Ведьма. Истоки

— Ой, кого я имею радость видеть! — поднялся навстречу нам с Данилой Зээв Ааронович, расплываясь в улыбке и раскрывая объятия, будто собирался прижать меня к своей тщедушной груди вместе с креслом. — Госпожа Казанцева, вы своей красотой делаете такой трепет сердцу бедного диспашера, шо оно просто мчится со страшной скоростью, догоняя свой инфаркт!

— Да шоб я был настолько бедным, как вы, и пусть даже меня при этом порвет от счастья, — насмешливо проворчал Лукин, подхватывая его манеру общения.

— Добрый день, господин Захельмахер! — кивнула я и посмотрела на своего второго гостя, что поднимался из-за стола в моей столовой. Поднимался, потому что длился и длился, оказавшись тощим, узкоплечим, но высоченным (почти на голову выше ведьмака).

Одет он был в странную прямую черную рубаху или хламиду, покрывающую его от горла до носков ботинок, что делало его похожим на ровный столб. При этом черты лица его были азиатскими с глазами — тонкими раскосыми щелями и желтовато-смуглой кожей. Никаких украшений, амулетов, шитья или излишеств в одежде. И смотрел он почему-то куда-то в угол, а не на нас. Я даже прищурилась и вытянула шею, пытаясь понять, что там могло притянуть его внимание, но тщетно. Угол как угол, пустой, никого из домашней нечисти там даже нет.

— Ой, да порвать вас может только от жалости при виде моей нищеты, господин Лукин! Сам с себя удивляюсь: стоптал уже свои любимые штиблеты, бегая за ради причинения вам альтруизма и не имея в уме ни капельки гешефту с того, — Не остался в долгу Зээв Ааронович и мигом опять переключился на меня. — Госпожа Казанцева, позвольте поиметь приятное и представить вам того, кто окажет нам с вами хорошо и чуточку богато, позволив соблюсти ваши странные, ой, какие странные, условия продажи ценностей. Хотя, какие они станут ценности после этого — одни слезы и те после сорокодневного перехода по пустыне, — пробурчал он под нос недовольно, но тут же снова нацепил улыбку и провозгласил: — Ведун-избавник Галсандаба!

Мужчина-столб переломился, кланяясь мне, сложив руки домиком у своего лица, и я чисто автоматически тож чуть наклонилась сидя, выдав первое, что упало на язык.

— Рада приветствовать. У вас очень интересное имя, — а внешность-то, но об этом помолчу.

— Значение его — хорошая судьба, родившегося под Луной, — гость выпрямился и уставился теперь в другой угол. — Мое предназначение — делиться ею с окружающими. И я тоже чрезвычайно рад быть здесь и оказать помощь такой подлунной, как вы.

— Как я? — недоуменно глянула я на Захельмахера.

— Ой, да покажите мне того дурака на все мозги, шо не был бы рад видеть такую девушку, я ему сам не постесняюсь сообщить, шо ему надо обратиться до производителя с жалобой, шо не доложили здравомыслия! — кинулся перехватывать инициативу в беседе Зээв Ааронович. — Давайте лучше я сделаю вам неземное счастье, сообщив, что мой очень дорогой друг Галсандаба согласился поработать за совсем малю-ю-юсенький гонорар, по сравнению с его обычными расценками.

— Я согласился возможности редкому нынче шансу последовать своему предназначению и за это плату брать не собираюсь. Только лишь за те магические расходники, что мне понадобятся для работы, — строго нахмурился избавник, продолжая однако все так же смотреть мимо всех присутствующих.

— Ох уж мне эти идейные бессеребренники и причинители бесплатного добра! — всплестнул сокрушенно руками диспашер. — Окружают со всех сторон, и чую я тем местом, где спина заканчивает свое благородное название, что недолго до того скорбного дня, когда таки пробудится и моя совесть, Луна нас от такого избавь!

— Полностью с вами на этот раз согласен, Зээв Ааронович, — поддакнул насмешливо Лукин.

— Извиняться за то, какая есть, не буду, — пожала я плечами.

— Да какие извинения из-под дамы, я вас умоляю! — замахал ладошками диспашер. — Ну что, мы таки можем приступать или мне еще вам порассказать за последние новости в городе?

— А что, есть что-то еще новее приключений моей подопечной? — изумился Лукин.

— Таки да! — просиял Зээв Ааронович, и мне стало казаться, что он только и ждал возможности перейти к этому. — За приключения госпожи Казанцевой все пока токо знают, что они имели место быть, но не о их свойстве. А вот о смене власти в клане ведьм уже болтают в каждой подворотне, гадая о том, чем это светит.

— Как же интересно стало жить внезапно. — пробормотал Данила таким тоном, что я невольно на него покосилась. Нахмурился и весь как-будто подобрался. — Вы клан Марии имеете в виду?

— Да, конечно, его. Хотя сейчас его так уже называть по-другому нужно, потому как прежняя его глава больше никому и никогда не сможет делать нервы, — и Зээв Ааронович со значением посмотрел на меня.

— Хм… тогда мы с удовольствие узнали бы эти новости.

— Не уговаривайте меня рассказать, я и так согласный. Какие еще у старика в жизни остались радости, как не узнавать все нехорошие сплетни за других, кто мне ни разу не друг и не хороший партнер по бизнесу, и радовать ими окружающих. Вы же в курсе за тот кошмарный случай в “Кукараче”? Так вот, там совершенно случайно полегло разом пятеро лучших боевых ведьм старушки Марии. Арбалетные болты точно в лоб — это вам не шутки, и такого несвежего хумуса даже им было не переварить. А так как другие члены ковена жили под ее руководством не от большой любви, а по принципу “а куда деваться?”, то случился крохотный бунт, и Марию избавили навсегда от переживаний путем вырывания сердца, — диспашер сделал театральную паузу, якобы переводя дух, и зыркнул теперь значительно на Лукина. — Ну давайте уже, кидайте брови на лоб и спросите меня — кто теперь там главный!

— Василина, — произнес Данила, и теперь напряжение в его голосе мне совсем не почудилось.

— Таки да! — кажется Зээв Ааронович немного расстроился от того, что полного эффекта от сообщения сенсационной новости не получилось. — Кто бы мог подумать, кровная ее дочь и главная заговорщица.

— Я мог, — ответил ведьмак, становясь задумчивым.

— Ах точно, а я уже почти и забыл, что между вами когда-то было так много романтизму, что с вашим сердцем тоже чуть не приключился похожий конфуз, — мстительно добавил диспашер, и по его лицу четко читалось — ничего-то он не забыл. — Ну да ладно, раз подробностей за причинение перелома госпоже Казанцевой я все равно не дождусь, то пойдем-ка мы приступать к очистке.

— Госпожа Казанцева, могу я попросить позволения посмотреть на вас? — неожиданно подал голос молчавший во время оглашения новости избавник.

В углу тихо пискнул “ой, нет!” невидимый сейчас Алька, Зээв Ааронович изумленно воззрился на своего приятеля, а ведьмак сжал спинку моего кресла так, что она жалобно скрипнула.

— Зачем это? — спросил он настороженно.

— Мне чудится, что я должен нечто увидеть. Оно имеет значение.

Я только открыла рот, собираясь позволить, но ладонь Лукина легла на мои губы, затыкая.

— Людмила сейчас не в том состоянии, чтобы я мог дать позволение на твой прямой взгляд, избавник. Через несколько часов, после лечения — возмож…

— Сейчас! — перебил его Галсандаба. — Целительные снадобья затуманят перспективу, и я уже не смогу узреть!

— Однако же я против, — уперся ведьмак, но я стянула его ладонь со своего рта.

— А к чему это нечто относится, Галсандаба?

— К тому, что от вас, госпожа Казанцева, похоже, кем-то или чем-то отторгается часть вашей сути. Я вижу отсвет ускользающего потока, но не посмотрев прямо, не могу ничего сказать не только о его свойствах, но и о направлении. Вполне возможно я ошибаюсь, не будучи знакомым еще с вашей силой, и поток этот насыщающий, а не отторгающий, и все дело в том, что вы сейчас ранены и нуждаетесь в исцелении.

— Если нет конкретики, тем более, не вижу смысла наносить в твоем состоянии еще вред магии и устраивать это прямое просматривание! — раздраженно отрезал Данила и, не собираясь выслушивать мое мнение, круто развернул коляску на месте, отчего я чуть не вылетела, и покатил на выход. — Я не даю согласия. Приступайте к работе, господа.

— Я вообще-то кушать хочу, — покосилась я на ведьмака на полпути обратно к спальне.

Лукин смотрел вперед мрачно, явно полностью погруженный в свои мысли.

— Сейчас завтрак в постель подам, — буркнул он. — Чтобы долбанного романтизму побольше было.