Вечное Царствие

Глава 12. Снегурочка

Перед Снежей стояла такая красавица, кою не затмит очарование полной луны. Не сказать, что внешность ее манила пуще Василисы, но выглядела она не похоже на обычных девушек. Огромные зеленые глаза заполняли все лицо, словно вытеснив и тонкие губы, и маленький нос. Черные как смоль волосы, как будто она и день, и ночь красила их углем. Да и ростом девушка вышла необыкновенным. Все в ней было иным — ненормальным, а это завораживало.

— Ты хотела встретиться, — холодно произнесла Малахитница, — чего сейчас вжимаешься в стену?

Снегурочка не боялась, она была в восхищении, как если бы в первый раз увидела диковинное животное. Что говорить? Как вести себя со столь и чудесным, и непонятным одновременно созданием? Величественным и хрупким… Висок кольнуло: воспоминание всплыло в голове. Однажды на земле Снежа увидела дворянку: белокожую с тонкими запястьями и пышным красным платьем с рюшами. Она была непохожа на людей, которые жили в деревне. У них: волосы соломой и грязные щеки. У нее: волосинка к волосинке и легкие румяна.

— Пришло время учиться бою, — Малахитница подошла к окну и тот же час рядом с ней появилась груда камней. Она взяла самый верхний и бросила изящно, без напряжения. А тем временем булыжник попал точно между глазных щелей неповоротливого монстра, напоминающего глыбу. — И ты построй такую башню.

— Но я никогда… Я даже не знаю как…

— Включи воображение.

Больше Малахитница не стала ничего объяснять. Похоже, она была не слишком многословной. Вот только пару напутствий Снеже точно не помешали бы. Как могла она представить гору из ледяных шариков, если никогда ее не видела… Или… В голове сам собой появился мутный образ белой блестящей земли, кожу покалывали выбивающиеся жесткие ворсинка варежек из собачьей шерсти, а реснички слипались с друг дружкой. Снежа напряглась сильнее: виски пульсировали. Образ идеального шара появился перед ней, а также сложенные треугольником ладони. Снегурочка повторила движения, ощутив холодного пощипывание кожи. После она открыла глаза — в руках идеально слепленный шар. Она бросила его в окно и попала каменному монстру в руку, но он даже не отшатнулся.

— Налепи, но не кидай, — приказала Малахитница.

Снежа сглотнула. Строгая учительница ей попалась… Но как же здорово, что она вообще взялась ей помогать приручить собственную силу. Права была Жар-птица насчет Хозяйки Медной горы. От нее исходило тепло, несмотря на отрешенный от мира вид. Чуйка Снежи говорила, что эту царевну можно не опасаться.

Один за другим Снежа лепила снежки, которые сами собой замораживались и превращались в ледышки. Она ставила их друг на друга, образовывая таким образом башню. Чудища подходили все ближе к горе, несмотря на то, что Малахитница продолжала бросаться в них камнями.

— Берешь, — заговорила Малахитница, когда Снегурочка наконец достроила ледяную горку. — Вкладываешь силу и бросаешь, — Малахитница взяла два булажника в разные руки, подняла правую, — Не заряжен, — она бросила его в беса, но тот никак не реагировал. Тогда царевна подняла левую руку, сжала покрепче, и камень засветился. От удара этим булыжником чудище отлетело не меньше чем на двести метров.

Чтобы повторить фокус, Снегурочка тоже взяла в руки два шара. В первый раз у нее не вышло ранить нечестивого, потому что она и не пыталась никакой сказочной силы вложить в бросок. Теперь она представила, как внутри нее течет золотая кровь — вся она бежит к ладоням и переходит в снежки. И когда Снегурочка сама поверила в возможность чуда, то прицелилась и отправила ледышку в полет. Точность еще хромала: один попал в ногу, другой — лишь коснулся плеча беса. Однако этого оказалось достаточно, чтобы чудище упало и уже не смогло подняться.

— Хорошо, — кивнула Малахитница. — Продолжай.

И так они провели большую часть дня. Только снежки закончились, как Снегурочка создавала новую гору и снова принималась пуляться. Она оказалась способнее, чем сама о себе думала… Впрочем… разве она вообще думала? Снежа поймала себя на этом вопросе: кто она все-таки? Царевна? Девочка с земли? Трусишка? Героиня? Ей еще следовало во всем разобраться. Теперь хотя бы не пустой лист — уже что-то.

Тем временем Хозяйка Медной горы лениво кидала камни в чудищ, как будто ничего не боялась, а была уверена, что ее убежище никому не покорится. И она сохраняла молчание: ни подбадривала, ни ругала, ни вела посторонние разговоры. Держалась особняком — так вроде говорят о подобных людях. Выгонит ли Малахитница Снежу, как только они закончат с бесами — оставалось загадкой. Хотя нечестивых осталось так мало, что вскоре ответ будет получен.

— Спасибо вам, — произнесла Снежа, и вроде бы хотела добавить что-то еще, подобрать более искренние слова и… такие, которые помогут расположить Малахитницу. Но, кажется, красноречие не было сильной стороной Снежи. Это о самой себе тоже следует запомнить.

— Долго не задерживайся. Окрепнешь и иди, — взмахом руки она открыла проход внизу, — но не сегодня. Набери ягод.

Однако во взгляде Малахитницы читалось не просто «набери ягод», а «внимательно осмотрись вокруг и сделай выводы». Но к каким умозаключениям должна прийти Снежа — об этом выразительные глаза Малахитницы молчали.

Противиться Снегурочка не стала, хотя был легкий страх выходить наружу. Мало ли… Вдруг какие-то монстры выжали и нападут на нее. С другой стороны, где-то там оставался гоблин, который ей помог, и Жар-птица. К обоим у Снежи были вопросы и подозрения. И раз она не сможет остаться с Малахитницей, то хорошо бы понять союзники то или враги, от которых следует избавиться прямо сейчас.

Выйдя из убежища Хозяйки Медной горы, Снегурочка обомлела: на месте, где должны были лежать каменные бесы, истекали кровью полупрозрачные люди. Они буквально испарялись на глазах. Снежа подбежала к одному из них, чтобы внимательно рассмотреть. То был обыкновенный бородатый мужчина, похожие жили и в ее деревне, земной деревне. Поименно она никого не помнила, но примерные черты в голове остались.

Но как же так произошло? Ведь Снегурочка бросалась снежками не в людей, а в чудовищ, которые штурмовали гору. Царевны пытались спасти собственную жизнь от пожирания нечестивыми. А теперь вот на месте чудищ лежат эти простые мужики. Тот, на которого смотрела сейчас Снегурочка, растворился в воздухе.

— Че ты нос повесила? — к Снеже подошел уже знакомый гоблин.

— Эти люди…

— Дык все же тут люди, че ты диву давишь. И я, и ты. Они боле грешны, вот и вид их уродский был. Но пред смертью душа искомый облик показала.

— Так это их душа?

— Ну че-т вродь того. Я в таких штуках не силен.

— Знаешь ты поболе моего.

— Я тут и дольше, — гоблин пожал плечами. — Меня Вано звать. Буим знакомы, Снегурка.

— Будем, — она кивнула. — Зачем ты помогаешь мне, Вано?

— Я те честно скажу… Я сам не знаю, да токмо душа требует. Ты одна ко мне добра была. И вдруг раз! Вдруг как по башке ударило! Я вдруг понял, шо так-то и должно быть, все прально.

— Не понимаю я тебя, — Снежа внимательно посмотрела на Вано, он не вызывал у нее ни отторжения, ни страха, как другие нечестивые, да и чем-то гоблин от них сильно отличался. — Чего правильно-то?

— То шо ты добра, то шо я сожрать тебя не хочу. Да никого не хочеца мне жрать. Не как остальной нечисти.

— Остальным, значит, хочется… — задумалась Снегурочка.

— Жители Вечного Царствия делятся на святых и нечестивых, хотя и те, и другие — грешники, конечно, — на близлежащий валун приземлилась оранжевая птица.

— Это снова ты, — Снежа произнесла слова без иронии и злобы, она даже была рада, что пернатая вновь появилась. — И в чем же различие грешников и святых?

— Помимо сказочной силы, коей у святых априори больше при возрождении, у них разные инстинкты, то есть желания, — вступила в диалог птица. — Нечестивые стремятся к пожиранию. В первую очередь, они хотят пожрать святых, но и своих тоже могут, хотя они друг другу не дают много сказочной силы, поэтому жрать себе подобных смысла особого нет. А святые стремятся выжить. Им не нужно есть друг друга. Восполнение сказочной силы происходит естественным путем. Для выживания им надо бежать и прятаться. Но, естественно, желаниями и нечестивые, и святые могут управлять. Мы же не животные, — Жар-птица усмехнулась, — странно это говорить, находясь в облике птицы, но все-таки и я человек. Все мы — люди.

— И нечестивые тоже люди, — поняла Снегурочка, — которые, умирая тут, возвращаются к своему изначальному виду.

— Скорее всего, но точно тебе никто не скажет. Разве что само Вечное Царствие, наш бог.

— Точно-точно, — Вано активно закивал, — правду молвит хохлатая. Я те то и говрю. Все жрать хотят, а я не хочу, — он почесал по голове. — Стран эт, канешн.

— Ни то слово, — птица села гоблину на плечо, и тот пошатнулся, потому что она была ростом почти с него, наверное, и весом ненамного меньше. — Угрозу я от тебя не ощущаю. Кажется, гоблин этот говорит искренне. Но меня это не удивляет. Неисправность в системе… Я уже видела подобное в Вечном Царствии.

— Система… — Снежа не поняла это слово, оно казалось ей незнакомым.

— Механизм. Структура. Устройство. Как бы тебе объяснить, — вздохнула птица. — Порядок. Представь, что в доме все чисто кроме окон. Это можно сказать сломанная деталь… — Жар-птица резко замолчала.

— Че-то нехорошее, — Вано начал крутить голову по сторонам.

И тут сама Снежа услышала странное кряхтение. Она оглянулась, но души нечестивых уже исчезли. Однако странный звук только усиливался.

— Не нравится мне это, возвращалась бы ты к Малахитнице, — сказала птица.

— Я тож беду чую, — подтвердил Вано.

Снегурочка их не послушала. Она пошла на звук. Желание выжить у нее было сильным, однако в смешанных шуршаниях и кряхтении ей послышалось что-то очень родное. Стоны раздавались из кустов смородины. Снежа начала осторожно подходить к ним, но Жар-птица схватила когтями правую руку, а гоблин — левую.

— Не ходи, я чувствую опасность.

— И я те говрю, че-то не то…

Задержать Снежу им не удалось. Сказочная сила прилила к рукам и достаточно было одного легкого взмаха, чтобы и Вано, и Жар-птица отлетели от царевны на приличное расстояние. Скорее всего, они впечатались в гору, но Снежа не стала заострять на этом внимание. Она шла за звуком. Отодвинув ветки куста, она увидела сморщенного старика с длинной бородой и красным носом.

— Опана… кхе, — сказал он.

— Дедушка! — воскликнула Снегурочка и хотела броситься к нему в объятия. Она не помнила, как он выглядел, но стоило увидеть его лицо, и тут же в памяти всплыл образ. — Я так рада тебя видеть!

Но дед остановил ее жестом.

— Кхе-кхе! Ой-йой, ты полегче… кхе… — он тяжело улыбнулся Снеже и вытер пот со лба. Тогда она заметила рану на его животе.

— Что с тобой?

— Напоролся на беду, моя милая внученька, — он тяжело улыбнулся, — но как же я счастлив, что ты жива.

— Деда! Ты умираешь?! Тебя надо срочно вылечить.

— Времени у меня осталось немного, — и снова дед застонал.

— Только не это! Мы ведь только встретились с тобой! — слезы вырывались наружу, ей хотелось броситься на грудь дедушки и зарыдать изо всех сил, но она не стала этого делать, чтобы не принести ему еще больше страданий.

— Е-е-есть один способ, внуча, спасти меня… — прохрипел дед.

— Я сделаю все! — Снеже во чтобы то ни стало хотелось помочь дедушке.

— Принеси мне сказочную силу. Любого: нечестивого, святого… Неважно… Главное, чтобы он не потерял еще оболочку… Скорее…

— Да, дедушка!

Снегурочка, не думая, подскочила и бросилась в поле, где лежали сраженные ею и Малахитницей каменные бесы. Но от них оставались только бесплотные духи, которых даже ухватить не получалось. Она судорожно оглядывалась по сторонам: никого живого, да и Вано с Жар-птицей куда-то делись. Убежали либо или их так далеко отшвырнуло?

Наконец она наткнулась на полуживого беса. Вернее от него осталось только туловище да рука, а все остальное стало прозрачным и человеческим. Снежа схватила останки и поволокла по земле, стараясь двигаться как можно быстрее. Плоть тем временем таяла на глазах: медленно испарялась. «Давайте ноги! Передвигайтесь быстрее! Давайте», — повторяла Снежа. К тому времени как она дотащила тело, у беса осталась только рука.

— Дедушка! Дедушка! Вот! Я принесла, что смогла! — она отдала руку деду. Он жадно впился в нее, отрывая зубами по кусочку.

Это было пугающее зрелище. Каменные бесы, казалось, состояли полностью из затвердевшей земли и песка, но дед откусывал плоть так, словно она была мягкой и податливой. Снегурочка зажмурила глаза, чтобы не видеть, как стекает кровь по бороде у старика.

— Мне стало намного лучше, — произнес он, когда закончил, но Снежа все еще не поворачивалась.

— Дедушка, что произошло?

— На меня напали, еле удалось ноги унести. Высосали почти всю сказочную силу. И мне вот нужна была подпитка. Да ты поворачивайся. Понимаю, неприятно… Но я ужо закончил.

И Снегурочка повернулась. Дед действительно выглядел лучше: его рано на животе почти затянулась, однако он все еще тяжело дышал.

— Тебе плохо?

— Да, моя золотая. Но ничего… Я восстановлюсь обязательно теперь благодаря тебе.

— Чем я могу тебе помочь?

— Мне нужно еще сказочной силы.

— Но тут… тут больше нет никого…

— Найди мне, внучка… Найди мне хоть кого-нибудь еще… До утра я протяну, а там — не знаю.

— Я обязательно что-нибудь придумаю! Никуда не уходи!

Снежа вновь прибежала к Медной горе и посмотрела на закрытый вход. Похоже, дедушка переродился нечестивым, если ему нужно есть других. Но ведь он все еще остается ее дедушкой. Единственным близким человеком во всем этом Вечном Царствии. И она не может дать ему умереть.