Вельмата. Длинные тени

Глава 29. Свет и тени

Настя забралась с ногами на широкий подоконник в большой комнате и устроилась на подушках с кружкой какао, коробкой сдобного печенья и «жильцами». На улице вечерело, двор окрасился в розово-сиреневые тона. Искристый снег посвёркивал в последних лучах заходящего, почти уже зимнего солнца.

С улицы доносились громкие недовольные голоса: многодетная мамаша из соседнего дома предложила установить общую новогоднюю ёлку, и теперь жители всего посёлка громко предлагали для искусственного дерева лучшие места. Хорошо, что хоть сошлись на том, что ёлку лучше ставить пластиковую, а не живую, а то бы Настя самолично устроила протесты, да ещё всех знакомых по Мрачному кругу бы подключила.

Герцог грыз шоколадную печеньку, держа её передними лапками. Маркиза свернулась клубочком под краем подушки, Граф смотрел на предночное небо, а Княжна, в кои-то веки согласившаяся вылезти из домика, увлечённо изучала хвойные ветки, которыми Настя по советам из «Ведьмограма» забрала окно.

Тётя Римма указывала пёстрой варежкой в одну сторону, мужик из соседнего дома — в другую. Мамашины дети лепили снеговика, вокруг на все лады заливались собачки Котовых. Сугробы становились контрастнее, в окнах загорались тёплые огоньки. Какой всё-таки прекрасный вечер.

Пора бы и гирлянду на окно повесить, хватит ей пылиться в кладовке. В последний раз Настя её доставала ещё при жизни бабушки Алины, чтобы хоть немножко порадовать болеющую старушку.

Зажужжал телефон, который Настя запихнула под подушку. Оказалось, снова звонил Игорь. Наверное, всё же стоит прекратить игнорировать его звонки и сообщения. Рано или поздно всё равно придётся объясняться. Не прятаться же за окнами каждый раз, когда он приезжает. А то позавчера он целую ночь под окнами в машине просидел, пока Настя ползала по квартире на четвереньках, не включая света и усердно делая вид, что дома её нет.

Под подушкой снова зажужжало. Маркиза проснулась и недовольно глянула на Настю.

— Привет, — вздохнула Настя, поднося телефон к уху.

— Я уже думал, мы так больше и не поговорим, — сухо произнёс Игорь.

— А о чём ты хочешь разговаривать? — спросила Настя, доставая ещё одну печеньку для Герцога. О, и Княжна снизошла до дегустации.

— Как это — о чём?

— Ну, проклятие снялось. Живи дальше и радуйся.

— Это да, — протянул Игорь. — Но я же тебя толком так и не поблагодарил.

— Твоего «спасибо» вполне достаточно, — тихо произнесла Настя.

Игорь помолчал. Вообще-то Настя думала, что после всей этой истории с проклятием, доставанием Викиных обгрызенных костей из канализации и нелепыми предложениями провести остаток жизни вместе Игорь сам технично исчезнет. Увы — не сложилось. Он только упрямее стал навязываться.

— Как там твой брат? — спросила Настя, предлагая Герцогу ванильную печеньку с джемом.

— Нормально, — с готовностью ответил Игорь. — Никакого перитонита. Просто небольшая колика из-за простуды. Его уже выписали.

— Я рада, — пробормотала Настя, наблюдая, как Княжна брезгливо отбрасывала кусочки печенья с ореховым ароматизатором.

На улице соседи играли в снежки — команда детей против взрослых. А тётя Римма, оказывается, прилично метает. Папаши скатывали большие комья, видимо, собирались делать горку. Ещё бы каток залили, как на старых фотографиях — вот бы настоящая новогодняя сказка получилась.

— Разве дело только в проклятии? — тихо спросил Игорь.

— А разве нет? — по возможности равнодушно ответила Настя.

— Просто я думал, что мы… что у нас…

Насте очень хотелось объяснить ему, что нет и никогда не было никаких «нас».

— Давай честно. Мы с тобой друг другу не подходим. Тебе нужна какая-нибудь красотка с ногтями, ресницами и чем-нибудь ещё.

— Да причём здесь ногти и ресницы! — резко произнёс Игорь. — Мне нужен человек.

Теперь Настя сделала паузу. Вообще-то то, что он в прошлый раз говорил про засыпать и просыпаться вместе, ждать друг друга с работы и всё такое — очень даже неплохо звучало. Может, Настя всё-таки повзрослела? Потому что с Гошкой ей хотелось бесконечных приключений. Чтобы встать утром и уехать в незнакомый город, поплутать по заброшенным деревенькам или хотя бы устроить фотосессию на крышах. Игорь — это другая история. Он будет целые выходные батониться под одеялком, поедая пиццу и таращась в экран. Хотя… не так уж плохо звучит.

— Ты ещё там? — раздался в трубке голос Игоря.

— Да, — вяло произнесла Настя. — Я там.

— Я вот что подумал. Давай на Новый год съездим в Растяпинск. На целую неделю. Там, говорят, интересные развлекательные программы на праздники.

Настя молчала. За ухом прошелестело тёплое Гошкино дыхание, и по коже пробежали мурашки.

— Или, если хочешь, можем поехать к нам на дачу в Василейск, — продолжал Игорь. — Там обалденно красиво. Правда, это очень далеко, но я думаю, это не проблема, потому что…

Дальше Игорь пустился в рассказы о том, где находится его семейное имение, какие там великолепные закаты, что там есть термальные источники, трассы и горки для катания на лыжах, и вообще теперь развивается сельский туризм.

Настя не слушала. Он, кажется, просто к ней привязался как к человеку, который помог выбраться из сложной ситуации. Но такая привязанность обычно не прочная. Так что мама вполне может оказаться права, и Настя потом будет лить слёзы по бросившему её Игорю.

— Так что насчёт поездки? — наконец спросил Игорь.

Ну не посылать же его куда подальше со своими предложениями. Или лучше сразу послать?

— Надо подумать, — уклончиво произнесла Настя.

— Может, мы всё-таки встретимся?

— Может. Давай, я сама тебе перезвоню?

— Хорошо, — как-то невыразительно ответил Игорь.

Настя завершила вызов. Нет, он, конечно, очень даже ничего. Вроде хороший парень, уже не проклятый. Но тем больнее потом будет разрыв. С другой стороны, неужели ей теперь предстоит всю оставшуюся жизнь провести в одиночестве из-за страхов?

Как же изматывают эти мысли по кругу. Так какао остынет. Собственно, оно уже почти остыло. Настя отдала оставшиеся печенюшки крысам и допила чуть тёплое какао. От ванилина зачесалась щека. Настя привычно поскребла кожу ногтями и тут же поморщилась от боли. Ожог, поставленный фонарём Вики, до сих пор не зажил до конца, хотя ведьмы-целительницы из Мрачного круга снабдили Настю мазями и травами для компрессов. Однако все сошлись во мнении, что подобные колдовские травмы быстро не заживают, хоть Вельмата и вышла из той схватки победительницей.

Игорь, кстати, был в ярости из-за Настиной травмы. Правда, лишь до тех пор, пока не узнал, что Вику угораздило свалиться в тоннель с крысами. Её мамаша, разумеется, тут же повисла на нём, упрашивая взять все работы по вытаскиванию останков на себя.

И его мама тоже расстроилась из-за Викиной кончины. Правда, она тоже в свою очередь пришла в ярость, но уже позже, когда узнала, в чём заключалось семейное проклятие Сергомасовых и что Вика с родительницей готовили Игорю.

Настя вот не исключала, что именно мама Игоря посодействовала тому, что Викины останки долго не отдавали родственникам, ссылаясь на проблемы с медэкспертизами. В общем, семьи не то что капиталами не породнились, а окончательно рассорились. Хотя надо отдать должное Игоревой маме — она даже предлагала найти для Насти хороших врачей, чтобы вылечить ожог. А сам Игорь, к его чести, сказал, что красное пятно на полщеки её совершенно не портит. И что ему без разницы, насколько гладкая у неё кожа на лице.

Настя слезла с подоконника и прошла на кухню, чтобы втереть в ожог очередную порцию мази. Эх, Вика. Тебе были даны такие возможности и такие способности. Один магический фонарь чего стоил. Если бы, например, у Насти был такой артефакт, то ей куда сподручнее было бы разбираться с тенями и источниками света. Но увы, он достался Вике и её мамаше, которые использовали его совсем не по назначению. Теперь фонарь вообще улетел на дно реки. И Велейны больше нет. А кому вместо неё разбираться с тенями прошлого? Правильно, Насте. Причём без фонаря.

Поставив баночку с жёлтой медовой мазью назад в холодильник, Настя услышала тихий щелчок за спиной. Обернулась. Точно — у икон снова теплилась лампадка. Продолжая втирать в кожу мазь, Настя подошла ближе, в который раз всмотрелась в потемневшие лики, чуть подсвеченные слабым огоньком. Настолько маленьким, что рассмотреть его можно только в кромешной тьме.

Кромешная тьма. Как там, где за конторкой сидит старичок, веками не видевший света. Да, с фонарём отыскать там Геннадия Сергомасова было бы куда проще. Да и вылезти потом из этой бездны.

Настя припомнила, как тени предков Игоря встали на её защиту и приняли часть удара Викиным фонарём на себя. А Геннадий, наверное, смягчил свою участь тем, что вытолкнул её за падающую решётку. Может, теперь ему там полегче. Сам наложил проклятие, сам пожертвовал собой, чтобы его снять.

Настя, впрочем, по совету Квиле, попыталась помочь Игоревым предкам ещё и записками в церквях. Сам Игорь в ответ на рассказы о поминах и о том, как они помогают умершим предкам, только предложил денег на оплату годовых и сорокоустов. А когда Настя отказалась, перевёл ей приличную сумму по номеру телефона. Поминальных служб на эти деньги получилось заказать с хорошим запасом, так что почившие Сергомасовы, наверное, теперь уже не сидят в глубоких страшных темницах.

Темницы. Тьма. Каменные мешки. Подвалы.

Так. Подвалы. Настя вдруг снова отчётливо вспомнила, как бабушка Алина, ещё в силах, спускалась в подвал дома, держа наготове фонарь. Квиле ещё тогда сказал, что в бездну к проклятым так спуститься нельзя. А к кому можно? И где бабушка взяла фонарь?

Настя чуть по лбу себя не хлопнула. Ведьмы теней-то не было, видимо, бабушка Алина, как и она сама теперь, совмещала две должности. И где, интересно, теперь бабушкин фонарь?

Пожалуй, единственным местом, где мог оказаться такой артефакт, была кладовка. Настя вдохнула поглубже и открыла деревянные дверки в прихожей. Залезать сюда — это как путешествовать по прошлому без карты и компаса. На пол из захламлённого шкафа перекочевали ненавистные весы, старый пылесос, штука для мойки окон, взорвавшаяся когда-то скороварка, несколько сломанных часов, старый топор, коробка с гайками, пакеты с удобрениями, ещё один топор, разводной гаечный ключ, большой колокол. Наконец Настя нашла у задней стенки фонарь вроде тех, которыми пользуются путевые обходчики.

Прикрыв двери, Настя покрутила агрегат в руках. Нажала на кнопку. Ничего не произошло — фонарь не засветился. Вставка новых батареек тоже не помогла. Разочарованно выдохнув, Настя убрала фонарь обратно и уже приготовилась к нудному запихиванию в шкаф всего вытащенного на свет хлама, когда заметила в дальнем углу ещё один светильник. Что-то вроде имитации старой лампы из исторических сериалов. Стеклянная колба, металлическая крышка с местом для батарейки и ручка. Только внутри — патрон для лампочки, а не подсвечник.

Хмыкнув, Настя отыскала в кладовке старую лампу накаливания и ввернула в патрон. Вставила батарейку. Включила и зажмурилась от яркого света. Пока крутилась на месте, пытаясь выключить, зацепила взглядом зеркало в прихожей. За стеклом, будто в ином пространстве, скользили тёмные силуэты. Но это были не только привычные цветные полупрозрачные сущности, теперь к ним присоединились матовые серые и всех оттенков чёрного фигуры, точно повторяющие людские контуры. У некоторых за спинами были длинные хвосты, у других вместо руки или ног — осьминожьи щупальца. Стоило Насте чуть присмотреться, как одна вроде бы дама внезапно расплылась в тёмную мерзкую кучу. Хорошо, что Настя по привычке встала так, чтобы самой не отражаться в зеркале. Ещё не хватало, чтобы эти сущности заметили её тут с лампой.

Вот, значит, с какими тенями придётся иметь дело. Да уж. Раньше были только несчастные призраки, застрявшие в междумирье. Теперь ещё и эти. Интересно, им тоже придётся помогать? Или наоборот — отлавливать и заточать в зеркальных клетках?

И откуда это понимание в Настиной голове?

В глазах рябило. Настя сосредоточилась и заставила тени скрыться за плотной тёмной пеленой. Слишком уж она устала, чтобы сейчас возиться ещё и с ними. Отдохнуть бы хорошенько. Что там, кстати, говорил Игорь насчёт своей дачи? Там вроде бы очень красиво?

В зеркале появился сумеречный снежный коридор, уходящий в розово-сиреневый закат. Вроде заледеневшей водной глади под темнеющим зимним небом.

По снегу, виляя хвостиком, бегал Беляшик. Что-то находил, принюхивался, копал лапкой, потом бежал дальше, играя с редкими падающими снежинками.

Глаза привычно защипало.

— Не надо плакать, — мягко произнёс Гошка. — Тебе не идёт. Да и Беляшик расстроится.

Холодный ветер трепал длинные Гошкины волосы, но его кожа даже на морозце оставалась бледной. Шея белая, шарфа, как обычно, нет. Снова придётся отпаивать его чаем с малиной, без конца меряя температуру и беспокоясь. Прямо как Игорь недавно ухаживал за Настей, хотя его об этом даже не просили.

— Правильно, — усмехнулся Гошка. — Всё повторяется.

Настя смотрела на него, не в силах и слова произнести. Лишь протянула руку, чтобы дотронуться. Но Гошка отступил на полшага:

— Не надо.

Насте хотелось сказать, что ей очень плохо без него, но вместо этого она проговорила:

— Прости меня.

— Не получится, потому что не за что. Я никогда и ни за что на тебя не обижался, — печально вздохнул Гошка.

Стало ещё труднее дышать. Потому что сама Настя постоянно находила в Гошке что-то неправильное, раздражающее. И она дулась, злилась, переставала отвечать на звонки, даже пару раз на него накричала.

— Забудем, — улыбнулся Гошка. — Я забыл, и ты отпусти.

Настя вытерла горячую слезу рукавом. Смысл последней Гошкиной фразы дошёл до неё не вдруг. А когда стало ясно, что он имел в виду, руки задрожали.

— Всё равно придётся, — покачал головой Гошка. Беляшик подбежал и сел у его ног, подняв мордочку и щурясь на зимнем ветру.

Беляшик. Пожалуй, первый настоящий друг, хотя и собака. И Гошка. Первая настоящая любовь, пусть и острая, колкая, громкая, как фейерверк, и такая же яркая. И быстро гаснущая. Две глубокие раны на Настиной душе.

— Всё пройдёт, — успокаивающе произнёс Гошка. Беляшик перебирал лапками, как будто ему хотелось бегать и играть, а приказано сидеть.

Но нельзя же приказывать им сидеть рядом и наблюдать, как Настя упивается жалостью к себе. Тут уж два варианта — или отпустить, или присоединиться. Гошка перестал улыбаться и хмуро глянул на Настю. Тем более у неё от слёз и холода уже из носа потекло. Жалкое, наверное, зрелище.

— Ладно, — всхлипнула Настя, снова утираясь рукавом. — Спасибо, что были рядом. Я вас не забуду. Может, ещё встретимся?

— Может, и встретимся, — улыбнулся Гошка. — Не грусти. И не держи обиды. Будь счастлива. Прощай.

— И вы будьте счастливы, — просипела Настя.

— Мы уже. Идём? — Гошка поманил Беляшика, и они вместе двинулись по ледяной дороге к закату. Тощая тёмная Гошкина фигура и маленький семенящий рядом светлый комочек постепенно растворились в летящем розово-сиреневом снегу.

Настя отошла от зеркала и села на скамейку, выключила фонарь и поставила рядом. Зеркало стало привычно тёмным.

Обычная прихожая. Старая бабушкина квартира, наполненная скрипами и шорохами. И Настя в ней теперь одна. Не будет больше Гошкиных ладоней на плечах и его тёплого дыхания на шее.

Где-то в комнате зажужжал смартфон. Настя растёрла ладонями слёзы по щекам и пошла в комнату. Уже совсем стемнело, так что пришлось включить лампу, чтобы разогнать предзимнюю ночь.

Оказалось, Игорь снова желал пообщаться, теперь по видеосвязи. Настя хотела было вызов отклонить, ведь она сейчас явно не походила на красотку с обложки модного журнала. Впрочем, она никогда на неё не походила, так что вызов всё же приняла.

— Привет. — Игорь казался немного удивлённым. — Думал, не ответишь.

— Тогда зачем звонил? — скучно спросила Настя, шаря по столу в поисках бумажного платочка. — Мы же только что разговаривали.

— Звоню, чтобы позвонить, — буркнул Игорь. — Хотел тебя увидеть.

Настя смачно высморкалась.

— Ты простудилась? — тут же быстро спросил Игорь. — Мне приехать? Что-нибудь привезти?

Настя убрала платочек и наконец посмотрела на экран. Обеспокоенное лицо Игоря. Зелёные глаза, прямо как у… У Игоря. Наконец Настя рассмотрела в этом мужчине его самого, а не собственные фантазии через призму привидений прошлого.

Улыбнулась и сказала:

— Со мной всё хорошо, но ты приезжай. Если привезёшь «Прагу», будет классно.

Больше книг на сайте — Knigoed.net