Вечное Царствие

Глава 7. Настенька

Ночь промчалась, оставив после себя лишь грязные комья предрассветного дождя. Настенька слышала, как барабанили капли, потому что и глаза не сомкнула ночью: все ворочалась и думала о том, что теперь уж точно пропала. Если не умрет сегодня в замке Кощея, то уж через месяц, в полнолуние. Ни за что они Снегурку не сумеют поймать, хоть с наживой — хоть без. Сила ее окрепнет и хана. Что может противопоставить жалкая скатерть-самобранка и детские фокусы лешего зимней стуже?

Настенька села у зеркала и внимательно в себя вгляделась: почему ж ей так не везет! Она не знала, как выглядела на земле, но говорят, что внешность там и тут не сильно отличается. Значит, и тогда была Настенька лицом — обыкновенная крестьянка. Эта кожа загорелая, широченные плечи и нос пятаком — все она ненавидела. Вот если б родилась красавицей, то хотя б что-то в жизни приятное было. Только красавицы говорят, что ни в красоте счастье, ибо о другой стороне они и слыхать не слыхивали. А Настенька знала: у девиц тех и муж богатый, и любовник красивый, и поклонники влиятельные. Обычно таки красны девицы еще иль умом обладают, иль талантом каким, хотя и так Богом в темечко поцелованные.

А простым девчонкам, вроде Настеньки, приходилось всегда довольствоваться шелухой: ни любви, ни денег, ни власти. Единственное, что сделало Настеньку особенной — этот чокнутый мужик, которому мать отдалась. Он запер девочку в подвале да заморил голодом. Незавидная смерть, но зато после смерти — куча сказочной силы. Не такая куча, как у Василисы, например…

Но теперь и всему немногому, что имела Настенька сейчас, придет конец. Она печально плела венок, доставая цветы из рукавов. Не задумывалась, какие будут лучше смотреться или придавать лицу белизну. Раньше это было важно, а сейчас… В итоге, у нее получился незамысловатая корона из ромашек да желтых одуванчиков. Еще вчера Настенька ни за что бы не вышла с такой невзрачной головой.

Конечно, она могла бы встрепенуться духом: ничего еще не кончено! Она не мертва пока! Можно на пути к Кощею смыться от Григория и податься жить к Марье Моревне или же, на крайний случай, забрести к Царевне Лебедь, так как она себялюбива до одурения, то можно в любезностях распластаться перед ней, и царевна смилостивится.

Вот только жить тогда придется вечно оглядываясь. Василиса предательства не прощает и ни за что не оставит Настеньку в покое. А с другой стороны, Кощей с его армией нечестивых, что норовят съесть уж хоть какую-нибудь царевну: даже такую слабую.

Слабый луч света пробился в окно. Настенька аж подскочила. Редко такое в Вечном Царствие происходит, чтобы солнце сквозь Темный лес продралось! Ну и красота! Настенька поймала свет на коже и завороженно крутила рукой, потрясенная отблеском. Даже в таком загнивающем мире есть место маленьким радостям.

Стук в дверь прервал идиллию:

— Настя, ты готова? — голос Григория, — мы выезжаем сейчас, — он был спокоен, но настойчив.

— Ща, я… мне дай косы заплести и наряд выбрать.

Хоть Настенька не могла видеть, но почувствовала, как у лешего закатились глаза.

— Ты не на смотрины собираешься. Скорее, — пробурчал он, и послышался звук удаляющихся шагов.

Если правду говорит Василиса о том, что Вечное Царствие живое и следит за всеми неустанно, то именно оно прислало добрый знак: несмотря на ожидаемые трудности, надо бежать и бороться за свою жизнь. И пусть это большой риск. Но если все равно ее убьют, то пусть уж как воина! Может, так хоть Марья Моревна поднимет за нее пинту в попойке с богатырями. Так выпьем же за смелость и решимость царевны! Пусть душа ее упокоится с миром наконец-то.

Настенька распахнула окно. «Прощай, избушка, была ты мне хорошим другом, но боле не свидимся!» — прошептала она и спрыгнула…

… прямо в руки к Григорию…

— Дурная ты, Настя, — он тяжело вздохнул. — ты даже хуже открытой книги, ты — рисунок, которым тыкают прямо в лицо. Даже читать не приходится.

Настенька раскраснелась и забрыкалась, но у Григория была мертвая хваткая: такая же непоколебимая, как и выражения лица.

— Пусти меня! Молю тя пусти! — из глаз Настеньки потекли слезы, она изо всех сил барабанила по груди лешего. — Погибель токмо ждет меня тама, у Кощея. Не заметит Василиса, если без меня уедешь. Скажи, в болоте сгинула!

— Слушай меня, Настя, — Григорий опустился вместе с царевной на землю и, освободившейся рукой, повернул ее лицо к себе. До этого момента Настенька и не знала, как выглядит леший, потому что обыкновенно глаза и лоб скрывали свисающие соплями лианы. Они и сейчас никуда не делись, но лицо больше не находилось во тьме. На царевну глядел хмурый парень с квадратной челюстью, зеленоватой кожей и острым взглядом, на вид старше ее лет на пять. — Как раз это шанс твой выслужиться перед Василисой Премудрой и доказать, что ты способна не только харчевни стряпать, но и в огонь за ней прыгнуть. Понимаешь? — надавил Григорий, и Настенька кивнула. — И Кощею сила твоя не сдалась. Полнолуние уже прошло, да и меньше у тебя волшебства, чем у Снегурочки, даже когда она в таком зародышевом состоянии. Вразумила? — Настя снова кивнула. — А если он чего хоть попробует с тобой сотворить, то даст повод Василисе накинуться на него всеми силами, тогда уж и Марья Моревна в стороне не останется. Что ни говори, а не любит она, когда обижают девчонок молодых. Против обеих дочерей он не устоит. Так что ты соберись. Все свои способности, все умения примени — мне тоже позарез надо выйти из этого жалкого состояния лешего. Не знаю, как ты, Настенька, а я не собираюсь вечно прозябать в дурацкой роли прихвостня.

Григорий клацнул зубами от раздражения, поднялся и направился к лошади, что была привязана к дереву неподалеку. Он запрыгнул на нее так легко и непринужденно, словно родился в седле. Настенька подскочила, осознав, что сейчас леший может уехать без нее. Пораженная его речью, она ни на секунду не засомневалась в том, что он прав.

— Но как жешь могу быть полезной, када сила моя «принеси-подай», — спросила Настенька, однако уже лезла на лошадь, не дожидаясь ответа.

— Любые способности исключительно полезны. Надо лишь найти случай. И уверен, что нам он еще представится.

Они двинулись в путь, очень странная пара путешественников: леший и царевна. Настенька обхватила Григория за талию покрепче, не побрезговав уткнуться носом в спину. И… во дела, пах он не как леший: затхлой тряпкой, — от Григория исходил аромат елового леса. Это показалось Настеньке очень странным, потому что она никогда не видела, чтоб в Вечном Царствии росли ели.

Ехать на лошади было неприятно. Настеньку все время подбрасывало, а мягкая плоть животного приземление вообще не смягчала. Не прошло и пятнадцати минут, как царевна начала бурчать проклятия себе под нос в адрес самой поездки, потом Василисы, следом пошли оскорбления лошади и Григория, но те похоже ничего не услышали.

Когда они подъехали к замку, Настенька охнула. Давно она не была у Кощея, его скала почти превратилась в настоящий замок. Это говорит лишь о могуществе хозяина и увеличении его силы. Царевнам может повезти сильными родиться, злодеями же становятся. При рождении — слабые и безвольные. Лишь единицы обретают такое могущество. Если бы у Настеньки был хвост, то он бы непременно поджался.

Григорий ловко спешился и подал Настеньке руку, от удивления она раскрыла рот: такого обращения она в жизни никогда не видывала. Но долго ждать леший не стал. Засунул руку в штаны, развернулся и пошел к главному входу.

— Чтоб тебя черти утащили! — бросила Настенька ему в спину, неуклюже грохнулась с лошади на землю и резво добежала до лешего.

У ворот сидели два скелета, которые бурно между собой что-то обсуждали, поэтому не сразу заметили гостей. Григорию даже пришлось их окликнуть.

— Эгей! Господа. Может, вы нас впустите?

— О те! Пустите-пустите. Че разорался-то! — скелеты глянули на посетителей. — Хера ж себе! Еще одно царевна?

— Слыхь, тут все веселее.

— Я тут вечность стою, и никогда так интересно не было!

— Ага, ну и ну. Ты, девка, — один из скелетов обратился к Настеньке, — когда сбегать буш, ты вон с того окна прыгай, — он указал на левое окно на втором этаже. — Нам виднее буит. А то все веселье мимо нас прошло. Ни черта ж не увидели.

Оба скелет рассмеялись и похлопали друг друга по пустым животам.

— Заткнулись и открыли ворота, — Григорий правой оттолкнул одного стражника, а левой взял другого за горло.

— А че душить-то кости собрался, хе-хе, — ухмыльнулся скелет.

— Нет, — Григорий ухмыльнулся в ответ, — удобно ломать.

Стражник сглотнул и велел второму скорее открывать ворота, а то этот бешеный не шутит. Вот глазюки страшные состроил. От любопытства Настенька осторожно заглянула в лицо Григорию: вроде бы просто насупившийся.

Когда проход открылся, леший отбросил скелета и, взяв Настеньку за руку, направился внутрь. Она, конечно, зардела, но виду не стала подавать. Вот так ее ладонь мужчина никогда не трогал. Разное в жизни бывало, но нежности Настенька не помнила.

Кощей восседал на троне, сотканном из лиц мертвецов. И все в Вечном Царствии знали, что те были лица врагов, которые Кощей поглотил. Хотел ли он, чтобы среди всех этих чудных существ красовалось и лицо дочери его Василисы? Настенька не сомневалась: хотел. Она до этого встречалась с Кощеем два раза. Но отчетливо запомнила пылающую жажду в его глазах, когда Василиса колдовала. Больше всего ему хотелось завладеть ее силой. Но живой та не дастся.

— Зачастили царевны в моем замке появляться, — бесцветными глазами Кощей уставился на Настеньку. Дрожь побежала по всему телу. Пусть он и был стариком, но помимо ужасающей сказочной силы, он еще обладал и мощных телом. Даже не применяя волшебство, он мог бы раздавить Настеньку одной рукой.

— Здравствуйте, господин, — поклонился леший.

— Здравствуй, Григорий, — вежливо кивнул Кощей. — Без Василисы, я погляжу. Это правильно, я бы ее испепелил на месте. Парни мои всю ночь скалу восстанавливали. Дикая баба. И в кого такая? Мать была тихой, как мышь.

— Господин, я по ее воле. Госпожа пришла в себя и сказала мне исправить вчерашнюю досадную ошибку.

— Неужели… И ты привел мне закуску? Впрочем, и на зубок ее силы не хватит. — Кощей спустился с трона и подошел поближе к Настеньке, она вся оцепенела, сильнее сжав ладонь Григория.

— Нет, господин, сила ее не сравнится с силой Снегурочки. Госпожа хочет, чтобы мы ту отыскали и привели сюда. До полнолуния будем удерживать в замке.

— Наивно, — Кощей отошел, Настенька его совершенно не интересовала. — За месяц сила ее может окрепнуть, и вы ее точно не поймаете.

— Мы и не будем ловить ее, она сама придет.

— У… — Кощей улыбнулся, такой теплой улыбки Настенька у него еще не видела. — Наживка в виде деда, угадал?

— Вы очень умны, господин, — леший поклонился.

— А если дед не нечестивый?

— Шанс тому мал.

— Но он есть.

— Тогда буду уже я, нечестивый, выслеживать святого старика.

— Предусмотрительно. Бьюсь об заклад: то была твоя идея Григорий. Хорош. Давно уже зову тебя ко мне на службу: бросай Василису и иди ко мне. Али девка голову тебе вскружила? — спросил Кощей, но леший ничего не ответил. — Смотри, Григорий, бабы до добра не доведут. Ладно, коли ты за дело берешься, то я могу быть спокоен. Вы уж доведите как-нибудь Снегурочку сюда, а я со своей стороны магией-то ее опутаю и из темницы до полнолуния она не выберется. Скала моя — тюрьма для нее.

У Настеньки невольно брови поползли наверх. Она не стала спрашивать вслух, но в голове ее возник вопрос: если так силен Кощей, как говорит, то почему же тогда упустил Снегурочку прошлым вечером…

— Вижу немой вопрос на лице твоей спутницы, — Кощей сверлил Настеньку взглядом, и та спряталась за Григорием. — Внутри стен пещеры я всесилен. Уж не сомневайтесь. Коли доведете прямо сюда: уже не выйдет. Или хочешь на себе убедиться, царевишна?

— Ой… — Настенька вжалась в Григория.

— Не серчайте, господин. Настенька глупа еще. Но сослужит хорошую службу.

— От меня что-то требуется еще? — Кощей окончательно потерял к Настеньке всякий интерес. — Помощники? Оружие?

— Только информация. Ваши подданные повсюду: и нам нужно понять, откуда начать искать.

— Езжай сразу к Марье. Слухи ходили, что в степи дедок из могилы вылез. Да странный. Затеял с Марьей соревнование, кто хмельного больше выпьет. Должен быть наш «богатырь», — Кощей вздохнул. — Если он, конечно, еще не помер. Марью-то мою перепить невозможно. Даже самый страшный земной забулдыга с такой задачей не справится.

— Спасибо, господин, тогда к Марье и направимся в первую очередь.

— Постой, Григорий. Поди сюда.

Леший отцепил Настеньку, хоть она и сопротивлялась изо всех сил. Он уверил ее, что сейчас же вернется и попросил собраться: не вести себя, как служанка, ведь она все-таки царевна.

Что шептал на ухо Кощей Григорию осталось для Настеньки секретом. Да только лицо лешего вытянулось в удивлении, и вернулся он задумчивый. Надо будет как-нибудь при случае спросить у Григория… «Впрочем, непотребство какое, точно!» — махнула рукой Настенька, которая была прекрасно осведомлена о похотливой мужицкой натуре.

Когда они вернулись к лошади, к ним подошел какой-то гоблин, видимо, один из прислужников Кощея. Но Григорий на него внимания не обращал: посадил в седло сначала Настеньку, а потом забрался сам. Но гоблин не собирался уходить.

— А подвезете меня на край Темного леса? — выпалил нечестивый.

— Зачем же нам такой крюк делать? — усомнился Григорий. — Мы напрямик лучше сразу к Марье поедем.

— Пожалуйста… — кажется, этот гоблин хотел еще что-то сказать, но промолчал.

— Не можем мы тратить время на отребье вроде тебя, — Григорий развернул лошадь и помчался прочь.

Настенька же оглянулась: почему-то гоблин казался ей знакомым. Она смотрела в его глаза, и никак не могла отделаться от чувства сожаления.

— Ты его знаешь што ль? — спросила Настенька.

— Нет, а что?

— Чего ж тогда сразу отказал?

— А чего мне водиться со всякими непонятными гоблинами?

— Хотя б узнать, зачем ему на окраину леса…

— Настя, разве нас это касается? Поручение ему какое дали, а он отлынивает. Хочет поскорее разобраться. Не собираюсь я вонючего гоблина на лошади своей везти.

И все же что-то не давало Настеньке покоя. Необычный то был гоблин, она сердцем чуяла, но не могла понять: чем он отличался от других.