Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки

Глава 10

На третий день турнира Рия отправлялась с опаской. После увиденного вчера она была вовсе не рада, что согласилась на предложение дедушки Альбрехта, но, когда он пришёл за ней утром в лечебницу, отказать ему девушка не смогла. Ей нужно было поговорить с Альбрехтом о его отношениях с братом, и она сделает это даже если придётся смотреть, как её будущие пациенты зарабатывают себе увечья, которые ей самой потом и придётся врачевать.

По пути на турнир дедушка говорил о какой-то незначительной ерунде, явно чтобы занять время. Конечно, он прекрасно помнил, зачем Рия согласилась на это предложение, и из-за всех сил оттягивал столь же неприятный, сколь и неизбежный для себя разговор.

— Дедушка, — наконец, не выдержала Рия, когда они покинули замок и направлялись к воротам, за которыми находилась турнирная площадка, — спрошу прямо: ты собираешься мириться с дядей Карлом?

Этот вопрос поставил старого мага в тупик. Он остановился и виновато вздохнул.

— Конечно, дорогая. Но, думаю, ему ещё нужно время, чтобы остыть.

— Ему или тебе?

— Хорошо, — нехотя сказал Альбрехт, — нам обоим.

— Всё-таки вы оба ужасные упрямцы…

— Упрямство — один из неизменных спутников старости, Рия. Беда в том, что мы оба пытались действовать на благо семьи и оба потерпели неудачу. И теперь точно так же оба виним в этом друг друга. Карл утверждает, что я слишком надолго пропал из жизни собственной семьи, и иногда мне кажется, что он ненавидит меня за это. Я же убеждён, что ничего этого не случилось бы, если б они послушались меня и уехали в Аркенталь. Но твой отец, Мартин, не желал оставлять любимого дядю одного в зачумлённом городе. Карлу было достаточно поехать с ними или хотя бы поговорить с твоим отцом. Эх…

— Вы оба правы, — вздохнула Рия после секундной задумчивости, — и, в то же время, оба неправы. Да, дядя Карл действительно был сильно к нам привязан, без него моё детство было бы совсем иным. И да, дедушка, я действительно не видела тебя годами, но, вместе с тем, видела, что ты делаешь для нас. Я вспоминала о тебе с благодарностью всякий раз, когда открывала присланные тобой книги. Помнишь, ты оставлял записку с забавным стишком в каждой из них? Каждый раз, когда получала от тебя подарок на день рождения. И даже когда по настоянию мамы надевала эти дорогие платья, которые, правда, терпеть не могла, я вспоминала о тебе с теплотой.

Щёки старого мага покрыл румянец, он улыбнулся в усы.

— Тебе было достаточно сказать, что ты не любишь платья. Я бы наверняка нашёл…

— Дарёному коню в зубы не смотрят, дедушка, — мягко перебила Рия и вдруг спросила: — А помнишь того котёнка?

— Котёнка? — удивился Альбрехт. — Что-то не припоминаю.

— Чёрно-рыжего в полоску. Ты прислал его с дядей Карлом, когда тот вернулся из Аркенталя. На моё десятилетие. А ещё просил передать, что это настоящий тигр из южных стран. И я, глупенькая, тогда поверила… — девушка смущённо улыбнулась. — Это был самый дорогой и тёплый подарок от тебя.

— Прости, дорогая, но я не передавал никаких котят, — виновато произнёс маг, — иначе наверняка запомнил бы это. Мы с Карлом так крепко повздорили накануне его отъезда, что я даже забыл передать подарок. Эх! У него могло быть блестящее будущее там, в Аркентале, если бы он только не был таким гордецом…

Рия задумалась. Быть может, дедушка с годами стал слаб памятью? Но вдруг её осенило: дело оказалось совсем в другом.

— Я поняла, — сказала она. — Ты ведь обещал навестить меня в тот год. Как раз на мой день рождения.

— Увы, в ту пору на меня навалилось слишком много дел.

— Выходит, что дядя Карл где-то добыл этого котёнка по дороге и привёз в качестве твоего подарка. Сказал, дедушка очень извиняется, что не смог приехать, но дарит этого тигра, да, он в самом деле так сказал, чтобы любимая внучка не забывала его.

Альбрехт вдруг изменился в лице, а глаза сделались влажными и заблестели.

— Так значит, — медленно начал он, — Карл выдумал эту историю, чтобы…

— Чтобы я не думала о тебе плохо, дедушка. Твоему брату было не всё равно, понимаешь? Если бы он и впрямь тебя ненавидел, разве было бы ему дело о том, что я о тебе думаю? Наверное, он бы попытался настроить меня против тебя. Благо, это было бы несложно.

— Ты права… Совершенно права, моё сокровище, — улыбнулся маг, утирая глаза. — Сегодня же после турнира я пойду к нему. И клянусь тебе, Рия, мы помиримся. Не для того, чтобы не расстраивать тебя, а ради друг друга. Просто потому, что мы братья.

Вскоре Альбрехт и Рия добрались до турнирной площадки и после того, как они заняли свои места, на середину ристалища вышел герольд. Пронзительный звук горна огласил округу. Когда трибуны затихли, герольд провозгласил начало третьего и заключительного дня Железного турнира. Неожиданностью же для Рии стало то, что, по его словам, сегодняшний день откроет серия сражений магов. Альбрехт был удивлён не меньше.

— Заставлять магов сражаться друг с другом на потеху публике, как каких-то… циркачей! — фыркнул он. — И потом, разве это ристалище не слишком мало для магического поединка?

— Наверное, — согласилась Рия, — Одному моему знакомому, огненному магу, такой площадки наверняка не хватило бы. Но он точно не отказался бы поучаствовать.

— Ты уже успела познакомиться с местным волшебником? — хитро улыбнулся Альбрехт. — Как же его имя? Должно быть, выпускник вальморской Академии?

— Его зовут Игнат, — смущённо проговорила девушка. — Он хоть и молодой, но очень сильный. Учился в Академии, но, кажется, не закончил её. Несмотря на это король сделал его верховным магом, представляешь? Правда, с тех пор как он отправился на юг сражаться с некромантом, я о нём не слышала.

— Недоучку сделали верховным магом? Куда катится эта страна… — изумился Альбрехт, но, заметив, как опечалилась Рия, мягко добавил: — Наверное, он и вправду очень талантлив, раз заслужил такую должность. И, вместе с тем, очень хороший человек, раз ты так о нём беспокоишься.

— Вот, погляди. Он сделал это для меня.

Рия сняла оловянную ромашку с шеи и положила на морщинистую ладонь дедушки. Альбрехт пригляделся и провёл по украшению пальцами.

— Какая тонкая работа, — задумчиво проговорил он и по-доброму усмехнулся: — Видимо, кроме магического таланта, этот юноша имеет ещё и ювелирный. Вижу, сделано с большой заботой.

— Знаешь, дедушка… — Рия вернула украшение на место и вздохнула, будто набиралась смелости. — Он мне дорог. Очень дорог, хоть я стараюсь это утаить, иногда даже от себя самой. А теперь, когда его нет, стало совсем… Но я стараюсь держаться. С головой погружаюсь в работу, отдаю ей все силы, чтобы с наступлением ночи забыться во сне до утра. Но, к сожалению, над своими снами я не властна, и Игнат приходит ко мне. Каждую ночь. А стоит мне проснуться и открыть глаза, как я тут же спешу вновь погрузиться в работу, чтобы не страдать и не думать о нём. Но и в лечебнице в последнее время происходит чёрт те что… Я не жду, что ты поймёшь меня, дедушка, но мне нужно было кому-то это сказать. Дядя Карл день и ночь пропадает в лаборатории, а сама я…

Альбрехт тепло улыбнулся и обнял внучку.

— Спасибо, — тихо прошептала она. — Мне так тяжело держать всё это в себе…

— Мне ты можешь говорить всё, что угодно, Рия. Тем более, что даже здесь мы, можно сказать, наедине, — старик оглядел трибуну. — Едва ли кто-то из окружающих нас говорит по-ригенски.

— К слову о Ригене, — встрепенулась девушка. — Ты ведь не станешь настаивать, чтобы мы с дядей уехали с тобой?

— Я думал об этом, дорогая. И пришёл к выводу, что какое бы вы с Карлом не приняли решение, спорить я не буду. К тому же, судя по твоим словам, о тебе есть, кому позаботиться. Беспокоюсь лишь за наследство твоей матушки. Помнится, когда она погибла, её сестра, Ида, прямо на похоронах заявила, что не успокоится, пока не доберётся до денег, завещанных тебе мамой. Не удивлюсь, если она воспользовалась вашим отсутствием и захватила имение твоих родителей в Аймхе. Право слово, ужасная женщина.

— Не то слово, дедушка.

— А ведь впервые я встретил её на свадьбе твоих родителей. Узнав, что я преподаю в Аркентальском университете, она только разочарованно произнесла: «Ах, так вы учёный, как и ваш брат…» Я был настолько ошеломлён столь пренебрежительным отношением, что просто не нашёл слов. Она же быстро потеряла интерес к нашему разговору и куда-то пропала. Как бы мне хотелось вновь посмотреть в эти алчные злобные глаза…

— Уже не получится, — улыбнулась Рия, — Ида Морнераль мертва. Она приезжала сюда, в Энгату. Хотела добраться до нас с дядей Карлом, но, благодаря тому лысому господину со шрамом, которому ты помог утолить жажду в лечебнице, она нас больше не побеспокоит.

— Вот значит, как, — задумчиво сказал Альбрехт. — Я, конечно, не одобряю подобных мер… Но в этом случае я просто обязан отблагодарить его.

— Подумаем об этом позже, дедушка. Гляди, вон маги выходят!

В центре ристалища и в самом деле оказались двое. Оба молодые, совсем недавные мальчишки. Рия не дала бы им и двадцати лет от роду. Один из них носил одежды красного цвета, второй — синего. Должно быть, для того чтобы зрителям было легче различать. Герольд назвал их имена, ничем не примечательные, какие мог носить любой, и дал сигнал к началу схватки.

Первые несколько секунд оба стояли в нерешительности, но потом, тот, что в красном, похоже, осмелел и запустил в другого огнём. Рия видела, как действует Игнат, и то, что сделал этот паренёк, не шло ни в какое сравнение. Он будто бросил в противника жёлудь и при этом даже не попал. Тот же в ответ несколько раз взмахнул руками, и парень в красном повалился на землю, едва не перекувыркнувшись через себя. По трибунам разнёсся смех.

— Маг воздуха, — вздохнул Альбрехт. — Хоть, право, язык не поворачивается назвать его так. Где взяли этих мальчишек? Их поединок выглядит как шутовское представление. Если его величество хотел устроить настоящее зрелище, ему следовало бы найти по-настоящему искусных магов.

В этот момент парень в красном поднялся на ноги, утёр нос и ринулся к противнику с объятыми огнём кулаками. Тому не хватило реакции, и на него тут же обрушился град ударов. Прозвучал звук горна и мальчишек растащили под хохот зрителей. Одетый в синее стоял, утирая расквашенный в кровь нос, а на его одежде виднелись коричневые пятна ожогов, какие бывают, когда из костра на чьи-нибудь штаны или рубашку вылетает уголёк.

— Как же так, дедушка, — удивилась Рия, — он несколько раз попал в лицо, я сама видела. Почему ожоги только на одежде?

— Думаю, они и сами понятия не имеют, — улыбнулся Альбрехт с ноткой самодовольства. — Мы в Аркентале, изучали этот вопрос, и если бы местные маги относились к магии, как к серьёзной науке, вместо того чтобы бездумно орудовать ей, словно дубиной, то знали бы. Разве этот твой Игнат не рассказывал тебе? Он ведь огненный маг.

Рия отрицательно кивнула.

— Должно быть, сказалось неоконченное образование, если в Вальморе вообще изучают подобные вопросы, — вздохнул старик, но, заметив нахмуренные брови внучки, добавил: — В любом случае, буду рад, если ты узнаешь об этом побольше. Опуская сложные теоретические детали… Представь, что у каждого живого существа есть незримая оболочка, словно кора у дерева. Учёные Аркенталя называют её «магической сопротивляемостью». Эта оболочка тем толще, чем сильнее это существо связано с магическими энергиями. Душа мага является прямым проводником таких энергий, поэтому сопротивляемость тем выше, чем могущественнее маг. Если же принять во внимание интенсивность использования…

— Дедушка, — смеясь, перебила Рия, — я никогда не была на лекции в вашем университете, но почему-то мне кажется, что сейчас нахожусь именно там. Не мог бы ты говорить чуть проще?

Альбрехт стушевался на мгновение, но кивнул и продолжил:

— Если совсем просто, то чем сильнее маг, тем сильнее он может сопротивляться чужой магии. Люди же, не владеющие магией, имеют совсем слабую сопротивляемость или же не имеют её вовсе, как и неодушевлённые предметы. Поэтому тот парнишка оставил ожоги на одежде, но, чтобы обжечь кожу, сил не хватило. Должно быть, он совсем неопытен или же его природный дар слишком слаб. Даже интересно, откуда их понабрали…

Герольд объявил победителем огненного мага, и на смену поединщикам пришли двое других. Они выглядели старше тех вчерашних мальчишек, один из них даже успел отрастить жидкую бородёнку, но были одеты точно так же. Прозвучал горн, и бой начался стремительной атакой мага в красном. В его противника мгновенно полетело с десяток камней, один из которых угодил прямо в лоб. Маг в синем тут же рухнул без чувств, оставив Рию гадать, какой же из стихий он владел.

— Это было даже слишком быстро, — разочарованно пробормотал Альбрехт. — Всё же здесь, в Энгате, в магии видят больше оружие, нежели искусство.

— Разве Риген не использует боевых магов?

— Разумеется, использует. Но ректор Аркентальского университета, великий Мартин Арценфельдт, в честь которого, к слову, я и назвал сына, говорил так: «На боле боя волшебник сравним с камнемётной машиной. Но сможет ли машина раскрыть тайны мироздания?» Иными словами, в лаборатории и библиотеке магически одарённый человек куда более ценен, чем на войне.

— Хотелось бы, чтобы это было так, — вздохнула Рия, — Кстати, дедушка, я никогда не спрашивала, а дядя не особенно любил об этом говорить, но… Какой стихией владеешь ты?

Альбрехт удивился вопросу и несколько секунд задумчиво шевелил усами.

— Ну… если так подумать, то, наверное… Пусть будет земля. Да, пожалуй, так.

— Неожиданно, — усмехнулась Рия. — Конечно, я не каждый день сталкиваюсь с магами земли, но по рассказам Игната мне казалось, что они должны быть… коренастыми, крепкими. Не в обиду тебе, дедушка.

— Магия проистекает изнутри, солнце, — мягко сказал Альбрехт. — А стало быть, совершенно не важно, какой ты снаружи. Важен твой характер, склонности, особенности личности. Увы, как бы ни хотелось утверждать обратное, нашей с братом общей чертой всегда было упрямство. Именно оно помогло мне осознать склонность к магии земли и овладеть ей.

— Значит, ты бы с лёгкостью одолел бы любого из них в поединке? — кивнула Рия в сторону ристалища, с которого уносили оглушённого мага в синем.

— Магия — не забава, Рия, — Альбрехт многозначительно поднял палец, но тут же добавил, подмигнув: — Но, если бы это было необходимо, будь уверен, что одолел бы. Эх… Я вспомнил твою бабушку, мою милую Доротею. Она приехала в Аркенталь из далёкого Кеосса, не знала ни слова по-ригенски, но, как только я увидел её, тут же влюбился без памяти. Эти чёрные волосы, непослушные, как волны Великого моря. Точёный кеотийский носик, едва заметные веснушки… Я долго пытался заставить её обратить на меня внимание, но эта красотка так упорно не замечала меня, что мне начало казаться, будто она делает это специально. Тогда я предложил ей помочь в изучении языка, а она неожиданно согласилась. Мы провели немало занятий, а на одном из них я спросил, какое у неё самое любимое слово. Недолго думая, Доротея ответила: «упрямство». «Почему же именно это?» — спросил я её. «Потому что оно про тебя», — ответила она и одарила меня поцелуем. Клянусь, владей я воздушной стихией, тот же час оторвался бы от земли. Мы прожили с ней немало счастливых лет, но, увы, всему приходит конец. Моя возлюбленная Доротея покинула этот мир, когда твоему отцу не было и семи. То был самый чёрный день в моей жизни.

Волшебник утёр слезу с щеки и продолжил:

— Я обязательно расскажу тебе о ней больше, но не здесь. Слишком уж шумно.

Трибуны действительно загудели сильнее прежнего. В центр ристалища вышли двое магов. На сей раз один из них, полнотелый, с глиняного цвета волосами, собранными в пучок на затылке, был облачён в просторные зелёные одежды, украшенные красными розами. Другой же, коротко стриженный, темноволосый и высокий, носил приталенный красный дублет с вышитым во всю спину золотым грифоном. Несколько слуг выкатили большую бочку, поставили её у края ристалища и сняли крышку.

— Харальд из Майвгарда! Придворный маг лорда Джойберта Майвена! — провозгласил герольд, и маг в зелёном низко поклонился зрителям. — Отис из Одерхолда! Придворный маг лорда Эдвина Одеринга!

Человек в красном лишь сдержанно и с достоинством помахал трибунам рукой.

— Придворные маги, — Альбрехт хмыкнул. — Это должно быть интересно. Уж они-то наверняка умеют побольше тех мальчишек.

Поединщики поклонились королю и сидевшему рядом с ним лорду Майвену, который был мрачнее тучи. Рия вспомнила рыцаря, что вчера умер у неё на глазах, и догадалась, почему. Маги встали напротив друг друга и, едва прозвучал горн, бросились в атаку. Отис из Одерхолда сделал плавный пасс руками, и из бочки вырвалась струя воды. Она образовала вокруг него кольцо, и в следующее мгновение понеслась в сторону его противника. Полноватый, под стать своему господину, Харальд увернулся с неожиданной прытью, и тут же ответил магическим пассом, едва не сбившим Отиса с ног. Это повторилось ещё два раза, и маг в зелёном, начал тяжело дышать.

— Вода и воздух, — проговорил Альбрехт, — но пока ничего особенного. Этому крепышу явно непросто уклоняться, уверен, скоро он пропустит удар и тогда…

Не успел волшебник договорить фразу, как его предположение тут же исполнилось. Правда, не совсем так, как ожидала Рия. Маг в красном взмахнул рукой и почти прозрачная сфера воды, которой хватило бы заполнить ведро, повисла перед его лицом. Несколько секунд он стоял неподвижно, а после направил в запыхавшегося противника тончайшую струю. Харальд из Майвгарда успел уклониться, но в следующий момент его окатил поток воды, промочивший одежду до нитки.

— Неожиданно, — всплеснул руками Альбрехт. — Неужели он решил нарушить его связь с воздушной стихией? Если б он точечно поразил его в локоть, это бы помешало управлению потоком ветра.

Полнотелый маг утирал глаза и оплёвывался от воды, но вдруг от него стали подниматься клубы пара. Харальд закричал и задёргался, пытаясь стянуть с себя одежду, а трибуны затихли. Когда ему удалось освободиться от накидки и сорвать рубашку, на его коже краснели ожоги.

— Он вскипятил воду! — воскликнул Альбрехт, и добавил с ноткой сомнения: — Признаться, не ожидал такой изобретательности. И не думал, что он сумеет проделать это прямо на противнике. Всё-таки, в теории магическая сопротивляемость…

Трибуны разразились хохотом. «Точно порося ошпарили!» — прокричал кто-то сквозь приступы смеха, и Альбрехт, услышав это, презрительно поморщился. Однако маг в зелёном и не думал прекращать схватку. Жестом отогнав слуг, что бежали ему на помощь, он снова встал в стойку и попытался улыбаться сквозь гримасу боли на покрасневшем лице.

— Нападайте, господин Отис из Одерхолда! — громко сказал он с вызовом, и зрители изумлённо затихли в ожидании.

Водный маг вытянул из бочки ещё воды, опустошив её наполовину, но его противник, похоже, только и ждал. Молниеносным порывом ветра он опрокинул бочонок, расплескав оставшуюся воду по земле. Увидев это, Отис разозлился и принялся запускать в Харальда струю за струёй. Тот не стал пытаться уклониться, а лишь простёр вперёд обе пухлые руки, и вся направленная в него воды стала разлетаться брызгами, не добираясь до цели. Но Отис не унимался и в мага воздуха полетели сначала две, а потом и три струи разом.

Было видно, как Харальду трудно поддерживать невидимый воздушный щит. Несколько тонких струек вспороли кожу на его боках, словно острые бритвы. По животу потекла кровь, но лицо мага было исполнено решимости. Наконец, когда оставшейся у Отиса воды едва хватило бы на кружку, он словно бы попытался размахнуться и нанести последний отчаянный удар, чтобы пробить щит. Харальд едва стоял на ногах. Очередная рана означала бы для мага воздуха конец поединка, но случилось то, чего не ожидали ни зрители, ни его противник.

В тот самый момент, когда вода едва не достигла цели, Харальд из Майвгарда резко раскинул руки. Струя разбилась на тысячу брызг, окатив сидящих внизу зрителей, а Отиса из Одерхолда тут же отбросило на десяток шагов. Он покатился кубарем, подняв клубы пыли, и остался лежать на земле.

Маг воздуха с изрезанными боками, покрытый пятнами ожогов, медленно подошёл к неподвижному противнику и протянул тому руку. Водный маг с трудом приподнялся на локте и ухватился за неё. От его былой надменности теперь не осталось и следа. Ярко-красная накидка сделалась грязно-серой от пыли, как и золотой грифон на спине. Его величество глядел на придворного мага Одерхолда с нескрываемым недовольством и презрением.

— Победу в поединке одержал Харальд из Майвгарда! — громогласно объявил герольд, пока маги покидали ристалище. — Наслаждайтесь заслуженным отдыхом, господа волшебники!

Зрители принялись живо обсуждать увиденное, хоть и совсем в этом не разбирались. Альбрехт же провожал поединщиков немигающим взглядом, полным задумчивости.

— Что-то не так, дедушка? — спросила Рия, легонько дёрнув его за рукав. Маг встрепенулся и на его лице тут же появилась улыбка.

— Вовсе нет! Я лишь задумался о том, как же Отис из Одерхолда сумел преодолеть защиту противника настолько искусно, что вскипятил воду прямо на его коже и одежде.

— Разве это невозможно?

— Не то, чтобы невозможно… Но лично для меня удивительно. Ничем не выдающееся владение стихией вкупе с небывалой проникающей силой.

— Думаешь, что-то здесь нечисто?

— Возможно. Но теперь это уже не важно. К тому же, если это преимущество достигнуто нечестным путём, то победа Харальда из Майвгарда ценнее вдвойне. Во всяком случае, мне захотелось разыскать его после турнира и от души поздравить. Возможно даже пропустить кружечку другую в каком-нибудь заведении поприличнее. Ты, внучка, не знаешь таких здесь?

— Я почти не покидаю замка, дедушка, — с улыбкой ответила Рия, и вдруг погрустнела. — Будь здесь Игнат, он бы наверняка составил тебе компанию. Нет, ты не подумай, он вовсе не пьяница. Просто он… разносторонний.

— Ты обязательно с ним встретишься, — мягко сказал Альбрехт и обнял внучку.

Тем временем герольд провозгласил, что слово берёт его величество. Король встал, поднял руку, удовлетворённо оглядел мгновенно стихшие трибуны и заговорил:

— Настало время определить победителя Железного турнира, что удостоится высочайшей чести. Командующий королевской гвардией сочетает в себе крепость тела и духа, искуснейшее мастерство в бою и непоколебимую верность. Так пусть же Железный владыка укрепит их руки и изгонит всякое сомнение из сердец! От великой цели рыцарей отделяет единственный шаг, но лишь одному хватит сил сделать его!