Товарищ Йотунин

Глава 20

— В памяти моей сего не сохранилось, — дух мог пожать плечами, а мог — и не пожать. Все равно ментальный щуп, даже запущенный на некротический план на всю длину, картинки не дает, да и звука — тоже. Так, ощущения, который каждый для себя определяет так, как привык. Я вот — акустически.

— Есть же причина? — не сдавался я. — Не просто же так тебя называют…

— Всему, что есть на свете и за ним, причина определена, — ответил, предположительно, эльф. — Вторые дети, жизни коих прервались, никогда не делают чего-то просто так. Этот опыт пришел ко мне с тысячами годовых колес, прокатившихся мимо! Однако же, сама причина… Нет, мне неведома.

Вести беседы с перворожденным, что не покинул, отчего-то, пределы Арда… Тфу, блин, это что, заразно? Короче, болтать с дохлым эльфом было несложно — когда говорил я сам. Вот уже его сентенции…

— Слушай, будь проще, а? — решился я. — Матом заклинаю! Не как снага там, или даже орк — варианта «обычный человек» будет вполне достаточно. Знаешь ведь, что это?

— Ну, — согласился незримый дух. — Вообще не вопрос. Я так-то думал, тебе интересно пообщаться с эльфийским владыкой, а, некрос?

— Ты ж не Гил-Гэлад, верно? Во всяком случае, не тот самый?

— Я тебе битых полчаса толкую: не помню! — были бы у мертвеца нервы, он бы нервничал. — И как дошел до смерти такой — тоже! И вообще, тебе что надо-то? Сам не чуешь, так я напомню — благодать твоя на исходе!

— Какая еще благодать? — снова удивился я. День открытий, блин!

— Эфир!

— А… — эфирный колодец мой, всегда казавшийся почти бездонным, действительно показал дно. Пора было разрывать контакт, но перед тем…

— Слушай, твое недоказанное величество, вел бы ты себя потише, а? Живые пугаются. Ну чего тебе стоит?

— Скучно мне, тролль, — урезонил эльф. — Жесть, как скучно. Вот и развлекаюсь, как могу.

— Давай договоримся, — догадался я. — Уймись. Ненадолго, дня на три — ты ведь знаешь счет дням? А я потом еще приду, пообщаемся.

— Пусть так, — согласился эльф. — Покеда, некрос.

Обед оказался очень кстати. Известно ведь, что лучшее средство от магического истощения — это как следует пожрать! Или я об этом уже говорил… В общем, оно так.

— Куда что лезет! — неоригинально восхитился директор крематория.

Я к тому моменту отоварил уже два обеденных талона, и всерьез нацелился на третий… Решил приберечь — мало ли, мне ведь еще предстояло являться в эти края, и, как я догадался верно еще тогда, не раз и не два.

— Уф, — я откинулся на спинку столовского стула. — Ваша правда, това… господин директор. Кормят и сытно, и вкусно, и много. Все замечательно, только мне пора — работа!

— Хорош работник, — согласился собеседник. — Я без иронии. Эльфийского призрака ты успокоил хорошо.

— Только не до конца, увы, — повинился я. — Придется еще пару раз наведаться, ну, чтобы наверняка.

— Кормить больше не буду, — хитро глянул квартерон.

В ответ я показал последний талон: достал, повертел в руке, убрал обратно в жилетный кармашек.

— Ладно, — согласился директор крематория. — Бик зур рэхмэт, — добавил он уже громче. — Аш бик тэмле!

Дело было не при мне, я о том узнал сильно позже — да и то потому, что читал теперь разум давешних своих противников, снажьих низовых авторитетов, на манер раскрытой книги…

— Индеец так и сказал, отвечаю, да и пацаны вот слышали! — снага по имени Наиль, он же — Гвоздь, стоял перед боссом райончика почти навытяжку, будто по стойке «смирно» — хотя, в отличие от служившего когда-то во флоте Марика, делать этого толком не умел.

Сам Марик выглядел импозантно — по крайней мере так, как, в меру снажьего понимания, видел это сам. Пиджак малиновый, фирменный, штаны модные, коричневые, цепь желтого металла в три пальца толщиной обвита трижды вокруг мощной шеи. Картинку портила только засаленная майка, надетая немолодым снага под пиджак.

— Гил-Гэлад… — потянул босс. — Погоняло эльфийское, вроде. Чо у нас по лаэгрим?

В недальней стене бесшумно открылся люк. Из проема показалась голова гоблина: в цветастой вязаной шапке и двух парах очков, электрических и просто с диоптриями. Целиком гоблин наружу не полез.

— А ничо, босс! — гоблин заржал. Пахнуло горелым камышом. — Ни единой эльфской банды на весь сервитут, бля буду!

Гоблинская голова убралась обратно в стену, неприметный люк захлопнулся, стена вновь стала навроде монолита.

— Ты-то будешь, — согласился вдогонку Марик.

Встал, дошел до другой стены — в той оказался музыкальный бар. Устроил себе пять капель — того, кстати, Йотунинского спирта, пусть и перелитого в красивую бутылку из-под горского бренди. Выпил резко, закусывать не стал, вернулся в кресло.

Гвоздь молча проводил босса преданным взором, слегка шевеля носом в сторону запаха спирта.

— Звучит больно знакомо, — Марик еще раз повторил эльфийское имя. — Стопудово, слышал, и не раз.

— Ты же в школу ходил, босс, — рискнул напомнить Гвоздь. — Пять классов!

Всяк на районе знал, что начальное среднее образование, полученное в детстве, наполняло душу босса живой радостью — читать и писать в сервитуте умели почти все, а вот четыре действия арифметики, дроби и прочие науки — пусть и самое их начало — выгодно отличали Марика от подопечных… Во всяком случае, так было еще до морской службы, и самому ему нравилось считать именно так.

— Было дело, — надулся от гордости снага. — А чо?

— Пятый класс, «История родного края». Эльфийские владыки древности, — совсем уже умно сообщил Гвоздь.

«Подрос Наилька», — подумал босс. «То ли убивать пора, то ли двигать куда повыше. Дам ему, наверное, аптеку в кормление, все равно Шавкатик мне теперь должен… Поделится».

Наедине сам с собой и внутри себя Марик, то есть, Марин Александр Иванович, говорил, то есть думал, куда ярче, образней и грамотнее, чем показывал на людях.

«Сестры покойной, опять же, внук… Пусть и троюродной!» — родственные связи в среде снага не афишировались, однако, крепостью отличались необычайной.

— Тот Гил-Гэлад помер давно. Его этот убил, самый главный, который… — Марик прекрасно помнил все имена Владыки С., но произносить их не рисковал — не теперь. Другие времена, иные нравы… — Так что это точно погоняло, а не имя.

— Может, он тогда не лаэгрим? — уточнил Гвоздь. — Ну, может ведь, а?

— Не, — ответил босс. — Стремно брать эльфийское, когда сам не… Я бы точно не стал!

— Ты? — удивился торпеда, искренне до того считавший, что умение бояться у Марика атрофировалось наглухо еще в годы службы. Подводники — они ребята такие…

— Я, — жестко согласился босс. — Только никому. Ты, — снага повысил голос, — тоже ничего не слышал!

Снова открылся люк, вновь появилась голова, опять пахнуло свободой.

— Дык! — согласился гоблин, и снова спрятался внутрь стены.

— Раз так, надо сделать… Что именно? — Марик обожал такие вот, как сам он говорил, «внезапные проверки». Интеллект подчиненных… Он — как мышца. Если не нагружать, перестанет работать, да и вовсе может отвалиться — если будет, чему отваливаться.

— Пробить надо, — догадался Гвоздь. — Ближайший к востоку эльфятник у нас в… Около… Короче, за Бааловской юридикой, так что это вряд ли будут они. С западными мы в контрах… Хотя с ними все в контрах, никто не дружит. Надо бы через подвязки… Есть у меня тут немного, знакомство свел, на курсах.

— О! — почти не в тему поинтересовался босс. — Ходишь учиться-то? Помогает?

— Братва сказала «надо», пацан ответил «есть», — ответил младший бандит почти по-книжному. — Самому так больше нравится. Умнею, что ли.

— Умней, чо, — согласился босс. — Станешь совсем башковитый, пошьем тебе малиновый пиджак…

— Не надо малиновый, — попросил снага. — Пожалуйста. И без того пацаны базарят, мол, это все потому, что я твой родич…

— Даже родович, — уточнил Марик. — Внук, так-то. А эти… Пусть себе болтают — зависть… Так, ладно, — будто встряхнулся снага. — Что у нас по эльфятнику?

— Пробью я, босс, — посулил Гвоздь. — Небыстро, но пробью. Неделя на все, а?

— И Джу подключи. Эй, слышал?

Вновь — через люк — высунулась голова в шапке, да кивнула утвердительно: говорить толком гоблин, судя по густоте травяного аромата, уже не мог.

— И с Индейцем как-то попроще, что ли, — вдруг вспомнил Марик. — Раз он в основные выбился — под кем бы, на самом деле, не ходил, явно не один темы мутит.

Гвоздь не рассказал боссу даже о половине увиденного и услышанного на болотах: например, ни слова о жуткой некромантии. Честно собирался, готовился, подбирал слова и обосновы — но не смог.

«Теперь главное, чтобы Таран тоже…» — думал Наиль, уже понимая — подельник будет держать язык за зубами чуть ли не крепче, чем сам Гвоздь.

— Да, босс, а Гурбаш? — вдруг будто вспомнил снага. — С ним чего?

— Тем я сам займусь, — решил Марик. — Заодно и с Шавкатиком! — о том, что разговор с соседним криминальным авторитетом уже состоялся, и итог беседы вышел явно не в пользу последнего, троюродный дед внуку говорить не стал.

Пока не стал.

Знаете, я давно не имел дела с криминалом. Не в смысле, в качестве жертвы, но так, как в этом мире — всерьез, с полным погружением в мутные схемы деловых пацанов и бандитов постарше. Сначала было не до того, потом мелкий криминал — как явление в целом — перестал быть что опасен, что интересен такой фигуре, как целый директор спиртзавода…

Да и в самом Союзе гопоты осталось исчезающе мало. Говорили — страшным, конечно, шепотом, что последние шайки мелких уголовников Комитет — тот, что бурит глубже всех — культивирует прямо специально. На то, мол, и гопник в городе, чтоб милиционер не дремал!

Хотя я, напомню, со всем этим дел не имел и потому особенно в курсе не был.

Шевеления местных преступных авторитетов вокруг хилой и скромной моей фигуры вызывали некое… Неодобрение, причем не у меня одного.

— Ты аккуратнее, — посоветовал мне Кацман, дозвонившись тем вечером мне на носимый телефон.

Связной аппарат я завел прямо в этот же понедельник — устал от постоянных проблем со связью. Не элофон моего мира, конечно: в тридцать раз тяжелее, в семь раз больше линейно, не умеет ничего, кроме собственно звукосвязи, но и то — хлеб.

— Всегда, — согласился я. — А это Вы сейчас, господин капитан, о чем?

— Ты ведь помощник старшины, лицо почти официальное, — пояснил егерь. — Но вот эти твои друзья… В смысле, партнеры. Ладно, пока никто из начальства не в курсе, но могут спросить, могут!

— А я что? Я ничего! — согласился я, с трудом уже удерживая кирпич телефона на весу. — Как надо, так и будет!

— Ну-ну, — усомнился капитан. — Ладно, отбой!

— Кто звонил? — спросил начальник, стоило мне разорвать связь.

Я уже вернулся на работу: магазин связных амулетов располагался в двух шагах от крематория, купить телефон оказалось неожиданно легко, до морга меня домчал владелец овощного седана…

— Да так, — заскромничал я. — Знакомый.

— В чине капитана знакомый-то? Опричник, небось?

— У опричников, кажется, другие звания, не армейские, — возразил я. — Но не поручусь.

— Ладно, твои секреты, — вздохнул любопытный Колобок. — Да и рабочий день уже того, закончился. Шел бы ты домой, что ли, Ваня…

Я посмотрел на часы: действительно, длинная стрелка отклонилась от единой вертикали с короткой уже на целое деление — пять, стало быть, минут.

— Насчет домой, — начал осторожно я. — Можно, я малость задержусь?

— Это зачем? — насторожился начальник. — Все нормальные люди…

— Я, во-первых, тролль, — возразил я. — Во-вторых, учиться надо, — потряс удачно прихваченными конспектами. — Не вечность же в упокойщиках ходить… Второго разряда.

— Парень с амбициями? — одобрил Колобок. — Допустим. Только я так и не понял… А, нет, дошло. Камушек?

— Угу, — смысла спорить не было, да я и не спорил.

Камушек, он же бивень, он же камень душ (стационарный), он же кристалл фокусный (стабильный), располагался еще в одной комнате подвала здания — одной, кстати, на четыре такие же лаборатории, как наша.

Штукой камушек был наиполезнейшей — в моем мире, например, таких могучих накопителей сырого эфира попросту не создали, видимо, ввиду отсутствия надобности. Зачем, спрашивается, нужна такая прорва энергии, да собранная в одном месте, если всякий, освоивший высокую физику, умеет колдовать таковую на собственном немаленьком резерве?

Здесь было иначе — и в смысле физики, и в плане резерва, конкретно — моего.

В общем, начальство возражать не стало — переоделось в цивильное, попрощалось за руку, да и вышло вон.

Зачем мне — на самом деле — понадобился бивень, он же — камушек?

Скажем так, не только он. Еще — наилучшим образом экранированное помещение, а то мало ли… Знаем мы их, древних эльфийских владык. Вернее, как раз не знаем.

— Торитель путей душ призвал его, и вот: он явился! — должным образом заклятый камень душ (стационарный) светился уже минут двадцать, когда дух эльфийского лжецаря откликнулся на мой, выполненный по всем правилам, зов.

За это время я успел еще заварить себе чаю — в подвале холодно, мне же нравится работать с комфортом.

— Ты чего это о себе в третьем лице? — удивился я вместо приветствия.

— Да так, — ответил эльф, сделав лицом легкое недовольство: как же, снова пришлось убавить древнего пафоса. — Трудности перевода с высокого эльфийского. Но это сейчас даже проще, а представь — каково было в эпоху… да в любую из номерных?

— Три эльфийских языка, четыре гномских, темное наречие, — принялся перечислять я. — Там тоже, кстати, диалекты.

— Валарин еще, — поддержал эльф. — Ты это… Чего звал?

— Слушай, а ты точно не Гил-Гэлад, с валарином-то? С кем еще стали бы общаться Все Древние, да на родном языке? — вновь усомнился я.

— Валар и Древние — не одно и то же! — возмутился не-Гил-Гэлад.

— Ну да, а Ульмо, конечно, никакой не Ктулху, — об мой сарказм сейчас можно было натирать сыр или даже морковку. — А Манвэ — не…

— Сменим тему, — предложил призрак. — Неуютно!

Я кивнул: и правда, зарываться не стоило. Мало ли, в чем еще проявится различие миров…

— Так вот, я не Гил-Гэлад. Или, даже если тезка, то точно не тот! — сказал, как отрезал, дух древнего эльфа.

— И не был тем при жизни? — Я хлебнул из чашки и скривился: варево остыло окончательно. — А то знаю я эти ваши эльфийские заморочки. В одном синдарине — семь умолчательных падежей и три обходных!

— Зато в человеческих языках, — оппонировал призрак, — три раза по столько диалектов, в любом! В каждой местности свой, и не один. Как с этим, кстати, обстоят дела в твоем мире? — самую суть души-пржесидленца мертвые улавливали замечательно… Хорошо хоть, не болтали о том!

— Примерно так же, — помрачнел я. — Кстати, о мире, то есть, о мирах. Есть ощущение, что когда-то…

— Давно, — подхватил эльф, — наши миры были едины. Легендариум почти тот же, многие расы между собой очень похожи…

— Твои — живые — соплеменники и вовсе один-в-один… — дай эльфу держать беспрерывно речь, так заговорит же насмерть! Вот я и затеял постоянно перебивать собеседника. — Вместо троллей только… Фигня какая-то.

— Тролли, — эльф сложил руки на призрачной груди, — в смысле, такие, как ты сейчас, тоже народ пришлый. Была какая-то история с темным порталом, орочьими шаманами, расколотыми мирами… Я уже мертвый был, так что интересовался не сильно. Ты книги почитай, наверняка, найдешь что-то по теме.

— Затем и звал, что тролли, — вернулся я к теме вызова. — Там, в своем мире, я был дядя что надо: полторы тонны, два с половиной метра…

— Каменел на солнце? — подобрался эльф.

— Ну, не насмерть, — не стал отрицать я.

— Реально, тролль, — совсем по-современному выразился призрак. — Так что с вами?

— Шаманы, — пояснил я. — Не все, многие. Стереотип таков, во всяком случае.

— Не хочешь выказывать свои иномирные способности, мм? — понятливо протянул эльф. — Разумно, одобряю. Но я-то тут причем?

— Слушай, Эрейнион Фингонович, или как тебя на самом деле… Да уяснил я уже, что ты не помнишь! Тут вот какое дело…

Я помедлил немного, будто набираясь смелости перед прыжком в очень холодную воду.

— Давай, ты будешь духом моего предка?