Вечное Царствие

Глава 21. Снегурочка

Жить с Марьей Моревной очень хорошо. Правда, часто случалось так, что ранние подъемы и отработки ударов с мечом изматывали до болей в руках. Зачем Снеже вообще учиться владеть оружием — непонятно, но богатырша настаивала, а спорить с ней опасно, ибо силища той способна вышибить мозги. И все же трудности казались такой мелочью, когда они все вместе сидели у костра: богатыри шутили и, перебивая друг друга, хвастались своими земными приключениями. Они уже по сто раз слышали эти байки, однако все равно хохотали от души. Марья в «подвиги» богатырей не верила и все время подкалывала мужиков.

Еда была очень простая: без соли пожаренное на костре мясо. Его обычно делал Вано, от которого на охоте было мало толку, зато он отлично справлялся с ощипыванием уток и подрумяниванием крыс на вертеле. Не Настенькины харчи, но есть можно. От внезапного воспоминания о Насте Снежа поежилась. Она вдруг остро ощутила желание поговорить с кем-нибудь своего возраста. Заняться девичьими глупостями: косички заплетать или просто похихикать как дурочки. Настя для такой ерунды подходила, так казалось Снеже. Нет, она бы с ней никогда не стала дружить. Ведь именно Настя привела Снежу в логово чудовища. Но помечтать о другой яви никто не запрещает. А в этом другом мире Василиса оказалась хорошей, и Снежа вместе с Настенькой помогали ей по хозяйству днем, а в свободное время плели венки и играли в догонялки.

Снежа иногда ловила себя на мысли, что скучает по такой жизни, хотя она абсолютно точно знала — ничего подобного у нее никогда не было. Память почти полностью к ней вернулась. Правда, все вокруг уверяли, что она станет понимать себя лучше, но Снежа запуталась в себе еще больше… Вот даже эти, будь они неладны, мечты о плетении кос друг дружке с подружкой — не чушь ли? Сама себе она никаких причесок никогда не делала, потому что это глупая трата времени. Нужно пойти поохотиться, зашить одежду, насобирать ягод или трав. Дел невпроворот: какие еще косы. Да и зачем нужны они. Но нет-нет, а ночами Снежа вздыхала, представляя себя с красивой прической. Марья Моревна сказала, что это просто возраст у Снежи такой. И сама она по юности так губы с щеками красила, что из соседней деревни было видно. Сейчас, смотря на нее, в это трудно поверить.

В чертах Марьи Моревны еще угадывалась красивая женщина: чувственные губы, длинные ресницы, пышная грудь. Богатыри ее обожали и иногда кидали хищные взгляды. Снежа таких мужиков видела в своей деревне: днем они примерные мужья с кучей хозяйских забот, а вечером заваливают чужую бабу на сено. Или шли в «дом утех», как говорил дед. Он же его и придумал в свое время. Лучшее время для Снежи, когда вместе с ней жили шесть очень милых и веселых женщин, а Снежа помогала им собираться на свидания, исполняла мелкие поручения, но большую часть времени играла в игрушки. Тогда у нее был целый ящик игрушек. «Дом утех» через пару лет закрыли, и Снежа с дедом превратились в обыкновенных нищих бродяг.

Она потрясла головой. Будет тоже. Зачем вспоминать минувшие дни. Сейчас дело совсем другое, и она еще поборется за себя, за деда, за их спокойную жизнь. Снежа подняла меч и сделала выпад — точный, свистящий. И еще один. И еще. Руки уже не ныли так, как в первый раз. Теперь она получала удовольствие от ощущения силы.

Вдруг ей послышался шелест в кустах. Ни на секунду не робея, Снежа бросила меч, выхватила спрятанный за поясом короткий ножик и бросила в сторону опасных звуков. Из зарослей вспорхнула Жар-птица.

— Ненормальная! — вскрикнула пернатая.

— Друзья по кустам не прячутся, — хмыкнула Снежа.

— Ты точно меня когда-нибудь убьешь! — Жар-птица спустилась на землю и судорожно принялась чистить перышки.

— Обязательно, — подтвердила Снежа.

— Да как ты можешь так говорить! Я же спасла тебя! — негодовала птица. — Почему ты так себя ведешь со мной? Вон с Вано ты такая милая. А он вообще кощеевский гоблин.

Снежа не стала ничего объяснять. Вано не вызывал у нее никаких подозрений. Но это ощущалось под кожей — чуйка. Да и он никогда не увиливал при разговоре. А вот к клювастой было много вопрос, на которые она упорно не хотела отвечать.

— Эт че на, — из землянки вышла Марья Моревна, — опа, да ты уже тренируешься! Ну умняха. Или… — она взглянула на подрагивающую и возмущенную Жар-птицу. — Че она тя опять завалить пыталась. Ну дела! — Марья рассмеялась громко и заливисто, как умела только она. Снежа подумала, что рядом с ней любой бы почувствовал себя как за каменной стеной. Такая она надежная и неунывающая, хоть и пьянчуга пуще деда.

— Ничего смешного! — завопила Жар-птица. — Она ж меня убьет когда-нибудь.

— Да ладно тебе. Ты ведь у нас птичка ловкая, на удивление, — Марья сощурилась. — Вроде б тоже новенькая, но внимательная така, словно уже выучила правила.

Жар-птица ничего не ответила, упорхнула себе в небо, раскрыв длинные огненные крылья.

— Опасная, — сказала Снежа и взглядом указала на лук за Марьиной спиной. Для богатырши ничего не стоило расправиться с пернатой. Но она почему-то терпела ее постоянное присутствие.

— Хех, ты тож молчаливая. Но я-т тебя не подстреливаю, — Марья по-дружески ткнула Снежу в бок, но та продолжала хмуриться. Понимая, что от нее так просто не отстанут, Марья тяжело вздохнула. — Убийство допустимо только при охоте, защите и на войне. Жар-птица кажется загадочной и мутной. Но если б я убивала из-за своих подозрений, то и твой Дед Мороз давно б уже покинул Вечное Царствие.

Щеки Снежи запылали, и она вперилась глазами в Марью. Богатырша почти никогда не говорила о деде, а Снеже жутко хотелось о нем что-нибудь услышать. Через Марью она физически ощущала близость к нему. И пусть в новой жизни Снежа еще ни разу не видела старика, но привязанность и нежность грели ее холодную душу.

— Ты от меня не отстанешь, да? — Марья устало потерла лоб, кажется, она пожалела, что вспомнила о Деде Морозе. Снежа схватила богатыршу за рукав, продолжая с надеждой заглядывать в глаза. — Я знаю, ты хочешь побольше услышать о нем. Все мы… все мы хотим больше слушать о наших родных, но… Ой! Не могу я! Отстань! Веселый у тебя дед. Нормальный! А терь иди и тренируйся. — Марья вырвалась из цепкой хватки Снежи и спряталась от нее за дуб.

— Видишь, — вновь послышался голос Жар-птицы. — Даже у таких простых людей, как Марья, есть причины не слишком откровенничать, — но Снежа лишь расстроенно села на землю и принялась начищать меч. Пернатая сочувственно склонила голову. — Не расстраивайся, скоро ты его увидишь.

Однако Снежа все равно сидела смурная, потому что, чем больше шагов вперед она делала, тем сильнее ощущала одиночество — дедушка отдаляется от нее. А ей очень хотелось снова просто стать внучкой и не думать о том, как поступить и сделать правильный выбор. Тяжелые решения были ей не по возрасту.

Сталь засверкала. На секунду даже показалось, что вышло солнце. Снежа подняла глаза к небу: все также пасмурно. В Вечном Царствии погода была жестока. Либо лучи обжигали кожу, заставляя молиться о хотя бы редких каплях дождя. Либо хмурые облака принуждали природу мгновенно посереть. Оказалось, острие блеснуло из-за желтых перьев Жар-птицы. Даже в дождливую погоду ее окрас оставался ярким, а сама она светилась. Птица заметила задумчивый, но (в этот раз) не опасливый взгляд Снежи и, чуть приблизившись, сказала:

— Я могу светить ослепительнее по собственному желанию, — перья ее вдруг вспыхнули точно пламя, — или погаснуть и слиться с тучей.

И действительно Жар-птица перестала светиться. Стала почти такого же цвета, что печальное небо.

— От те фокусы! — присвистнул появившийся Вано. — Красивуще, правда!

— Не самая полезная магия, — призналась Жар-птица, — но очень даже романтичная.

— Романтичная… — повторил Вано, — и правда. Как любовь: то загорается, то потухает, — никогда не исчезает.

Гоблин поник: повесил острые уши и плюхнулся на пятую точку. Снежа не знала, в чем дело, но утешительно похлопала его по плечу. Он улыбнулся лишь одним уголком рта и отмахнулся:

— Лан те. Че со мной станется. В поряде. Тама это… Марья грит собираться. В путь идем.

— За дедом! — воскликнула Снежа и почувствовала, как кровь забурлила в жилах.

— Погодь-погодь. Грит, сначала надо забежать за подмогой. К Лебедушке отправляемся.

— К Ле-бе-ду-шке… — ошарашенно произнесла Жар-птица. Перья ее задрожали так, словно у нее случился приступ. Глаза почернели и увеличились. — К Белому озеру идете?

— Так Марья приказала, — кивнул Вано.

— Ха… Ха-ха-ха-ха! — громко, зло… даже остервенело засмеялась Жар-птица. — За помощью… к ней. Да от нее только ножа в спину стоит ждать! Ха-ха-ха-ха!

Снежа ощетинилась, отошла на пару шагов и схватилась за рукоять меча на всякий случай.

— Этма… Ты че? Все с тобой нормально? — спросил Вано Жар-птицу, заметив напряжение Снежи. — Снегурочка, ты эт, иди в землянку.

— Один с ней останешься?

Нарастающее безумие пернатой заставляло кожу покрываться мурашками. Снеже становилось страшно от истошного смеха.

— Я ничего. Я в порядке буду. Ты себя не подставляй.

— Ха-ха! Это я, значит, угроза?! Вы так думаете?! — Жар-птица зыркнула на них и будто бы прожигала дыры в телах. — Да я из вас единственная с открытыми глазами, идиоты! Я тут прожила столько! Столько горя узнала, что вам ни за что и никогда не поднять валун с моих плеч!

На визг пернатой прибежала и Марья с богатырями. Они не были вооружены, но держали кулаки наготове. Один удар такой «кувалдой» моментально лишил бы чувств. Однако Марья не торопилась затевать драку, богатыри ждали в молчаливом послушании.

— Эй, Жар-птица. Чего это ты разоралась? — несмотря на то, что Марья не кричала, слова ее услышали все. Птица замолчала, перевела взгляд на богатыршу: глаза резко посветлели и стали янтарными, словно заполнивший ее разум туман рассеялся. Но отвечать она не спешила. — Ты ерундой не страдай. Нам выдвигаться надо, коли нам ты угрожаешь, я тебе тут шею сверну.

— Не угрожаю я, Марья, — устало произнесла Жар-птица, на секунду у Снегурочки даже возникла легкая жалость, так низко и с придыханием говорила пернатая, — но не могу всего я рассказать. Не идите к Царевне Лебедь. Она сейчас очень опасна.

— Мы идем. Смотри сама: стоит ли тебе лететь за нами, — Марья опустила руки и склонила голову. Казалось, что она извиняется, хотя Снежа так и не смогла понять: в чем тут вина Марьи, почему нельзя идти к Царевне Лебедь и что произошло с Жар-птицей.

— Опасная, — прошептала Снежа богатырше, — надо убить ее.

— Не все неизведанное надо сразу убивать, Снегурочка. Запомни это. Ведь то может быть твоим другом… В будущем. Хватит болтать, пора выдвигаться, — Марья вновь скрылась в землянке. Богатыри же растерянно чесали головы.

— Мне и вовек этих баб не понять, — вздыхал Алеша.

— Подождите, — вскрикнул Добрыня, он не рассчитал силу своего голоса, в итоге, все резко закрыли уши. — Извините… — богатырь заметно смутился. — С вашими склоками я совершенно забыл одну вещь важную.

Только все заметили сверток, обтянутый заляпанной портянкой. Когда Добрыня развернул тряпку, то Снежа охнула: в руках богатырь держал тонкий меч, оружие поблескивало в руках, хотя небо затянуло тучами.

— Твой новый меч, Снегурочка, я же обещал, — объявил Добрыня и протянул ей красивый клинок с серебряной рукоятью, — он почти невесомый, как раз подходит для такой девушки, как ты.

Снежа приняла подарок. Она вертела в руках новое оружие, и пусть сталь была ледяная — ладони горели. У нее теперь есть собственный меч, о такой роскоши ни одна земная девчонка мечтать даже не могла.

Огонек сказочной силы пробежался от груди Снежи к руке и высвободился, заморозив лезвие. Грозное оружие теперь казалось еще более пугающим.

— Он чувствует меня, — Снежа невольно приоткрыла рот, любуясь новым другом.

— Кузнечество — особая сила Добрыни, — Марья похлопала богатыря по плечу. — Отличная работа.

— Не пронзит он груди Царевны Лебедь, — печально произнесла Жар-птица и упорхнула. Снежа ей не поверила: да что крылатая может знать о сражениях и ее мече. Такой клинок сразит кого угодно и превратит в лед все Белое озеро. Если надо.

Для Вано тоже приготовили меч. Вернее, два маленьких, но острых кинжала. Гоблин заметно окреп с тех пор, как он со Снежей появились у Марьи. Тренировались они вместе до обмороков. Хотя без сознания обычно падала сама Снежа, а вот Вано потом тащил ее до дерева и прислонял спиной к прохладному стволу дуба. Он же отпаивал каким-то мерзким, но действенным раствором и варил густой суп. Хорошо, что гоблин тут, с ним не только веселее, но и спокойнее оказалось.

Но в чем-то Жар-птица была права. К ней Снежа испытывала звериную настороженность: всегда готова наброситься и разорвать. А вот к Вано она относилась так, словно тот был из ее стаи. Внутренняя чуйка твердила: ты в безопасности. Да и глаза у Вано добрые, хоть и несчастные.

Без долгих сборов все они выдвинулись: Снежа, Вано, Марья, три богатыря и Жар-птица вдали. Ничего толком их предводительница — Марья Моревна — не рассказала, лишь коротко обрисовала план. А он был таков: зайти на огонек к Лебедушке, потому что Марья хотела не только попросить ее о помощи в битве с Кощеем, но и еще о чем-то; после чего прямиком на замок Бессмертного. Богатырша честно призналась Снеже, что Кощею всеми силами нужно утащить царевну к себе, поэтому он покажет свою мощь.

Но бесчисленное войско главного нечестивого сейчас не беспокоило Снежу. Трепетное волнение в груди заставляло все время подпрыгивать, будто она была лягушонком. Совсем скоро она встретится с дедушкой, и щемящая тоска прекратится навсегда. Она снова спрячется под уютное крылышко дедушки, и вечерами тот будет рассказывать ей свои смешные и непонятные истории про всяких дураков и волшебных существ, хотя в нынешней жизни вторыми Снежу уже не удивить.

— И зачем переть до Лебедушки, — ворчал Вано. — Ей дрязги с Кощеем, ясень пень, не нужны.

Его слова заставили Снежу вернуться в реальность и сосредоточиться на деле.

— Вдруг поможет, — она пожала плечами.

— Она, говорят, умом того… Потому и заколола прошлую Снегурку. Они вроде б дружили, но я точно не знаю.