Тень

Глава 39

Первое сентября торжественно отметили первокурсники, впервые перешагнувшие порог Университета, и историки, вернувшиеся с каникул. Еще эту дату отметили биологи — но отметили грустно: больше половины преподавателей биофака были из университета выгнаны. А химики, физики и математики просто продолжили не прерывавшуюся на лето учебу: денежки-то за реальную работу им платили, некогда отдыхать было.

Таня тоже начало учебного года отметила относительно торжественно: с нее сняли обязанность вкладывать знания в головы студентов новообразованной кафедры вычислительной математики. Заведующим этой кафедры назначили Демидовича (который от высоты оказанной ему чести впал в некоторую прострацию), но звание профессора и все же огромный багаж знаний его несколько примирил с ворохом свалившихся на него обязанностей. Самым смешным, как заметил Николай Николаевич, в этой истории было то, что Борис Павлович по этому поводу сказал, что «раз уж девочка-химик разобралась в предмете, то уж математику стыдно этот предмет не освоить». И он — освоил, причем буквально за пару месяцев, вдобавок освоил так, что даже учебник успел написать для студентов. На базе, так сказать, практических работ: например, девушки-математики (все, как одна, соседки Тани по комнате) разработали алгоритм решения одной не самой простой задачки и даже смогли его реализовать «в железе». На самом деле там не совсем все же железо было: арсенид галлия — он вообще не металл, но у уже «комплексной экспериментальной лаборатории университета» внезапно появилось то, что и людям показать не стыдно.

Поскольку «авторские» за рацпредложения и изобретения выплачивались всего три года, ежеквартальная «госкормушка» у Тани иссякла — но не остаться голодной ей помогло участие сразу в нескольких артелях. Автомобильная артель «ВАЗ» приобрела для Тани здоровенный Бюссинг военного выпуска, и переоборудовала своими силами бортовой грузовик на четыре с половинной тонны в седельный тягач, полуприцеп которого был рассчитан уже на восемь с половиной тонн. На экскаваторном завода, бормоча сквозь зубы разные сугубо отечественные слова, рабочие изготовили (совместно с ВАЗовцами) уже и сам прицеп, у которого, кроме всего прочего, и собственный моторчик имелся (тракторный четырехцилиндровый оппозитник, крутящий генератор на двадцать киловатт). А в экспериментальной лаборатории завода номер два на этот прицеп погрузили тяжелую железяку весом под восемь тонн, которая заехала в лабораторию уже университета на пару дней и обзавелась там новеньким, буквально еще теплым, блоком электроники. И все это чудо — после того, как Лаврентий Павлович был проинформирован о великом достижении артельно-инженерной мысли — на специальном поезде отправилось в приволжские степи…

Восемнадцатого сентября Таня сообщила соседкам интересную новость:

— Так, завтра никто из вас замуж не выходит?

— А что? — с подозрением спросила Люба.

— Если никто, то завтра мы отправляемся все на экскурсию. Начало экскурсии в шесть утра, так что я всех разбужу уже в пять. Форма одежды — красивая, синоптики обещали погоду сухую и теплую. Отказы не принимаются! Можете выбирать платья покрасивше, там будет много симпатичных мужчин. Прически делать не надо, эти мужчины предпочитают естественную красоту…

— То есть волосы дыбором? Интересно, где ты таких мужчин отыскала?

— Места знать надо… впрочем, вы их завтра и узнаете. Да, с нами на экскурсию отправляются Николай Николаевич и, вроде бы, Сергей Тихонович. Но он отправится не как ваш декан, а как обычный экскурсант, так что можете не волноваться.

— А можно эту экскурсию пропустить? — робко поинтересовалась Нина.

— Я же сказала: нельзя. Сергей Тихонович может отсутствие его учеников интерпретировать как неуважение к нему и всей математической науке. Ну что, напугала? А чтобы вас ночью кошмары не мучили, быстренько принимаем по полстакана тормозухи и в люлю! Кто не согласен, становись в очередь пинки получать.

— Школьница, а ты вообще драться-то умеешь? Пятый год с тобой в одной комнате, и ты все пинков надавать грозишься… ладно, ладно, я пошутила, не надо мне доказывать мою неправоту!

За пятнадцать минут до шести утра девушки въехали на Центральный московский аэродром, но пока и ЗиС их не навел на подозрения: такие машины и в такси уже появились, а на шестерых пассажиров другая машина явно была бы маловата. Когда машина подъехала к самолету, бывшие летчицы встретили это с восторгом, ведь «эмки», о которых уже даже в журналах писались восторженные отзывы, были еще редки, а поглядеть на самолет вблизи и даже руками потрогать им было очень интересно.

— Ну и что стоим как клуши? Залезайте внутрь!

— А его что, можно и изнутри посмотреть?

— Даже нужно…

Девушек несколько удивил и смутил тот факт, что внутри уже удобно устроились в креслах товарищи Конобеев и Семенов, а когда Таня, залезшая в самолет последней, закрыла за собой дверь, в их головы стали закрадываться смутные подозрения:

— Школьница, а ты вроде не говорила, что мы куда-то летим…

— Татьяна Васильевна, а где пилот? Вы же дверь уже закрыли…

— Так, граждане пассажиры, я приветствую вас на борту нашего самолета. На креслах имеются специальные ремни безопасности, я рекомендую их застегнуть, показываю как. Чтобы ремень расстегнуть, вам нужно будет нажать вот на эту красную пипочку… так, товарищи летчицы, вас это тоже касается! Сейчас мы взлетим, и вот тут будет гореть транспарант «Застегнуть ремни», и отстегивать их можно будет только когда транспарант погаснет: сейчас на низких высотах может довольно сильно трясти, так что испытывать соседнее кресло зубами на прочность не рекомендуется.

— Как врач, а где летчик-то?

— Сзади вас в креслах сидят четыре прекрасные летчицы… вам что, мало? — Таня уселась в кресло пилота, включила рацию: — Вышка, я Фея, разрешите запуск моторов.

— Фея, запуск моторов разрешаю, как будешь готова, сразу выруливай на полосу.

После короткого разбега — бывшие летчицы даже удивились, что машине этого достаточно — самолет достаточно круто пошел вверх.

— Граждане пассажиры, в кармане кресла напротив вас лежит бутылка с водой и бутылка с яблочным соком, на ваш выбор. Пробки на бутылках винтовые… извините, о стаканчиках позаботиться я забыла. Там еще лежит по пачке печенья и карамельки кислые, если будет укачивать, советую такую в рот засунуть. А если нет, то не советую: лимон послаще будет. Девушки, вы за Ниной последите, я-то забыла спросить как она полеты переносит. В случае чего что делать вы знаете. Ожидаемое время полета два часа десять минут, туалет в задней части салона, я вас пока не слышу…

Спустя пятнадцать минут, когда Таня вывела самолет на эшелон и сняла наушники, Антонина поинтересовалась:

— Школьница, а почему ты нам не говорила, что тоже летчик?

— Потому что я не летчик, а так, мимо проходила. Это же «эмка», она специально сделана под пилотов-рукожопов… ой, Николай Николаевич, Сергей Тихонович, извините, случайно вырвалось.

— А можно рядом с тобой посидеть? И, кстати, почему ты без второго пилота летишь?

— Посидеть можно, только ничего не трогай, тут управление совсем не как на твоем бомбере.

— Это я поняла… а долго на такую машину переучиваться?

— Тоня, ты у нас кто? Математик, вот арифметикой и занимайся. А за штурвалами пусть сидят суровые дядьки, управление самолетом — работа совершенно не женская.

Дружный смех в салоне прервала Нина:

— А мне вот вообще не смешно, я вообще первый раз в самолете лечу и мне нравится. Но сама им управлять я бы забоялась.

— Ну а все-таки, где второй пилот?

— Я же не просто так спрашивала, у кого сегодня свадьба. Вот как раз у второго моего пилота она и есть. А экскурсию откладывать нельзя… ладно, обо всем потом поговорим, когда с экскурсии вернемся. Граждане пассажиры, ожидаемое время возвращения с экскурсии — сегодня в пятнадцать часов тридцать минут. Или пораньше, или попозже, тут уж как получится…

Ветер был попутный, и самолет приземлился через два часа после вылета. Вышедших из самолета пассажиров несколько удивил огромный грузовик с прицепом, наворачивающий круги вокруг самолета.

— Итак, товарищи экскурсанты, вот та здоровенная дура на грузовике и есть изделие, на которое все вы работали последние полгода. И сейчас все мы увидим, как оно теперь само работать будет…

Из зеленого вагончика с вращающейся на крыше антенной вышел очень знакомый «экскурсантам» человек. Увидел стоящих возле самолета людей, подошел:

— Фея, ты что за… цветник сюда привезла? Это что по-твоему, цирк?

— Лаврентий Павлович, — ответила Таня, сморщив нос, — разрешите представить: бригада математиков, которые написали программу управления изделием.

Лицо Берии стало несколько менее сердитым:

— Ну а здесь они зачем?

— Мне нужно. Если изделие не сработает, то я их расстреляю перед строем или даже попинаю немножко.

— А если сработает?

— А тогда вон тот дядька их же перед строем орденами наградит и медалями. Орден за изделие, а медаль — за то, что не побоялись со мной сюда лететь.

Подошедший Борис Львович даже обиделся:

— А почему это ты меня называешь дядькой?

— Потому что если я вас назову теткой, то это будет неверно по существу и вызовет нездоровый смех у подчиненных. А по званию… я же человек сугубо гражданский, в этих звездочках на погонах не разбираюсь…

Бария не смог удержаться от смеха:

— Ты, Борис Львович, лучше с ней не препирайся, она любого переспорит и, что самое противное, даже возразить ей будет нечем. Фея, а долго твой грузовик будет тут круги нарезать?

— Испытание же должно быть в условиях, максимально приближенным у боевым. Как только вы… командир полигона выдаст экипажу координаты цели, то можете начинать отсчет времени.

— Борис Львович, командуй…

Когда генерал-полковник махнул рукой, выглядывающая в дверь вагончика физиономия скрылась внутри, и через несколько секунд машина с «изделием» поехала куда-то вдаль.

— Это они куда? — поинтересовался несколько озадаченный Берия.

— Ракета в капсуле пролежала почти четыре года. Я, конечно, рассчитывала на двадцать лет хранения, но береженого бог бережет. А три тонны топливного заряда в случае нештатного срабатывания могут слишком много радости детишкам принести, поэтому им и приказано отъехать на километр. Да какая разница, время-то уже пошло. Так, девочки, смотрите: через минут десять вы увидите уникальный фейерверк…

— Ты же говорила про пятнадцать минут…

— Товарищ маршал, это я официально говорила, а перед подругами-то мне выпендриться можно? У них же часов нет… кстати, а это очень неправильно…

— Вот умеешь ты так ненавязчиво намекать… каких именно у них нет часов?

— Вы не поверите: у них нет часов Лонжин, женских, прямоугольных таких, золотых… без бриллиантов, конечно.

— А что так скромно?

— Бриллианты царапаются между прочим, ими стекло резать хорошо, а руки и тем более обшлага кофточек — плохо. Сами знаете, в стране с красивыми женскими кофточками дела обстоят не очень… пока, а девушки хотят быть красивыми каждый день.

Девушки стояли рядом буквально оцепенев: сам Лаврентий Павлович… и он будет смотреть на их работу! Правда, они пока и сами не понимали, какое отношение их работа имеет к творящемуся вокруг… непонятно чему. А затем раздался шум, точнее даже рев невыносимый — и с о стоящего вдали грузовика взлетела огненная стрела. Берия посмотрел на свои часы:

— Ты и тут оказалась права! Девять минут всего… девушки, поздравляю с успехом!

— Рано их поздравлять, посмотрим, насколько мы промахнулись.

Еще минут через десять из вагончика выскочил очень довольный Ванников:

— Лаврентий Павлович, наблюдатели докладывают, что отклонение составило около ста двадцати метров!

— Борис Львович, а у тебя случайно с собой нет шести орденов…

— Пяти, Знак почета, — тут же вставила Таня.

— Почему? Я думаю, что Трудовое Красное знамя будет более уместно, — то ли спросил, то ли сообщил Берия.

— Потому что по заданию КВО устанавливался в сто метров, а получилось сто двадцать.

— Послушай, белобрысая, — в спор вступил Ванников, — КВО означает, что только половина снарядов попадает в это расстояние!

— Я знаю. Вот когда ракету достанем, заберем регистратор, который записывал все сигналы навигационной системы, убедимся, что отклонение не вызвано ошибкой программы, то тогда да, Знамя. А пока и такого хватит, тем более что если в программе ошибка обнаружится, то никаких Знамен пока они ошибку эту не исправят.

— Когда можно будет провести следующее испытание? Борис Львович прав, надо все же статистику набрать.

— На заводе была сделана только одна ракета, еще в сорок пятом, если сейчас производство возобновить, то к новому году там смогут делать по три-четыре ракеты в месяц.

— А почему мы узнаем, что ракета была готова еще в сорок пятом? — немедленно вскипел Берия.

— Потому что без системы управления, которую почти три года делали ребята из Бауманского и артель «Радист», она на пятистах километрах хорошо если бы попала в круг диаметром километров в сто. Без новой системы корректировки курса, которую вам сейчас и показали, круг был бы километров в двадцать. Я уже не говорю о том, что пять лет назад в стране вообще не было ни одного предприятия, способного топливо для этой ракеты сделать…

— Лаврентий Павлович, — тронул его за рукав Ванников, — ты же сам говорил, что с ней лучше не препираться. Девушки, с собой мы орденов не захватили, но завтра вы получите… полностью заслуженные награды.

— А с часами придется подождать, — слегка улыбнувшись реплике Ванникова, дополнил его слова Берия. — Пока закажешь, пока их из Швейцарии привезут… Фея, у тебя хоть документация на ракету есть?

— Есть. И смета на строительство серийного завода тоже готова.

— Завтра чтобы все было у меня на столе. Девушки, от лица партии и правительства выношу вам благодарность, — Берия прошел вдоль выстроившихся в ряд девушек и каждой крепко пожал руку. — Я так понимаю, что в ближайшее время продолжения не ожидается? Тогда расходимся по домам.

Когда все садились в самолет, Николай Николаевич подошел к Тане и тихо спросил:

— Как врач, а я-то тут зачем был нужен?

— По двум причинам. Первая — Лаврентий Павлович попросил, а вторая — там действительно топливо не самое простое, и вы сможете подобрать специалистов-химиков, которые организуют его производство. А это, кроме всего прочего, укрепит ваши позиции в советской химической науке и упростит финансирование уже ваших исследований.

— А… а тебе-то это зачем?

— Вы же мой научный руководитель, и сможете меня большему научить.

— Тебя учить — только портить.

— Я так не думаю. Я еще очень многого не знаю, да и то, что знаю, мало кому объяснить могу. А это — неправильно…

— Ну что, Лаврентий Павлович, — заметил Ванников, когда они погрузились в поезд, отправляющийся в Москву, — у нас теперь есть носитель для изделия. Принимаем на вооружение?

— У нас пока нет ракеты, и даже нет изготовителя этой ракеты. Но это мы быстро исправим и на вооружение ее поставим. Меня один вопрос интересует, хотя ответа я, наверное, никогда не получу: Королев уже два года возится, у него чуть меньше половины пусков окончились неудачей, причем почти на каждой при подготовке к старту приходится разные детали менять потому что они портятся пока ракету на полигон везут. А эта девочка, имея всего одну ракету, причем пролежавшую три года в каком-то сарае, не постеснялась устроить показательный пуск, да еще девиц своих мордой по столу повозила за то, что ракета слегка от цели отклонилась… Как это у нее получается?

— Главное, что получается, Лаврентий Павлович. А направление Королева, мне кажется, можно уже закрывать. Там, мне кажется, только деньги на ветер пускают…

Девушки молчали до тех пор, пока не вернулись в комнату общежития.

— Ну и что это было? — очень сердито поинтересовалась Антонина, когда дверь за ними закрылась и все расселись вокруг стола.

— Это была экскурсия, — весело ответила Таня. — Вас на нее позвали, чтобы вы своими глазами увидели, что же получается в результате вашей работы. И, честно говоря, чтобы вы постарались улучшить достигнутые результаты. Но пока об этом говорить рано, сначала обработаем на стенде данные с регистраторов: есть мнение, что это или датчики координат неточно информацию обрабатывали, или — что более вероятно — рукожопые вояки координаты станций передачи информации о местоположении определили криво. Потому что если координаты станции введены на полста метров вбок от истинных, то на пятистах километрах отклонение от точки прицеливание уже метров на триста уползет.

— Я не об этом спрашиваю. Почему мы вдруг внезапно узнали, что ты сама самолеты пилотируешь? И почему товарищи Ванников и Берия тебя на месте не расстреляли за развязное твое поведение?

— На второй вопрос ответить вообще просто: товарищи видели перед собой маленькую и, очевидно, глупую девочку — а глупых девочек за то что они дуры, вроде у нас по закону не расстреливают. На первый… я вообще-то в аэроклуб ходила, научилась По-2 водить, меньше года назад научилась. А потом дядька знакомый предложил и «эмку» освоить, он как раз её испытывал. Там, оказывается, в техзадании на самолет было записано, что управление должно быть настолько простым, чтобы оно было доступно даже туповатым девочкам — а тут как раз я подвернулась. Оно на самом деле простое, вы бы за пятнадцать минут его освоили.

— А откуда тебя товарищ Берия знает? И почему он тебя феей называл? Это же твой позывной в авиации?

— Честно? Наверное, Лаврентию Павловичу стало интересно познакомиться с маленькой девочкой, творящей разные чудеса, а тут я на самолете. А феей меня еще в аэроклубе называли: маленькая и с крылышками. Ну а в этом рейсе… штатный пилот действительно замуж сегодня вышла, ну не портить же ей такой день. А самолет… вы же сами видели: это даже не серийная машина, еще опытная… на аэродроме привыкли уже, что на ней и я летаю… часто.

— Ну, допустим, — склонив голову набок, с сильным сомнение в голосе произнесла Люба. — Но ты-то почему там оказалась? Тебя-то кто и почему туда позвал?

— Ну, вы девочки уже большие, подписок с вас взяли ворох, а завтра еще столько же возьмут, так что расскажу. Я придумала очень непростое топливо для этой ракеты, а все остальное — это всего лишь обрамление этого топлива. Поэтому меня же весь проект курировать и поставили: решили, что я просто лучше всех знаю, что вокруг топлива нужно соорудить чтобы получилась ракета. Поэтому я тоже полетела посмотреть, насколько правильно все вышло. Вы, надеюсь, внимание обратили: вам ордена дадут, подарки ценные — а мне никто ничего не предлагал, причем даже и речи об этом не было. Потому что вы — работу работали, а я — ходила мимо и просто смотрела, кто больше на этой работе потеет.

— То есть ты сделала боевую ракету?!

— Ну почему умные женщины, встретив красивых дядек с большими погонами, сразу превращаются в дур бестолковых? Я — придумала топливо, это работа у меня такая, химик я, если вы забыли. Ракету построили в Коврове на механическом заводе. Систему управления для нее ребята из Бауманки три года делали, систему наведения — в нашем студенческом обществе, и вы, кстати, все это в единое целое связали. Еще сколько народу над ракетой трудились и где — я даже не представляю. А вот Лаврентий Павлович наверное знает, поэтому вам — ордена и подарки ценные.

— Но тебе за такое тоже, наверное, орден положен.

— Вот именно: положен. Где-нибудь рядом. Ты на меня посмотри: мне этот орден вешать некуда.

— Кстати, а тебе, похоже, уже скоро будет куда орден повесить, — заметила Марина… Ты вроде потихоньку уже становишься на женщину похожей. И даже, кажется, в росте прибавила.

— Ну да, я же обещала, что к окончанию университета стану большой и толстой. С питанием сейчас сильно полегчало, можно и расти начинать…

На заседании, созванном в рамках подготовки к ноябрьским праздникам, Лаврентий Павлович сообщил:

— По предложению товарища Ванникова серийное производство ракеты Серовой налаживается на заводе в Воткинске, в качестве временного решения. А новый завод начал строиться в Тюмени.

— Вы считаете, что в Воткинске с задачей не справятся?

— Есть предложение ракету выпускать в трех вариантах, и систему наведения для противокорабельных ракет береговой охраны артель «Радист» обещает обеспечить уже к началу марта.

— Опять артель? А как насчет военной тайны?

— Мы с точки зрения сохранения военной тайны здесь сомнений не испытываем, в артели из примерно сотни работающих только двое мужчин имеют менее трех боевых наград. И у них вопросов по поводу организации в артели секретного отдела НКГБ вообще не появилось. То есть появился один, руководитель спросил, какую зарплату им следует платить нашим сотрудникам.

— Это хорошо, а какие еще варианты?

— Тактические ракеты, с возможностью установки специальной боевой части. С ними пока требуется серьезная подготовка, не можем же мы их ставить на доработанные в гаражах трофейные германские грузовики. Перед товарищем Лихачевым задача уже поставлена, он пообещал за год ее решить. А третий вариант — корабельная установка с возможностью пуска как противокорабельного варианта, так и тактического. Тут требуются уже доработки самих кораблей, поскольку газы ракетного двигателя довольно ядовитые и очень горячие, но технические задания уже составлены и переданы профильным КБ.

— А что вы думаете о предложении товарища Ванникова? Насчет КБ-88?

— Лично я ничего не думаю, Иосиф Виссарионович. Но одна известная особа говорит, что нынешняя конструкция ракеты имеет не очень большой потенциал развития, а то, что предлагает товарищ Королев, в перспективе может обеспечить доставку изделий по всему земному шару. Пока принято решение работу КБ-88 не останавливать, тем более что товарищ Королев все же успел продемонстрировать определенные положительные результаты. Сейчас специалисты готовят предложения по установке на его изделия систем наведения, используемых на ракете Серовой…

— Чем Серову к празднику награждать будем?

— Ничем. Ей наградой будет вручение ценных подарков команде математиков. Я уверен, что она этому обрадуется больше, чем очередной медали Героя соцтруда.

— Лонжин?

— Да.

— Это будет правильно. Только я думаю, что вручать надо шесть штук… она же еще девочка, а девочки любят красивые безделушки…