Вельмата. Длинные тени

Глава 2. Нижегородский нуар

Ноги будто стали неподъёмными гирями и сразу же заледенели пальцы. Настя так и стояла, замерев, и пялилась на старую двухэтажку. Краем глаза следила за полупрозрачной мужской фигурой, медленно приближавшейся со стороны непролазных кустов, через которые асфальтовая дорожка убегала в сплошные заросли, оставшиеся от дачного товарищества.

За ухом будто тихо жужжала муха, и шею обдало холодком. Этого не хватало. Если этот тип тут не один, то они сейчас на все голоса начнут выть, а хуже этого вообще ничего нету. Призрачный мужик дополз уже до забора, окружающего Настин дом. Жужжание у уха нарастало, руки напрочь потеряли чувствительность, и очень хотелось от всего этого попросту отмахнуться, как от надоедливого насекомого. Увы, бессмысленно. Не поможет.

Настя покрепче зажмурилась и кое-как сжала кулаки. Если она так и будет тут торчать, то её точно заметит кто-то из соседей. А это неминуемые сплетни. Которых и так через край. Когда жужжание стало больше походить на стон сквозь скрежет зубов, Настя заставила себя повернуться вправо и дала дёру.

Неслась по тротуару, едва разбирая дорогу сквозь полуприкрытые глаза. Кружево ресниц пропускало лишь туман, в котором мелькали трещины тротуарчика и опавшие жёлтые и красные листья. Толчок в плечо, кто-то звонко заголосил. Кажется, она кого-то сшибла. Ну и ладно. Сами виноваты, что по сторонам не смотрите. Особенно этим грешат наглые подростки со смартфонами и некоторые молодые родители, свято уверенные, что им и их ребёночкам все обязаны уступать дорогу и выстилать расписные половички.

В голове снова появился монотонный шум, только на этот раз более резкий. Настя мысленно застонала и прибавила шаг. В глаза ударил свет, как от фар. Настя резко шарахнулась в сторону и налетела на штакетник, окружающий один из домов посёлка. Глаза пришлось открыть, и весьма кстати. Оказалось, она уже добежала до проспекта Гагарина, заполненного транспортом. Отлично, это в голове, значит, не призрачный вой, а всего лишь шум моторов и тормозов. Только похоже, тормоз-то тут как раз она. Сумела перепутать стоны привидений с машинами, надо же.

Настя поглубже вдохнула. Сжала и разжала кулаки. Оправилась и вышла на троутарчик у проспекта. Кстати, а кто это так светил ей в лицо фарами? От таблички с указанием поворота к посёлку Изыскателей виднелась теперь лишь дорога, проложенная между двухэтажными домиками. Наверное, просто кто-то из местных приехал домой. Хотя отчего-то казалось, что машина не принадлежала никому из жителей посёлка.

Ну и ладно. Мало ли, кто тут ездит. Вообще-то, если подумать, то мало. В эту глушь редко кто забредает. Ну, кроме тех, кто имеет сомнительное удовольствие тут проживать.

Только думать об этом некогда. Пленер уже скоро начнётся, а она только до проспекта дошла. Настя перебежала дорогу и прибавила скорости, потому что к остановке как раз подкатил нужный автобус. И пассажиров не так чтобы много. Отлично, можно занять место в углу и спокойно ехать до самой площади Горького. А там придётся отпахать нехилый марш-бросок по Покровке до Минина. Мораль — выходить надо пораньше и не тратить время на болтовню с привидениями.

Хотя пленер могли бы устроить и в другом месте. Например, за корпусом Университета на Гагарина тоже открываются прекрасные виды на реку, мосты и заречные районы. Тоже, кстати, красиво, почему бы и урбанистику не поскетчить. Но нет — всем надо порисовать на самом распиаренном месте. Всё же одинаковое получится. А, ладно, чего разнылась.

Настя доехала до площади Горького, выскочила из автобуса и припустила бегом по Покровке. Вечер, народу тьма. Да ещё в который раз плитку перекладывают, так что от широкого прохода свободной осталась только половина, да и та запружена людьми. Лавируя между туристами и местным бомондом, Настя неслась к площади Минина. Потом ход сам собой замедлился, и Настя внаглую остановилась прямо посреди улицы. Хорошо, что она вся пешеходная.

Достав скетчбук и маркеры, Настя сняла перчатки и яркими штрихами стала набрасывать Дмитриевскую башню Кремля, отсюда кажущуюся бордовой на фоне ультрамаринового неба. К башне сходились переливающиеся шарики фонарей и подсвеченные дореволюционные дома. Пешеходы пёстрыми мазками, вместо плитки булыжная мостовая, отражающая блики вывесок. И лепнина на домах более крупная, рельефная. Плюс парочка вымышленных горгулий. Но ведь так же явно интересней.

— Прикольно, — бросила через плечо девица в модных широких штанах.

Настя благодарно хмыкнула и быстро убрала скетчбук и маркеры. Повезло, что её, расположившуюся на самом ходу, никто не сшиб с ног. Всё-таки Нижний — культурный город с воспитанными жителями и внимательными туристами. Аж на душе стало приятно. А куда она, собственно направлялась? Точно, пленер.

Ну, так она уже поскетчила. С другой стороны, стоило ли тащиться сюда через полгорода, чтобы почти дойти, а потом вернуться. Ладно, вперёд.

Уже спокойнее Настя дошла до площади Минина, завернула на территорию Кремля, миновала правительственные корпуса и церкви, Вечный огонь и наконец увидела на смотровой площадке десяток людей с альбомами и скетчбуками. Все судорожно набрасывали изумрудное Заволжье и темнеющее небо, отражающееся в реке, рассечённой лиловыми разводами заката. Одно и то же. Некоторые, правда, решили соригинальничать и сделали небо похожим на вангоговские завитки.

— А, добрый вечер, — изобразила приветливую улыбяку организаторша пленера. — Я уже думала, ты не придёшь.

— Я на Покровке скетчила, — наигранно небрежно сообщила Настя. Некоторые рисовальщики на неё обернулись.

— Тебя там не растоптали? — притворно-обеспокоенно спросила одна из девиц, у которой линия горизонта на скетче завалилась градусов на тридцать.

— Как видишь, нет, — едко произнесла Настя.

— Ну, тогда садись куда-нибудь. Может, успеешь ещё что-нибудь накидать, пока солнце не село.

— Я за стену пойду. Там виды интереснее.

Настя прошла за спинами художников, через пространство Кремля, и скоро оказалась за стеной. Если честно, отсюда виды открываются такие же шикарные, как и из самого Кремля, просто как-то скучно рисовать то же, что и все.

Солнце уже зашло, оставив небо тёмно-фиолетовым с кровавыми нотками. Чтобы получить нужные оттенки, Настя держала сразу несколько маркеров в каждой руке, плюс блендер. Холодновато без перчаток.

Глубокие переливы неба и реки, тени домов вдали и крупная графика крестов и куполов церквей, с которыми Настя оказалась на одном уровне. Хорошо рисовать с возвышения. И людей вокруг почти нет. Интересно, почему. Такая красота кругом.

Убрав скетчбук и маркеры, Настя ещё погуляла вокруг Кремля, пока закат окончательно не уступил место чернильной октябрьской ночи. Возвращаясь, заметила у толпы художников ещё какие-то тени. Камера, микрофон. Ага, это журналисты делают сюжет. Как классно, что Настя додумалась уйти за стену, а то морозила бы теперь зад, усердно изображая вдохновение, пока организаторша эмоционально размахивала руками, рассказывая об очередном «безумно интересном проекте».

Домой? Пора бы. Но тут Настя вспомнила о полупрозрачных товарищах, шатающихся по посёлку. Ехать назад сразу расхотелось.

Настя нога за ногу поплелась в сторону памятника Чкалову. Как же они достали, эти привидения. А хуже всего то, что и рассказать про них никому нельзя. Она как-то попробовала. Давно, ещё в Сарове. Это после того, как её на пикнике в грозу молния шандарахнула. Ей же всего семь тогда было. Наивная. Стала родителям показывать скользящие полупрозрачные силуэты дядь и тёть. А родители показали дочку психиатру. На память остались шрамы на шее от расплавившейся цепочки и умение молчать. Которое неплохо бы почаще применять, чтобы не хамить всем и каждому.

Верхневолжская набережная с прекрасными дневными видами и непроглядной ночной мглой. Стало прохладно, захотелось согреться.

Прибавив шаг, Настя дошла до кафе «Старый ключ», на веранде которого ещё светили тёплые фонари и распивали кофе посетители. Но Настя прошла в буфет, ведь там теплее, а шикарными видами она сегодня уже насытилась.

— Привет. Давно не заходила. — На соседний стул уселся Борода, хозяин заведения. Первый за вечер человек, не вызывающий раздражения.

— Привет, Борода. — Настя сняла перчатку и протянула руку, которую тот чуть сжал длинными пальцами в кольцах. — Мне далеко ехать, ты же знаешь.

— Обленилась.

— Ну да, — признала Настя.

— Тебе вообще надо чаще бывать на воздухе. Ты бледная, как штукатурка.

— Вот я и приехала на скетчинг. — Настя размешивала ложечкой какао с густой пенкой.

— Ну, давай, хвастайся, — улыбнулся Борода.

Настя вытащила скетчбук и просто отдала его Бороде. Никому другому ни в жизнь свои альбомы в руки взять бы не позволила, но с этим парнем они слишком давно и хорошо знакомы. Пока он аккуратно перелистывал страницы, Настя запивала густым кремовым какао воздушную горячую пышку с ванильно-сахарной посыпкой.

— Нижегородский нуар, — улыбнулся Борода. — Великолепно.

В этот момент к нему сбоку подошла рыжая девица в облегающей куртке, расстёгнутой до ремня, так что четвёртый размер предстал во всей округлой красе.

— Это так называется? Действительно, превосходно, — похвалила девица, демонстрируя тридцать восемь идеальных зубов. — Ты молодец.

— Шпашибо, — промямлила Настя, искреннее радуясь, что рот у неё в этот момент оказался набит пышкой. А то она бы выдала что-нибудь.

Борода перевернул несколько страниц. А ведь чудно́. Со стороны Настины рисунки действительно напоминали яркий черничный, растекающийся акварелью нуар.

— Мне очень понравилось, — продолжала сверкать зубами рыжая. Она мало того, что беспардонно пялилась на чужие рисунки, так ещё и по-хозяйски опёрлась острым локтем прямо на плечо Бороды. Ну, дамочек вокруг него всегда хватало.

— Спасибо, — сухо произнесла Настя, убирая скетчбук в сумку.

— Руки всё мёрзнут? — вдруг спросил Борода.

У Насти шея полыхнула от того, что её личный вопрос обсуждался в присутствии грудастой девицы.

— Сейчас нет. — Настя показала руки без перчаток, которыми держала чашку с горячим какао.

Борода помолчал. Рыжая всё не уходила. Так и улыбалась идеальными зубами, прильнув к его плечу. Будто ждёт чего-то. Ясно, это Насте пора бы собираться.

— Это Яна, — вдруг сказал Борода, указывая на грудастую подругу.

— Настя. Очень приятно. — Врать вот не очень приятно, а что делать.

Яна открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Борода её перебил:

— Ты слышала про Сумрачный Нижний?

— Что? Какой Нижний? — не поняла вопроса Настя.

— Это такое новое туристическое направление. — Борода поставил локоть на буфетную стойку, так что его многочисленные браслеты скатились по татуированной руке почти до завёрнутого у локтя рукава рубашки. — Что-то вроде скорбного туризма.

— Это ещё называется танатотуризм, — подсказала Яна, причём улыбалась в этот момент так, будто вещала про организацию свадеб на круизных лайнерах.

Настя только переводила взгляд с Бороды на его грудастую подружку. Они что, слишком много коньяка себе в кофе бухнули?

— Это экскурсии по кладбищам и мистическим местам. Заброшки, старые особняки, парки, где раньше были кладбища. — Борода перебирал пальцами, будто что-то растирал в руке.

— Нет, не слышала, — признала Настя. Как это умудрилась пропустить такую шикарную крипоту.

— Мы тут решили запустить такое направление. Хочешь поучаствовать? — склонил голову Борода.

— В качестве кого? — насторожилась Настя.

— Гида, кого ещё, — произнесла Яна с широченной улыбкой. Как будто разговаривает с умственно отсталым ребёнком. Или продаёт чудо-подушку для чтения мыслей.

— Что? Какой из меня гид, — усмехнулась Настя.

— Да брось, ты весь местный кринж наизусть знаешь. — Борода поднял брови.

— То, что я пару раз застряла в заброшках, не говорит о том, что я спец по крипоте.

— Зато прогуляешься, — продолжал гнуть своё Борода. — Подработаешь опять же.

— Прогулка по кладбищу заменяет три пробежки, да? — едко спросила Настя. — А работа у меня и так есть.

— Это риелторские соцсети? — насмешливо спросила Яна.

— Чем тебе риелторы не нравятся? — с вызовом спросила Настя. Яна только иронично подняла брови.

— Дело не в риелторах и не в соцсетях, — произнёс Борода, глядя в сторону. — Просто мне кажется, эта работа как раз по тебе.

— Экскурсии по кладбищам и заброшкам? Круто ты обо мне думаешь. Я вообще-то архитектор.

— Серьёзно? — быстро спросила Яна.

Настя уже хотела было огрызнуться, сказав, что её образование рыжей грудастой тёлки не касалось, но Борода успел раньше:

— Ты всё равно по специальности не работаешь. Ладно, давай так. Приходи на первую экскурсию как слушатель. Вдруг понравится.

— Я не умею общаться с людьми, — буркнула Настя. — И не люблю. Я социопат. Поэтому работаю дома.

— Странно, что ты не сказала «с живыми людьми», — пробормотала Яна, глядя куда-то вниз.

— Что? — опешила Настя.

— Что? — перепросила Яна.

Борода хлопнул себя рукой по лбу и протащил ладонь по лицу, будто его что-то сильно разочаровало.

— Я скину тебе координаты, — произнёс Борода, вяло улыбнувшись. — Всё, пока.

Он пихнул рыжую Яну под спину, она на прощание снова продемонстрировала Насте свои триста зубов и, виляя округлой задницей в обтягивающих брюках, поцокала каблучищами куда-то вглубь кафе, где оно плавно перетекало в книжный магазинчик с букинистикой, сувенирами и всякой всячиной.

Настя ещё посидела в буфете, пытаясь переварить предложение Бороды. И зачем он рассказал своей грудастой Яне про Настину работу? Не ожидала от него такой подлянки. Это что, затея Яны с сумрачным туризмом? Плоховато вяжутся мрачные экскурсии с улыбкой как из рекламы скидок на подушки-пердушки в интернет-магазине.

Оплатив какао и купив выпечки с собой, Настя отправилась домой. «Жильцов» же ещё надо покормить.

Пока ехала в автобусе по вечернему городу, наблюдала за яркими окнами в тёмных домах, мрачными парками, чёрными облетевшими деревьями, ветвями, расчерчивающими свет уличных фонарей. Ночь прекрасна.

Правда, в посёлке Изыскателей ночь скорее своеобразна, чем прекрасна. Фонарей там осталось всего два — один у таблички с указателем поворота, второй уже год как не работал. Так что шлёпать по тротуарчику приходилось почти на ощупь. Телефон тут лучше не доставать, потому что никогда не знаешь, какое исчадие нижегородского нуара может вывалиться поперёк дороги.

Хорошо, что хоть окна в домах ярко светят да лампы над подъездами работают. Так посёлок не выглядит вымершим, чего некоторым, кажется, хотелось бы. И да, Настины черепа тоже добавляют веселья, сверкая оранжевыми глазницами. Один, правда, опять валяется. Но так удачно — повернулся глазищами-лампочками прямо в окна тёти Риммы. Вот пусть теперь до утра так лежит.

Настя, стараясь не смотреть в переплетения оголённых кустов, за которыми тротуар убегал к заброшенным дачам, подошла к двери в подъезд. Боковым зрением всё-таки заметила, что ветви как-то странно двигаются. Как будто на них развешаны чёрные тряпки, колышущиеся на ветру, которого нет.

Уже взявшись за ручку, Настя вдруг поняла, что и прямое зрение иногда надо напрягать. Потому что прямо перед ней на стене белело объявление. Приклеенный к доске листок сообщал, что завтра в здании бывшего детсада состоятся публичные слушания по проекту «реконструкции посёлка Изыскателей в границах улиц Натриевой и Хлорной, а также садового товарищества 'Изыскатель».

Чего? Ещё раз. Настя снова прочитала объявление. Реконструкция? Это ещё что за зверь? Какая реконструкция в посёлке, запихнутом так глубоко, что даже толком непонятно, к какому району города он относится? Что они собрались тут модернизировать и расширять? А главное — для кого?

Посёлок-то изначально предназначался для работников содово-солевого комбината, который ликвидировали почти сразу после создания. Дома с дачами людям оставили — и на том спасибо.

Теперь-то кто согласится сюда переехать? Полтора километра от проспекта пешком по воспоминаниям о благоустройстве. Детские и спортивные площадки давно вросли в землю, потому что здесь привидений больше, чем детей, а им спорт не нужен.

Настя привалилась спиной к двери и представила, как призрак какой-нибудь графини в шикарном платье крутит «солнышко» на сломанном турнике. Хотя нет, такое лучше вообще не представлять. По крайней мере, не на ночь.