Ведьма. Истоки

Лишившись зрения, слух я, к счастью, не утратила, как и прочие ощущения. Поэтому сообразила, что оборотень вынес меня на улицу в мгновение ока.

— Что делать? — рыкнул Василь, шумно понюхав мое лицо. — Где у тебя зелье исцеляющее?

— Куртка… — смогла выдавить сквозь зубы, — Верхний правый…

Договорить не успела, поняв что Василя уже нет рядом. Носить с собой мощное исцеляющее зелье общего действия я стала по строжайшему приказу Лукина, что ежедневно вдалбливал мне: не смей и порог без него переступать и храни так, чтобы можно было запросто дотянуться. Я так и делала, вот только куртку на меху в жарко натопленной кухне пришлось снять и отложить на соседний стул, а дальше все понеслось так, что не сообразила за нее схватиться в первую очередь. Эх, не выходит пока из меня настоящей подлунной, такой, что всегда настороже и готова ко всему и на все ради выживания. Влетит за то, что рассолода такая неисправимая от Лукина…

Данила! От вспышки-воспоминания, как он безвольно валился на пол внутри грохнул взрыв дикого холода, рассекая в кровь все там ледяными осколками и подкидывая в сидячее положение. Впрочем, тут же и рухнула обратно спиной в снег, оказавшись не в силах сохранить позу.

Вдохнула-выдохнула, подавила краткую, но жесткую вспышку паники и промониторила свое состояние, констатировав, что оно вроде не ухудшается, хоть и лучше не становиться. По снегу заскрипели быстрые шаги и к губам прижалось прохладное стекло горлышка.

— Данила… — дернула головой, после первого же глотка.

— Обойдется! — с явной злостью ответил Василь и, грубо сграбастав меня за хвост на затылке, прижал склянку снова, сильно и резко, цокнув по зубам. — Если этот долбаный зазнайка зельетворец не смог яд подсунутый распробовать, то так ему и надо.

После второго принудительного глотка меня реально стало попускать, а перед глазами просветляться, позволяя рассмотреть массивную фигуру склонившегося надо мной оборотня. Я хоть и была еще без сил, но собралась, чтобы вяло пихнуть его в грудь.

— Не тупи, Василь! Данилу спаси!

— Плевал я на него.

— Дурак! — я перекатилась на бок, чудом смогла встать на четвереньки и поползла почти вслепую обратно в дом, бормоча. — Не хочешь, значит я сама.

— Ой да уймись! Дура бестолковая! Тебе бы его проклясть за такой косяк, а она полудохлая, а поползла. — проворчал оборотень и бесцеремонно пихнул меня, роняя на бок обратно в снег.

— Вот спасем сначала, а потом прокляну.

Я смотрела сначала в его удаляющуюся в сторону дома спину, а через минуту уже на две приближающиеся оттуда фигуры, одна из которых шаталась как пьяная.

— Помрет этот Лис, как же! Да он вообще прикидывался!

— Не прикидывался, а на короткое время утратил контроль над ситуацией. — просипел астматически ведьмак и рухнул на колени в снег передо мной. — Василек, ты как?

— А как она может быть, если доверила свою безопасность такому мудаку? Чуть не сдохла. — поспешил ответить вместо меня Василь.

— Чуть не считается. — отбила я, старательно промаргиваясь, возвращая четкость зрения и даже попытавшись растянуть губы в улыбке. Вышло наверняка кошмарно.

Во рту было адски сухо и я зачерпнула снега и бросила его на язык. Жутко бледный ведьмак плюхнулся на задницу в сугроб рядом и последовал моему примеру. Помотал головой, будто силясь отогнать навязчивую слабость и стал рыться в карманах своего жилета. Извлек из одного из них некий плоский предмет, больше всего напоминающий маленькое серебряное блюдце со множеством насечек и значков, и еще тоненькую штучку, в которой я опознала уже знакомый мне футляр с бронзовой иглой. Установив на колено блюдце, проткнул себе палец и накапал на удивление темной, буро-коричневой кровью, в его центр. Жидкость не растеклась, а наоборот собралась в плотный шарик, подобно ртути, и быстро-быстро покатилась по кругу, тыкаясь в насечки и знаки, пока не замерла у одной из них и вот там уже и расплылась.

— Жить будем? — спросила уже поняв, что наблюдаю один из магических анализаторов в действии.

— Сейчас настоящий детокс от этой дряни сваргаю и будем. — все еще хрипло дыша ответил ведьмак и со стоном поднялся. Пошел к машине, через минуту обратно со своим большим дежурным черным баулом в руке и направился обратно в дом, бросив Василю через плечо. — Внутрь ее не пускай смотри.

— А что внутри?

— Что надо, тебе знать необязательно пока.

Я напрягла память, силясь вспомнить, что успела увидеть последним перед затмением зрения. Вспомнила и содрогнулась, а потом согнулась от взявшей за горло тошноты. Нелли умерла в тот самый миг, как всполох моей силы вырвался из ее тела, возвращаясь к целому. Болезнь за один вдох сожрала все, в чем ей было временно отказано, а смерть прибрала, что осталось, и принадлежало ей уже давно. Но это еще ерунда, если о подобном можно так в принципе говорить. Это было возвращение к положенному и неизбежному положению вещей. Но я убила Валерию Генриховну. Я ее убила. Воззвала к воде в момент молниеносно захлестнувшей ярости от испуга за Лукина и вода послушно откликнулась, стремительно покинув тело обидчицы. Вся до капли. И теперь этот ужас вечно будет стоять у меня перед глазами.

— Так, подъем, хорош в снегу валяться. — стал поднимать меня оборотень.

Меня не вывернуло, но накрыло нервной икотой и стало трясти, как в лихорадке.

— Я чел…ик…человека убила…ик… — выдавила сквозь спазмы и стук своих зубов в плечо тащившему меня практически волоком Василю. — Оп… ик… опять…

— Ну убила и убила. — равнодушно ответил он и перехватил поперек талии, отрывая от земли, и понес по сути подмышкой, как поломанный манекен с обвисшими конечностями. — Жизнь такая, сестренка. Если не мы убьем, то нас.

— По… ик… поганая… жизнь это. — возразила, пока он меня запихивал на заднее сиденье.

— Хоть какая. Главное, чтобы она была, а обстоятельства не всегда нам выбирать.

Вот и Валерия Генриховна наверное этим руководствовалась. Главное чтобы у ее дочери была хоть какая-то жизнь. И что, значит поделом ей? Так-то да, убит убийца четырех человек, а не стань я препятствием — и целого класса. Но почему на мне все это должно было замкнуться и почему я в роли палача?! Неужели и правда без этого в моей новой жизни не обойтись? Всегда теперь моя жизнь в обмен на чьи-то чужие?

— Истерит? — сухо спросил у оборотня появившийся вскоре ведьмак.

— Потихоньку. — буркнул тот в ответ недружелюбно.

— Ожидаемо. — Данила подсунул ладонь мне под затылок, поднял и поднес ко рту чашку с вонючим пойлом. — Люська, давай пей.

Я послушно выпила. Лукин отпустил, дав лечь обратно, сел за руль и завел двигатель.

— Мы что, просто так возьмем и уедем? — вскинулась я.

— А в чем проблема? — оглянулся мой любовник.

— Но там же… трупы. А вдруг нас кто видел и запомнит. Машину там, номера.

— Во-первых, мою тачку и номера человеку не запомнить, морок на них. А во-вторых, что нам могли бы, по твоему мнению, предъявить по поводу двух не криминальных трупов?

— Не криминальных? — опешила я. — Но ведь это я их…

— Василек, твоя одноклассница скончалась от долгой неизлечимой болезни, а маман ее… ну вряд ли мы смогли бы доказать при всем желании, что сумели превратить человека в мумию за считанные секунды. Так что забей, пусть местные копы сами придумают какую-нибудь удобоваримую версию случившегося.

— А какую версию мне для себя придумать?

— А для себя, Люська нужно не версии придумывать, а озвучивать правду. Ты не нападала первой. Защищать себя и друзей — это не грех и не повод для угрызений совести.

— Ты знаешь слово “совесть”? — фыркнул оборотень.

— Слово помню, смысл правда давно недоступен для моего понимания, — огрызнулся на него ведьмак, — Но то я, а то Люська, так что заткнись, ты не в струю сейчас.

— Я — как раз в струю. Сестренка, вынужден с этим косячником согласиться сейчас. Конечно я всегда предпочитаю бить на упреждение, но это, как я уже понял, не твой путь. Но херли страдать отразив вероломную атаку? Или ты бы хотела тупо позволить убить себя?

— Нет, но… Я не ожидала от себя… такого. Это же страшно просто подобное уметь… Что бы раз и … вот так с человеком.

— А по мне так это охренительно круто, василек. — ухмыльнулся уже вернувший нормальный цвет лица Лукин мне в зеркало заднего вида. — Растет твое умение управлять своей силой.

— Управлять, ага. Да все, что я делала получалось с перепугу и на чистых инстинктах! И тогда с заимцем и сегодня.

— Значит наша задача повторить и закрепить.

— Чего?! — я резко села. — Думаешь я стану кого-то нарочно высушивать? Да ни за что!

— Люська, иметь такую убойную способность в арсенале и не совершенствоваться — тупость непроходимая.

— Ну мне не привыкать выглядеть недалекой и неумной среди подлунных.

— Можно же на крысах или прочей мелочевке попробовать тренироваться.

— Я. Не. Буду. Убивать. — отчеканила я. — Не нарочно, не ради обучения. Случайно и защищаясь — с этим я еще могу жить, но не так. Все, разговор окончен!

— Дура! — зыркнул гневно на меня Лукин и продолжал это делать всю дорогу до отеля. И я прекрасно поняла — черта с два он готов закрыть эту тему.

— Отдохни. — буркнул он, проводив меня до номера и ушел.

Я приняла долгий душ и хоть времени было только три часа дня, забралась в постель и отключилась почти сразу. Разбудил меня включенный в наступившей уже темноте верхний свет. Щурясь, я села прямее и увидела ведьмака, который установил посреди номера табурет и водрузил на него тушку здоровенного цыпленка бройлера.

— Вот! — с торжествующе самодовольной ухмылкой ткнул в куриный труп он, — Не хочешь тренироваться на живом, давай пробуй высушить уже дохлого.

— Ну Данила же! — закатив глаза досадливо протянула я.