорошо понимал, потому что и сам был близок к тому, чтобы запаниковать.

Вода поднялась ещё, и чтобы дышать, уже приходилось поднимать лицо вверх и вставлять его между прутьями. Ещё немного и мы уже не сможем сделать вдох. Пошли последние секунды.

— Алик! — закричала Маша, и её крик как будто взорвал в моём мозгу гранату.

— А-а-а-а-а-а-а! — закричал я, нащупал под водой тросик, резким движением просунул руку с ним сквозь решётку, перехватил его другой рукой, стараясь сделать петлю, и стал вытягивать его наверх, стараясь, чтобы он не сгибался и не падал.

Вода уже заливала мне глаза, и видно было плохо, как через мутное стекло. Дальше я действовал практически интуитивно, по памяти стараясь накинуть тросик на рычаг, потому что видеть я его уже практически не мог.

Где-то рядом в это время раздался и тут же захлебнулся крик Маши.

Мне показалось, что я достал! Дёрнув рукой в сторону, я постарался накинуть тросик на рычаг. Получилось? Не знаю, но второго шанса всё равно у меня уже не будет.

Что есть сил, я дёрнул тросик вниз.

Сквозь воду я услышал, как что-то щёлкнуло, а потом не увидел, а как будто почувствовал, что люка на месте больше нет. Нащупав под водой Машу, я схватил её за волосы и рванул в сторону места, где должен быть выход наружу, после чего и сам устремился туда.

Мы вынырнули одновременно, откашливаясь и отфыркиваясь от воды, которой успели нахлебаться.

Как только мы вынырнули, наверху зажёгся свет. Я краем глаза увидел, что решетчатая крышка люка стоит вертикально. Её поднял какой-то механизм, как только я дёрнул за рычаг. Рычаг сейчас был опущен вниз, тросик с него благополучно соскочил и выскользнул вниз сквозь прутья решётки.

Маша, откашлявшись, подплыла ко мне, обхватила мою шею рукой и чмокнула в щёку, после чего ухватилась за край решётки и вскарабкалась на неё. Решётку сверху покрывала вода сантиметров на десять, но у меня было ощущение, что она перестала пребывать. Всё, нужный уровень был достигнут.

— Я запомнил, что ты мне обещала, когда умоляла найти выход, — сказал я, выбираясь на решётку рядом с Машей.

— Не бери в голову, я была в состоянии аффекта, — отмахнулась она.