9. Темная сторона. Том 1

Глава 8

Остаток дня я провел в подземелье, копаясь в файлах, которые сумасшедший профессор посчитал нужным сохранить на своем монструозном компе. Историю центра, подробности проводившихся в нем экспериментов, научные работы, почти готовые диссертации, которые вполне могли после обнародования потянуть на сенсации…

В общем, там нашлось много интересного, так что мы с Эммой не пожалели времени, чтобы просмотреть эту информацию и перекачать ее в свою собственную базу. А когда многочисленные файлы, скопившиеся за десятилетия работы центра, подошли к концу, я решил дообследовать остальные помещения и посмотреть, не найдется ли и там чего-нибудь полезного.

На минус пятом этаже я уже был. Там, кроме костей, ничего интересного не оказалось. Да и те я уже успел поглотить, поэтому больше там делать нечего.

Минус четвертый этаж, если не считать эпичной схватки с сумасшедшим профессором, подарил мне наполовину полный баллон эликсира Таула, а также наполненный всевозможной информацией комп, который я и без того уже выпотрошил.

В других коридорах этого этажа ничего полезного не нашлось. Почти все помещения здесь оказались разгромлены, многие перегородки снесены и разобраны на запчасти, аппаратура разбита, данные с нее потеряны. Но я удовольствовался хотя бы тем, что поглотил редкие и полезные лично для меня микроэлементы, тогда как Эмма сняла с баллона защитный слой, после чего разбила колбу, а также взяла на анализ и необычную пленку, сумевшую устоять даже перед найниитом, и, разумеется, вытекший наружу эликсир.

На минус третий этаж я попал по вентиляционной шахте, которую, кстати, бывший глава экспериментального отдела сумел расширить и пользовался ею в качестве прохода на верхние этажи. Здесь, на этом уровне, оказались жилые помещения, включая комнаты персонала, душевые, несколько комнат для отдыха, множество кладовых, а также столовая, полноценная спа-зона, плюс кухня, куча неработающих холодильных установок, домашний кинотеатр и даже специальный зал под электронную библиотеку.

Я ее, кстати, сумел реанимировать, использовав для этого созданный профессором переходник и кустарного производства накопитель, который пришлось тащить с нижнего этажа. Однако литература там оказалась преимущественно развлекательного характера, так что ничего ценного я оттуда не вынес.

На минус втором этаже я увидел те самые герметичные камеры с настраиваемым магическим фоном, о которых мы с Эммой недавно читали. Причем много, штук тридцать навскидку. Плюс комнаты наблюдений. Огромный медблок, где, к сожалению, не нашлось ни одной не разбитой ампулы и ни единого целого прибора. И там же обнаружилось большое разветвленное крыло, где когда-то содержали экспериментальных животных, но и от них за прошедшие годы, разумеется, ничего не осталось.

Человеческие останки я там, кстати, тоже видел. Старые, успевшие за прошедшие годы мумифицироваться, хотя при этом тела не несли на себе травм, грубых повреждений или других признаков насильственной смерти. По-видимому, все они погибли от мощного ментального удара, который не позволил им не только сбежать, но даже просто покинуть рабочие места.

При этом нигде я не увидел следы зубов и когтей. Похоже, не всех погибших сотрудников некогда уважаемый лэн ос-Ларинэ решил употребить в пищу. Хотя, может, ему просто не захотелось перетаскивать трупы по вентиляционной трубе, да и место в лабораторном холодильнике наверняка было ограничено.

А вот что меня по-настоящему заинтересовало, это просторная серверная, где наверняка хранилась не только обширная база данных на сотрудников, но и подробные сведения обо всех проведенных в центре экспериментах. Помещение, правда, как и многие другие, оказалось разгромлено. От аппаратуры тоже мало что осталось, тем более что, насколько я мог судить, именно из ее остатков безумный профессор когда-то создавал свой супер-комп. Доступ к облачному хранилищу тоже был безвозвратно утерян. Хранившиеся в специальных шкафах носители информации оказались наполовину сожжены, наполовину разломаны. Однако несколько чудом уцелевших мини-дисков мне все-таки удалось оттуда выудить. Да и полезных минералов Эмма насобирала достаточно.

А вот минус первый этаж оказался сугубо техническим, где хранилась старая или уже вышедшая из строя и не подлежащая ремонту аппаратура. Там же находились запчасти к различному оборудованию. Сломанная мебель, подлежащая утилизации. А также всевозможный лабораторный, технический и прочий инвентарь, который был не нужен в текущее время, но мог понадобиться в будущем.

Само собой, все, что можно было оттуда взять, я аккуратно изъял и поглотил, тем более что безумный профессор и тут успел похозяйничать. И лишь после того, как самое ценное и интересное лично для меня было освоено, я вернулся на нижние этажи, всерьез призадумавшись над тем, что делать дальше.

Понятно, что к этому времени мое отсутствие в лагере было стопроцентно замечено, а то, может, лэн Остэн и лаир Дорхи уже успели организовать полноценную поисковую экспедицию, и теперь немалая часть сотрудников крепости Ровная усиленно прочесывала лес в окрестностях озера Нарти в поисках моих следов.

Следы они, конечно же, не найдут, потому что палатку я покинул через субреальность, а о том, что я вообще умею это делать, знал лишь мастер Майэ. Его следов ни маги, ни простые солдаты тоже, естественно, не увидят, так что мое исчезновение станет для них той самой загадкой, решить которую будет нельзя.

Ребята, конечно, там с ума сходили, не зная, что произошло и куда я опять подевался.

Ши и Чайка, полагаю, тем более пребывали в растерянности, хотя Эмма заверила меня, что ни йорк, ни найниитовая птица, ни тем более прирученный недавно дарнам глупостей делать не станут. Да и она незадолго до встречи с аномалией отправила на их модули сигнальный код, согласно которому мои звери должны были вести себя осторожно и одновременно находиться в полной боевой готовности.

Что же касается Арли…

Я поневоле улыбнулся, припомнив сосредоточенное лицо малявки.

Вот по поводу нее я бы ни на миг не усомнился. Более того, если она этим утром… то есть для нее, наверное, был уже вечер… смогла связаться со своим необычным дедом, то сейчас мастер Даэ не только знал от младшего сына, что я пропал, но и получил совершенно четкое направление для поисков.

Правда, сколько времени ему потребуется, чтобы до меня добраться, сказать было сложно. Мало того, что Таэрин от Мадиара чертовски далеко, так еще же и проблему щита надо было как-то решать. Щит такого уровня — это вам не крышка на кастрюле, просто так не поднимешь и суп со дна не зачерпнешь. Если безумный профессор был прав и щит поставили из-за него, то уверен — без очень веских причин и без прямого разрешения высоких военных чинов его не то что не ослабят — даже близко к нему не подойдут.

Помимо этого, возникал еще один немаловажный вопрос: как мне объяснить свое появление здесь? Как много я могу рассказать посторонним о субреальности и мастере Майэ? Нужно ли откровенничать по поводу болота и аномалии? А также по поводу Рэма и прочих вещей, которых я, по идее, вообще не должен был знать и уж тем более не должен касаться?

Наконец, что мне сказать по поводу своего пребывания на Мадиаре и встречи с профессором ос-Ларинэ? Кто-нибудь в тэрнии вообще знает о том, что он сумел выжить? Понимает, насколько он стал опасен? И если да, то кто-нибудь сможет поверить, будто я сумел убить его в одиночку? Особенно после того, как с ним не смогли справиться несколько отрядов спецназа и в том числе группа специально подготовленных менталистов?

В общем, подумать мне было о чем.

Ну а после детального разбора и анализа ситуации мы с Эммой совместными усилиями пришли к совершенно одинаковым выводам и единогласно постановили, что будет намного лучше, если о моей встрече с местным доктором Менгеле никто и никогда не узнает. Ну в смысле никто, кроме лэна Даорна, конечно, который знал обо мне гораздо больше других и которому можно было доверить в том числе и эти сведения.

Более того, исходя из той активности, которую мастер Даэ мог развить, будучи старейшиной рода Хатхэ, по всем признакам получалось, что в запасе у меня всего несколько дней. В лучшем случае неделя, прежде чем меня спасут и начнут задавать вопросы. Так что за это время нужно было не только подготовить правдоподобную легенду, но и по максимуму выжать пользу из сложившейся ситуации.

Именно поэтому вместо того, чтобы отдохнуть и улечься спать, я первым же делом закончил обследование острова, чтобы быть абсолютно уверенным, что никого, похожего на сумасшедшего профессора, на Мадиаре больше нет и уже не будет.

Тогда же я намного более внимательно присмотрелся к обитающему здесь зверью и, уже имея представление, какие эксперименты проводились на острове, небезосновательно предположил, что исследователи, скорее всего, далеко не только сажали животных в камеры и проверяли, как действует на них магфон. А чуть позже Эмма, порывшись в недавно скачанных файлах, охотно подтвердила, что да, на острове и впрямь вплотную занимались генетическими исследованиями и в числе прочего работали над межвидовым скрещиванием, пытаясь вывести виды, у которых устойчивость к магии была бы гораздо более выражена, чем у оригинала.

Таул ос-Ларинэ в последние годы, кстати, тоже не на шутку увлекся этим вопросом, поэтому в том числе и его стараниями на Мадиаре появилось так много странных, необычного вида, но вполне жизнеспособных особей всех форм, видов и возрастов. Саблезубая кошка, которую я убил накануне, кстати, тоже оказалась продуктом его научного интереса. Он ее, можно сказать, создал, любовно вырастил, видоизменил, как и многих других животных. Но, к счастью, она была одна, так что рано или поздно все равно бы вымерла, и тогда в здешней экосистеме, как и положено, не осталось бы ни одного крупного хищника.

Когда я прояснил для себя этот вопрос и заодно закончил с островом, мне снова пришлось заняться любимым делом — заметанием следов, поэтому я спустился на минус пятый этаж центра. Не порываясь открывать двери вручную или с помощью найниита, снова облетел его на найниитовых дисках. Стараясь нигде не оставить отпечатков ауры, добрался до лаборатории лэна Таула. После чего залез в его комп и безвозвратно уничтожил все файлы за последний месяц, как если бы их вообще никто туда не вносил.

Поначалу хотел убрать еще и информацию по эликсиру, но потом рассудил, что если опыты на добровольцах были санкционированы больше сорока лет назад, то результаты исследований и в том числе химическая формула препарата наверняка уже были представлены высокому начальству, так что уничтожать эти сведения нет смысла. А вот формулу усиленного эликсира, над которой профессор работал последние несколько десятилетий, все-таки стер. Так, на всякий случай, чтобы ни у кого не возникло соблазна повторить его путь.

Остатки уже готового эликсира, которые оказались разлиты на полу в коридоре, мы с Эммой тщательно выпарили. Запасы, которые профессор держал в соседней комнате, уничтожили.

То же самое проделали и с пленкой, которая покрывала его тело, голову и конечности: саму пленку разложили до состояния пыли, технологию производства с жесткого диска стерли. Аппаратуру, на которой ее создавали, разбили, старательно имитируя приступ бешенства у ее бывшего хозяина…

Одним словом, постарались на славу.

Нет, можно было, конечно, что-то и оставить, военное министерство наверняка заинтересуется подобной технологией, но я рассудил, что вещь, способная хоть в чем-то противостоять найнииту, это потенциальная угроза лично для меня. И чем меньше людей о ней знают, тем мне будет спокойнее.

Ну и над телом мертвого старика мы, разумеется, тоже поработали, искусственно состарив его ткани, высушив кровь с пола, стен и потолка и придав трупу такой вид, как если бы с момента смерти прошло несколько недель.

Особых усилий это, к слову, не потребовало — ткани туловища и без того находились у деда-киборга на грани искусственной, то есть лекарственной консервации. Его кожа сама по себе давно ссохлась и огрубела. Зубы он себе вставил искусственные. Из внутренних органов, тоже, кстати, оказавшихся серьезно измененными, достаточно было просто убрать лишнюю жидкость. Кое-что Эмма в процессе преобразования добавила еще от себя, уже на уровне клеток, чтобы даже современные методы не смогли опровергнуть мою легенду.

Ну а когда она закончила, то ни один патологоанатом в мире не сказал бы, что трупу всего сутки. Да и в остальном все выглядело достаточно достоверно, особенно когда мы убрали со стен следы моей «мясорубки», преобразовали их в характерные царапины от когтей, навели художественный беспорядок и даже один из зубов позаимствовали у трупа, оставив его в стене, чтобы было похоже, что наш дорогой профессор в какой-то момент впал в неистовство и, находясь в невменяемом состоянии… да оно, собственно, так и было… разгромил и фактически уничтожил свою же собственную лабораторию, в которой к тому же некстати рванул доморощенный, криво сляпанный, то есть весьма небезопасный в использовании магический накопитель.

Рвануло, правда, не очень сильно. По крайней мере, стены, пол и потолок остались на месте. Шахту тоже не завалило. Все-таки накопитель был неполным, да и откровенно слабеньким, поэтому его хватило лишь на то, чтобы подпортить суперкомп, посечь осколками стены. Образовавшееся во время взрыва пламя не смогло даже толком уничтожить жесткий диск, так что большая часть данных на нем все-таки сохранилась. Ну а что пропало, то, увы, пропало. Добыть эти сведения никому не удастся, уж мы с Эммой об этом позаботились.

Следующее, чем я занялся, это отыскал на противоположной стороне острова подходящее место и устроил там демонстративный бивак недалеко от берега. Ну там шалашик поставил, место под туалет обустроил, следы оставил, чтобы никто не подумал, что я ни разу им не воспользовался, хорошенько потоптался по округе, птичку камнем сбил и выпотрошил на видном месте, костер развел… а что? Нож у меня есть. Походные мелочи в карманах остались. Глаз меткий, могу доказать. Сделать пращу для меня не вопрос. А уж срубить ветку или высечь искру при наличии молний тем более не проблема. К тому же навыкам выживания в крепости Ровная нас еще в том году научили. И вообще я способный. Да и наставник у меня молоток, поэтому еще до поступления в академию преподал несколько полезных уроков.

Еще какое-то время я потратил, чтобы полетать над лесом и сгладить следы воздействия управляющего поля, особенно те, которые остались от меня в самые первые мэны и при виде которых у любого здравомыслящего человека должны были возникнуть вопросы.

Для этого часть территории пришлось сильно проредить, чтобы оставшиеся после меня тоннели в джунглях не так сильно бросались в глаза. А где-то и вовсе изобразить следы недавно бушевавшего пожара. Ну да. Молнии-то у меня теперь дикие, вредные, порой поджигают все подряд, а тут еще со всех сторон зверье агрессивное прет, к магии устойчивое, вот мои девочки и перестарались, пока пытались меня защитить.

По поводу аномалии я пришел к выводу, что будет лучше о ней все-таки рассказать. Да и про субреальность как минимум мастеру Даэ и мастеру Рао стоит узнать как можно раньше, тем более если мастер Майэ мертв, а его запрет на выдачу информации был исключительно устным и потерял после его смерти всякий смысл.

Про Рэма тоже придется рассказать как есть. Он все-таки Хатхэ, хоть и с приставкой «Оро». Вот пусть они и разбираются или с ним, если он все-таки жив, или же с его окружением, если этот ублюдок успел сдохнуть. У меня при всем желании не хватит на это ни времени, ни сил, ни возможностей. Тогда как Хатхэ… для них это дело чести, так что, надеюсь, Рэма или кто там за ним стоит они в скором времени прижмут.

Проблему своего «умирания» я, поразмыслив, тоже решил не скрывать. А вот тот факт, что даже с такими повреждениями я до сих пор не умер, намеревался списать на якобы имеющееся у меня, совершенно официально диагностированное «грязное» умение. То бишь ускоренную регенерацию, которая помогла мне и с физическим телом, и, конечно же, с даром.

Она же объяснит и отсутствие побочных эффектов от употребления в пищу местных фруктов, воды и мяса. Я же не мог все это время питаться святым духом, правда?

Единственно, это могло породить вопрос: как обычное и всеми презираемое «грязное» умение сумело оказать настолько выраженный эффект, если раньше оно вело себя гораздо скромнее? Но тут будет достаточно предположить, что, вероятно, во всем виноват высокий магический фон. Тем более что никто его влияние на «грязные» умения не изучал, а, по прогнозам Эммы, я с высокой вероятностью буду прав, если скажу, что тут имеется прямая причинно-следственная связь.

Впрочем, даже если я и ошибусь, никто меня за это не осудит. Я все-таки простой студент. Могу чего-то не знать. Да и тема эта закрытая, мало изученная. К тому же на мой организм за последние дни так много факторов уже успело повлиять, что рост магических способностей на этом фоне будет смотреться вполне естественно.

Само собой, чтобы все выглядело убедительно, мне придется продемонстрировать этот самый рост, но тут мои желания на сто процентов совпадали с возможностями. Так что как только остальные вопросы оказались решены, я снова вернулся в научно-исследовательский центр, дождался, пока дар стабилизируется, после чего впервые за двое суток вывел перед собой его проекцию и тихо присвистнул.

— Ничего себе!

А удивиться было отчего: с тех пор, когда я в последний раз оценивал состояние своего дара, основная его ветвь существенно раздалась в ширину, став толще практически вдвое, плюс заметно подросла и в высоту, но что самое главное, у нее появились дополнительные отростки!

«Эмма, как это понимать?»

«Полагаю, это следствие постоянной активности твоих молний, — спокойно отозвалась подруга. — Дестабилизированный дар, если помнишь, это очень подвижный дар, склонный к неконтролируемым и подчас опасным изменениям. Но в обычных условиях дестабилизация редко бывают полной и на это время дар обычно блокируется. Твой же дар оказался дестабилизированным абсолютно, но при этом остался активным. Мы его с тобой не блокировали».

«А почему мы не стали его блокировать?» — запоздало спохватился я.

«Потому что в этом не было необходимости. Молнии вели себя спокойно, ты их полностью контролировал, тогда как от использования второстепенной ветви отказался добровольно, а самая опасная портальная ветвь и вовсе заблокировалась самостоятельно».

«Тогда что же произошло?»

Эмма немного помолчала.

«Когда ты оказался на острове, твой дар начал испытывать значительное внешнее давление за счет чрезвычайно высокого уровня следовой магии, — сказала она. — И в то же время заполучил постоянную подпитку за счет экстремально высокого магического фона. Первое время, конечно, активность твоего дара снизилась, как у человека, который без подготовки оказался в сложной ситуации и совершенно оправданно растерялся. Но поскольку угрозы истощения не было, то я не стала блокировать дар, предположив, что в сложившихся условиях будет лучше, если он не уснет, а напротив, начнет адаптироваться к новым условиям. И он, как видишь, действительно начал бороться, привыкать к нагрузкам. Вернее, чтобы справиться с ними, ему поневоле пришлось приспосабливаться».

Я озадаченно замер.

«Погоди. Но ведь все это время у меня работала только одна ветвь — молнии».

«Верно. Причем в их работу ты практически не вмешивался. Они перемещались, защищали тебя и регулировали силу своих ударов самостоятельно. Они, несмотря ни на что, все это время были активными, постоянно крутились рядом и ни разу тебя не подвели. При этом нагрузка на них оказалась в десять раз выше обычного. И им пришлось каждый миг, каждый рэйн прилагать в десять раз больше усилий, чтобы хотя бы не погаснуть. А что происходит с человеком, когда он усиленно работает под серьезной нагрузкой? Он становится сильнее. Вот и твои молнии стали, потому что им ничего иного не оставалось»

«То есть получается, они прокачали сами себя?»

«Да, — согласилась Эмма. — Так что эти веточки — не новые магические умения, как ты подумал. Это все еще твои молнии. Просто теперь они стали гораздо сильнее, чем раньше».

«Кхм. Так я перешел на следующий уровень или как?» — не понял я.

«Нет. Двух дней пребывания в зоне повышенного магического фона для этого недостаточно. Но ты существенно расширил свои возможности по основной ветви на текущем уровне. По моим прогнозам, примерно на треть. Так что если тебя сейчас выставить на ринг против мага с аналогичным уровнем дара, но с более бедным магическим древом, ты его уделаешь на раз-два».

Я тихо присвистнул.

Фигассе!

«Но это что же получается, любая магическая ветвь… не только ствол, но и каждая ветвь в принципе… способна не просто расти, но еще и ветвиться?»

«Как ни странно, да. Ничем иным я не могу объяснить случившиеся перемены».

«Почему же мы об этом раньше ничего не слышали?»

«А вот это — очень хороший вопрос, — усмехнулась Эмма. — Думаю, имеет смысл поинтересоваться по этому поводу у твоих учителей».

Мда. Вопрос чрезвычайно важный, а между тем никто… ни один из преподов в академии, да и вообще никто в моем окружении не упоминал о такой возможности. И в книгах на эту тему не было ни единого словечка. При этом если Эмма права, то дар… вернее, каждую его ветвь… можно раскачивать не только по вертикали, но и по горизонтали. И тогда уже не уровни, а количество и качество дополнительных ветвей у каждого конкретного умения в конечном итоге будут определять силу владеющего ими мага.

«На самом деле все не так просто, — сочла нужным добавить подруга, уже привычно прочитав мои мысли. — Из тех наблюдений, что я сделала за время нашей с тобой совместной жизни, дополнительные ветви… не второстепенные, как сопряженная магия… а именно дополнительные — явление не рядовое. Сам посуди — за семь лет на Найаре ты приложил массу усилий, чтобы стать в своей возрастной группе лучшим. Но за все это время твой дар не показывал даже тенденции на появление у магии молний дополнительных ответвлений. И только сейчас, здесь, на острове, где сложилась уникальная в плане магии ситуация, всего за два дня твой дар вдруг начал стремительно меняться. Да еще так, как от него никто не ждал».

«Верно, — замедленно кивнул я. — Быть может, при обычном магическом фоне дополнительное ветвление и не происходит. Мест с таким уровнем магфона на Найаре, можно сказать, нет. Хотя не исключаю, что где-то в лабораторных условиях это явление все же изучают».

«Мне кажется, гораздо большую роль здесь играет уровень следовой магии, а не магфон, — призналась Эмма. — Фон — это, скорее, пища. Готовое топливо, которое при правильном использовании пойдет дару на пользу. Тогда как уровень следовой магии — это и есть тот главный фактор, который в конечном итоге и вынуждает его прогрессировать».

«Но в природе столь высокого уровня он обычно достигает лишь внутри магических аномалий, — неожиданно осенило меня. — Да и то лишь на определенных этапах ее существования. А поскольку к разлому никто из магов в здравом уме не суется, а вокруг него постоянно работают блокираторы, то получается, что в широкой массе о возможном положительном влиянии на дар следовой магии люди могут и не знать».

«И не забывай, что далеко не у всех магов сложились столь необычные отношения с собственным даром. Твои молнии — вполне самостоятельное явление. Они живые, в определенной степени разумные и, что немаловажно, поддаются контролю. Обычный маг, скорее всего, не смог бы здесь выжить — в течение первых же рэйнов после попадания на остров его дар вышел бы из строя полностью. И для него это закончилось бы или выгоранием, или самоблокировкой. Само собой, в обоих этих случаях никакого развития дар не получит. Тогда как тебе не было нужды блокировать основную ветвь. Даже в дестабилизированном состоянии твои молнии не причинят тебе вреда, и это — еще один важный фактор, который помог тебе выжить».

Я задумчиво поскреб затылок.

«Пожалуй. Хотя лэн Нортэн в свое время говорил, что такие ситуации, как у меня, не такая уж и редкость. То есть чисто теоретически мой опыт может кто-то повторить. Тем более что в процессе исследования ученые из центра „Тал Норейн“ совершенно точно продемонстрировали промежуточные результаты начальству».

«Думаешь, лишившись доступа к Мадиару, они могли повторить этот опыт на другом острове? — предположила Эмма и тут же согласилась: — Да, такая возможность действительно есть. Но команда центра „Тал Норейн“ работала в естественных условиях, сложившихся на Мадиаре за годы эволюции. То есть при не самом высоком магфоне и при умеренном повышении уровня следовой магии, да еще и имеющей цикличные колебания. Плюс, если ты вспомнишь записи, которые мы недавно смотрели, то поймешь, что в центре практически не изучали влияние уровня следовой магии на скорость развития дара. Сосредоточившись на магфоне, они упустили этот момент. Поэтому, скорее всего, если исследования продолжились в другом месте, то их результаты будут намного скромнее, чем те, которых достиг субъект „Таул ос-Ларинэ“, находясь под воздействием магического щита».

Я заинтересованно вскинул голову.

А ведь верно. Про следовую магию в записях профессора речи практически не шло. Полвека назад ее уровень определяли не очень точно, так что в исследованиях этот момент не учитывали. Между тем, именно установка магического щита в конечном итоге стала тем фактором, который позволил ос-Ларинэ резко ускорить раскачку магического дара. Сам он, если верить записям, об этом не подозревал. А если что-то такое и заподозрил, то после того, как он сам своими же руками уничтожил львиную долю сложного оборудования, ему попросту нечем стало проводить точные измерения.

Впрочем, сути это не меняло: на острове Мадиар и впрямь создались уникальные условия для раскачки магического дара. И раз у меня осталось немного времени… раз Эмма, прежде чем подчистить чужой компьютер, сохранила у себя в базе созданные ос-Ларинэ протоколы, включая те, что касались стихийной и сопряженной магии…

В общем, вы понимаете, что упустить такую возможность было бы преступлением, поэтому еще до того, как мы в очередной раз поднялись на поверхность, я уже совершенно точно знал, на что потрачу оставшиеся у меня в запасе несколько дней.