В гостях у сказки

Эпизод 20. Новые люди

Подходя к борту Конго, Хиэй ещё раз окинула себя придирчивым взглядом, нервно поправила одежду аватары и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Стоило Ударной эскадре присоединиться к флагманскому ордеру, как Конго вызвала её к себе на палубу! Что немного выбивало из колеи, поскольку сестра никогда не стремилась общаться с подчиненными «лицом к лицу», делая исключение лишь для Майи. А тут вызов. Занервничаешь.

Застопорив двигатели в десятке метров, Хиэй мысленно поморщилась, прыгнув прямо со своего мостика на мостик сестры. Вообще-то она считала, что линейному крейсеру, лидеру эскадры (пусть даже теперь бывшему лидеру), не пристало скакать, словно человеческому детенышу. Но Конго никогда не обращала внимания на подобные условности, а без приглашения цепляться швартовами за чужой борт было просто неприлично.

Мягко приземлившись, Хиэй выпрямилась, с легким недоумением косясь на опоясывающие мостик леера и пытаясь сообразить, зачем вообще Конго понадобилось огораживать площадку… Но тут бронированная дверь рубки бесшумно скользнула в сторону, так что она отбросила эти бессмысленные размышления, ещё раз машинально разгладила юбку и сделала шаг внутрь. Чтобы застыть прямо на пороге, с удивлением оглядывая преобразившееся до неузнаваемости помещение. Информационные экраны, кресла, декоративные панели на стенах, а главное — человек! Самый настоящий! Нет, она, конечно, знала, что Конго подобрала в море человека и оставила у себя на борту (благодаря Акаси об этом знал уже, наверное, весь Второй флот), но увидеть его вот так, вблизи, прямо в боевой рубке сестры… Сидит, таращится. С таким видом, словно аватар до этого ни разу не встречал.

В последний момент спохватившись (светить сканирующими импульсами в чужой рубке — это даже не бестактность, а прямое оскорбление), Хиэй заложила руки за спину и, вытянувшись в струнку, как можно спокойнее отчеканила:

— Флагман, я полностью сознаю свою вину в провале операции и готова…

— Хиэй… — усталым голосом перебила Конго, — я не для этого тебя вызвала.

Запнувшись на полуслове, Хиэй в замешательстве уставилась на сестру, не зная, что сказать.

Та кивнула на небольшой диванчик, продолжив:

— То, что 401-я ушла — это мой просчет.

— Флагман?!

— Присядь.

В легком шоке от происходящего, Хиэй на негнущихся ногах дошла до диванчика и осторожно устроилась на самом краю.

— Мне следовало предупредить тебя о том, что 401-я использовала демонтированный с «Хьюги» линейный ускоритель непрофильным способом, — продолжила Конго.

— Как это — «непрофильным»? — на автомате поинтересовалась Хиэй, судорожно перебирая поведенческие шаблоны в попытках подстроиться под ситуацию.

— Для проведения проходческих работ.

— Проходческих работ?! — Хиэй замерла, осмысливая полученную информацию, и медленно, словно не веря выводам, пробормотала: — В лоции не было ошибки, ущелье расширили заранее. Выходит, 401-я знала, что мы блокируем остров и ей придется уходить через гряду. Но откуда?! Или… — она невольно понизила голос, — у неё появилась «интуиция»?

Конго отрицательно качнула головой.

— Нет, всё проще, люди называют это «предусмотрительностью». Методика, когда при планировании определяются наиболее вероятные векторы развития событий и заранее подготавливаются контрмеры.

— В общем, это когда надеются на лучшее, но готовятся к худшему, — подал голос человек.

Хиэй, вздрогнув от неожиданности, бросила на него короткий взгляд. Он ещё и говорит! Причем, какие-то непонятные глупости. Что значит «надеются на лучшее»? Надеяться бессмысленно, этим никак невозможно повлиять на ситуацию. Необходимо планировать свои действия, готовиться… Хотя, стоп, он же это и сказал: «готовиться к худшему». Но если готовиться, то зачем надеяться?!

Попытка семантического анализа вызвала резкий скачок нагрузки на ядро, отдавшийся эхом головной боли у аватары, и она, невольно поморщившись, потерла виски. Подняв глаза на Конго, уловила в ответном взгляде сочувствие, тоскливо вздохнула.

Нет, ей никогда не сравниться с сестрой. Одна фраза человека, и ядро уже в критичном режиме, а Конго с ним который день общается.

***

Рассматривая отрешенно потирающую виски Хиэй, я изо всех сил сдерживался, чтобы не выматериться. От души.

Мда, это что-то! Красиво очерченное лицо, волна каштановых волос ниже плеч, очки в тонкой оправе, белая блузка, длинный темно-красный пиджак, такого же цвета короткая плиссированная юбка и… сиреневые чулки чуть выше колена. С кавайными кружевными резинками и кокетливыми бантиками.

Пипец просто. Линейный крейсер, командир Ударной эскадры… то ли школьница, косящая под училку, то ли училка, пытающаяся выглядеть школьницей. Хотя, скорее второе, всё же на вид ей лет девятнадцать-двадцать. Выпускница, блин. Педагогического колледжа.

Кстати, сразу понятно, что они с моей блондинкой сёстры — выражение лица один в один: надменно вздернутый носик и нарочито-холодная отстраненность.

А Конго — молодец. Не стала прессовать подчиненную, тыкая носом, а спокойно разбирает прошедший бой. Самокритично признавая ошибки и недоработки. Правда, подчиненная всё равно выглядит так, словно ей смертный приговор зачитывают.

Я в разговор больше не вмешивался. Хватит, сумничал уже, банальность ляпнув, так теперь Хиэй поглядывает на меня, словно на дауна. Ну вот, снова.

Выругавшись себе под нос, я выбрался из кресла, показал Конго пачку сигарет и, дождавшись недовольного кивка, вышел из рубки. Обнаружив буквально перед носом (в каком-то десятке метров) громаду «Хиэй».

Вот блин, надо было на другое крыло идти. А, ладно, кому не нравится, тот может отвернуться.

Мысленно махнув рукой, я сунул в рот сигарету и облокотился на леерное ограждение, с любопытством разглядывая сестренку моей блондинки.

Действительно похожа. Только цвет корпуса не антрацитово-черный, а скорее темно-темно-красный. И идентификационные узоры не фиолетовые, а белые, с сиреневым отливом. В остальном же — один в один. Те же двести метров брони, увенчанные четырьмя башнями главного калибра и девятиэтажкой центральной надстройки. Хотя, Конго на мой взгляд изящнее — ну вот нравятся мне девушки в чёрном.

За спиной простучали каблучки, и прошагавшая мимо Хиэй наградила меня таким взглядом, что я аж дымом поперхнулся.

Не понял, теперь-то чего?! Стою, молча курю, никого не трогаю.

И только когда недовольная туманница перемахнула к себе на борт, гневно сверкнув напоследок стеклами очков, до меня дошло, медленно, как до жирафа. Я же минут десять тут стоял и пялился на неё самым беспардонным образом.

Тьфу, блин! Сначала разоденутся-накрасятся, а потом недовольны, — смотрят на них, видите ли. Женщины — одно слово!