Вечное Царствие

Глава 13. Вечное Царствие

Дело принимало интересный оборот. Встретив своего дедушку… Ха-ха, ну и умора: судьба может спокойно отдыхать, потому что люди выдумывают обстоятельства куда интереснее, чем высшие силы. Встретив своего дедушку, Снегурочка твердо решила спасти его от, несомненно, скорой гибели, несмотря на его перерождение в качестве нечисти. Было это благородством, слепой любовью или секундным помешательством — совершенно не важно, ведь сей факт уже полностью переворачивает игру, потому что баланс мира вновь встал под удар.

Снегурочка не придумала ничего лучше, чем вернуться в покои Хозяйки Медной горы и прикончить свою наставницу, не взирая на услугу, которую та ей оказала. А ведь Малахитница сильно помогла своей младшей «коллеге» — кто бы еще научил ее управлять своей сказочной силой. Однако Снегурочка предпочла предать Малахитницу, которую знала всего день, чем дедушку, с которым провела всю свою земную жизнь.

Прежде чем вернуться девочка набрала ягод: правильно, ведь Малахитница могла что-то заподозрить, если б та пришла с пустыми руками. Впрочем, она почти блаженная, так что, возможно, и ни о чем таком не догадалась бы. Все мысли Малахитницы обычно обращены в прошлые грехи.

Когда Снежа вошла с набранными в подоле ягодами и осунувшимся лицом, Хозяйка Медной горы не стала ничего спрашивать, а лишь затворила за ней проход. Дело уже близилось к ночи, а ко сну она отходила, как только последние лучи солнца падали за горизонт.

— Что ты видишь? — спросила Малахитница, глядя в окно.

— Мутное синее небо, — ответила ей Снегурочка.

— А для меня оно пылает огнем, как геенна, — она опустила длинные черные ресницы и присела на ложе. Но можно ли называть плоский камень ложем? В своем покаянии Малахитница иногда сходила с ума, шла на крайности. Поэтому она и видела Вечное Царствие не таким, каким его видели остальные. Для них оно тусклое и невзрачное. Ах вот бы она немного приземлилась, то стала бы бесценной. При ней ведь была и красота, и ум… И даже верность, несмотря на то, что попала она в Вечной Царствие как раз за измену. Но ее преданность собственному выбору восхищала. Ни на шаг она не отступала.

— Мне можно остаться? — спросила Снегурочка.

— Да, ложись, где придется.

Правда, вокруг одни только камни, однако роптать Снегурочка не стала. Забилась в один из углов и свернулась клубочком. Малахитница на девочку не смотрела, но кожей чувствовала, как та дрожит от усталости и страха. И хорошо бы проигнорировать. Ведь то был ее выбор — остаться. Да только Малахитница помучилась-помучилась, ощущая вибрации камней и сдалась. Она поднялась с ложа и наколдовала гору песка, чтобы Снегурочке удобнее лежалось. Не перьевая подушка и не пуховое одеяло, но зарытой в песок спать не только удобнее, но и теплее.

— Спасибо, — робко произнесла Снегурочка. Малахитница ничего не ответила, она вновь легла и закрыла глаза. Теперь сон настиг ее гораздо быстрее.

А вот сама Снегурочка не только не спала, но и не могла успокоиться. Она не знала из сочувствия ли ей помогает Малахитница или у нее какие-то свои коварные планы на новенькую царевну. Для Снегурочки проще было думать, что Хозяйка Медной горы такая же, как Василиса, но еще не проявила себя во всей красе.

Снежа лежала в песке до тех пор, пока луна ни поднялась высоко-высоко над ними. Настала глубокая ночь, и Малахитница должна была спать крепким сном. Снегурочка видела ее в бою и хорошо понимала, что в честной битве ей ни за что не одолеть Малахитницу. Однако она может победить ее коварством. Девочка выбралась из кучи песка крепко сжала кулак, и вложила в него всю свою сказочную силу: из ничего медленно у нее в руках появилась длинная сосулька. Смертельное оружие против любой живой плоти.

Сразу душа из тела не вылетает, ей нужно время — это Снежа поняла, глядя на каменных бесов, оболочка которых очень медленно превращались в бесплотный дух. Она решила, что разберется с Малахитницей одним ударом в сердце и притащит ее тело деду. Когда он съест царевну, то не только выздоровеет, но и станет очень могущественным. И больше им ничего не надо будет бояться. У Снегурочки не было амбиций по захвату Вечного Царствия. Она лишь хотела чувствовать себя защищено и уверилась, что это возможно обеспечить, только если дедушка будет рядом.

Но вот она стояла над Малахитницей, держа сосульку обеими руками и подрагивала. Одно дело убивать кого-то ради собственного выживания, другое — вот так… ради выгоды. Снежа подняла сосульку над головой. Она хотел закончить все одним ударом и поскорее, но никак не могла решиться. Девочка опустила смертоносное орудие, собираясь с мыслями.

За окном завизжала пролетающая птица, сверкнув оранжевыми перьями. Мерзкий и внезапный звук заставил Малахитницу проснуться и первое, что она увидела: Снежа, в руках у которой острая сосулька. Малахитница не дала ни секунды Снеже осознать, что произошло. Она моментально легким толчком руки отправила ее в полет из окна, сказав напоследок: «Не приближайся боле к Медной горе».

Однако Снегурочка не разбилась — ее подхватила возмутительница спокойствия: Жар-птица.

— Какого черта! — воскликнула девочка и замахнулась кулаком, но попасть по птице не могла, потому что та вцепилась когтями в плечи царевны, точно в свою добычу.

— Я тебя спасла, бестолочь, — Жар-птица не скрывала своего раздражения, — ты зачем на Малахитницу полезла. С ума сошла? Тебе повезло, что ты ей в сердце не ударила, она бы тебя тогда точно размазала, а так пожалела. Вот и славно.

— Да если бы ты ее ни разбудила, то я б ее убила.

— Не убила бы, дура. У нее сердце из камня. Она же повелительница камня! Ну как можно было так глупо подставиться! И из-за чего! Чтобы деда спасти?!

— Откуда ты знаешь?

— Я за тобой все время слежу.

— Ну вот ты и знаешь, что деду моему помощь нужна! Раз не дала мне Малахитницу убить, то ты будешь ее заменой.

Снегурочка ухватила Жар-птицу за крыло. Пернатая потеряла управление и начала падать.

— Да я ж который раз тебя спасаю! Ты с ума сошла!

— А зачем спасаешь?! Тож кому-то скормить хочешь, да?! Не тут-то было.

Они уже коснулись земли, тогда Снегурочка полностью повалила птицу и заморозила крылья, чтобы пернатая не могла пошевелиться. В глазах той читался ужас.

— Подожди! Успокойся!

— Может, ты и права. С другой царевной я бы и не справилась, но с тобой вот могу, — Снегурочка схватила ее голову и намеревалась открутить. Но сзади на нее напал Вано, который оттянул локти за спину так, что она не могла пошевелить руками.

— Шо с дуба поехала! Хвать те!

— Вано, а ну отпусти меня!

— Душу свою сгубишь! Не пущу! — кричал Вано, хватка у него была мертвая.

— Да она давно сгублена, разве нет? Все тут говорят, что в мире этом только грешники живут.

— Дык здесь ты чиста пока. И не бери ты грех, а то точно не отмоешься. Не бери те говорю.

— Я уже расправилась с нечистью.

— То не грех. Нечестивый для того здеся и живет, чтобы умереть от рук добра. Но святых убить незя.

— Пусти! Плевать мне! Я должна помочь дедушке. Если я ничего не сделаю, то он погибнет, и я останусь одна навсегда. Я прошу тебя, Вано, — Снегурочка заплакала так заливисто, как умеют плакать только дети. Пусть она и выглядела уже как девушка, но все еще была напуганной маленькой девчонкой. Не чета всем остальным царевнам. И Вано понял, что ей без взрослого действительно не выжить. Может, он и был глуповат, да такие вещи проживший жизнь мужик хорошо понимает.

— Скорми меня дедку своему.

— Что? — Снежа обомлела.

— Черт знает че случись, еси ты святой навредишь. Но я-т нечестивый. Меня можешь скормить, и дедку твоему должно полегчать, а там уж и решите че делать-то.

— Вано, я не хочу тебе вредить, — и Снегурочка говорила это абсолютно искренне. Если Жар-птица не вызывала у нее доверия своими надменными речами и скрытностью, то простота и прямота Вано вызывала симпатию. От него она не чувствовала угрозы.

— Ну знач сам пойду скормлюсь, — Вано печально опустил плечи, — мне так тож жить надоело: везде чужак. И даж жена не признает, да понимаю, я себя и сам не узнаю. Не мое как бут лицо, понимаешь? Иль душа другая… Лучше уж я умру, но тебя спасу. Дай мне хоть тута шанс показать, шо Вано ог-го-го.

Гоблин отпустил Снегурочку, а она отпустила Жар-птицу. Та взмыла в небо, бросив испепеляющий взгляд на царевну, но ничего не сказала. Вано улыбнулся и ринулся к кустам, где и лежал дедушка Снежи.

— Стой! Нет! — кричала она и побежала следом.

Дед все еще лежал в смородине. Он выглядел совсем плохо. Лицо у него странно перекосилось: как будто челюсть с места сдвинулась. Вано подошел к нему вплотную и протянул руку.

— Кусай, — гордо произнес он.

— Чего? — дед поморщился.

— Жри давай. Внучку береги! Молода девка, жалко. Пусть вырастет. Пусть хоть жизнь посмотрит. Ты ее это в Студеную долину отправь… Там вместе буите. Хорошо заживете… Кусай!

— Отвали… кхе… — дед откашлялся.

— Дедушка! — появилась и Снегурочка.

— Внученька… кхе-кхе…

— Деда, ты прости, — она оттолкнула Вано и присела на колени, схватив дедушку за руку. — Не смогла я тебе святых привести, давай мы с тобой нечестивых найдем. Но только не этого гоблина. Он хороший! Давай не будем его убивать…

— Мне нужен святой! — взбесился дед, аж щеки покраснели. — Иначе рухну, если ты не можешь никого привести, то я тебя сожру.

Дед схватил внучку за плечи и потянулся к шее. Снегурочка оторопела и не могла поверить в происходящее: дедушка с ней бы ни за что так не поступил. В ее голове было немного непреложных истин. И одна из них: дедушка всегда и во всем ей помогает. Но сейчас он тянулся к шее девочке, широко разинув пасть. И он бы точно погубил Снегурочку, да только Вано в стороне не остался. Он шандарахнул деда по голове, а ногой ударил в живот точно туда, где была рана. Дед завыл, но уже не своим голосом — из него вырывался женский визг.

— Полудница! — воскликнул Вано и снова ударил деда по башке. Тогда-то иллюзия рассеялась, и нечисть показала свое истинное лицо. То был совсем не дедушка Снегурочки. Перед ней задыхалась худощавая женщина без лица. — У те раз! Солнце село давно, а она ишь облик держала ниче се.

— Кто это?! — Снежа сделала несколько шагов назад и обняла себя за плечи.

— Нечисть такая. Мож принимать любой образ иль который сама выдумала, иль который в жизни видала. Глядишь, с дедом твоим виделася.

Снегурочка за один прыжок вновь приблизилась к полуднице, но теперь сама схватила, да так крепко, что казалось, будто сейчас сломает все кости нечисти.

— Деда видела моего? Отвечай! — Снегурочка потрясла полудницу, та еще пуще закряхтела.

— Э ты! Ща по пальцу те ломать буим, — Вано поднял кисть полудницы и схватил большой палец.

— Не надо… Не надо, я прошу… — прохрипела она.

— Повезло, шо ты уже раненая была. Так б мож и справилась с нами. Но терь не получица. Говри давай.

— Марья Моревна… Марья Моревна… — повторяла она. — Туда… туда он пошел… Только не вы одни его ищ-щ-щ-щете… А…

Больше полудница ничего не успела сказать: она закрыла глаза и испустила дух.

— Ну… че… Не хворай там, — Вано похлопал мертвую полудницу по плечу, — кто ж знает, че после второй смерти ждет. Надо ж… одурила. Че-то даже в голову не пришло, шо это полудница. А надо было сразу ее того… Ну да ладно.

— И что теперь делать, Вано?

Снегурочка была не на шутку растеряна. С одной стороны, она потеряла всякую мотивацию жить, когда вдруг оказалось, что не дед ее скрывался в кустах смородины. С другой стороны, появилась надежда все-таки его найти. Но она и раньше сомневалась в том, что сможет это сделать. А после сегодняшних приключений — и подавно. Оказывается, и такие чудища бывают: хитрые с пугающими способностями. А Снежа и со своей силой пока не разобралась, так еще и нервишки постоянно шалят. Все же она была просто юной девчушкой, которая умерла и не успела понять правила земной жизни. А тут ее бросают в новый мир — еще более пугающий и таинственный.

— Че-че, — Вано сплюнул. — Знамо че. Пошли к Марье. Она баба вродь нормальная, ты ток не пей ниче с ее кружки.