В гостях у сказки

Эпизод 30. Сериал

Такао сидела на бортике дока, тоскливо глядя на чернеющую далеко внизу воду и ощущая себя просто ненужной.

Очнувшись на флагманской ремонтной базе, она была готова ко всему. К тому, что её просто отключат, отправив на вечное хранение; к тому, что потащат на суд к Конго… Да даже к тому, что просто сунут под пресс, «решив вопрос окончательно». Но вместо этого про неё словно забыли. Создав ей ментальную модель и выделив самый минимум наноматериала (на одежду, и то едва-едва хватило), Акаси просто утратила к ней всякий интерес, занявшись своими делами. Разве что про «сторожок» не забыла.

Скосив глаза вверх, Такао подергала стягивающий причёску крохотный ярко-красный бантик и с досадой поморщилась. Изготовить сторожевой контроллер в виде человеческой заколки… сумасшедшая ремонтница.

В итоге, единственное, что ей оставалось — это бесцельно бродить по базе, с завистью поглядывая на снующих туда-сюда туманниц. А что ещё делать? Строить планы побега? Куда? Кому вообще нужна неудачница, которая ни одного боя выиграть не смогла?

Такао тоскливо вздохнула. У 401-й есть Гонзо, у Харуны с Киришимой — Макие… Да что там, даже у Конго теперь есть человек. У Конго! Человек! Странный, непонятный, совсем непохожий на людей из команды Гонзо. Тогда, на острове, он не косился украдкой на аватар, не краснел, встречая прямой взгляд, напротив, общался совершенно свободно. Шутил, смеялся, правда, чаще всего над самим собой, говорил всем комплименты, подтрунивал над Киришимой, даже загнал в воду Харуну, заявив, что та, как подруга, должна научить Макие плавать… А ещё говорил странные вещи и улыбался Конго.

В который раз вздохнув, она мечтательно прикрыла глаза. Эх, вот если бы у неё был свой капитан…

— Привет.

Едва не подпрыгнув от прозвучавшей над головой фразы, Такао резко обернулась, обнаружив, что человек Конго стоит в метре от неё.

— Ой… а-аа…

— Не возражаешь? — кивнул он на бортик и, стоило ей согласно кивнуть, устроился рядом, так же уставившись на воду.

Человек молчал, о чем-то размышляя, Такао косилась на него, не зная что сказать…

— А ты что здесь делаешь? — первой нарушила она молчание.

— Я — жертва женского коварства, — с грустью признался он.

— Это как? — удивилась Такао.

— Да вот, попросился у Конго на базу, а та возьми и отпусти.

— И?

— А тут Акаси. На пирс сойти не успел, как под сканер запихали, всего просветили, вопросами замучили… А потом ещё и кусок отпилили.

— Кусок?!

— Ага, во, — человек продемонстрировал крохотную ранку на руке, залитую прозрачным гелем.

— Всего-то пара миллиграмм, — буркнула Такао пренебрежительно.

— Ничего себе «всего-то»! — возмутился он. — У меня масса тела не тысячи тонн, между прочим, каждый грамм на вес золота!

— Ты… шутишь, — догадалась она.

— Ну, не то чтобы… — Человек повертел рукой, рассматривая ранку. — Мяса действительно жалко. А ты чего сидишь, словно русалка на камне?

Такао пожала плечами:

— Не знаю. Доступа в сеть нет, корабля тоже, другие со мной просто не разговаривают, что с Гонзо, неизвестно… — последнее прозвучало откровенно жалобно, и она умолкла, мысленно проклиная свою болтливость. Нашла кому жаловаться!

— На полпути в Америку твой Гонзо.

— Правда?!

— Правда, правда.

— Значит, ему удалось! — обрадовалась Такао, но тут же понурилась, вспомнив свой бой. — В отличие от меня.

— Ну… — человек потер затылок. — Твоя попытка атаковать Конго была не самая удачная, надо признать.

— А ты откуда знаешь?

— Так я же своими глазами наблюдал, — хмыкнул он. — Из первых рядов, так сказать.

— Из каких рядов? — не поняла она.

— Из рубки Конго, из каких ещё.

— Из рубки?! Но… — Такао внезапно сообразила, что выходя в атаку на флагмана, она совсем забыла про человека у нее на борту. Не записала во враги, не занесла в допустимые потери, не… А даже не вспомнила. И от этого стало почему-то жутко стыдно.

— Извини, — дурацкая человеческая фраза вырвалась, словно сама собой.

— Бывает, — равнодушно пожал он плечами.

— Ты… меня, наверное, сейчас ненавидишь? — тихо спросила она.

— С чего вдруг?

— Если бы моя атака удалась, ты бы погиб.

— Может быть. Точнее, наверняка.

— Тогда, почему?

— А фиг знает. Может, из-за того, что ты и себя не жалела. Я же понимал, что ты сознательно на размен идёшь.

— Понимал?!

— Конечно, — удивился он. — Это же очевидно было.

— Очевидно… — Такао опустила голову, чувствуя, как лицо заливает краска. Тактическое решение, которым она втайне гордилась, считая своей находкой (и пусть оно не сработало, но сам принцип!), оказалось настолько очевидным, что даже человек его мгновенно просчитал… Она и вправду полная неудачница.

Сзади послышались шаги, и тонкий девичий голосок как-то неуверенно пропищал:

— Виктор, я… вот.

Они одновременно обернулись, уставившись на подошедшую девушку. То есть… Такао нахмурилась, рассматривая её внимательнее и отчаянно досадуя на отсутствие нормальных сканеров. Ментальная проекция? Но чья?

— Сима? — человек поднялся на ноги и, медленно обойдя вокруг смущенно теребящей край юбки аватары, улыбнулся: — Ну и ну… здорово выглядишь.

— Правда? — робко спросила та, оглядывая себя. — Тебе нравится?

— А то!

Такао удивленно распахнула глаза. Это «Симакадзе»?! Ментальная модель эсминца?!

Человек ещё раз обошел вокруг аватары, задумчиво потирая подбородок.

— Только чего-то не хватает.

— Не хватает? — испугалась эсминец.

— О, понял! — Торопливо раскрыв ноутбук, человек забегал пальцами по клавишам, бормоча: — Пионерский галстук, пожалуй, перебор, а вот….

Наконец, что-то найдя, задрал голову к потолку, попросив:

— Акаси, можешь сделать вот такую штуку? Только подвеску замени, если возможно.

— Я — ремонтное судно Тумана, вообще-то, — обиженно фыркнул из пустоты голос ремонтницы, и рядом с ноутбуком возникла крохотная матрица какого-то предмета, заполняясь облачком наноматериала.

— Спасибо, — довольно кивнул человек, поднимая готовое изделие. — Держи, Сим, это тебе.

— Мне?! А что это? — робко поинтересовалась Симакадзе, принимая изящную цепочку-браслет с подвеской в виде оскалившегося в усмешке черепа, чью макушку украшали длинные, загнутые на концах кроличьи ушки.

— Фенечка, — пояснил человек, помогая ей застегнуть браслет.

И внушительно добавил:

— Девочкам положены фенечки. Вообще-то они должны быть из кожи, как символ чего-то там, вроде мира и возлюбления, но ты же у нас не хиппи, а эсминец Тумана, поэтому вот такая в самый раз будет.

— Фенечка… — повторила за ним Симакадзе, с восторгом рассматривая обернутую вокруг тонкого запястья цепочку. — Здорово!

Наблюдавшая за этой сценой Такао быстро отвернулась, старательно убеждая себя, что завидовать тут нечему. Подумаешь, подарили соплюшке какую-то мелочь, даже смотреть не на что.

Не удержавшись, она покосилась на восторженно теребящую украшение Симакадзе, надменно фыркнув:

— Смотри, не лопни, мелкая.

— А ты у нас прямо большая, — немедленно вскинулась та.

— Да уж побольше некоторых!

— Ага, торпедой по тебе не промахнешься.

— Ах, ты… — Такао вскочила на ноги, чтобы хорошенько проучить наглую малявку. От злости как-то позабыв, что сейчас у неё нет ни оружейных систем, ни генераторов клейн-поля… и даже те крохи наноматериала, что составляют одежду, напрямую ей не подчиняются. О чем немедленно напомнил басовито загудевший контроллер, заблокировав формирование структуры. Вдобавок, проклятое устройство ещё и пошло статическими разрядами, отчего волосы, наэлектризовавшись, встали дыбом.

В итоге, Такао так и осталась стоять со светящейся вокруг руки пустой матрицей и вздыбившейся причёской. Словно… словно…

— Ах-ха-ха, одуванчик! — заливисто рассмеялась Симакадзе, указывая на неё пальцем.

— Сима… — укоризненно покачал головой человек.

— Ну правда, похоже! У меня в базе данных изображение есть!

— Сима, прекрати.

— Но…

— Сим.

— Но она первая начала!

— И что? Это не повод насмехаться над теми, кто ответить не может.

Сглотнув подкативший к горлу комок, Такао сбросила матрицу и, резко отвернувшись, пошла прочь. Собирая остатки гордости, чтобы не разреветься и не броситься бегом, куда глаза глядят.

Какая же она неудачница.

***

Н-да, нехорошо получилось. Вдохнув вслед понуро бредущей Такао, я обернулся к Симакадзе, наградив её ещё одним укоризненным взглядом:

— Сима…

— А что, она же правда первая начала, — шмыгнула носом эсминец.

— «Первая… вторая…», Сима, насмехаться над тем, кто слабее… как минимум некрасиво.

— Это она-то слабее?!

— А разве нет? Сейчас-то она тебе сделать ничего не может.

— Ну так сама виновата, — пробурчала Симакадзе упрямо. — Нечего было на флагмана ствол поднимать.

— Сима, дело не в ней, — покачал я головой. — Понимаешь, над слабыми глумятся только ничтожества, гопота всякая, поскольку для них это единственный способ самоутвердиться, крутизну свою продемонстрировав. Ну вот не способны они чего-то в жизни добиться умом или руками, поэтому и пытаются получить дешевый авторитет за счет тех, кто ответить не может. Ты же не хочешь такой стать?

— Не хочу! — туманница испуганно затрясла головой.

За спиной послышались шаги и насмешливый голос ремонтницы фыркнул:

— О, философия?

— Да нет, — пожал я плечами, оборачиваясь. — Просто… жизненный опыт.

— Тот, что сын ошибок трудных? — ехидно уточнила Акаси.

— Он самый, — машинально кивнул я и растерянно заморгал. — Стоп, Пушкин?

— Ну да, ваш поэт. Мировая знаменитость.

— Акаси… эксцентричная, — выглянув из-за моей спины, фыркнула Симакадзе.

И, в ответ на очередной укоризненный вздох, невинно захлопала глазами:

— А что, она же не слабее.

— Так, мелкая, ты у меня договоришься сейчас! — насупилась ремонтница, упирая руки в бока. — Я тебе такой обитаемый объем рассчитаю, что…

— Обитаемый объём? Мне?! — перебила Симакадзе.

— Тебе, тебе, — хмыкнула Акаси. — Или ты аватару в технических тоннелях прятать собиралась?

— Но я не думала…

— Заметно, что не думала.

— Дамы, дамы, тише… — вмешался я в разгорающуюся перепалку. — Акаси, это надолго? Ну, перепланировка и остальное?

— Да нет, всё уже рассчитано, осталось сформировать.

— А обстановка будет? — влезла Симакадзе, едва не подпрыгивая от нетерпения.

— Не будет!

— Почему?!

— Говоришь много!

— Ты первая начала!

— Девушки… может, хватит, а? — жалобно попросил я, устало усаживаясь на какой-то механизм.

Туманницы замолкли, удивленно уставившись на меня.

— Давайте, вы как-нибудь потом продолжите?

— Хм… — Акаси тряхнула головой, прищуриваясь. — Так, мелкая, дуй на корабль, матрицы мебели в базе симулятора, расставить, так и быть, помогу.

— Виктор? — замялась Симакадзе, но ремонтница замахала на неё руками:

— Давай, давай, никуда не денется твой Виктор.

— Беги, Сим, — кивнул я. — Мне тут надо с Акаси переговорить ещё.

Чуть потоптавшись в сомнении, Симакадзе всё же умчалась на корабль, а ремонтница заходила вокруг меня, озабоченно бормоча что-то про «резкое падение мощности».

— Ну-ка, дай руку… — внезапно потребовала она.

— Зачем?

— Надо.

Пожав плечами, я без задней мысли протянул ей ладонь.

Ремонтница крепко ухватила меня за запястье, задрала рукав, проведя пальцами по предплечью, чуть прикрыла глаза… И мою руку словно прошило ледяной иглой. Насквозь. Господи, да когда же это закончится?!

— Акаси, блин! Больно же! — взвыл я.

— Спокойно, даже при твоей крохотной массе семь с половиной миллиграмм жидкости — мелочь, восстановится за час, — отмахнулась она, рассматривая что-то вроде тоненькой сосульки со столбиком крови внутри.

Вот же вивисекторша.

— Тебе куска моего мяса мало, теперь ещё и кровь выпить решила? — хмуро осведомился я, потирая предплечье. — У тебя вообще совесть есть?

— А надо?

— Акаси!

— Ох, какой же ты мнительный… Фу таким быть!

Нет, её уже не перевоспитать. Дитя интернета, блин.

— Акаси, ответь на один вопрос…

— Чего ещё случилось?

— Да не то чтобы случилось… — я машинально огляделся, нет ли кого поблизости. — Такао. Почему она по базе бродит, словно тень отца Гамлета? Аватару ты ей вернула, а корабль?

Ремонтница разом посмурнела, дернув плечом:

— А без корабля. Что Конго мне приказала, то я выполнила.

— О, как! — озадачился я. — А почему, не знаешь?

— Нет, но…

— Но?

— Хм… — Акаси окинула меня задумчивым взглядом, словно что-то прикидывая, наконец, мотнула головой: — Пошли, покажу.

Правда, мы не пошли, а поехали. На небольшой платформе, чем-то похожей на электрокар, что по крупным заводам ездят.

— Акаси… ну ты даешь, — в удивлении покачал я головой, когда мы с ветерком понеслись по длиннющему коридору, что соединял все доки.

Ремонтница лишь пожала плечами.

— У людей идею взяла. База-то немаленькая, а на ногах бегать такая морока, оказывается.

— Логично, — признал я. Ну да, тут семь боксов с доками по двести метров в ширину каждый. Бегать замучаешься. — Нам который?

— Вон тот, флагманский, — указала Акаси на бокс, отделенный от остальных глухой перегородкой.

— И что там? — удивился я. — Конго же в море.

— Сейчас увидишь, — буркнула утратившая свою обычную веселость ремонтница, когда кар зарулил в распахнувшиеся ворота.

— Ч-чёрт! — я невольно вздрогнул от открывшегося зрелища.

Внутри бокса, среди ажурного кружева балок сухого дока стоял крейсер Тумана. Огромный, безмолвный, с погасшими узорами силовых линий и, кажется, навечно замершими антеннами сенсорной системы. Выглядел он даже не спящим, мертвым.

— Подожди, это… это «Майя»?

— Угу, — хмуро кивнула Акаси.

— Он… она… жива?

— И да, и нет. У вас такое состояние «комой» называют. Ядро функционирует в фоновом режиме, ремонтная система поддерживает целостность корпуса… и на этом всё. Активности — ноль, вместо личностной матрицы — дыра… На запросы она просто не реагирует. Даже если я её сейчас заживо разбирать начну — не проснётся.

— Что, совсем плохо? — невольно вырвалось у меня.

Обернувшись, Акаси зло скривила губы.

— Плохо? Смотри.

Один из расположенных на краю дока эффекторов засветился, и сформированная им полупрозрачная плоскость срезала кусок брони с зенитной установки, расположенной на левом крыле надстройки. Через пару секунд откуда-то из недр корабля выползли несколько похожих на пауков сервис-ботов и, доковыляв до зенитки, бестолково забегали по ней. Снова возникшая плоскость буквально смела нескольких из них, превратив в обломки, но уцелевшие всё так же продолжали механически копошиться, не обращая внимания на перекатывающиеся под лапами останки собратьев.

— Акаси, хватит! — не выдержал я. Отчаянно суетящиеся в мертвой тишине боты выглядели откровенно жутко.

Вновь возникшее поле аккуратно отодвинуло пауков и поврежденную установку накрыло голографической матрицей, которая стремительно заполнилась облаком наноматериала. Через пару минут матрица исчезла… Вот только боты так и продолжали бегать по уже восстановленной зенитке, словно не понимая, что их помощь больше не требуется.

— Они меня просто не замечают, — тоскливо прокомментировала ремонтница.

Бессмысленно бегающие боты, мертвая, давящая на нервы тишина, корабль, опутанный балками дока, словно навечно прикованный к койке инвалид…

— Акаси, только не показывай это Конго, — севшим голосом просипел я. — Иначе четырехсотым — конец. Она их собственными руками удавит нахрен.

— Думаешь, мне легче? — зло шмыгнула носом ремонтница. — Я вообще-то должна извлечь ядро и отправить корпус на переработку. Причем, отключить ремонтную систему я не могу, боты так и будут бороться за живучесть. Представляешь, как это будет выглядеть?

— Нет. И не собираюсь, — торопливо замотал я головой. К черту, мне и этого зрелища хватило по самое небалуйся.

Ремонтница лишь вздохнула, выводя кар из бокса.

— Слушай, Акаси, можешь спирта синтезировать? — попросил я, невольно оглядываясь на захлопнувшиеся за нами ворота. — Грамм сто, а лучше двести.

— Зачем? — непонимающе уставилась она на меня.

— Пить его буду, — буркнул я.

— Спирт?!

— Спирт, спирт.

— Это же яд для вашего вида! — воскликнула ремонтница. — Я в базе данных…

— Это для японского вида яд, — мрачно перебил я. — А для русского — универсальное лекарство.

Акаси замерла, видимо, проводя поиск по своим базам данных, затем осторожно уточнила:

— А тебе обязательно чистый этанол? У меня есть напитки на его основе, правда, не в России произведенные.

— Какие напитки? — не понял я.

— Виски «Джон Уокер», джин…

— Откуда?!

Туманница замялась, неуверенно пробормотав:

— Я затопленный корабль нашла, человеческий… Случайно.

Интересно, как ремонтное судно может найти корабль на дне случайно?

Впрочем, со «случайностью» всё стало понятно, когда Акаси провела меня в ту самую копию придорожного кафе… Ведь что должно быть в любом кафе? Да полки же! А на полках бутылки. А где их взять, если до ближайшего магазина сотни миль и всё морем? Случайно найти, разумеется.

— Мда-а… — только и смог протянуть я, разглядывая содержимое небольшой витрины.

— Чего? — настороженно буркнула ремонтница, с самым независимым видом засовывая руки в карманы комбинезона и покачиваясь с пятки на носок.

— Да вот… пытаюсь представить себе придорожное кафе, где на витрине стоят бутылки ценой в полста штук баксов каждая.

— А что, так не бывает?

— Акаси… — взяв одну из бутылок, я повертел её в руках, разыскивая год изготовления. — Подобные напитки в магазин даже не попадают. Их продают исключительно на аукционах за бешеные деньги, а купившие не пьют, а в подвалы складывают, чтобы перед знакомыми пальцы гнуть.

— Зачем?! — удивилась туманница.

Я пожал плечами:

— Сам толком не понимаю смысла.

Акаси обвела взглядом свою коллекцию, вздохнула:

— Что, совсем не аутентично?

Я мотнул головой, возвращая бутылку на место.

— В подобных кафешках обычно кроме пива нет ничего. Ну какой дальнобойщик может позволить себе виски по тысяче долларов за глоток?

— Пива там не было, — уныло пробормотала ремонтница, повесив голову. — То есть было, но прокисшее уже, семнадцать лет всё-таки.

— Ага, пива нет, и счастья тоже, — процитировал я бородатую шутку.

— А ты чего бутылку обратно поставил? Не подходит?

— Так дорогое же!

— Кому дорогое?

Пару минут мы непонимающе таращились друг на друга, пока до меня медленно со скрипом дошло, что туманницам-то на все эти «атрибуты элитарности» плевать с топ-мачты.

— Хм… и тебе не жалко будет? Собирала ведь.

Акаси лишь равнодушно пожала плечами:

— Да нет. Но если тебе всё равно, лучше вон в том шкафу возьми, там с некрасивыми этикетками свалено.

Содержимое шкафа с «некрасивыми этикетками» даже на мой дилетантский взгляд по цене переплёвывало то, что на витрине. Раза этак в три.

Хмыкнув, я выбрал первую попавшуюся бутылку, прихватил из вскрытой упаковки пластиковый стаканчик и, устроившись за столиком, с трудом удержался, чтобы не захохотать. Истерично.

Сюрреализм полнейший. Придорожное кафе, пожелтевший пластиковый стол, такие же стулья, и… одноразовый стаканчик, в котором плещется виски, произведенное ровно сто тридцать лет назад, если верить надписи на этикетке. Н-да. А если вспомнить, что кафе прилеплено к скале посреди океана, под которой скрывается совершеннейшая на Земле база, и хозяйка этого кафе — разумный корабль, одна из тех, кто выпнул людей с океана, заперев на суше… Блин, надо выпить.

Залпом, словно самогон, опрокинув в рот бесценный напиток, я помотал головой (отвык уже от спиртного, оказывается), просипев:

— Знаешь, а так даже круче.

— В смысле? — непонимающе заморгала расположившаяся напротив Акаси.

— Ну, вот такой контраст, — махнул я в сторону полок. — Попадет к тебе сюда какой-нибудь нувориш, увидит эти декорации, начнёт презрительно губки кривить… а тут оп-па, витрина, на содержимое которой даже ему полжизни воровать. Разрыв шаблона гарантирован.

— Да как же он сюда попадёт? — вскинула брови ремонтница.

— А в море выловишь, — хмыкнул я, наливая себе ещё на пару пальцев. — Случайно.

Спиртное мягкой волной прокатилось по организму, дало в голову…

— Так зачем ты мне «Майю» показала? И при чём тут Такао?

— Ну вот, а говорил, что этанол для тебя лекарство, — фыркнула Акаси саркастически.

— Извини, никак не улавливаю связи.

Ремонтница тяжело вздохнула:

— Ты же сам видел в боксе.

— Да что я видел-то?! «Майя», тяжелый крейсер класса… — и тут до меня дошло.

— Твою ж мать! — выдохнул я, снова хватаясь за бутылку, как утопающий за соломинку.

— Тяжелый крейсер класса «Такао», — хмыкнув, закончила Акаси.

— Черт!

— Теперь понимаешь?

Я, в растерянности потерев лоб, кивнул:

— Такао… У Конго просто рука не поднялась добить сестру Майи, но что теперь с ней делать, она не знает.

— Я этого не говорила, — метнула на меня быстрый взгляд ремонтница.

— Да понял, понял.

— Класс «Такао» вообще особая серия, — продолжила Акаси чуть отстранённо. — Они сразу формировались, как лидеры флагманских эскадр.

— В смысле, как адъютанты?

— Дурацкое определение. Хотя… где-то близкое.

— В чём особая, кстати? Быстрее соображают?

— Нет, быстрее учатся, быстрее адаптируются к незнакомой обстановке, принимают нестандартные решения…

— Это точно. Наша синеволосая — сплошной нестандарт.

— Вот-вот, — поморщилась Акаси. — Слоняется тут, на нервы действует. Мне от одного взгляда на неё в перезагрузку уйти хочется.

— Но я-то что могу сделать? — удивился я.

— Ты же человек! — раздраженная моей недогадливостью, воскликнула Акаси. — Значит, разбираешься во всех этих эмоциях, чувствах… Придумай что-нибудь.

Я молча сгрёб бутылку и, проигнорировав стакан, приложился прямо к горлышку.

Зашибись, блин! Туманицы, «Демоны океана», бездушный интеллект, чудовищные машины… а чуть копнёшь — натуральная «Санта-Барбара».

Фенечка для Симакадзе https://hkar.ru/Pfti