Темный Лекарь 13

Глава 26

Дорога до клиники заняла всего двадцать минут, но за это время Арджун успел обрисовать масштаб проблемы.

— Сначала был один случай, — объяснял он, нервно теребя папку с документами. — Мужчина лет сорока, Извершитель. Боевой маг, подавал большие надежды в своём клане. Мы тогда не придали этому особого значения. Ну мало ли, почему он схлопотал истощение. Такое вообще часто бывает среди магов.

Я кивнул, глядя в окно автомобиля на проплывающие мимо кварталы Рихтерберга.

— Потом таких случаев стало больше? — уточнил я.

— За последние два дня — ещё двадцать один человек, — подтвердил Арджун. — Все с похожими симптомами. Резкое истощение магических сил, граничащее с полным их исчерпанием. А главное — невозможность их восстановить обычными способами. Но, признаюсь, честно, здесь я передаю вам слова Луи. Я не целитель, как Вийоны, так что я могу только довериться их выводам.

— Все они жители тестового района? — уточнил я.

— Да. И как понимаете, мы все на взводе. Слишком уж много совпадений, чтобы думать, что наш огромный гелиовитрум тут не причём.

— Посмотрим на пациентов, а уже потом будем делать выводы, — прервал я его размышления.

Центральная Клиника Вийонов в Рихтерберге, куда и доставили наших пострадавших, производила приятное впечатление. Это было современное восьмиэтажное здание из белого камня с большими окнами и безупречно ухоженной территорией.

Нас встретила молодая женщина в белом халате.

— Максимилиан Рихтер? — спросила она с заметным волнением. — Я доктор Женевьева Вийон. Морис и Луи уже ждут вас на четвёртом этаже.

Я никогда до этого её не встречал, но теперь, когда посетил эту клинику, наглядно убедился в том, как на самом деле много простых Вийонов теперь работают с нами и на нас. Пока мы поднимались, я повсюду видел их рыжие макушки.

Морис и Луи поджидали нас у палаты в конце коридора. Оба выглядели усталыми — очевидно, они не покидали клинику с момента поступления первых пациентов.

— Максимилиан, — Морис поднялся с кресла, где изучал очередную стопку анализов. — Благодарю, что приехали лично. Ситуация действительно серьёзная.

— Покажите пациентов, — коротко сказал я.

Первый больной лежал в отдельной палате, подключённый к нескольким магических приборам, которые мониторили состояние его энергетической системы. Мужчина был без сознания, его лицо имело нездоровый сероватый оттенок.

— Эдгар Фишер, сорок два года, — доложил Луи, листая карту пациента. — Боевой маг. По словам жены, последние годы регулярно принимал энергетические стимуляторы. Говорил, что без них не может справляться с нагрузками на работе.

Я кивнул. То, что я услышал вполне укладывалось в ту картину, которую я предполагал сам. Однако, всё равно стоило всё проверить.

Я подошёл к кровати и дотронулся до мага.

Энергетическая система мужчины была не просто истощена — она была перестроена. Естественные каналы циркуляции магии были атрофированы, а вместо них тело привыкло получать энергию извне, причём именно в «переработанном» виде.

— Луи, Морис, — обратился я к Вийонам, — неужели ваш клан не сталкивался ни с чем подобным раньше? Мне трудно в это поверить.

Морис мрачно кивнул.

— Разумеется, мы знаем, в чем дело. Катарина… — на мгновение он запнулся, но через секунду твердо продолжил, — финансировала множество экспериментов со скверной. В некоторых из них участвовал и я сам.

Луи кашлянул, привлекая внимание и добавил:

— Кроме того, как целители мы просто не могли не замечать изменения, которые происходят в некоторых магах. Вот только… — он опустил глаза, — мы не имели права об этом распространяться по особому приказу княгини.

— Значит, поэтому никто не знает о том, что от регулярного потребления стимуляторов благодати в магах начинает развиваться кристалл скверны? — в лоб спросил его я.

— Знают, — тихо ответил Луи, — но, как вы правильно понимаете, не массово. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, да, в клинику с истощением поступили именно такие маги. Это мы уже выяснили.

Я кивнул.

В таком случае нет необходимости проводить отдельное расследование, чтобы понять, что это случилось именно из-за нашего эксперимента. Просто, если техника начала «умирать» сразу, то маги ощутили на себе это влияние гораздо позже.

Я ещё раз внимательно изучил энергосистему пострадавшего. Его кристалл был довольно крупным и, что самое интересное, энергия скверны от него буквально «закупорила» каналы, по которым он мог восстанавливать силы природной магией.

Точнее, эта возможность ещё оставалась, но чистая энергия поступала в него настолько тоненькой струйкой, что это можно было не принимать в расчёт.

Естественное восстановление займёт слишком много времени.

— Что нам делать, Максимилиан? — спросил Морис, — мы знаем как помочь им, но не можем долго скрывать, что именно случилось. К тому же, с каждым днём пострадавших будет всё больше. Сейчас к нам поступили наиболее… — он замолчал подбирая подходящее слово, явно не желая использовать «мутант», — восприимчивые к скверне маги. Но дальше дойдёт очередь и до тех, в ком только начал формироваться кристалл. А таких в мире очень много, уж поверьте.

Арджун, до которого только начали доходить истинные масштабы проблемы, совсем поник:

— Значит, мы не можем продолжать эксперимент? Нам придётся сначала что-то придумать, чтобы гелиовитрум не выкачивал энергию из магов. Это ещё один наш недосмотр. Максимилиан, я прошу прощения.

Я положил руку ему на плечо.

— Не за что извиняться. Это просто ещё одна задача, которую всё равно предстояло решить. Просто теперь придётся сделать это раньше. Или вы думали, что я ограничусь только модернизацией техники? Нет. Будем работать комплексно.

— Но что мы можем сделать? — удивился Луи, — начнём раздавать бесплатные стимуляторы, чтобы маги восполняли энергию, которую откачивает у них цветок?

Я покачал головой.

— Это всё равно, что пытаться наполнить дырявое ведро. Нет, те кто решат и дальше сидеть на стимуляторах, пускай покупают их сами или уезжают из города.

— Жёстко, — прокомментировал Морис.

— Иначе никак, — пожал плечами я, — мы не можем поощрять употребление скверны. Раз мы начали бороться с ней открыто, то нельзя останавливаться на полумерах.

— Но что тогда? — уточнил Луи, — вылечим всех желающих? Это возможно, но процесс долгий и болезненный. С неизбежным падением сил и навыков практически до нуля, как у Октавии.

Я улыбнулся.

— Вот именно. Октавия прошла даже через худшее испытание и теперь снова входит в силу. Она может стать отличным примером для всех, показывая что полное восстановление возможно.

Морис задумчиво кивнул:

— Понимаю. Значит, нам нужно срочно создать специальную программу реабилитации.

— Не просто программу, — поправил я. — Нам нужен полноценный реабилитационный центр, где маги смогут проходить очищение под постоянным медицинским контролем.

— Вот только как мы уговорим магов в него лечь? — задумчиво спросил Луи, — те, кто плотно сидят на стимуляторах, уже слишком привыкли к мощи, которую от неё получают. Они не захотят просто так терять силу, а с ней и влияние в своих кланах. Я ставлю на то, что большинство из них просто покинут город и станут тайными врагами Рихтеров.

Я ухмыльнулся.

— Однажды убегать им станет уже некуда. Вы же не думаете, что я остановлюсь на очищении одного только Рихтерберга? Нет, мы решим эту проблему повсюду. Кроме того, в приёме благодати есть и существенные недостатки, о которых раньше умалчивалось. Вы ведь знаете об этом? Не просто же так, ни один настоящий учёный из вашего клана не сидит на стимуляторах?

Вийоны синхронно кивнули, а я продолжил:

— Так давайте, наконец, расскажем людям всю правду о том, что такое «благодать» на самом деле! Тем более, что мы уже начали.

Арджун выпрямился:

— Новая информационная кампания?

— Более масштабная, чем предыдущая, — подтвердил я. — Людям нужно знать, с чем они имеют дело. И какой выбор перед ними стоит.

— Наглость! — рычал Гюнтер Штайгер, расхаживая по своему просторному кабинету. — Чистая, безрассудная наглость этого чёртова Рихтера!

Удар кулака о стол прозвучал настолько громко, что Дитер Штайгер невольно вздрогнул и едва не выронил планшет с отчётами. Один из доверенных помощников князя уже привык к вспышкам гнева своего господина, но всё равно каждый раз напрягался.

Грязно-рыжее волосы Великого Князя растрепались, а лицо приобрело тот знакомый свекольно-красный оттенок, который появлялся всякий раз, когда глава клана выходил из себя.

— Не только в Рихтерберге! — продолжал он кипятиться. — Теперь эта зараза распространяется по всему континенту! Люди приходят в наши сервисные центры и требуют — требуют! — переподключить их приборы на другие источники питания!

Дитер осторожно кашлянул, привлекая внимание:

— Господин Штайгер, по последним отчётам, количество таких обращений выросло на триста процентов за последнюю неделю. Но мы уже начали ответную кампанию и сделали заявление, что не будем принимать по гарантии модифицированную технику. Это противоречит нашей политике использования. Многие задумались и остудили свой пыл.

— Но не все! — перебил его Гюнтер, останавливаясь у окна. — Удивительно, как быстро Рихтеры промыли им мозги! «Крутые парни с чистой энергией». — процитировал он слова из ролика блогеров, — Тьфу! Неужели люди настолько тупы, что поверили этой дешёвой пропаганде?

Помощник поправил очки и осторожно продолжил:

— Проблема не только в вирусных роликах, сэр. Люди смотря их ради развлечения, но зато они верят заявлениям Вийонов. А те говорят о медицинских рисках использования «благодати». Когда лекари такого уровня единогласно заявляют об опасности…

Гюнтер развернулся от окна, его жёлто-карие глаза сверкали злостью:

— Вийоны! — фыркнул он. — Мы должны открыть всем на них глаза! После смерти Катарины они полностью потеряли свою независимость! Теперь скажут всё, что угодно, лишь бы угодить своему новому хозяину!

— Но люди им доверяют, — тихо возразил Дитер. — В вопросах медицины клан Вийон всегда считался непререкаемым авторитетом.

— Авторитетом! — Штайгер рассмеялся, но смех прозвучал зло и сардонически. — Какой там авторитет, если они теперь марионетки Рихтера? Он дёргает за ниточки, а они послушно танцуют! Немедленно запиши это. Мы начнём распространять эту мысль через свои ресурсы!

Гюнтер вернулся к столу и схватил со стола несколько папок с отчётами, швырнув их в сторону:

— Нам нужна контрпропаганда. Немедленно! Собери наших экспертов — пусть выступят в прессе, на телевидении, везде, где только можно. Мы представим Рихтеров как паникёров, которые преувеличивают опасность ради собственной выгоды.

Дитер нахмурился:

— Но сэр, а если люди начнут задавать неудобные вопросы? О мутациях среди «мусорщиков», о случаях передозировок…

— Что «если»? — огрызнулся Гюнтер. — Тогда объясним, что это издержки любого сложного производства! Это нормальные профессиональные риски!

Помощник неуверенно кивнул. В глубине души он понимал, что такая линия защиты не будет особенно убедительной, но спорить с разгневанным Штайгером было себе дороже.

Гюнтер снова принялся расхаживать по кабинету, его движения становились всё более резкими и нервными.

— Но знаешь что, Дитер? — внезапно остановился он, и в его голосе появились зловещие нотки. — К счастью, эта информационная война не продлится долго.

Дитер выпрямился, почувствовав, что разговор переходит в более серьёзное русло:

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Сегодня утром мы получили первые устойчивые результаты. То, к чему наш клан шёл так долго. Проект «Глубинный щит» наконец-то дал плоды.

Глаза помощника расширились:

— Вы имеете в виду… систему защиты от скверны?

— Именно! — Гюнтер не мог скрыть гордости. — Маги внутри наших новых моделей големов теперь достаточно защищены, чтобы войти в очаг и пробыть там целых сорок девять часов без каких-либо последствий для организма.

Дитер присвистнул. Это было действительно впечатляющим достижением. Теперь возможность невозбранно гулять по очагам перестанет быть исключительной для некромантов. Штайгеры смогут воевать с ними на равных!

— А это значит, — продолжил Гюнтер с хищной улыбкой, — что мы скоро сможем нанести удар оттуда, откуда этот чёртов Макс его не ожидает.

Помощник нервно сглотнул:

— Вы планируете прямое нападение?

— Разумеется! — глаза Гюнтера сверкали фанатичным блеском. — Рихтер даже не рассматривает возможность нападения, кроме как со стороны Коста-Сирены или Турма. Но мы ударим через очаги! Прямиком в сердце его владений! Мы застанем его врасплох!

Гюнтер распалялся всё сильнее.

— Кроме того, Рихтер ещё не сталкивался с нашими новейшими разработками. Он уничтожил несколько устаревших моделей и думает, что знает все наши возможности. Как же он ошибается! Всю эту тысячу лет мой клан развивался и становился сильнее! Даже если эти трусы Десмонд с Канваром не выступят вместе со мной, я придумаю такой план, где это уже не будет иметь значения.

Он повернулся к окну, за которым виднелся промышленный комплекс клана Штайгер — десятки заводов, лабораторий и испытательных полигонов.

В голосе Гюнтера звучало нескрываемое злорадство:

— Скоро, очень скоро Максимилиан Рихтер поймёт, что значит воевать с по-настоящему серьезным противником, а не с бездарной истеричкой и стариком, чьё могущество держалось исключительно на заслугах прошлого, — проговорил он тихо, но с такой яростью, что Дитер невольно поёжился. — И тогда все его усилия по пропаганде против благодати станут просто неважными. Мёртвые не ведут ни информационных, ни торговых войн.