Ведьма. Истоки

— Но я же не подавала повода! — вяло возмутилась я. — Вообще ни одного.

— С того момента, как мы пара — да, — ответил Данила, выводя пальцами круги пониже моего пупка. — Но тебе и не нужно самой что-то для этого делать, василек.

— Так-то поначалу ты всячески тыкал меня в необходимость вести беспорядочную половую жизнь и носился со своей независимостью, — напомнила ему, на что ведьмак только насмешливо фыркнул. — И в смысле мне не обязательно самой? А кому?

— Запомни, василек: мы — гордые, свободолюбивые, самодостаточные и офигенски сексуально одаренные мужчины — не носимся со своей независимостью, а тщательно подходим к вопросу подбора кандидатуры той, ради кого ею пожертвуем.

— Вот прямо жертвуете? А потом жаба не душит?

— За других не скажу. Меня — нет.

— А что насчет второго вопроса?

— Какого второго? — поерзал Лукин подо мной. — Ты меня для начала не хочешь спросить о моей встрече с Василиной все же?

Очень интересно. Это о чем таком он мне случайно болтанул, что готов таким рисковым методом внимание переключить?

— Ну так, и зачем ты встречался с этим седовласым пугалом?

Некрасиво и мелочно, признаю, но наплевать сейчас.

— Пугалом? Ты что же ее истинный облик увидеть успела?

— Если ты имеешь в виду, что под обликом красавицы скрывается такое себе нечто, то — да.

— Василину порвет от злости, когда узнает, — рассмеялся Лукин.

— Почему?

— Потому что ей не заморочить тебя теперь больше никогда, раз ты личину истинную ее увидеть смогла.

— А как же видео это?

— Да его же не она тебе посылала, наверняка. Приказала небось кому-нибудь из своих прихлебательниц.

— Ясно. А тебя она зачем звала?

— Официально — обсудить новую политику ценообразования в сфере магических услуг в свете передела данного рынка. По факту же — была попытка подмять по старой памяти о прежних чуйствах.

— И что?

— Память у меня оказалась на редкость слабая, василек. А вот моя новая женщина наоборот — сильная, как и чувства, ею вызванные. Не по зубам Василине. За сим она временно и успокоилась.

Ясное дело, что не насовсем, будет еще каверзы придумывать.

— Ясно. А что там о том, что тебе от меня поводов для ревности не нужно даже?

— М? А что там? — дурака валяем, Лукин?

Я наскребла в своем разбитом взрывным оргазмом теле силы отлепиться от груди ведьмака и развернуться, взбираясь верхом на его колени.

— М-м-м, моя девочка решила оттянуться на полную? — тут же воспользовался возможностью обхватить ладонями и сдвинуть мои груди Данила. — Жестко и по-подлунному было, хочешь еще разок нежно и романтично?

— Хочу. Чтобы ты мне на вопрос ответил.

— Люська… — закатил Лукин глаза, отпустил захваченное и откинул голову на бортик ванны, ускользая от прямого визуального контакта, за что был тут же наказан укусом в подбородок. — Слушай, ну у каждого есть чисто личные заморочки, которые только его одного и колыхать должны.

— Может и так. Но ты упомянул эти свои заморочки в непосредственной связке со мной. Вывод — они со мной как-то связаны. Так что, колись.

— Василек, а говорил ли я тебе, что ты местами страшная зануда?

— Ага и даже что ты меня за это любишь. Колись.

— Не за это, но факта не отрицаю.

— Лукин! Колись! — хлопнула я его по плечу.

— Да чего там колоться! — резко поднял он голову, чуть не врезав лбом в нос. — Дурацкая рефлексия насчет некоторых вероятностей нашего общего будущего.

Лукин и какая-то рефлексия? Серьезно?

— Ни черта понятнее не стало. Данила, ну хорош, прямо скажи уже!

— Прямо тебе? — он уставился мне прямо в глаза. — Люська, ты детей планируешь когда-нибудь?

— Эммм… — слегка опешила я от такого поворота. — Ну в принципе и когда-нибудь, конечно — да. Не вотпрямсчаз только. Не готова я к этому.

— Однажды — будешь. И ты же в курсе уже, что у ведьм, родовых особенно, с зачатием все… ммм… причудливо довольно.

— Да, сила сама выбирает подходящего или достойного мужчину для зачатия, и все такое. Слышала и читала, хотя не очень поняла. И что?

— Поздравляю, ты не единственная, кто ни черта не понял. Вот лично я уяснил только, что никакого способа узнать, исходя из чего происходит выбор, не существует. И моя рефлексия заключается как раз в том, что есть вероятность: твоя сила сочтет меня недостойным стать отцом твоих детей. А раз так, то им должен будет стать кто-то другой.

— Это еще почему?

— Потому что… Блин, Люська, же! Потому что один раз я уже оказался хреновейшим отцом, и с какой стати давать мне еще один шанс?

— У тебя был ребенок? — промямлила шокировано и захотела себе врезать.

Люся, Лукин старше насколько и у мужиков это… типа проще.

— Да почему был-то?! — аж взбрыкнул он подо мной, чуть не сбросив. — Жива-здорова Сонька, слава Луне, скоро юбилей вон праздновать будет, шестьдесят лет. И внучек у меня двое и правнуков пятеро, скоро женится один. Дебил, не гуляется ему без ярма пока молодой.

— Сколько?

— Чего сколько?

— Лет твоей дочери.

— Шестьдесят, Люсь. Все же давненько это было по человеческим меркам, — пожал Лукин плечами.

— А-а-а… в смысле она не от… не от Василины?

Почему-то мне сразу же о ней подумалось, и странным образом такой вариант ощущался обидным, хотя и глупость несусветная. Алло, Люся, тебя еще и в проекте тогда не было!

— Не-е-ет! Василек, силой меня огрело уже ближе к тридцатнику, а в те времена люди уже в двадцать женились и детей заводили. Вот, и у меня была и семья, и работа на долбаном градообразующем заводе пять дней в неделю от звонка до звонка, и на субботники я исправно ходил, и в самодеятельности участвовал, и на маевки с трудовым коллективом ездил. Пока на одном из таких выездов и не пересекся в лесочке с сильно уставшим от жизни старым-престарым ведьмаком Афанасием, который там обряд призыва преемника как раз сотворил, меня и притянувший.

— И что?

— И все. Закончилась моя унылая размеренная жизнь обычного человека, пробудилась кровь подлунного, что во мне была, оказывается, и понесла-а-ась карусель. Первые недели вообще хреново припоминаю, только бегал и скрывался ото всех и охреневал, пардон, от то и дело случайно открываемых способностей и посещающих видений. Умудрялся уворачиваться и от властей, тогда отдельские вообще жестили, мочили новичков без церемоний, и разбирательств, и от подлунных, желавших сутью новоиспеченного лопуха подкрепиться. А потом Василину встретил.

Чертова Василина, бесишь! Но благодарю тебя, что так или иначе сохранила Лукина. Для меня.

— А к семье ты больше не возвращался?

— Зачем, Люсь? Я другим стал, отдел и менты обычные меня искали. Было за что. Жить как раньше мне было уже не вариант и не знал я поначалу — не притащу ли к родным на хвосте всех тех, кто на меня как на дичь охотился. Да и… — Данила поморщился, явно решая, стоит ли быть правдивым до конца. — Рад я был вырваться из той от начала и до гроба распланированной рутины, что светила мне в прежнем существовании, тяготило оно меня, но до какой степени — понял, только избавившись, так что, ломанулся без оглядки. Опомнился уже годы спустя. Иногда наблюдал издали. Потом уже, как освоился в новой жизни и на ноги приподнялся, деньги стал подкидывать анонимно. Короче, нормально жили они и без меня, даже лучше, чем со мной. Маринка быстро снова замуж выскочила, основательного и рукастого такого мужика выбрала, не то что я, балабол и бляд… любитель гульнуть был. И Соньку мою он любил, как родную. А то бы я ему… Ладно, проехали.

Лукин замолчал и запустил пятерню мне в волосы на затылке, вынудив уткнуться лицом в изгиб собственной шеи.

— Угу, проехали, — согласилась и поцеловала его кожу, но тут меня осенило: — Эй, погоди! Но ведь в досье отдельском на тебя было написано…

— Что я тыща девятьсот шестьдесят седьмого года рождения? — подсказал мне Данила и злорадно хохотнул.

— Ну… да.

— Там написано то, что мне надо, чтобы написано было.

— То есть ты изначально все же не Данила Лукин?

— Изначально — нет, но теперь уже да. Привык давно.

— Ну ты и… Лис реально. Отдел обмануть… надо же.

— Да-а-а, я хорош.

— А настоящий Лукин?

— Василек, ты этого знать не захочешь. И я не хочу, чтобы знала. Было давно и так нужно. Все, закрыли тему.

— Закрыли. — смирилась я. Прошлое — прошлому и кто знает еще, что мне светит совершить. Подумала с минуту и заявила: — У меня есть рецепт избавления от твоей рефлексии.

— Да неужели? — ведьмак даже отстранил меня, чтобы заглянуть в лицо, ухмыляясь.

— Ага. Так как других кандидатур для будущего размножения моей силе предложено не будет, то пусть или берет, что есть, то бишь тебя, или вообще ничего!

— Луна мне помоги, василек, как же ты сейчас обошлась с моей самооценкой! “Берет, что есть” — это опупительно все же. И еще опупительнее, что ты у меня такая, что мне услышать это было по кайфу. У меня аж… хм… в душе все поднялось. Давай еще разок, м?

— Ну, даже не знаю… — скорчила я озабоченную физиономию. — Не страшновато? Здоровье не подведет?

— Что, блин?

— Не опасно в вашем возрасте, дедушка, говорю? — я уже почти давилась смехом. — Или даже прадедушка? Как там это называется, когда испытывают сексуальное влечение к сильно пожилым людям.

— Я тебе сейчас такого прадедушку с тягой к массе извращений покажу! — зарычал Лукин и скинул таки меня хохочущую в воду.