Вечное Царствие

Глава 20. Григорий

Из опочивальни Василисы не доносилось ни звука. Скорее всего, царевна сидела одна, полистывала книгу или же задумчиво смотрела в стену. Такой она была: выше всех остальных по сильному духу и подвижному разуму. Окутанная молчанием Василиса часами могла размышлять. Что заботило ее ум — Григорию не дано было знать, но в этом бесконечное очарование царевны и власть над его ничтожной личностью. Он не мог сказать, что любит Василису. Он благоговел перед ней. Он хотел быть ее мужем. Но не тешил себя мыслью, будто бы Василиса всецело ему отдастся. Достаточно просто встать рядом с ней.

Здесь переплетались и вполне себе мирские мотивы: встать рядом с будущей правительницей Вечного Царствия. Григорий искренне верил, что Василиса обязательно поработит и святых, и нечестивых. Перед ней лишь одно препятствие — Кощей, а все остальное — шелуха.

Поглощенный мыслями о будущем величии, Григорий чистил копыта коня. Настенька подкралась к нему неожиданно и положила руку на плечо. Григорий вздрогнул и резко обернулся, схватив рукоять меча.

— Какой нервный, — сплюнула Настя.

— Настя… — он не знал, что сказать, ведь не говорили они ровно с того самого дня, когда… даже вспоминать было неловко.

— Дело есть, — Настя не смотрела в глаза Григорию, а опустила ресницы. Оно, может, и к лучшему. — Помощь мне твоя нужна. Очень-очень! Ни о чем больше ни в жизни тебя не буду просить! — взмолила она. — Отвези меня к Кощею, а тама хоть пропаду.

— К Кощею? — искренне удивился Григорий. — Не понимаю я тебя. Помнится, ты пару дней назад кричала, что погибнешь у Кощея и просила тебя не везти.

— А жизня на месте не стоит, — скривилась царевна.

— И что изменилось?

Неожиданно Настенька подняла ресницы и посмотрела Григорию в глаза. Да так… что он зарделся.

— Все, Гриша. Все изменилось.

Сердце у Григория закололо: он рукой схватился за грудь, но взгляда от царевны не отводил. Он и сам не понимал, почему тошно так от сдержанного выражения на лице Насти.

— Не хочу тебя к нему везти, Настя. Не знаю я, смогу ли защитить тебя от Кощея. Он силен и коварен.

— Меня, Гриша, защищать не надо. Меня любить надо было, — Настя разочарованно махнула рукой, — а ты и с этим-то не справился.

Истинно Женской укол не остался незамеченным, и таки достал до хрупкого мужского достоинства Григория. Внутри загорелось желание как-то опротестовать ее вероломное заявление. Может быть, словами: дескать, очень даже он смог бы любить ее да отлюбил бы так, что задницу свою Настя б не подняла дня три. Но даже сильнее хотел убедить ее не речами о бравости, а томным поцелуем и крепкими объятиями. Однако ничего не произнес.

В Вечном Царствии душа его и тело принадлежат одной только Василисе. И он будет предан ей до последнего вздоха. Решил он это с тех пор, как увидел ее. В пышном расшитом сарафане и сверкающем кокошнике она прискакала на вороном коне в лачугу к Марье. Бросила короткий взгляд на недавно переродившегося Григория. Носик ее горделиво тянулся к небу. И вся она окутана аурой величия. Это был первый такой огненный луч, пронзивший серое небо Вечного Царствия.

— Я те Василискины подштаники принесу хош? — вдруг спросила Настя заговорческим тоном.

— Что? — Григорий не поверил в услышанное.

— Раз мила так она тебе, — сквозь зубы процедила Настя, — сопру ее сорочку иль подштаники. Уверена, пахнет оно сладко. Вдоволь навеселишься.

— У тебя совсем крыша поехала! Ты чего несешь!

— Знамо че! — Настя вскинула руки так, словно готова была ударить Григория. — Вас, мужиков, одно ток и интересует! Ну ты канешн горазд… Решился такую царевну завалить. Ну да не мне судить.

— Настя, да что с тобой не так!

— Вот и я спрашиваю тебя, Гриша! Что со мной не так? — Настя расплакалась и убежала.

Григорий остался стоять в полной растерянности и зудящем стыде. Обидел он ее все-таки, ой как обидел… Смотрел ей вслед и думал о том, что в последний раз подобное чувство вины и разочарования испытывал только на земле. Не мог вспомнить, что тогда произошло. Возможно, подобная история, где он разбил сердце какой-нибудь очень хорошей и доброй девушке.

К нему подошел нечестивый и позвал к Василисе, хозяйка его ждет и надо идти. Но Григорий еще немного постоял и смотрел, как медленно падают капли дождя, словно нежные слезы Настеньки. Но долго заставлять царевну ждать — к беде. Григорий собрался с силами и направился к Василисе. Та сидела на перине в одиночестве и листала книгу. Волосы ее волнами спадали на голые плечи. Вообще она часто являлась перед нечестивыми в откровенном виде, но привыкнуть к такому сердце настоящего мужчины не могло, поэтому Григорий коротко поздоровался и отвел взгляд.

— Ты единственный такой, кто даже украдкой не старается меня разглядывать. Даже не знаю нравится то мне иль раздражает, — сладким голосом промурлыкала царевна.

— Не вели казнить, царевна. Красота твоя так безгранична, что могу я сойти с ума. А мне сейчас рассудок нужен, чтобы выслушать твой приказ.

Пусть Григорий и не видел лица Василисы, но почувствовал, что она улыбается.

— Тогда слушай. Хочу, чтобы ты Деда Мороза отвез к Кощею в плен. Да там остался, пока Снегурочка не явится.

Он ожидал такого приказа, но лицо Григория все равно скривилось.

— В чем дело? — спросила Василиса. — Тебя что-то не устраивает?

— Нет, царевна. Я выполню все, чтобы ты мне ни поручила. Но больно уж… Настораживает меня этот дед. Как будто бы не мы ситуацией владеем, а он. И это он ждет, что мы повезем его к Кощею.

— Понимаю тебя, Григорий. И у меня есть четкое понимание, что мы пляшем под его дудку. Но это очень полезно быть сторонним наблюдателем, особенно когда ты не видишь полной картины, — по звуку Григорий понял, что Василиса поднялась с ложа.

— Вы думаете, что новоиспеченный Дед Мороз может знать нечто больше, чем вы? Я очень в этом сомневаюсь.

— Не всегда тот, кто дольше сидит на своем месте, разбирается в работе лучше. Свежий взгляд на ситуацию, случайно открывшаяся правда или попросту… — зашелестела одежда, — еще не утраченный вкус к жизни. Повернись, — приказала Василиса, Григорий ее послушался. Царевна накинула самый простой свой сарафан и принялась расчесывать волосы. — Ты никогда не задумывался, почему ты и я так долго живем? При этом Снегурочка с Дедом Морозом сменились… — она задумалась.

— На моей памяти это третья, — кивнул Григорий.

— А я уже и не вспомню… А Настенька? Вот тоже загадка, — бросила Василиса, а Григорий при упоминании Насти тяжело сглотнул. — Очевидно слабее Снегурочки во много раз, но почему-то живет очень давно. Да и скажи мне… Как могла проиграть Лебедушке прошлая Снегурочка?

— Всем известно, что царевна Лебедь обманула Снегурочку.

— Коварство, значит, — Василиса задумчиво отвела глаза. — Меня Настенька даже обманом не сможет убить. И не потому что она слишком слаба. Это я — слишком сильна. Понимаешь, Григорий? Лед замораживает воду. А прошлая Снегурочка хорошо управлялась со стужей. Даже когда ее Дед Мороз умер, она смогла в одиночку поддерживать зиму в Студеной долине.

— Я не понимаю, на что вы намекаете, царевна. Кто настолько могущественный, что мог помочь убить Снегурочку? Даже нескольких. И возможно ли это? Может, случайность.

— Если совпадения становятся закономерностью, то они начинают управлять миром.

— Вот в чем ваше настоящая цель, — понял Григорий. — Все это время вы не просто так хотели скормить Снегурочку Кощею. И тело прошлой, умирающей Снегурочки вы унесли дабы найти зацепки? Понять закономерность?

— Ты нравишься мне, Григорий, своим умом и внимательностью. Я более чем уверена, что Кощей не сможет сожрать Снегурочку. Более того, если он попытается, то произойдет что-то воистину удивительное.

— Царевна, при всем моем восхищении перед вами… — Григорий замялся, когда он находился рядом с Василисой, то всегда боялся сказать лишнего или произнести глупое слово, поэтому он старался побольше молчать. Но с другой стороны, как же он сможет укладывать ее в постель, если не будет показывать своего ума. — Лебедушка ведь вкусила плоть Снегурочки, когда убила ее. И ничего не произошло.

— Мы не знаем, что произошло, — поправила его Василиса. — Я не близка с этой птичкой, поэтому для меня и неведомы изменения, которые с ней случилось. Впрочем, я не знаю никого в Вечном Царствии, кто был бы близок с ней. Но Кощей — другое дело. Я сразу узнаю, что изменилось в нем. Достаточно мне будет лишь взглянуть. Он мой отец. И я знаю его даже больше, чем всю жизнь, — она присела на подоконник и скользнула по нему пальцем. Легкий и, казалось, невинный жест расстроенного ребенка. Такой Василису Григорий точно не видел. На секунду она показалась ему обыкновенной женщиной, которой нужно опереться на сильное мужское плечо. Впрочем, длилось это всего мгновение. Она стрельнула в несчастного Григория своими зелеными хищными глазами, и он тотчас перестал обманываться.

— Вы хотите, чтобы я стал вашими глазами в замке Кощея, — сказал Григорий и положил руку на сердце. — Сделаю все.

— Спасибо тебе, — мягко улыбнулась Василиса. — Не знаю, надолго ли задержится эта парочка? Новая Снегурочка из себя ничего особенного не представляет. Обыкновенная девочка. Возможно, инстинкт выживания у нее развит посильнее предыдущих. Да и только. А вот Дед Мороз… Таких интересных стариков в Царствии давно не было.

— Да ну. Пустил пыль в глаза, а все и заморочились, — в дверях появилась Настенька. Она стояла, уперевшись спиной в косяк и сложив руки на груди. — Обыкновенный алкаш. Поймал белку, несет чепуху, а все в нем Христа видят. Чушь.

Появление Настеньки выбило землю из-под ног Григория, и он чуть ли не упал — в последний момент успел ухватиться за стоящий рядом стул. Как она вообще посмела вот так бесцеремонно врываться в опочивальню Василисы и прерывать их разговор. Еще и не стесняется того, что подслушивала.

— Настенька, ты просто чудо, — Василиса рассмеялась. — Уж не знаю, что случилось у вас в поездке, но твоя внезапно открывшаяся смелость меня умиляет. Ну раз уж ты влезла. Говори, — игривые черти плясали в глазах Василисы. Казалось, что она находится в настоящем экстазе от происходящего.

— Он притворяется каким-то особенным и всезнающим. Просто несет ерунду, а все вокруг ищут в его словах потаенный смысл. Он жешь прост чекушку выпрашивает.

— Да, продолжай-продолжай, — Василиса поднялась и подошла к Григорию. Невзначай она положила руки и голову на его плечо и скользнула одной ладошкой ему под рубаху. Он остолбенел.

Все находящиеся в комнате понимали, что происходит. Догадавшись о чувствах Насти к Григорию и о его собственной симпатии к Василисе, та решила немного поиграть. Каждый в Вечном Царствии знал: Василиса Премудрая обожала доставать самое потаенное в человеке. Сейчас она вытягивала из Настеньки ревность, граничащую с яростью.

И пусть Григорий все осознавал, но не мог ничего поделать. Ему не хотелось причинять Настеньке боль, но аромат апельсинов в меду, исходящий от Василисы, сработал как анестезия. В мутном подсознании всплыло земное воспоминание о белой постели и мерном звуке «тык-тык». Тогда он не мог противиться погружению в сон. И сейчас то же.

— Ой ля. Он жешь сдохнет от перевозбуждения, — бросила Настенька совершенно равнодушно, но взгляд отвела. — Короче, я че предлагаю, пошли меня с Григорием к Кощею.

— Тебя? — искренне удивилась Василиса.

— Со мной дед не забуянит и будет спокойно ждать прибытия Снегурочки вместе с милым сердцем пойлом. А там, глядишь, че расскажет интересного под этим делом. Всяко полезнее будет.

— Ты просишь меня отпустить тебя в замок к Кощею? Просто поразительно, — снова рассмеялась Василиса.

— Да вы мне уже все вот где! — Настенька приставила ладонь к горлу. — Не выношу эти стены. Но я не дура, царевна. Я знаю, что без тебя погибну. Так дай мне хоть, пока есть такая возможность, воздухом подышать.

— И даже Кощея не боишься?

— Сдохну, да и хер бы с ним, — махнула рукой Настенька.

— Ну прелесть, — Василиса широко улыбнулась. — Хорошо, буду ждать от тебя подробнейшего рассказа. Сама убью коли с пустыми руками вернешься.

— Стойте! — Григорий наконец очнулся. Он схватил Василису за запястье той руки, что уже совсем глубоко забралась под его рубаху, и убрал от себя как можно дальше. — Так нельзя. Она ведь и вправду может погибнуть.

— А ты защитник каждой обездоленной сиротки? — усмехнулась царевна.

Никогда еще он не противился воле Василисы. Но теперь на кону стояла жизнь Настеньки. Что в голове у этой девчонки? Она действительно хочет погибнуть? Григорий не знал ответов, но ни за что бы не позволил Насте пожертвовать собой… Да и ради чего… Просто ерунда какая-то.

— Приказы хозяйки исполнять раз-два! — скомандовала Настенька. — Пошла готовить деда. Че-т подсказывает мне, что он пьяный где-нить валяется.

И Настенька исчезла.

— Нельзя так, — покачал головой Григорий, на душе не то что кошки — там медведи скреблись.

— Нельзя оберегать ее от всего на свете. Ей пора повзрослеть. Пускай приглядит за дедом. Тем более что остался один вопрос, который мне все еще не дает покоя, и я бы хотела, чтобы ты им занялся. Только для начала отпусти мою руку.

Оказывается, Григорий все еще держал запястье Василисы. Он судорожно разжал пальцы и отступил назад, задев стул. Тот пошатнулся и с грохотом упал.

— Ну-ну, крушить ничего не надо. Или так ты проявляешь недовольство моим решением? — она кокетливо положила руку на бедро.

— Нет что вы… я… — Григорий замялся на секунду. Неожиданно для него самого в груди разгорелось пламя смелости. Настя может распоряжаться судьбой, как ей заблагорассудится. Если угодно, то пусть и в пропасть прыгает. Не его то дело. Пора бы ему уже собственным положением заняться. Уж оберегать какую-то там дуреху в его планы не входило. — Василиса. Я выполню все. А вы… Выходите за меня, — выпалил он.

Царевна оторопела. Убрала руку с бедра и подняла ее к губам, словно, смущаясь, пыталась скрыться от мужчины. Такой девичий жест удивил Григория. И сама Василиса Премудрая может быть обычной девчонкой.

— Такие предложения, Григорий, не к месту.

— Почему же, — он выпятил грудь, чтобы казаться мощнее, будто бы это даст ему больше выигрышных очков в глазах царевны. — Я собираюсь служить вам вечно. И вечно хочу быть подле. Если вам не противен такой, как я… — Григорий хорошо понимал, что красота не была его сильной стороной, по крайней мере, в этом мире. Только сумасшедшая влюбиться в воняющего лесом лешего с лианами вместо волос. Но он не отрицал положительных качеств: ум, силу и верность. Может быть, доброту — это зависит от ситуации.

— Григорий, — взгляд Василисы изменился, вдруг из кокетливо озорного он стал холодным и надменным, — тебе семя в голову ударило? Я скоро стану царицей всего Вечного Царствия. Можешь ли ты представить царицу замужем за мелкой нечистью? — она вытянула руку и наколдовала крепкие стебли, которые связали Григория так, что трудно было даже вздохнуть.

— Не за отца-Кощея же… — прохрипел Григорий. Его слова заинтересовали Василису, и она ослабила хватку. — Госпожа, — наконец он мог нормально дышать, — я знаю свое место. Но, представьте, как укрепится ваше положение, если вы выйдите замуж за Кощея.

— Ты хочешь занять место Кощея, когда мы покончим с моим отцом?

— Лучшей кандидатуры, чем моя во всем Царствии не сыскать, — без ложной скромности заявил Григорий. — Я самолично убью Кощея или съем, что обрести его сказочную силу. А после вновь буду просить вашей руки, — твердо заявил он.

Василиса обратила в прах свои наколдованные растения и обескураженно присела на кровать.

— Я знала, что ты амбициозный и талантливый, но о твоем желании быть царем и не догадывалась.

— Никакой не царь. Есть и буду вашим вечным слугой, — Григорий встал на колени и осторожно взял ступню Василисы. Она не сопротивлялась, а внимательно наблюдала за своим подданным. — Когда я встретил вас впервые, то обрел смысл жизни. И я сделаю все ради вас, — он поцеловал ножку царевны.

— Преданность я люблю, — в глазах Василисы вновь появился озорной блеск. — Два условия Григорий: ты становишься Кощеем, и ты разбираешься с этой Жар-птицей, которая спасла Снегурочку. А то ты ведь так и не выполнил эту мою просьбу, — она властно подняла подбородок.

— Извините, госпожа.

— У меня плохое предчувствие на ее счет, — Василиса прикусила губу. — Сделаешь все по уму, то будет тебе моя рука и сердце.

Словами не передать в каком экстазе Григорий вышел… нет, выпорхнул из покоев царевны. Он и не рассчитывал, что она с первого раза согласится, да еще и поставила всего лишь два условия. И даже в рожу не плюнула, а имела бы на то полное право — где она, а где он.

Разобраться с Кощеем — как щелкнуть пальцами. Сначала надо организовать все поедание Снегурочки. Если надежды Василисы не оправдаются, что отца разорвет от сказочной силы, то Григорий просто сломает иголку. Он давно уже знает, в каком яйце хранится кощеева слабость.

С Жар-птицей пока еще ничего непонятно: по пути к Марье даже не было возможности найти хоть толику информации. Но точно будет какой-нибудь гоблин, который или слышал, или видел чего-нибудь. Не убежит пернатая. В самом крайнем случае Григорий самолично выследит ее и подстрелит. И там уже наплевать на ее цели и мотивы. Хорошая птица — поджаренная на вертеле.

Насвистывающий веселую мелодию, Григорий вышел на улицу. Но приподнятое настроение омрачила Настенька, которая уже сидела верхом на лошади с узелком наперевес. Она повернула голову и мрачно посмотрела на Григория. После чего с полной ненавистью высунула язык и поиграла пальцами, как бы приклеенными на лоб. Самого Григория, видимо, изображала. Ну и девка…