Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ)

Глава в мыслях о новой стороне новой жизни (3)

Взгляд Агаты

Сперва долго мучили на практическом занятии, чтоб в итоге, успокоившись, всё-таки поставить отличную оценку по предмету авансом… А потом ещё и грубовато перехватили на выходе. Работник охраны был хмур и суров, но при этом посматривал на меня со сдержанным любопытством.

— Вообще-то ты должна была внести своего жениха в списки, чтоб его допускали на территорию, — попенял мне, пока вёл к проходной.

— Что? Но я… Жених? Я просто…

— Память девичья, это-то понятно, но уж про жениха-то помнить следует, ну что ж такое! — И вот на этом этапе меня затолкнули в один из симпатичных домишек поблизости от ворот. А следом туда ввели Ардиса Сверада.

— О! — Я растерялась.

— Привет. — Мужчина, в отличие от меня, просто цвёл улыбкой. — Прости, что так давно не появлялся. Пока добрались до драков, пока они от нас отвязались, пока вернулись… Уф.

— Ардис!.. Прости, я должна была тебе вернуть… — Я вцепилась в браслет на левом запястье.

Он моментально схватил меня за руки. Осторожно стиснул.

— Нет, пожалуйста. Не надо так сразу от меня отказываться.

— Да я не отказываюсь, просто браслет-то твой.

— Пока ты моя невеста, он твой, Агата. Я безумно рад тебя видеть.

— Но мне объяснили, что он даёт доступ к твоим деньгам. Это же слишком!

Глаза молодого человека округлились.

— С чего слишком-то? Так и надо. Ну брось, правда: чем я тебя так обидел, что тебе мои деньги противны?

— Да ничем ты не обидел. Но я не привыкла пользоваться или даже держать при себе деньги человека, которому… Ну… Вроде как ничем не хочу быть обязана.

— Слушай, я понимаю, тут разность взглядов на жизнь. — Ардис явно взял себя в руки и максимально сосредоточился. — Но ведь возможность — это не обязанность. Не хочешь — не пользуйся, твоё ж дело. Вот только имей в виду: если решишь себе что-нибудь купить из моих средств, мне будет очень и очень приятно. Ну правда! Ты чудесная девушка, я мечтаю заполучить тебя в жёны. Очень хочу завалить тебя подарками по самую макушку. А делать их совершенно не умею. И тут вдруг ты сама решишь сделать себе подарок от меня — отлично же!

Я покраснела. Вообще не склонна чуть что заливаться румянцем, но тут почувствовала всею собой, что смущена.

Ну и как с ним спорить, таким открытым, откровенным, искренним… Увлечённым.

— А я тебе вот что привёз, — поспешил Ардис, разворачивая заплечную сумку. Первым делом выгрузил кулёк сластей, а потом чудесное свободное платье, покрытое искусной вышивкой, и шарф к нему. — Надеюсь, понравится. Да и не всё же в форме ходить. И вот, удобная обувь. — Следом появились тканевые туфельки на плоской подошве, обильно вышитые шёлковой ниткой.

— Ой! Я не могу принять…

— Почему? Не нравится?

— Ну, дорогое же, наверное.

— Какая разница? — И снова он удивился очень искренне. — Я как увидел, сразу понял, что тебе такая вещь очень подойдёт. И мне будет приятно, если она у тебя появится. А что такого?

Я жалобно посмотрела на него, но поняла, что он и правда не понимает. Намекать вообще бесполезно.

— Слушай, а представь, что я не пойду за тебя замуж! Будет ведь обидно, что ты на меня деньги потратил.

— Э-э… С чего бы? Мне прямо сейчас приятно дарить. Вот я и дарю. Какая разница, что будет потом?

Осталось только вздохнуть.

— Спасибо. Но мне всё равно неловко.

— Ну прекрати. Отличное платье, тебе понравится. — И он вдруг осторожно обнял меня за талию.

Замерла, словно оценивая, как оно мне… Между прочим, приятно.

И вдруг в голову заползла коварная мысль: «А чего ты капризничаешь? Можно за него и выйти. Ну, допустим, ничего не получится — так разведёмся. Разводы-то есть. Или получится не вполне — так можно ещё за кого-нибудь выйти замуж… Чёрт, я начинаю рассуждать, как местная женщина». Но идея уже прокралась, и я посмотрела на Ардиса поощряющее, с одобрением.

А он определённо это почувствовал, приободрился, прижал меня теснее, осторожно поцеловал в висок.

— Как тебе тут вообще? Не обижают?

— Да кому нужно меня обижать?

— Ну мало ли! Я беспокоюсь. — Он подбирался всё ближе и ближе. Вот уже уверенно усадил меня к себе на колени.

Домик был действительно крохотный, здесь разместился только один узенький диванчик, столик и две табуреточки. К тому же пару раз за всё время внутрь заглядывал помощник кастеляна, и один раз даже предупредил, что никакого разврата на территории академии не дозволяется, и чтоб мы держали себя в руках. За развратом, даже в объятиях жениха или мужа — это надо отпрашиваться на выходной в город и уже там самим устраиваться как-нибудь. Но так-то кипяточка для горячих напитков можно взять поблизости, если мне, например, лень будет греть воду самой. И вообще он желает нам счастья, но порядок быть должон.

Ардис уткнулся мне в спину и тихонько посмеивался в пространство между лопатками — тепло и немного щекотно. Я в итоге тоже с трудом удержалась от улыбки. Поёрзала немного, намекая, что нечего мне дышать в хребет.

— Может, действительно сделать чайку?

— А может, отпросишься на выходной, и устроимся где-нибудь в Паратте? Я знаю хороший постоялый двор.

— Вот мужики — только о разврате и думают!

— Вот и нет. Ничего такого не имел в виду. Хочешь — сниму две отдельные комнаты. Просто мы могли бы вкусно поужинать, пройтись утром по лавкам, ты бы сама подобрала себе что-нибудь симпатичное.

Я с сожалением покачала головой.

— Давай в следующий раз. Не буду сегодня беспокоить ректора, это невежливо.

— Значит, так-то ты согласна? — Он тоже вскочил с дивана и осторожно меня обнял. До того-то я слетела с его колен, стоило только помощнику кастеляна сунуть нос в комнату.

— Ну, можно будет погулять по городу… Хоть меня и беспокоит, что с деньгами у меня, мягко говоря, не очень.

— Прошу, ну не обижай меня. Я, может, полжизни ждал, что смогу побаловать понравившуюся девушку. Не думаешь же ты, что я позволил бы тебе платить собственные деньги? Пригласил-то я… Да, через пару недель уже не надо будет искать постоялый двор. Хиреам и Нерайер закончат подготовку семейного дома в Паратте, туда и заглянем.

— Неловко, наверное, что ты приведёшь меня в дом семьи.

— С чего вдруг? Я имею полное право приводить туда кого хочу, это и мой дом тоже. Там, между прочим, временно поселятся и Таята с Шеникой. Они будут рады тебя видеть.

Я не выдержала, заулыбалась.

— Да, буду счастлива повидаться с ними.

— Ну вот и договорились! Загляну через две недели. Но ты, пожалуйста, скажи, чтоб меня внесли в списки, хорошо? Меня впустили в виде исключения. — И смутился.

Ну, его можно понять — я тоже смутилась. Только и смогла что кивнуть.

На проходной пришлось подтверждать, что Ардис Сверад — мой жених, потому что разрешение для друга или приятеля пришлось бы добывать только через ректора, с трудом. Я краснела, бледнела, снова краснела, но проговорила всё положенное. В отличие от меня привратник вообще не смущался. Он с равнодушным видом осмотрел обручальный браслет, потом заполнил соответствующую графу в книге аккуратным, почти каллиграфическим почерком, и буркнул Ардису его порядковый номер в списке имеющих допуск на территорию родственников.

После чего младший из братьев Сверадов с сожалением попрощался со мной, напомнил про следующую встречу и, деликатно поцеловав в лоб, ушёл.

— Ой, какой симпатичный! — Фоита встретила меня сразу за поворотом аллеи. — Такой высокий, сильный! Когда свадьба?

— Да я пока… не знаю, — промямлила, совершенно растерянная, словно меня поймали на горячем.

Соседка по комнате похлопала ресницами.

— А чего? Почему сомневаешься? Вроде, привлекательный и не жадный. — Она с любопытством посмотрела на свёртки у меня в руках, но пытать прямо на месте не стала — должно быть, сообразила, что нет смысла, всё равно в комнате всё увидит и рассмотрит. — А он кто?

— Он? Э-эм… Наёмник.

— Оу! Ты поэтому не уверена? Он слишком суров? Резок?

— Да нет, держит себя в руках.

Фоита даже плечами передёрнула.

— Ну тогда я тебя не понимаю. Наёмник — не худший муж. В любом случае уж точно защитит, и зарабатывают они довольно много. — Я лишь вздохнула. — Ну что-о⁈ Да брось! Пусть он и будет часто в отъезде, так ты ж заведёшь себе ещё мужей, одна не останешься.

«Заведёшь, ага, — подумала я. — Как пёсика или котика. Мне их не понять».

Но в комнате оттаяла, показала соседке по комнате новое платье и даже разрешила примерить первой. Наряд оказался очень приятным на ощупь, по виду похожим то ли на узковатую абайю с рукавами, то ли на индийскую камиз, но при этом не мешковатую, а наоборот, приятно и предельно ненавязчиво облегающую тело. Вышивка покрывала грудь, плечи, рукава, ею был отделан подол, бока — словом, красота, не налюбуешься! Шарф же вышили таким образом, что отделка сама подсказывала, как его укладывать на голове, формируя повязку, как прикалывать шпильками к причёске.

— Ой, и туфельки такие удобные! — восхищалась Фоита. — Здорово! Ты сможешь надеть это на праздник середины осени. А украшения он тебе дарил?

— Нет.

— Ну вот! А почему?

— Потому что я бы не приняла.

— Ой, а почему?

— Потому что у меня на родине драгоценности принимают только от родителей или мужа. — Я слегка покривила душой, чтоб не растолковывать уроженке этого мира свои принципы, которые она к тому же совсем не рвётся понимать. Прежде уже рассказала ей, что родом из другого мира. К моему удивлению соседка совсем не заинтересовалась подробностями моей жизни там. Немагический мир оказался ей предельно неинтересен.

— Как строго, — фыркнула она. — Но он тебе жених, почти муж. Можно и принимать. Ты будешь замечательно смотреться в этом платье и в каких-нибудь роскошных серьгах. — Она с сожалением стащила с себя мой подарок и протянула обратно туфельки. — Теперь и ты примерь. Хочу на тебе посмотреть. И хотя бы мои кольца надень, а то уж совсем не годится!..

В общем, несмотря на все различия в отношении к миру наше сожительство с Фоитой складывалось благополучно. Девушка была добродушной, почти лишена дурных привычек, легко согласилась на график уборки, охотно помогала и не слишком часто просила моей помощи. Хотя ей моя поддержка частенько не помешала бы — с учёбой она справлялась с заметным трудом. Схемы заклинаний заучивались тяжко, осваивались далеко не с первого раза, даже идеи для самостоятельных работ она подбирала со скрипом. Но старалась, хмурилась, жмурилась и наседала на материал.

Это было достойно уважения.

Да и остальные студенты, с которыми я сталкивалась на занятиях, реагировали на меня нормально. Само собой, не всем я нравилась, не все нравились мне, но чувствовалось, что в стенах академии не принято «дружить стаей против кого-то» или тем более устраивать травлю. Попытки сводить счёты между студентами пресекались и карались жёстко, дисциплина была важным элементом бытования учебного сообщества, и предубеждений тут не допускалось. Неважно, кто спорит: богатый с бедным, родовитый с простолюдином — смотрели только на реальную ситуацию. Полная демократия. Иначе поддерживать порядок в толпе юных недочародеев было просто невозможно.

Поэтому меня тут не тыкали в моё безденежье, в скудость гардероба, в отсутствие излишеств. А когда стало заметно, что основные предметы мне даются легче, чем остальным, общение даже стало приятным. Нет, одногруппники не уговаривали меня написать за них работу, подобный подлог выявлялся преподавателями на раз, тем более что моя манера изложения была уж больно характерной. Они хотели, чтоб я объяснила им ту или эту тему простыми словами. И я объясняла. Мне было несложно, да и полезно лишний раз с юмором, образно, с выдумкой растолковать что-нибудь сложное — так и перед собственным взглядом проблема разворачивалась с новой стороны. Иной раз я сама в итоге приходила к свежему решению.

— Ну что, — разглядывая меня в новом платье, спросила Фоита, — теперь пойдём прогуляемся?

— Не-е. Я сяду за домашку.

— Да ну, скучно! Завтра выходной, всё успеем. Агата, ты ведь и так на отличном счету, тебе-то зачем рвать жилы⁈

— Никто ничего не рвёт. — Я аккуратно сняла платье. С сожалением, следовало признать. Уж больно приятно ощущалось к коже прикосновение этой нежной, мягкой ткани. — На завтра я наметила себе сразу три книги в библиотеке.

— Уф. Не удивлюсь, если к выпуску ты станешь самой сильной магичкой Параттской Арки!

— Я к этому не стремлюсь. Просто мне интересно. Ну интересно же!