Пепел перемен, Том 6: Тень железной руки

Глава 6

Таринор глядел на худенькую белокурую девушку, лежащую рядом в повозке. Спала она неспокойно, то и дело вздрагивала от особенно громкого скрипа колёс или храпа прикорнувшего Тогмура. Того вряд ли разбудил бы и раскат грома над самым ухом.

Эта встреча случилась несколько дней назад в придорожном трактире по пути из замка Суровая рука. Бледная девица в лохмотьях, едва стоявшая на ногах от голода и жажды, возникла перед ними словно приведение. Когда же она назвалась именем Мираны Рейнар, дочери того, кто виновен в смерти Бьорна, в душе Таринора снова заныла едва успокоившаяся рана. Мстить несчастной за дела её отца он, конечно, не собирался, но чуял, что нельзя упускать возможность обратить себе на пользу столь неожиданный поворот судьбы.

Первым делом он успокоил хозяйку таверны, сказав ей, что девушка дочь его знакомого, погибшего при Пепельном зубе. Услышав это, женщина сначала подозрительно хмыкнула, но, когда Таринор сказал, что оплатит и еду, и комнату для Мираны, заметно оживилась и даже проявила сочувствие.

— Бедняжка не в себе от голода. Принеси-ка лёгкой похлёбки, — велел наёмник хозяйке.

— Так, быть может, лучше айнтопфа? — удивилась хозяйка. — Густое и наваристое, оно, поди, получше будет?

— Нет. Пока только похлёбки. И хлеба пол… нет, четверть краюшки.

Наёмник не понаслышке знал, как ядовита бывает пища после долгого голода, а девушка, судя по виду, не ела уже давно. Когда трактирщица принесла дымящуюся миску похлёбки, Мирана глядела в неё непонимающим взглядом, будто не верила в реальность происходящего. Даже когда Таринор вложил ей деревянную ложку в дрожащую, лишённую сил руку, лишь спустя несколько секунд она неуверенно зачерпнула суп.

Похлёбка, по виду, была тем же айнтопфом, из которого просто выловили всё мясо и разбавили водой, но как только девушка проглотила первую ложку, оставшееся она доела с большим аппетитом. Только тогда её взгляд сделался осмысленным, а речь перестала напоминать бессвязное бормотание.

— Спасибо… — тихо проговорила девушка и попыталась встать из-за стола, но Таринор взял её за руку.

— Постой. Ты разве меня не помнишь?

— Нет… — растерянно ответила она. — Мне… нужно идти…

— В таком виде? Да тебе не даст проходу первый встречный негодяй. Как ты вообще добралась сюда… оттуда?

— Я… не помню. — девушка поморщилась. — Тяжело… вспоминать.

— Значит так. Переночуешь здесь, а завтра поговорим, — наёмник вложил в эти слова всю решимость. — Не хватало тебе ещё в обморок грохнуться посреди улицы.

На ночь Таринор велел запереть не только дверь в комнату Мираны, но и заколотить окна. Сделано это было не столько для того, чтобы никто не потревожил девушку, сколько чтобы она сама не сбежала. Мало ли что с голодухи в голову взбредёт.

Следующим утром Мирана уже оказалась куда разговорчивее и за завтраком рассказала, что направляется в замок Факельная роща, где правит лорд Ритс, отец её покойной матери, Игнрид. Таринора, по её словам, она видит впервые, но наёмник был уверен, что щуплая бедняжка, жадно и шумно хлебающая похлёбку за столом напротив него, действительно Мирана Рейнар, дочь Дериана Рейнара, наследница Пламенного замка и всей Драконьей долины. Пусть её, остроносую хрупкую девушку с волосами цвета сливочного масла, он видел лишь однажды, на празднике в честь именин её брата, устроенном лордом Майвеном весной, но события того дня он запомнил в деталях. Помнил её большие голубые глаза, полные страха и отчаяния. То был день, когда он пожертвовал собственной жизнью.

За завтраком Таринору и пришло в голову, что девушку можно сопроводить, раз уж они с Тогмуром всё равно направлялись к Факельной роще. Сама она, судя по виду, вряд ли добралась бы туда в целости, а так лорд Ритс может даже вознаградить доблестного рыцаря за столь благородный поступок. Таринор было упрекнул себя за то, что, даже будучи посвящённым в рыцари, не перестал мыслить, как наёмник, но, с другой стороны, ничего недостойного в этом нет. Да и вряд ли иной на его месте не рассчитывал бы на награду, будь он хоть благороднейшим из рыцарей.

Первым делом для девушки раздобыли подходящую одежду. Идти предстояло не больше одного дня, но Тогмур сказал, что ему и без того больно смотреть на столь тощую девушку, а если с неё ветром сдует последние лохмотья, то подобное зрелище ему вытравить из головы уже никогда не удастся.

Таринор рассудил, что на своих двоих Мирана далеко не уйдёт, а потому, недолго подумав, решил добираться до Факельной рощи на повозке. Как-никак, теперь он может себе это позволить. Когда полноватый извозчик увидел рыцарский щит, то позволил себе удивиться вслух, что столь прославленный рыцарь всё ещё не обзавёлся собственным конём. После замечания Таринора, что это не его, извозчика, дело, тот насупился и более не задавал вопросов.

Весь путь до самого вечера Мирана молчала. Наёмник пытался расспросить её о том, что произошло в Дракентале и как она в одиночку добралась оттуда аж в Факельную рощу. Но как он ни старался, девушка отвечала на всё одинаково: не помню, не знаю, больно вспоминать. Долго такого допроса она не выдержала и вскоре провалилась в дремоту.

Колесо налетело на камень и повозку слегка тряхнуло.

­– Нет! — вдруг вскрикнула Мирана. Таринор очнулся от дремоты, а рука мгновенно легла на рукоять меча. Девушка сидела с широко распахнутыми глазами, полными слёз и страха, а её грудь быстро вздымалась от тяжёлого дыхания. Через несколько мгновений она встретилась взглядом с Таринором.

— Всё хорошо, — проговорил тот как можно мягче.

Несколько мгновений Мирана оглядывалась, не веря в эти слова, но потом осторожно кивнула и вновь легла, подложив под голову худенькие ладошки.

— Эх, бедняжка, — тихо вздохнул извозчик, обернувшись, и покачал головой. — Сирота?

— Вроде того, — ответил Таринор.

— Нынче таких много. Сперва эльфы, потом мертвяки на юге. Дрянной год. Одним богам известно, что дальше будет…

Повозка вышла на Восточный тракт и к темноте добралась до постоялого двора. На этот раз хозяин, хоть и встретил путников радушием, но попросил деньги вперёд. Даже когда Таринор продемонстрировал щит и прямо назвал свой титул, трактирщик лишь виновато улыбнулся и сказал, что он безмерно уважает славные свершения гостя, но ему нужно кормить семью, а предоставить бесплатно три комнаты сейчас он никак не может.

— Нынче многие съезжаются в Факельную рощу, сир рыцарь, — пояснил он. — Без вас комнаты будут пустовать недолго.

— И что же эти многие забыли в отдалённом замке?

— Так война закончилась, сир, тракты ожили.

Этим вечером Таринор даже не пытался что-то выпытать у молчаливой спутницы. Завтра они уже будут на месте. Мирана вернётся к родственникам, а наёмник сможет получить награду и продолжить поиски Игната. Трактирщик на вопрос о худощавом рыжеволосом парне лишь пожал плечами, и теперь оставалась последняя надежда на окрестности Факельной рощи. Если его следы не обнаружатся и там, то Таринору придётся с сожалением признать, что Игнат либо погиб, либо угодил ещё дальше на восток — прямиком в илоренский лес. И неизвестно ещё, что из этого хуже.

Остаток пути на следующий день прошёл в молчании. Тогмур даже спросил, не отравился ли Таринор стряпнёй на постоялом дворе, раз сидит мрачнее тучи.

— Мне эта муть овощная сразу не понравилась! — ворчал северянин. — Кто знает, что туда подмешать можно.

— Обычное рагу, — отозвался наёмник, — Разве что соли пожалели. Не в том беда.

— А, ты всё об Игнате. Отыщем парнишку. Такие, как он, даже в альвском лесу не пропадут, — Тогмур похлопал Таринора по плечу, будто прочитав его мысли. — Видел я, что он может. Волноваться стоит тем, кто у него на пути встанет, но уж точно не тебе.

— Хотелось бы верить, — вздохнул Таринор и перевёл взгляд на спящую Мирану. Девушка прижала колени к себе, сжавшись всем телом. — И что же такого случилось в Дракентале…

— Уж простите, что вмешиваюсь, сир, — донёсся голос извозчика, — Но неужто вы и впрямь не знаете?

— А тебе, стало быть, есть, что рассказать? — обернулся наёмник через плечо.

— А то как же! — усмехнулся тот. — Я ж среди людей трусь. Это вы, господа, попались неразговорчивые, а иные обычно как сядут, так всю дорогу и болтают без умолку. Иной раз и я присоединюсь со скуки, а то глядеть по сторонам порой уж больно тоскливо становится. С вами вот всю дорогу в сон клонит. Благо недолго осталось, вон уж и замок, и роща сама вдали виднеется…

Таринор прищурился в сторону движущегося к зениту солнца и действительно увидел вдалеке темнеющую полосу леса.

— Так что же в Дракентале произошло? — спросил наёмник.

— Беда случилась, — извозчик испустил вздох и утёр лоб. — Лорда тамошнего собственный советник извёл, да ещё и всю его семью вдобавок. Дочку-отроковицу да сынишку малолетнего. Даже детей не пощадил, весь род на корню оборвал, изверг проклятый! А вдобавок болтают, будто б в тех краях живого дракона видели. Представляете?

Наёмник вновь бросил взгляд на Мирану и на этот раз в его душе словно что-то сжалось. Он снял с себя накидку и укрыл девушку. Страшно представить, что ей, такой слабой и беспомощной, довелось пережить по пути сюда.

Замок оказался деревянным, а окружало его крохотное поселение. Районы в Энгатаре и те побольше будут, как показалось Таринору. Но это было первое, после пограничного Форкасла, что встречалось тому, кто въезжал в Энгату по Восточному тракту. Наверное, это место изрядно разочаровывало путешественников. Преодолеть сотни миль по Халантиру, насмотреться на шпили эльфийских городов, устремляющиеся к небесам, пересечь каменный мост через полноводную Альбу, пройти через могучий пограничный замок и владения Восточного предела, а после увидеть… это.

Больше всего крепость напомнила наёмнику дом Стейна Кривостопа, тана Грарстенна. Широкая, в два этажа, но целиком выстроенная из дерева. Такое здание едва ли могло всерьёз зваться замком, разве что по привычке. Таринор слыхал, что когда-то встарь лорды строили себе замки из дерева, но потом укрепляли их всё сильнее, пока, наконец, крепость не становилась полностью каменной. У лордов Ритсов, судя по всему, надобности в этом не возникло, и замок Факельная роща так и остался деревянным.

Впрочем, стоило отдать должное, резчики по дереву здесь ели свой хлеб не зря. Во всём поселении не было ни единого здания, чьи ворота, двери и ставни не украшал бы замысловатый орнамент.

— А почему роща зовётся факельной? — спросил Таринор, вглядываясь в густой лес. — Что-то не слыхал, чтобы местные факелы славились на всю Энгату.

— О, эту историю всякий из местных знает, — усмехнулся извозчик. — Когда-то давно, прежде лордов и королей, эта роща простиралась до самых гор, а жили в ней эльфы. Потом пришли люди, подожгли лес, и деревья в нём заполыхали точно факелы. Остроухих, знамо дело, перебили. Половина рощи выгорела дотла, а половине удалось выстоять. На её опушке и заложили замок, что стоит и по сей день.

Таринор в эту историю поверил лишь отчасти: не могло деревянное здание простоять столько времени. Сваи наверняка успели бы сгнить, а стены покоситься. На это замечание наёмника извозчик ответил, будто бы орнаменты, которыми местные украшают свои дома, как раз и придают дереву крепость. Мол, эту хитрость подсмотрели у эльфов ещё в те старинные времена.

Расплатившись и попрощавшись с извозчиком, наёмник со спутниками оказались прямо посреди оживлённой улицы. Трактирщик не соврал: тракт действительно ожил.

— Значит, ты никогда здесь не была? — спросил Таринор Мирану. Девушка стояла совсем близко, словно боялась отойти от наёмника хотя бы на шаг.

— Нет, — ответила она. — Я провела всю жизнь в Дракентале. Если отец и позволял нам с братом покидать замок, то только в сопровождении гвардии.

— Я б так жить точно не смог, — усмехнулся Тогмур. — Как птица в клетке!

— Да, — тихо согласилась Мирана, — как птица…

— Прибереги красивые слова на момент, когда будешь благодарить лорда Ритса за награду, Тогмур, — проговорил Таринор, оглядывая округу. — Идём, не будем терять времени. Если всё пройдёт гладко, нас и накормят, и напоят, да ещё и спать уложат с красоткой под боком. Шутка ли, лордскую дочку доставить в сохранности в такую глушь.

Добравшись до стен замка, высоких, но таких же деревянных, Таринор велел спутникам остаться позади, а сам вышел к облачённой в чёрное и красное страже, держа в руке щит так, чтобы узор на нём было хорошо видно. Наёмник поприветствовал стражников у ворот и объявил о цели визита.

— Не знал, что у лорда Кастона Ритса есть внучка, — задумчиво почесал голову один из стражников с густой чёрной бородой. Его напарник, обладатель пышных рыжих усов, опёрся на копьё и усмехнулся.

— Дурень! У его светлости дети есть? Есть. Стало быть, и внуки быть должны.

— Да ну тебя! — отмахнулся тот. — У меня вон сын есть, а внуков нет.

— Потому что сын твой бездельник и пройдоха редкостный, — фыркнул усатый. — Ещё раз его у окна дочкиного увижу, ноги переломаю, так и знай!

— Так ведь откуда тогда внукам взяться? — хитро прищурился бородатый.

Этим вопросом он поставил напарника в тупик, и тот несколько секунд думал, что ответить, дёргая усами от умственного напряжения. Наконец, он плюнул под ноги, махнул рукой и коротко сказал:

— Всё одно. Испортит девку — ноги переломаю. Помяни моё слово.

Бородатый рассмеялся и, погладив бороду, обратился к Таринору, будто бы только что вспомнил о его существовании.

— И с чего б его светлости тебя принимать? Старый лорд Ритс, знаешь ли, гостей совсем не любит.

— Мне казалось, Нагорье — место гостеприимное. Лорды Таммарен и Харвел не отказывали ни в столе, ни в крове.

— Хех! — усмехнулся усатый стражник. — Если б ты вздумал упрекнуть в этом лорда Ритса там, в большом зале, твою задницу уже насадили бы на копьё. Характер у него скверный. А о Холберте Харвеле тебе в этих стенах лучше вообще не упоминать.

— Это ещё почему? — удивился наёмник.

— Как-то давненько, кажется, лет сорок назад, здесь гуляли свадьбу Кастона Ритса. Он тогда ещё был молод, а лордом Факельной рощи был его отец. Ну, по такому случаю сюда и пригласили Мэйсов, Хоулов и прочих владык Нагорья. Эйевос Таммарен, кстати, не приехал, сославшись на здоровье, мол, осень, сырость…

— Смешно, — перебил бородатый. — Если б не война, он бы ещё всех нас пережил.

— Вот среди гостей и был молодой Холберт Харвел. Отца он лишился рано и уже в те годы сделался лордом Суровой руки. Беда в том, что отец, похоже, не успел научить его следить за языком, а потому Холберт весь вечер отпускал грубые сальные шуточки в адрес гостей. Когда же он позволил себе сравнить невесту Кастона Ритса с необъезженной кобылкой, у того лопнуло терпение. Он бросил Харвелу вызов, а тот, будучи изрядно выпившим, со смехом согласился и поначалу даже не воспринял это всерьёз. И только выйдя с шумного пира во двор, он понял, что дело серьёзнее, чем ему казалось. Едва им выдали оружие, Кастон набросился на Холберта, который уже тогда походил на медведя. Здоровенный, говорят, был…

— И чем же дело кончилось?

— В итоге победителем из этой схватки вышел щуплый молодой Кастон Ритс. Холберт Харвел же лишился глаза и получил знатный шрам через всю рожу. Наутро они пожали друг другу руки, а лорд Харвел долго извинялся. Кастон Ритс извинения принял, но Холберту Харвелу с тех пор в Факельную рощу путь заказан.

— Суровый он, ваш лорд Ритс, — усмехнулся Таринор. — Занятная вышла история, но мне всё равно нужно попасть внутрь.

— Опять ты за своё, — вздохнул бородатый. — Неужто ничего не понял из истории? Мы бы и рады пропустить, да только сами по шапке от него получим за то, что пускаем кого попало.

— Я рыцарь, — уже без ложной скромности произнёс Таринор, ткнув пальцем в чёрные кружки на сером щите. — Таринор Пепельный, слыхали? Посвящён лордом Таммареном после битвы при Пепельном зубе.

— Так ведь лорда Таммарена тогда же и убили? — нахмурился бородатый.

— Тебе голову напекло? — усатый укоризненно посмотрел на напарника. — То был старый лорд Эйевос Таммарен, а в рыцари его посвятил новый, как его там, не помню… Этим Таммаренам конца и края нет. Допустим, слышал я что-то о рыцаре с таким прозвищем. Допустим даже, что ты — это он. Но вот почём знать, что девчонка эта и впрямь внучка лорда Ритса? — он поглядел на Мирану через плечо наёмника и почесал подбородок. — По мне так у них ничего общего.

— Она в отца пошла, Дериана Рейнара.

— Рейнара? — нахмурился усатый, покрутив ус. — Что-то знакомое… Не он ли драконий лорд?

— Верно, лорд Драконьей долины, — обрадовался Таринор.

Стражники переглянулись, а их взгляд сделался беспокойным.

— Слушай, сир Таленор или как там тебя, — вздохнул рыжеусый, — шёл бы ты отсюда подобру-поздорову. А прежде, чем уйдёшь, загляни в таверну, брось монетку рябому Кевину-менестрелю и попроси спеть «Дочь сумрачных южных лесов». Как послушаешь, всё станет ясно, ещё спасибо нам скажешь…

Наёмник никак не хотел упускать столь заманчивый куш, а потому прибег к последнему аргументу, который пришёл ему в голову только сейчас.

— Допустим, я сейчас уйду. Но подумайте, что с вами сделает лорд Ритс, если узнает, что вы не пропустили к нему его собственную внучку, прогнав тех, кто оберегал её в столь дальнем пути ценой своей жизни? Сами ведь говорили, какой у него скверный характер, — добавил Таринор, улыбнувшись.

Оба стражника поёжились. Судя по их лицам, их посетили схожие мысли.

— Ох… Ладно, пепельный рыцарь, проходи, — с неохотой сказал усатый, сделав шаг в сторону. — Только будь осторожнее в словах. Если это и впрямь внучка лорда Ритса… Надеюсь, дело того стоит.

Таринор окликнул Тогмура и махнул рукой. На лице северянина читалось облегчение, Мирана же выглядела испуганной. Когда они подошли ближе к воротам замка, Тогмур остановился.

— Надо же, — задумчиво проговорил он, оглядев деревянное строение снизу вверх, — никогда не был так далеко от дома. И уж точно не думал, что увижу здесь что-то, что напомнит о родных местах. Говоришь, это тоже называют замком, пусть даже из дерева сделано? Строили на совесть, надёжно, красиво. Отцу б понравилось. Да и брату… Эх, Иггмур! Попробовал бы ты местную стряпню…

— Идём, — Таринор положил руку на плечо северянина. Глаза у того едва заметно блестели, и он отвёл взгляд. — Как закончим, с меня выпивка в местной таверне. Если характер лорда Ритса действительно окажется настолько скверным, как мне рассказали, то ночёвки в лордских хоромах нам не видать.

Ворота замка Факельной рощи также украшали резные узоры, похожие на те, что наёмник видел на зданиях вокруг. Однако они неуловимо отличались от них, и, наверное, только мастер-резчик, мог бы сказать, чем именно. Таринор открыл тяжёлую створу, что удивительно, почти без скрипа, и все трое оказались в удивительно светлом и просторном зале.

Теперь сходство с большим домом тана Стейна Кривостопа казалось наёмнику полным. Воздух навевал мысли о недавнем пиршестве: ноздри щекотали дымный аромат жареного мяса и едва заметный запах ячменного пива. Этот душистый напиток отменно варили при дворе лорда Асберна Талота, отца Бьорна, и лучшего средства согреться тамошними промозглыми ночами попросту не было.

Посреди зала потрескивал и мигал крохотными языками пламени продолговатый очаг. Таринор вспомнил, как в доме конунга вокруг точно такого же очага ломились от еды и выпивки столы во время пиршества, и в животе заурчало. Украшенные спиральной резьбой колонны уходили прямо под крышу, а с огороженных перилами парапетов второго этажа глядели удивлённые лица прислуги. Должно быть, гости здесь и впрямь были редкостью.

В дальнем от входа краю у стены, прямо между двух выкрашенных в чёрный и красный цвет полотен с изображением перекрещенных факелов, стоял деревянный трон с высокой спинкой. Он больше походил на простой стул, который украсили чуть богаче обычного. Таринор видел немало тронных залов, и все они были похожи тем, что драгоценное вместилище задницы лорда всегда и везде находилось на некотором возвышении. Были ли это лишь несколько ступеней или же монументальная каменная конструкция, как в Высоком доме, одно оставалось неизменным: правитель должен возвышаться над подданными и всеми теми, кто приходил в тронный зал. Такое наёмник видел везде, кроме этого замка.

Сухой, закутанный в шерстяные одежды белоснежно седой старик, восседавший на троне, находился на том же уровне, что и вошедшие. Во всём зале не было ни единого стражника, кроме тех, что дежурили у входа, но беззащитным старик не выглядел. Он подпирал голову кулаком, поставив локоть на подлокотник трона, и внимательно следил за каждым шагом наёмника. Всё то время, пока Таринор приближался к трону, лорд не сводил с него внимательного взгляда, в котором не было ни привычного наёмнику высокомерия, ни насмешки, ни презрения.

Таринор остановился на почтительном расстоянии от престола, а Тогмур и Мирана остановились за его спиной.

— Приветствую вас, Кастон Ритс, лорд Факельной Рощи. Моё имя сир Таринор Пепельный, я верно и честно служу лорду Мейвосу Таммарену.

Лорд Ритс выслушал приветствие с неизменным выражением лица, но ничего не сказал в ответ. Под его взглядом наёмнику становилось не по себе. Наконец, спустя несколько секунд старик выпрямился и, откинувшись на спинку трона, заговорил.

— Я слышал о том, что произошло при Пепельном зубе, — лорд говорил медленно, выговаривая каждое слово. Его густой, чуть скрипучий голос, напоминал скрип деревьев во время сильного ветра. Гнущихся, но не ломающихся. — О тебе мне известно от сына. Он откликнулся на зов лорда Эйевоса Таммарена, и повёл воинов в бой, хотя я этого не одобрил. Вернувшись, он рассказал о том, что всё ещё жив лишь благодаря тебе и твоим друзьям. Мертвец стащил его с седла и повалил на землю, но развалился на части, едва занеся оружие для смертельного удара. Я не стану рассыпаться в благодарностях, но выслушаю тебя, сир Таринор Пепельный. Пусть это станет твоей наградой.

«Хороша награда, — подумалось наёмнику. — Лорд Ритс тот ещё скупец.»

— Милорд, позвольте спросить, не слышали ли вы о юном огненном маге. Рыжеволосый, высокий, худощавый со взбалмошным характером. Зовут Игнатом. Именно он уничтожил некроманта и именно ему обязан жизнью ваш сын. Он пропал сразу после битвы, и мы ищем его всё это время.

— Нет, — ответил старик. — Эти имя и приметы мне не знакомы.

— В таком случае перейду ко второму делу, за которым пришёл к вам, — Таринор вздохнул и утёр пот со лба. То ли в зале было жарковато из-за очага, то ли он в самом деле так волновался, наслушавшись о дурном характере лорда Ритса. В любом случае, как советовали стражники, следовало быть осторожным со словами. — Я знаю, что вы дорожите семьёй и родственными узами…

— Как и подобает любому в этом мире! — вдруг перебил лорд, вскинув брови. — Тебя это удивляет? Или в краю, откуда ты родом, принято поступать иначе?

— Нет, милорд, — наёмник учтиво склонил голову. Он не думал, что в разговоре с Кастоном Ритсом нужно быть настолько осторожным. — Я лишь хотел сказать, что привёл вашу внучку.

— Если мой сын обрюхатил твою сестру, это ещё не делает тебя моим родственником, — усмехнулся лорд, и Таринор услышал смешки со второго этажа. — Но если она хороша собой, пусть будет служанкой.

— Простите, милорд, но я имел в виду иное, — наёмник осторожно взял Мирану за руку и вывел вперёд. Под пристальным взглядом лорда девушка мелко дрожала. Таринор набрал воздуха в грудь и, наконец, произнёс: — Это Мирана Рейнар, дочь Ингрид, вашей дочери.

Услышав это, лорд Ритс изменился в лице. Он нахмурил брови и медленно поднялся с трона, опираясь на подлокотники. Уголки его тонких губ опустились словно под тяжестью внезапно нахлынувших воспоминаний. В зале воцарилась тишина. Умолкли даже шепотки служанок на втором этаже.

— Что ты сказал? — голос лорда наполнился холодом, отчего Таринора пробрала дрожь.

— Мирана Рейнар, дочь…

— Не смей! — тоном, не терпящим возражений, отрезал лорд Ритс, и наёмник осёкся на полуслове. — Я запрещаю тебе произносить это имя… Оба этих имени. Лорда Драконьей долины и его жены… Моей бывшей дочери.

Услышанное изумило Таринора, но он решил, что пока что благоразумнее будет молчать. Лорд же глубоко вздохнул и развернулся к наёмнику спиной.

— У меня нет внучки, — сказал он, не оборачиваясь. — Эта девушка мне никто. Я выслушал тебя, сир Таринор Пепельный. Теперь убирайся прочь.

— Лорд Ритс, позвольте…

— Не позволю, — старик резко обернулся. — Я уделил тебе достаточно времени. Как выяснилось, даже больше, чем ты того заслуживаешь.

— Я преодолел многие мили, чтобы добраться сюда. Эта девушка назвалась именем вашей внучки, показала вещь, которая могла быть только у неё. Это кольцо…

— Это ничего не доказывает, — отрезал лорд.

— Но ведь лорд Пламенного замка мёртв, — обречённо сказал Таринор, — и его дети тоже считались погибшими, пока я не встретил её. Ей больше некуда идти, и только…

— Довольно, — лорд Ритс поднял руку и молча вернулся на трон.

Некоторое время он глядел словно куда-то вдаль, сквозь стены замка, с выражением глубокой скорби на лице, и всё это время тишину в зале нарушало лишь потрескивание углей в очаге за спиной Таринора. Лишь несколько секунд спустя старик заговорил вновь:

— Ты не здешний, не из Нагорья и даже не с Юга, слышу по говору. Лишь поэтому я не сочту твои слова издёвкой, а только глупостью. За первое ты бы уже корчился на пике, что же до второго… Что ж, если бы глупость была достойна смерти, я бы правил безлюдными землями. Желаешь разъяснений? Хорошо. Знай же, пепельный рыцарь, что моя дочь умерла много лет назад. И случилось ещё до того, как жизнь покинула её тело. Эта девушка, — лорд бросил мимолётный взгляд на Мирану и тут же отвёл его в сторону, — не имеет с моей дочерью ничего общего. Плевать, как или чем она доказывает свои слова. Но даже если бы это было так… Дети Рейнара мне не внуки.

Таринор обернулся к девушке. Та стояла, опустив голову, едва содрогаясь от безмолвного плача.

— Надеюсь, теперь твоё любопытство удовлетворено, и ты больше не станешь бередить душу старика. Сейчас ты покинешь замок, а после и мой край. Такова моя воля, пепельный рыцарь.