Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки

Глава 7

Таринор выходил из ворот молча и мрачнее тучи, его спутники шли следом. Никак не ответив на смешки стражников у ворот, он направился прямиком к таверне. Благо найти её в столь маленьком поселении оказалось несложно: после замка она была здесь вторым по величине зданием, к тому же украшенным нарисованными цветами и узорами. Наверное, если б наёмник мог, то и две кружки ячменного пива тоже заказал бы молча. От его вида погрустнела даже улыбчивая веснушчатая девушка, что принесла пенный напиток в деревянных кружках с толстой ручкой. Сделав глоток, Таринор утёр пену с губ, но не сказал ни слова и не взглянул на спутников. В другой раз он бы наверняка похвалил хмелевую горчинку и терпкий зерновой привкус, но сейчас его занимали мысли иного рода.

— И что ж теперь? — не выдержал, наконец, Тогмур, кивая на неподвижно сидевшую рядом Мирану. — Как из замка вышли, ты ни слова не проронил.

— Теперь? — встрепенулся Таринор. — Теперь я буду следить, чтобы меня больше не били по голове, потому что память, похоже, стала меня подводить. А ведь мне показалось, что ты действительно похожа на дочку Рейнара… Сдаётся мне, обманула ты меня, Мирана. Или как там тебя зовут по-настоящему?

Девушка взглянула на наёмника, словно на предателя. В её глазах застыли слёзы, а губы дрожали.

— Всё, что я говорила, — её тихий голос дрожал, — чистая правда. Я Мирана Рейнар, дочь Дериана Рейнара и Ингрид Ритс. Не знаю, почему лорд сказал так. Наверное, дело в том, что он никогда меня не видел.

— В любом случае, мы остались без награды, — задумчиво проговорил Таринор. — И никаких следов Игната, будто сквозь землю провалился… Стоит вернуться в Высокий дом. Быть может, за всё это время кто-нибудь, кроме нас, нашёл этого сорвиголову.

Наёмник отхлебнул пива, тяжело вздохнул и обратился к девушке:

— Вот как же так вышло, что мы ищем одного из самых заметных людей в Энгате, который наверняка поставит на уши любую деревню, которой не повезёт встать у него на пути, а находим тебя?

— Будет тебе, Таринор, — северянин нахмурил рыжие брови. — Девчонка и без того настрадалась. Даже если она и не та, за кого себя выдаёт… Помнишь, как мы с ней встретились? Бедняга с ног валилась. А уж если она и впрямь внучка того лорда, а он, старый дурак, просто воротит свой скрюченный нос? Уж я понимаю, как это, остаться без близких. И, знаешь, отчего-то ей верю. Возьмём её с собой в тот большой каменный замок? А уж там видно будет.

— Привести её в Высокий дом? — удивился наёмник.

— А что? Думаю, там места и сотне таких, как она, хватит. Погляди — кожа да кости… А уж если волнуешься за лишний рот, что девчонка нас в пути объедать будет, так я с ней собственный паёк делить буду.

Таринор вздохнул. Торчать здесь слишком долго было нельзя, кто знает, что взбредёт в голову старику-лорду, если он прознает, что «пепельный рыцарь» ошивается вблизи его драгоценного деревянного замка. Того и гляди корову украдёт или пожар устроит. Неспроста же он «пепельный».

— Чёрт с вами, — наёмник махнул рукой и осушил кружку парой больших глотков. — Всё, что я сейчас хочу — это местной наваристой похлёбки. Хватит с меня на сегодня лордов и их удивительных историй.

Просторная таверна понемногу наполнялась людьми, хоть солнце ещё и не думало клониться к закату. Судя по их цветастым нарядам и причудливым говорам, то были иноземные торговцы, остановившиеся в Факельной роще на ночь. Наверняка пришли пропустить кружку-другую, набить брюхо и отправиться дальше. Всё-таки не зря поселение стояло на Восточном тракте: в посетителях отбоя не было, и, должно быть, лорд Ритс неплохо живёт за счёт проездных пошлин.

Вдруг по таверне разнеслась негромкая музыка. Источником её оказались парень и девушка, одетые в зелёное. Первый ловко перебирал пальцами по струнам узорчатой лютни, вторая же извлекала переливчатые звуки из тоненькой флейты. Таринор вспомнил слова стражника у ворот: тот советовал обратиться к рябому Кевину. Должно быть, это тот щуплый паренёк с пёстрым лицом, опёршийся на стену у окна чуть позади музыкантов и одетый так же, как и они.

Золотой берег славился песнями о храбрых моряках, которых на суше ждут верные, или не очень, жёны, пока те борются с непокорным морем в надежде на славную добычу. В придорожных трактирах Тимбермарка слагали басни о древних временах и о том, как славно смотрится на пике голова лесного эльфа. О чём пели в Драконьей долине было известно даже тем, кто там никогда не был, а в кабаках Энгатара переплетались мотивы самых разных уголков страны. Что же предстояло услышать здесь, Таринор не знал, но решил, что, раз уж скоро ему предстоит покинуть этот край навсегда, то отчего бы не послушать местных песен.

— Кевин, верно? — наёмник подошёл к скучающему менестрелю. Тот смерил его любопытным взглядом.

— Смотря кто спрашивает, — ответил тот, присвистнув.

Веснушки, густо обсыпавшие лицо менестреля, перемешались со следами перенесённой когда-то оспы, образуя своеобразный узор.

— Мне бы песню послушать. Что-то про дочь лесов…

— О! — улыбнулся парень. — Давненько мы «Дочь сумрачных южных лесов» не пели. Местные её уж наизусть знают, а приезжие чаще хотят услышать или про сластолюбца-колдуна или про служанок Янеса Русворта, будь он неладен! Конечно, кто платит, тот и заказывает музыку, но как-то обидно, знаете ли, когда дело твоей жизни сводят до одной лишь похабщины. А ведь я у самого Элтона Семипалого брал уроки! К слову, пальцев у него, как у всех, пять, но, клянусь, с лютней управляется так, будто их на каждой руке не меньше десятка…

— Я тебе, конечно, сочувствую, но расскажешь как-нибудь в другой раз, — Таринор решил, что если не перебить словоохотливого менестреля, то он не замолчит до завтрашнего утра. — Сколько будет стоить?

— Вам, добрый господин… — парень на мгновение призадумался. — Один марен. Грех брать больше с того, кто ценит настоящую музыку. Ступайте за стол, и приготовьтесь ронять слёзы, внимая настоящему искусству.

Наёмник вернулся к спутникам, по пути поймав за рукав веснушчатую девушку, что ранее принесла им пива, и попросил сначала две, а после секундного замешательства, три миски густой похлёбки.

— Славное всё-таки здесь пиво, — улыбнулся Тогмур, глядя на вернувшегося Таринора. — Почти как у нас в Грарстенне, только не столь крепкое. Мне такого, чтоб захмелеть как следует, и бочонка маловато будет. А о чём это ты с тем рябым болтал?

— Песню заказывал. Стражник у ворот сказал, это должно всё нам прояснить. Правда, я ещё не уверен, что именно и каким образом. А может быть, он просто в сговоре с тем менестрелем и забирает часть денег себе…

Тем временем, по таверне разнеслась новая мелодия. В отличие от прежнего мотива, подходившего, скорее, для ярмарочных плясок, эта музыка звучала ностальгически-грустно. Под неё просто напрашивалась печальная песня-история, и она не заставила себя ждать. Кто-то громко стукнул кружкой о стол, и вся таверна затихла. Рябой менестрель Кевин вышел вперёд и, обратив взор множества глаз на импровизированную сцену, начал петь:

(примечание автора: а вы можете послушать песню здесь https://www.youtube.com/watch?v=F5htT3Tntqo)

Средь южных лесов в замке жил славный лорд,

Любимый народом своим.

Хоть был он богат и богатствами горд,

Но всё ж дорожил лишь одним.

Её не опишут и сотни речей,

Она словно вышла из снов.

Стройнее осины и снега белей,

Дочь сумрачных южных лесов.

Покой в дни весенние лорду немил.

Умчал на охоту чуть свет.

В засаду разбойников он угодил,

Спасенья и выхода нет.

«Заплатишь нам златом, коль жизнь дорога»,

Нож к горлу приставил злодей.

Но рёв вдруг раздался, сбивая снега

С трепещущих тонких ветвей.

Спустился на землю могучий дракон,

Неся с собой пламя и страх.

Сжёг, словно солому, разбойников он,

По ветру развеял их прах.

И чудом спасён, благодарен судьбе,

Лорд славный дракону сказал:

'Проси, что угодно в награду себе.

Слова не беру я назад'.

Ответил дракон, что за жизнь одному

Свой век коротать день и ночь?

Нет в мире милее награды ему,

Чем лорда прекрасная дочь.

Хоть горечь в душе и на сердце печаль,

Но чести закон был суров.

Дракон улетал. Уносилась с ним вдаль

Дочь сумрачных южных лесов.

Когда песня была окончена и смолкли последние звуки лютни и флейты, Таринор заметил, как сидящие за соседними столами утирают глаза. Многие другие посетители таверны же просто подпирали подбородок кулаком с выражением тоски на лице. Должно быть, эта история пробудила в каждом из них воспоминания о чём-то дорогом, но давно потерянном. Было, что вспомнить, и наёмнику. Старый друг Бьорн Талот навек упокоился в землях Дракенталя. Удастся ли Таринору хоть раз побывать на его могиле?

По щеке Тогмура потекла слеза. Северянин вновь вспомнил погибшего брата. Заметив на себе взгляд наёмника, он резко утёр лицо, и, попытавшись улыбнуться, в несколько глотков осушил кружку с пивом.

— Славная история, — коротко сказал Тогмур.

— И я даже начинаю понимать, что она значит, — задумчиво проговорил Таринор. — Мирана, как познакомились твои родители?

Опешив от неожиданного вопроса, девушка сначала не знала, что сказать, но вскоре собралась с мыслями.

— Отец не любил об этом говорить, — ответила она, потупив взгляд. — А мама… Её не стало ещё когда я была совсем маленькой. Она рассказывала, что отец привёз её из далёкого уголка Энгаты.

— Или забрал в качестве награды, — заметил Таринор. — В песне явно поётся о лорде Ритсе. А дракон — это и не дракон вовсе, откуда бы им тут взяться, а Дериан Рейнар собственной персоной. Должно быть, после спасения он потребовал дочь лорда в жёны, а тот, будучи человеком честным, не сумел отказать. Это многое объясняет, если подумать.

— Наверное, лорд Ритс не любил свою дочь, раз отдал её незнакомцу. Поэтому он теперь и не желает видеть и слышать обо мне…

— Поостерегись говорить такое, девочка, — Таринор вздрогнул от неожиданно раздавшегося рядом с ним женского голоса.

Он обернулся и увидел, что прямо у их стола стоит женщина в скрывающей лицо накидке, позволяющей увидеть лишь её сухие сморщенные губы с опущенными уголками. Хоть она была немолода, но голос её звучал уверенно и был слышен даже сквозь вновь наполнивший таверну гомон.

— Вы ещё кто такая? — удивился наёмник. — Обойдёмся и без бабкиных советов.

— Ты, может и обойдёшься, грубиян, — в голосе женщины послышалась усмешка, — а вот ей мои слова ещё могут пригодиться.

Сказав это, она бесцеремонно взяла себе стул и уместилась рядом с Мираной, после чего открыла лицо. Спокойный и внимательный взгляд бледно-голубых глаз показался Таринору до боли знакомым. Похожим образом на него глядел лорд Ритс, казалось, ловя каждое неосторожное слово наёмника. В ушах женщины виднелись золотые серьги в форме факелов. Не может быть…

— Я леди Ллейна Ритс, супруга лорда Кастона Ритса, — негромко произнесла она. — Я слышала разговор в замке и нашла вас, чтобы увидеть внучку. В первый и последний раз.

Услышав это, Мирана вздрогнула, словно над её ухом грянул гром. Она удивлённо посмотрела на старушку, и та ласково улыбнулась. Даже её строгий взгляд смягчился и стал теплее.

— Хоть мой муж и слывёт честнейшим из людей Энгаты, но всё же сегодня он брехал, как пёс, говоря, что у тебя нет ничего общего с его дочерью. Ты так похожа на свою мать, мою милую Ингрид! Те же глаза, тот же носик… В последний раз я видела её, когда та была ненамного старше тебя. Сколько тебе лет?

— Шестнадцать… — неуверенно ответила девушка, будто сомневаясь в собственных словах. — Исполнилось прошлой зимой.

— Верно, — вздохнула леди Ллейна. — Ингрид было семнадцать, когда Дериан Рейнар попросился к нам на зимовку. Хоть с тех пор минуло уже почти два десятка лет, я помню это до сих пор… Эта песня, она действительно рассказывает о тех событиях. Мой Кастон говорил, что любит охотиться в одиночку, потому что ему редко удаётся побыть наедине с собой, так что на охоту с собой он брал разве что пару борзых. В ту весну его подстерегли разбойники, невиданное дело в окрестностях замка. От них его и спас Дериан со своими людьми. Не сжёг дотла, конечно, как гласит песня, но Кастон на самом деле сказал ему, чтобы выбирал любую награду. Ах, знал бы он тогда, чем обернутся эти слова…

Компания за столом неподалёку взорвалась восторженным криком и смехом, после чего стукнулась кружками, громко произнося тост. Леди Ллейна недовольно обернулась через плечо и, поморщившись, продолжила рассказ.

— Дериан Рейнар уехал с нашей милой Ингрид, а Кастон стал чахнуть на глазах. Его то и дело одолевала тоска по дочери, он даже отправлял в Пламенный замок письма. Но хуже стало, когда он выяснил подноготную этой истории.

— Стало быть, это не конец? — спросил Таринор.

— Нет. Его люди выследили ту шайку, и перебили всех. Того же, что был у них за главного, отправили прямиком в темницу замка, где Кастон лично вытащил из него признание: Дериан заплатил им и навёл на моего мужа, чтобы потом спасти его и заполучить Ингрид, с которой сговорился заранее. Он хорошо знал, что лорд Ритс будет благодарен за спасение и никогда не откажется от своего слова. И если до того дня Кастон успокаивал себя тем, что Дериан Рейнар достойный человек, под стать его дочери, то после он затаил жуткую обиду на них обоих. С тех пор он не заговаривал об этом, сосредоточившись на нашем сыне, Эрике, чтобы, как он говорил мне, у дома Ритсов был хотя бы один достойный потомок. Последнее письмо, что Кастон отправил в Дракенталь, несло в себе лишь два слова: «Я всё знаю.»

— Но отец всегда тепло отзывался о маме, он заботился о нас с братом… — растерянно говорила Мирана. — А теперь выходит, что мои родители — бесчестные люди.

— Не говори так, — леди Ллейна погладила девушку по голове. — Ингрид сбежала по своей воле, ведь лорд Ритс воспитывал её в строгости и ни за что не отпустил бы по своей воле. Я прожила с этим человеком добрую половину жизни, и, наверное, могу её понять. Когда Ингрид умерла, Дериан прислал сюда письмо. Он знал, что нам стоит знать об этом. В тот день мне казалось, что мир перевернулся! Я была безутешна… Кастон не подавал вида, но уж я-то видела, как тяжело он это переживал. Когда же совсем недавно до меня дошли вести, что произошло в Пламенном замке… Ох, я думала, сойду с ума от горя. Будь проклята душа того негодяя, что погубил их, говорила я! Они ведь совсем дети! А твой младший брат? Бедный мальчик… Что за бессердечное чудовище могло погубить целую семью!

— Да, — сдавленно сказала Мирана. — Это было… ужасно.

— Прости меня, старую женщину, что завела эту тему. Тебе и без того нелегко. О, боги! Как жаль, что у нас так мало времени — Кастон может хватиться меня в любой момент — но я так счастлива, что удалось увидеть тебя, милая. Мне бесконечно жаль, что нет никакой возможности оставить тебя здесь, но кое-что я сделать всё же могу, — сказав это, женщина протянула Миране запечатанный свиток и обратилась к Таринору: — Я прошу тебя отвести её в Высокий дом, и вручить это письмо лорду Таммарену. В нём прошение сделать Мирану фрейлиной. У лордов Нагорья множество родственников-женщин, наверняка место найдётся.

— И с чего бы это лорду Таммарену выполнять вашу просьбу? — усмехнулся наёмник.

— С того, дурень, что оно подписано лордом Ритсом, — укоризненно ответила леди Ллейна. Увидев изумлённые взгляды, она лукаво добавила: — Подпись моего мужа — самый витиеватый узор во всей Факельной роще, но кем бы я была, если б за все эти годы не научилась мастерски её подделывать?

Покончив с трапезой, Таринор, его спутники и леди Ллейна покинули таверну и отправились в сторону леса, где их не могли подслушать лишние уши.

— Вот ещё, немного серебра в дорогу, — женщина достала небольшой, но увесистый мешочек с монетами и вручила его наёмнику. В её голосе появились угрожающие нотки: — Я интересуюсь делами в мире больше моего мужа и наслышана о твоём участии в недавней войне. К тому же верю, что лорд Таммарен не посвятил бы в рыцари недостойного человека, и надеюсь на твою порядочность, сир Таринор Пепельный. Но если мне случится узнать, что ты потратил эти деньги в кабаках и борделях, если до меня дойдёт слух, что ты бросил мою внучку посреди дороги или в беде, то, клянусь всеми богами, употреблю все свои возможности, все связи, чтобы твоё навеки оказалось именем предателя и негодяя. Никто не подаст тебе руки помощи, никто не примет на ночлег. А после смерти демоны разорвут твою душу на тысячи кусочков, каждый из которых будет вопить от боли целую вечность до скончания времён!

Сказав это, леди Ллейна вновь вернула на лицо добродушное выражение и добавила:

— Так что не подведи мою внучку. На её долю и без того выпало немало испытаний. Быть может, то, что ты осмелился привести её в Факельную рощу, что-то да говорит о тебе, сир Таринор.

После этого леди Ллейна обратилась к Миране:

— Прощай, моя милая, — она крепко обняла девушку и смахнула слезу с морщинистой щеки. — Да благословят боги твой путь.

Леди Ллейна плотно завернулась в накидку и ушла быстрым шагом, не оборачиваясь, оставив Таринора со спутниками среди деревьев. Прохладный порыв ветра пронёс перед лицом наёмника пожелтевший лист ясеня.

— Похоже, теперь у нас нет выбора, Тогмур. Теперь вести Мирану в Высокий дом — наша святая обязанность, — Таринор взвесил мешочек с монетами на ладони и вздохнул: — Похоже, от наёмничьей судьбы так просто не отделаться. Хотя я и рыцарь, а меня вроде как снова наняли.

— Рыцарь-наёмник? — улыбнулся северянин. — Звучит не слишком достойно.

— Зато это, — наёмник со звоном потряс мешочек, — отлично звучит в любом краю и во все времена. Кстати говоря, на пороге осень. Похоже, зимовать нам придётся в Высоком доме. Но прежде, чем отправиться, я хочу кое-что прояснить. Мирана?

Девушка испуганно посмотрела на наёмника своими большими голубыми глазами.

— Я хотел бы знать, что же всё-таки произошло в Дракентале. Как так случилось, что советник сумел погубить твоего отца и брата, а тебе удалось улизнуть?

Мирана пыталась отвечать как обычно, уклончиво, но Таринор заявил, что не сдвинется с места, пока она не выложит всё, как на духу.

— Хорошо, — сдалась девушка после недолгого сопротивления. — Я устала держать это в себе. Вы помогли мне, а потому имеете право знать.

Она набрала воздуха в грудь, будто набираясь смелости.

— Моего отца мучил недуг, и в попытках исцелиться он обезумел. Задумал совершить какой-то ритуал, говорил, что мы с братом должны помочь ему. Марис крепко спал под снотворным отваром, я же не пила его, а потом отказалась помогать отцу в этом. Он говорил, что если я сбегу, брату придётся умереть, и только оставшись я смогу спасти его… Но я тогда будто находилась посреди кошмара, не верила, что это происходит на самом деле, и хотела только одного — поскорее сбежать, проснуться. Мне до сих пор хочется, чтобы это всё оказалось просто ужасным сном…

Девушка утёрла мокрые от слёз щёки и продолжила, всхлипывая.

— Это был больше не мой отец. Его место заняло чудовище, которое не остановилось ни перед чем ради своих целей. И, к сожалению, ему удалось их достичь. Всё случилось на крыше Звёздной башни. Я видела, как тело моего отца сделалось огромным и покрылось чешуёй, как руки обратились парой кожистых крыльев! Как его вопль сменился рёвом бессердечной твари, в которой умерло всё человеческое! Той ночью Дериан Рейнар стал драконом!

Сказав это, она спрятала лицо в ладони и затряслась в беззвучных рыданиях.

— Простите, — донёсся её голос из-за ладоней, — я ещё никому об этом не рассказывала. Будто… Будто пережила всё ещё раз…

— Дьявол! — Таринор схватился за голову и заходил кругами. — Думаешь, уже ничего на свете не удивит, и на тебе! Значит, вот зачем он держал в плену Карла… Да, господин Эльдштерн, вы и впрямь выдающийся алхимик! И дракон этот, чтоб ему провалиться! Чуял же я, что дело нечистое, когда подписывал чёртов контракт у Алистера Рейнара… — вдруг он остановился и повернулся к Миране. — Ты ведь говорила, что сбежала. Как это тебе удалось увидеть превращение? Твоя история и без того отдаёт небылицей, а с такими нестыковками в неё и подавно поверить сложно.

— А это вторая вещь, о которой я хочу рассказать, — Немного успокоившись, Мирана утёрла лицо, смутилась и отвела взгляд. — Прежде всего, я помню тебя, Таринор. На именинах Мариса у лорда Майвена. Ты пришёл с рыжим магом и беловолосым незнакомцем в капюшоне. Это ведь был тёмный эльф? Впрочем, неважно… Я видела, как ты сражался с эльфами. Видела, как то ужасное создание подняло тебя над землёй и пронзило насквозь. Видела… как ты умер. А потом вы оба исчезли в яркой вспышке света. Потому-то я и не поверила своим глазам, встретив тебя в той таверне. Решила было, что начала бредить от голода. Теперь же… Вы первые, кому я открою величайший секрет в своей жизни.

Таринору стало не по себе. Он отошёл от девушки на несколько шагов и Тогмур последовал его примеру. Наёмнику казалось, что ещё немного, и он напрочь потеряет связь с реальностью. Мирана раскинула руки в сторону и обратила лицо к небу, а дальше произошло то, от чего наёмник не только не поверил своим глазам, но и засомневался, не является ли всё происходящее безумным сном.

Тело девушки вдруг судорожно дёрнулось, задрожало и словно сжалось в одну точку. Мгновение спустя на том месте, где стояла Мирана Рейнар, лежало лишь её платье, а сверху на нём стоял… Белый ворон. У Таринора закружилась голова. Это был тот самый белый ворон, которого Алистер Рейнар подкармливал зерном с ладони и дал какое-то глупое имя, что не нравилось его брату.

Птица внимательно посмотрела на наёмника, сделала несколько шагов к нему, а после остановилась и, совсем не по-птичьи, поклонилась. Таринор протёр глаза, но ворон всё так же внимательно глядел на него без всякого страха.

— Тогмур, — негромко позвал наёмник, не в силах отвести взгляд от невиданного зрелища, но ответа не последовало, — ты тоже это видишь?

— Ага, — неуверенно отозвался северянин. — Я слышал в легендах, что так бывает, но чтобы вот так…

Ворон пронзительно каркнул, взмыл в воздух и, сделав несколько кругов среди жёлто-зелёных крон, опустился обратно в лежащую на земле одежду. Мгновение спустя перед изумлёнными наёмником и северянином вновь оказалась хрупкая светловолосая девушка, прикрывающая наготу скомканным платьем.

— Теперь и вы знаете, — проговорила Мирана, тяжело дыша. В её голосе звучало некое облегчение, а на лице даже появилась лёгкая улыбка.

— Тогмур, ущипни меня, — не сводя взгляда с Мираны попросил Таринор, и его просьба тут же была исполнена.

Рука болела по-настоящему. Значит, и невероятное превращение девушки в птицу и обратно ему не приснилось и не померещилось.

— Теперь я была бы вам очень признательна, если бы вы отвернулись, и я могла бы вернуться в одежду.

Таринор и Тогмур не смели спорить.

— И так каждый раз происходит? — спросил наёмник, не оборачиваясь. — С одеждой.

— К сожалению, да, — донёсся голос позади. — Потому вы и увидели меня в лохмотьях. Это единственное, что мне удавалось удержать в лапах, пока я летела. Преодолеть такой путь пешком я бы не смогла, хотя и полёт отнимает много сил. Чтобы поддерживать их, нужно питаться в человеческом обличье, а это, увы, было не всегда возможно…

— Что думаешь? — спросил Тогмур, видимо, надеясь, что наёмник каким-то неведомым образом вернёт ему связь с реальностью.

— Об увиденном? — отозвался Таринор. — Думаю, что перед тем, как мы уйдём, стоит наведаться в таверну и взять ячменного пива. Две кружки. Каждому.