Ведьма. Истоки

— А оно повлияет? То есть ты еще не…?

— Не. — кивнул ведьмак. — У них же там запрос на мучительную смерть, но внешне очень похожую на наступившую по естественным причинам. Подготовка нужна. И не вздыхай и глаза в пол не утыкай, василек. Если бы ты знала, что эта тварь в образе человеческом сотворила, кары за это не понеся и еще может сотворить, ты бы сама его пожелала голыми руками разорвать. Так что, при всей моей, модно скажем, нетолерантности к отделу и его делам, я на этот раз буду действовать, считай, для собственного удовольствия. Осуждаешь?

— Что? — я даже вздрогнула от его краткого, но пронзительного взгляда. — Не-е-ет! За что?

— За удовольствие в процессе. Но тут уж будь ко мне снисходительна, цветочек мой синеглазый, сложно не испытывать удовольствие от того, что окружающий мир становиться чуточку чище и лучше твоими усилиями. И вообще это все ты виновата! Я от тебя подцепил вот это вот противоестественное стремление причинять добро. Видать оно половым путем передается. Теперь и страшно тебе изменять будет с кем подлунным, вдруг эпидемия какого-нибудь альтруизма по нашим пойдет и ты меня сразу на этом спалишь. Придется только с тобой теперь спать. А ты чего с пустыми руками приплелся? — напустился Данила на плевшегося по пятам слугу, едва усадил меня на кушетку. — Подушки неси, хозяйке подмастить поудобнее!

— Ой, черт! — всполошилась я, вспомнив. — Фанирс! Фани-и-ирс! Ты мне нужен! И ты Алька!

— Что, приставишь его ко мне шпионить, Люськ? — подмигнул Лукин.

— Хос-с-сяйка! — тихонько прошелестел амфиптер, едва проступив смутным пятном на полу у стены. — Прис-с-сывала?

Сумеречный то и дело поворачивал нервно рогатую голову в сторону ведьмака, настороженно отслеживая его, хотя его глаза сейчас выглядели просто двумя еще более темными пятнами-провалами на фоне общей графитовой серости существа.

— Алька, одежду мою лучше принеси, в которой меня домой доставили. — заменила я приказ ведьмака на свой. — Надо чтобы Фанирс с нее запах взял.

— Так нету запахов, — виновато ответил Алька. — Я все вещи твои уже мигом почистил и высушил.

— Блин, когда успел то?

— Так то служба моя прямая и на то и магия дана, успевать. Прости, хозяйка, не знал ведь я…

— Ладно, — отмахнулась досадливо и позвала, — Фанирс, подойди и понюхай меня!

Амфиптер приближался как-то дергано, явно его присутствие Лукина смущало или настораживало.

— Ну? — спросила нетерпеливо.

— От тебя пахнет женщ-щ-щиной, очень похоже вампирш-ш-шей, но с-с-странной и ещ-щ-ще кем-то. С-с-старым и с-с-сильным.

— Ага! — обрадовалась я. — Фанирс, ты ведь знаешь где дом Волхова?

— С-с-снаю.

— Мчись туда немедленно и отыщи там запах этого старого и сильного и проследи откуда он пришел. И вообще все-все следы его проверь, какие только найти сможешь. Мы должны найти его жертву, скорее всего совершенно беспомощного мужчину. Сделаешь?

— Хозяйка! — с легким упреком и явным намеком на неверное поведение буркнул Алька. Ага, мне же не спрашивать, а приказывать положено, но чего уже.

— С-с-сделаю! — ответил сумеречный, как мне показалось даже радостно и растворился.

— Ой, и надо же еще узнать как Василь! — заерзала я на кушетке, устыдившись своего эгоизма и тут же получила наказание в виде импульса боли, пусть и приглушенной в месте перелома. — Ай!

— Луна нас помилуй! А ну угомонись, Люська! — строго прикрикнул на меня ведьмак, — А то я тебе сейчас пшикну своим угомонином в нос и будешь спать. Нормально с твоей псиной сутулой все. че ему сделается, он же оборотень.

— На моих глазах умер его брат. Так что очень даже сделаться может.

— Ну… бывает, чего уж… — растерял всю строгость Лукин. — Но ты все равно села спокойно и не вертись!

Я послушалась и притихла. Пришел Алька с парой подушек и покрывалом и подал мне их. Молча но блеснув слезами в желтых глазищах так выразительно, что мне мигом стало больше жалко его, а не себя. Погладила его по макушке и слуга потеревшись как кот о мою ладонь устроился под кушеткой, наблюдая вместе со мной за передвижениями и манипуляциями Данилы. Он же принялся готовить зелье для скоростного сращивания костей, сопровождая это обучающими пояснениями со вступлением “вот завтра сдохну, а ты у меня еще неуч совсем”.

— Не шути так пожалуйста. — попросила искренне. От внезапной мысли о его исчезновении из моей жизни в груди заболело куда сильнее какой-то сломанной ноги.

И вообще адреналин видать полностью схлынул и настроение стремительно стало ползти вниз. Поговорили мы конечно с Леной, но изменило ли это хоть что-то? Она еще придет или позволит все же увезти себя Егору? И увижу ли я ее тогда еще когда-нибудь?

На столе в перегонном кубе что-то забурлило и в лаборатории начало отнюдь не приятно пованивать и где-то через час Лукин поднес мне плошку с зельем, сдувая с нее пар на ходу.

— Давай, василек, залпом и не принюхиваясь. — скомандовал он.

Последнее он сказал напрасно, вдохнула я запах чисто рефлекторно и мой желудок сжался как в чьем-то кулаке. Но отвести от лица руку с варевом ведьмак мне не позволил. Ловко, как уже делал раньше надавил пальцами на нижнюю челюсть, вынуждая рот открыть и плесканул теплую мерзость. Чудом я ее не выплюнула на него, чудом зелье не вернулось с пол пути и уж точно чудом было то, что внутри от этой пакости мигом потеплело-похорошело, как от дозы алкоголя и в месте перелома почему-то несильно, но зачесалось.

— Все, Люська,теперь в люлю.

— А помыться?

— Обойдешься сегодня, пусть все там прихватиться за ночь хорошенько. Небось за сутки не завоняешься. — Данила снова подхватил меня и понес обратно в спальню. — И вообще, вон Наполеон просил Жозефину не мыться перед его приездом, потому как знал мужик толк в настоящем женском аромате.

— Фу! Тогда и вши были обычным делом.

— О! Кстати, вши испившие крови девственника очень мощный ингридиент для зелий. Без них настоящей суточной афродизии “во грех беспамятный повегающей” не сваришь.

Данила уложил меня в кровать и укрыв, пристроился рядом.

— Не знаю что это, но почти уверена, что оно мне без надобности. — меня стало неумолимо клонить в сон и не выдержав, я с наслаждением зевнула.

— Как по мне, как раз тебе и надо. — фыркнул вечный насмешник. — У тебя же все сложно обстоит с восприятием беззаботного и ни к чему не обязывающего блуда. А так тяпнула дозу жидкой похоти, оттянулась от души, а на завтра никакие угрызения совести и моральные терзания не донимают, потому как ничего толком не вспомнишь.

— Заниматься любовью так, чтобы потом об этом и не вспомнить считаю занятием бессмысленным. — пробормотала я сонно.

— А тебе все бы со смыслом и значением, да, василек? — хмыкнул ведьмак и приподнял мне голову, уложив на свое плечо.

— Ага. Вот у нас все со значением?

— Это неправильный вопрос, Люсь.

— Почему?

— Потому что этих “нас” двое, василек и мы оба отдельные личности, у каждой из которой свое восприятие и … хм… чувства.

— А нас только двое? — мои глаза уже открывались с трудом.

— Женщины! — выдохнул Лукин насмешливо и чмокнул меня в висок. — Вот и спросила бы прямо.

— Я и спрашиваю.

— Нас двое, василек. Ты да я. Хочешь Луной поклянусь?

— Нет. — я поерзала под его боком, устраиваясь удобнее, закрыла глаза окончательно и ухмыльнувшись, пробормотала. — А трепался то… “Страшно изменять”... “ Придется только с тобой спать”, бе-бе-бе.

— Спи уже, роковая красавица моя!