Ведьма. Истоки

Глава 16

— Но… — начала я, однако Лукин оборвал меня жестко.

— Нет!

— Но неужели…

— Ужели, василек. Ничего, вот от слова совсем.

Я прикусила губу, признавая, что они с оборотнем совершенно правы. Возможно недавно, еще не обладая теми знаниями о принципе действия порчи, проклятий и невозможности отобрать у смерти то, что уже является ее законной собственностью, я бы еще попробовала вступить в полемику. Но на данный момент я понимаю бессмысленность подобных прерикательств. Это был бы спор ни о чем, причем, между существами ничего в данной ситуации не решающими и в принципе не ее участниками.

— Однако, просто уехать мы не можем, — смирившись в общем, возразила я в частности. — Остается вероятность, что сделанный вами вывод — всего лишь домысливание на базе вполне вероятно неполных данных. Мы обязаны убедиться на все сто.

— Умная она смотри какая, — хмыкнул под нос Данила. — Не обязаны, конечно, но сделать это стоит хотя бы из любопытства, тем более я же тебя знаю уже — увезти без выяснения тебя можно будет только вырубив на время.

— Я не упертая и способна слушать твои доводы и слушаться.

— Без комментариев, — отмахнулся Лукин и резко свернул, следуя указаниям навигатора. — Кроме разве что одного — меня устраивает все как есть.

Василь опять же прореагировал только многозначительным фырканьем.

— Походу, мы на месте, — сообщил ведьмак, притормозив перед перекошенным и чудом стоящим еще деревянным забором, за которым виднелось низенькое строение, напоминающее скорее уж сарай, нежели дом. — Да-а-а, василек, а мы-то с тобой еще, видать, в шоколаде росли.

— Если ребенок тяжело болел годами, то сложно ожидать, чтобы они обитали в хоромах. Наверняка все средства на лечение потратили.

Я постаралась заблокировать острые импульсы сострадания, нарочно напоминая себе, что, возможно, здесь живет человек, повинный в смерти четверых людей, и будь я не подлунной, то и моей. И отчаяние и несчастное стечение жизненных обстоятельств не должно быть оправданием в моих глазах. Хотя и желание выжить любой ценой, реально любой, я… нет, не признавала бы смягчающим фактором, но хоть понять могла бы. Вот только окажись я на месте Нелли и не было бы мне глубочайше плевать — кто и что там об этом думает?

— Я тогда пойду и найду какой-нибудь благовидный предлог, чтобы попросить посмотреть ее экземпляр фото.

— Вместе пойдем.

— А вдруг это ее насторожит?

— Если она виновна, то ее в любом случае насторожит твой визит, не важно — одна ты или со своим парнем. Так что, есть большая вероятность, что придется действовать силой. Идем вдвоем. Если возникнут осложнения — подключится Василь в качестве тяжелой артиллерии.

Мы вошли во двор через заблокированную сугробом в полуоткрытом виде калитку, пробрались по узкой вытоптанной, а не расчищенной тропинке до дверей, обитых снаружи рубероидом. Стук вышел у меня глухим, и ответа не последовало, пока Данила не продублировал его, заколотив кулаком по косяку.

Через полминуты внутри скрипнуло, и раздался тихий голос.

— Кто там?

Я к своему стыду не помнила как звали мать Нелли, но ведь не факт, что это была она.

— Это я, Люда Казанцева, одноклассница Нелли! — громко сказала дверному полотну. — Вот приехала домой на праздники и решила повидаться со всеми! Когда еще возможность будет!

За дверью похоже колебались, стоит ли открывать, и Лукин пошевелил бровями, намекая действовать увереннее.

— У меня свадьба скоро, и мы с моим женихом хотели бы собрать всех моих бывших одноклассников на посиделки в кафе, — продолжила выдумывать я на ходу.

— Правильно, василек, таким сокровищем, как я, грех перед всеми не хвастануть. — прошептал Данила мне в самое ухо и прихватил губами мочку, заставив вздрогнуть.

— Казанцева? — наконец отреагировали из-за двери. — Людочка?

— Да, это я.

Лязгнуло, и с пронзительным скрипом дверь приоткрылась, являя нам невысокую и полностью поседевшую женщину средних лет в домашнем фланелевом застиранном халате и пуховом платке поверх него.

— Здравствуйте! Это мой жених. Мы пришли Нелли пригласить, — повторила я на всякий уже сработавшую версию. — Она дома?

— Дома, — ответила женщина, поколебавшись несколько секунд и наградив нас по очереди пристальными взглядами. — Заходите, молодежь. Нелли спит еще. Я ее разбужу, а вас пока чаем напою.

— Ой, простите, что мы побеспокоили, не знали, что она еще отдыхает.

— Ничего, еще успеется ей выспаться. Входите, разуваться не вздумайте, у нас все по-простому.

Чтобы войти, Лукину пришлось пригнуть голову не только в дверном проеме, но и на протяжении всего небольшого коридорчика, что вывел в крохотную, но чистую кухню с дровяной печью во всю стену.

— Я очень извиняюсь, но не помню вашего имени-отчества, — обратилась я к спине женщины, что как раз черпала ковшиком воду из ведра на лавке и наливала в чайник.

— Валерия Генриховна я, Людочка, — ответила хозяйка, нисколько не обидевшись. Поставила чайник на плиту, подкинула пару поленьев. — Сейчас, пойду Нелли разбужу.

— О, погодите! У меня тут еще одна идея как раз в связи со свадьбой! — остановила я ее уже на выходе. — Я хочу собрать как можно больше наших с Данилой детских фото и сделать в нашем новом доме целую стену из них. Скажите, у вас не завалялось случайно каких-нибудь из наших школьных времен в альбомах семейных, таких где я есть хоть мельком? Мне только скопировать, и я все верну в целости и сохранности.

Валерия Генриховна замерла, но не обернулась.

— Сейчас принесу, и сами глянете, — ответила она и скрылась таки за выгоревшими ситцевыми занавесками.

— Люська, из тебя шпион как пуля из хм… — прошептал ведьмак, вскочив и принявшись обходить кухню по кругу, заглядывая повсюду.

— А чего кругами ходить? — прошипела я в ответ. — Если прятать нечего, то покажут. Мы же как-то должны перейти к тому, зачем и пришли.

— Ну ты перешла, ага. Конкретная девчонка, че.

Из глубины дома раздались голоса, как почудилось — нетрезвые и, как минимум, один мужской.

— Неллечка оттягивается в режиме нон-стоп, — еле слышно произнес Лукин, возвращаясь на свое место за столом.

Валерия Генриховна вернулась с двумя большими альбомами в руках и положила перед нами.

— Сейчас Нелли приведет себя в порядок и выйдет, а вы смотрите пока, ищите, что вам нужно, — сказала она нам с бледной улыбкой, — А я чайку всем организую.

Она захлопотала, точно как моя мама, и я сделала многозначительную гримасу ведьмаку, беззвучно произнеся “похоже ты ошибся”.

Но пролистав оба альбома, того самого группового выпускного фото мы не нашли, и теперь уже Лукин скорчил рожу мне в ответ.

Так, и как спросить, чтобы не вызвать подозрений? Или уже чего мелочиться?

— Люська! Казанцева! Вот это визит! — на кухню по сути ввалилась Нелли, а я прямо так и уставилась.

А все потому, что от бледной болезненной девушки из моих воспоминаний в этой едва одетой в тонкий шелковый, сползающий с плеч халат, девице ничего почти и не было. Офигей, очевидно отразился на моем лице, и Нелли ухмыльнулась самодовольно и перевела мигом ставший каким-то масляным взгляд на Данилу.

— А это женишок твой, стало быть, — натуральным образом замурлыкала она и, покачивая бедрами, пошла навстречу, протянув ладонь. — Я — Нелли. Мне та-а-ак приятно познакомиться! Кто бы мог подумать, что наша тихоня Казанцева сможет отхватить себе такого потрясающего мужчину. Рожать-то когда тебе, Люська?

— Да пока в планах не имею, — пожала я плечами, проигнорировав ее некрасивый намек на то, что женить на себе такого, как Лукин, я бы смогла только по залету. — Я тут твоей маме говорила, что мы с Данилой собираем и его, и мои детские и школьные фотки, чтобы сделать стену-коллаж в нашем доме.

— А у вас и дом уже свой? — притворно восхитилась Нелли, что глаз от ведьмака не отрывала. — Еще и в городе, небось, и немаленький?

— Дети, вы чаек-то пейте! — напомнила нам Валерия Генриховна. — Успеете поговорить.

— Уф! Горячий! — отхлебнув из кружки, задергала и так расходящиеся полы халата Нелли, опустившаяся напротив нас, отчего отсутствие лифчика на ней стало очевиднее некуда. — Но я люблю все очень-о-о-чень горячее.

Мне с трудом удалось не закатить глаза и продолжить по чуть отпивать из своей кружки, продолжая перелистывать плотные картонные листы, пока она едва ли не извивалась на стуле, привлекая внимание моего “жениха”. Лукин же ухмылялся ей в ответ весьма достоверно заинтересованно, прикладываясь к чаю так, словно у него в горле пересохло. Не знай я его хитрую натуру получше, прямо занервничала бы.

— Хм… странно… — продолжила разыгрывать все в необходимом нам русле. — А вы разве общее фото не брали после выпуска?

— Брали, как не брать, — практически огрызнулась на меня Нелли. — Зря что ли перлись из райцентра на эту фотосессию дурацкую. Я тогда едва ходила. Там она должна быть.

— Нету.

— Мам! — раздраженно окликнула горе-обольстительница родительницу, что так и не села с нами за стол.

— Нет у нас ее, — тихо ответила женщина. — Сгорела, так уж вышло.

— Как это сгорела? — Нелли нашла таки в себе силы оторваться от соблазнения Лукина. — Я ее видела же не так давно, когда пересматривала в больнице в последний раз.

— А после того сгорела случайно. Так уж вышло, — зачем-то повторила она, переводя какой-то воспаленный взгляд с меня на ведьмака.

— Да ерунда какая! — возмутилась Нелли. — Как она сгореть-то одна могла?

У меня в голове вдруг загудело, и в глазах даже замельтешило. От волнения, скорее всего, и внезапного осознания, что все, вина установлена и надо действовать как-то… ну или вставать и уходить.

Повернулась к ведьмаку, собираясь скоординироваться и увидела, как он валится безвольным кулем с табурета без единого звука. Оперлась на стол, силясь встать, но ноги отказались держать, да и руки стремительно слабели.

— Людочка, ты прости нас с Нелькой, прости ради бога! Не хотела я, чтобы так все вышло. Не так все должно было быть.

— Ма, че происходит?! — взвизгнула Нелли, вскакивая, в то время как у меня появилось ощущение, что в уши накладывают ваты, оглушая.

— Людочка, ну вы же пожили как хотели все… — продолжила Валерия Генриховна, подступая к столу и складывая молитвенно руки. — Вы хоть что-то повидать успели, А Нелька моя ничего и никогда… Прости-и-и!

Я не стала ее дослушивать, паника от вида неподвижно лежащего на полу Лукина была такой мощной, что из груди рванулся натуральный звериный рев:

— Ва-а-аси-и-ль!

Вскинула перед собой чудом послушавшуюся руку, взывая к воде и с ужасом осознавая, что здесь нигде нет источников ее. Но все равно потянула-позвала, глядя с ненавистью на отравительницу. Первой закричала, осеклась и осела Нелли, и в меня врезался поток моей силы, пронесся насквозь освежающим и реанимирующим потоком, пусть и совсем кратким, и атаковал, прежде чем я успела остановить все. Валерия Генриховна, захрипев, рухнула на пол, начав по нему кататься и царапать себе лицо и горло. Сзади грохнуло, воздух содрогнулся от жуткого рычания, а у меня перед глазами совершенно потемнело.