9. Темная сторона. Том 1

Глава 6

«Научно-исследовательский центр военной базы „Тал Норейн“. Минус пятый этаж. Экспериментальный отдел», — прочитал я на висящей слева от двери табличке, едва переступил порог.

За дверью обнаружился убегающий вдаль темный коридор с несколькими ответвлениями. Причем стены его, насколько я понял, были выполнены из того же материала, что и семейное убежище тана Расхэ. Правда, сейчас они утратили первоначальную белизну и оказались покрыты густым слоем пыли и грязи. Тут и там на них виднелись неровные сколы, если бы кто-то неаккуратно двигал тяжелую мебель, задевая ею углы, или время от времени полосовал когтями прочный материал, на котором за годы издевательств осталось немало глубоких царапин.

На полу, кстати, нашлись точно такие же царапины, а также старые, побуревшие от времени, но все же вполне узнаваемые следы крови, как если бы кто-то периодически таскал тут свежие трупы, развозя при этом кровь от стены до стены.

Сам пол, как и стены, давным-давно утратил прежнюю белизну. А вот пыли на нем оказалось на удивление немного, как будто коридором достаточно часто пользовались. Пожалуй, лишь у самых стен, на стыках и в углах можно было разглядеть мелкий мусор, а также целые горы стеклянные осколков, которые нападали сюда, похоже, много лет назад.

Источником осколков оказались двери… причем довольно много дверей со стеклянными вставками, как в обычных лабораториях. Сейчас большая часть этих дверей была помята и искорежена. Некоторые и вовсе валялись на полу. Но кому-то и этого оказалось мало, потому что стекла у всех до единой дверей были выбиты, а сквозь дверные проемы просматривалось содержимое многочисленных комнат.

Когда-то тут, вероятно, кипела жизнь. По крайней мере, в помещениях я видел много перевернутых столов и опрокинутых набок стульев. Тут и там виднелось покрытое пылью оборудование, назначения которого я не знал, зато обратил внимание, что все стеклянные компоненты, включая лампы и мониторы, были расколочены, приборные панели выдраны с мясом и тоже разбиты, а электронная начинка вытащена, словно внутренности у трофейного зверя, и порвана в клочья. Причем с такой злобой, словно тут неистовствовал маньяк, за что-то возненавидевший все, что его окружало.

Кости я, кстати, тоже видел. Причем человеческие и не сказать, что мало. Навскидку человек пять или шесть тут погибло. Просто останки были разбросаны по комнатам, словно их растащили собаки, а вот целых скелетов мне нигде так и не попалось. При этом на костях я тоже увидел царапины и отметины от чьих-то зубов, словно останки исступленно глодали. А два черепа и вовсе оказались расколоты, словно по ним в бешенстве колотили чем-то тяжелым и не успокоились до тех пор, пока от них не осталось одно название.

Следов живых я, правда, нигде не обнаружил. Как ни присматривался, но нигде ничья аура так и не мелькнула. Да и останки выглядели старыми, поэтому я не стал заострять на них внимание.

А вот потом я добрался до конца коридора и уткнулся еще в одни двухстворчатые… такие же вывороченные, как в шахте… двери, за которыми нашлось два убегающих в противоположные стороны коридора.

Следы крови, которые я видел раньше, уходили вправо. Туда, где коридор плавно изгибался и терялся за поворотом. Недолго думая, я тоже свернул туда, но вскоре почувствовал пока еще слабый запах разложения, а еще через мэн остановился на пороге большого темного помещения, которое когда-то было для обитателей базы чем-то вроде конференц-зала.

Правда, сейчас многочисленные стулья, которые раньше наверняка стояли ровными рядами, были растащены по углам и свалены в четыре беспорядочные кучи. Лампы, как и в лабораториях, были разбиты. От сцены, расположенной напротив входа, практически ничего не осталось. Деревянная тумба, когда-то игравшая роль места для выступлений, оказалась опрокинута, разломана и уже наполовину сгнила, а остатки электронного терминала я опознал лишь по наличию редких микроэлементов, которые Эмма тут же благополучно и поглотила.

В центре же презентационного зала возвышалась приличная куча костей, правда, на этот раз преимущественно звериных. А чуть в стороне нашлось несколько частично обгрызенных трупов, включая на редкость крупного, темно-бурого окраса йорка, ближайших родственников которого Эмма распылила на атомы меньше суток назад.

Судя по запаху, туши лежали здесь дня три, не меньше. Однако выгрызены у них были только внутренности, да и то кое-как. Ну и черепа разбиты, как у тех несчастных, которых я видел в лаборатории. Так что, похоже, я набрел на чью-то столовую, хотя вряд ли этот «кто-то» был человеком.

Следы зубов, которые я увидел на мертвых телах, определенно свидетельствовали о наличии у нападавшего очень своеобразного прикуса. Раны были рваными, не такими, как от человеческих зубов или клыков обычного хищника. Я такие видел только по телеку, когда смотрел программу про пираний. Но чтобы пираньи вдруг стали сухопутными, да еще и начали прицельно мозги своим жертвам выгрызать, это было что-то новое.

«В радиусе десяти майнов не фиксируется присутствия живых, — исправно доложила Эмма, как только я поинтересовался обстановкой. — В мертвых телах и окружающих предметах есть полезные элементы. Поглотить?»

Я молча кивнул.

Само собой.

С биомассой в шахте дело обстояло не ахти, а мне, если помните, постоянно требовались расходники. Тем более что ни костям, ни мертвому зверью, ни останкам терминала это не повредит, так что я без зазрения совести растворил все что мог, затем проверил комнату на предмет второго выхода и, убедившись, что такового нет, решительно направился в обратную сторону.

До раскуроченных дверей я добрался без приключений, а вот второй коридор преподнес неожиданный сюрприз. Не успел я завернуть за угол, как наткнулся на полноценную баррикаду, собранную из старых стульев, кусков содранной со стены обшивки, каких-то балок, покореженных дверей и даже лабораторных столов.

Причем баррикада возвышалась от пола практически до самого потолка, а единственный проход обнаружился на самом верху и оказался похож на паучий лаз, соваться в который было небезопасно.

Я, собственно, туда и не полез, а вместо этого внимательно изучил во всех доступных спектрах, после чего благоразумно использовал найниит, заодно еще чутка подпитав свое умирающее тело. Правда, поскольку свободных частиц у меня осталось мало, то времени на разбор завала ушло несколько больше, чем обычно, даже с учетом того, что я спешился и бросил на амбразуру свои найниитовые диски. Тем не менее мэнов через пятнадцать размер отверстия под потолком стал вполне приемлемым для спокойного прохода, поэтому я снова взмыл над полом, продолжая беспрестанно утюжить окружающее пространство, и двинулся дальше, внимательно отслеживая обстановку не только спереди, но и сзади, и с боков, и сверху, и даже снизу, хотя, по идее, в этом не было острой необходимости.

Да, жизнь на Найаре приучила меня к осторожности, особенно в свете событий на Черном озере и тому, что им сопутствовало. Исключительно благодаря этому мы с Эммой почти одновременно засекли движение на границе действия найниитового поля. И так же одновременно встрепенулись, обнаружив, что некто… судя по ауре, все-таки живой… стремительно промелькнул в поле нашего зрения и тут же исчез, умудрившись при этом не нашуметь и ничем иным нас не встревожив.

Одновременно с этим я впервые за все время почувствовал внешнее давление, отдаленно напоминающее то, что когда-то испытал рядом со впавшей в транс Арли.

«Внимание, — тут же ожила подруга. — Отмечается снижение эффективности работы найниитового щита. Фиксируется чрезвычайно высокая ментальная нагрузка. Воздействие носит постоянный, неуклонно прогрессирующий характер. При такой нагрузке сроки эффективной работы щита не превышают нескольких мэнов».

Я уже приготовился дать ей команду перехватить управление над телом, но неожиданно понял, что на этот раз давление идет не спереди, а напротив, походит на сильный ветер, который дует со спины. Как если бы кто-то передумал просто так на меня давить и теперь, наоборот, настойчиво подталкивал вперед, тем самым намекая, чтобы я поторопился.

«Гурто-о, — как наяву услышал я в голове знакомый шепот. — Иди-и… ко мне-э-э!»

Причем эффект на этот раз был таким, что я и правда непроизвольно качнулся навстречу.

Ни фига себе. Вот это зов! Все еще не пожиратель, конечно, но уже близко… очень близко. И это при том, что при встрече с настоящим пожирателем защиты у меня, можно сказать, не было.

«Адрэа…»

«Не мешай ему, — быстро проговорил я, чувствуя, что подруга вот-вот готова принять меры. — Пусть сам приведет нас куда нужно. Пусть уверится, что я не представляю угрозы. Так получится быстрее».

Подруга на мгновение заколебалась, однако все же послушалась и, вопреки законам логики, не усилила, а напротив, немного ослабила найниитовый щит, позволив мне в полной мере ощутить силу нашего общего врага. После этого я почувствовал себя так, словно по мне пыльным мешком ударили. Мои мысли на мгновение спутались, ориентация в пространстве потерялась. Воспоминания о прошлой жизни резко потускнели, так что я чуть не забыл, кто я такой и зачем вообще сюда приперся.

Все, что меня волновало — это мысль о том, что надо идти, бежать, прямо-таки лететь навстречу незнакомому голосу. Он стал моей целью, моим наваждением, единственным, что вообще было важно. Ничего, кроме него, больше не имело значения. А желание ему подчиниться оказалось столь велико, что ненадолго затмило собой все остальное.

Получив мощнейшую ментальную оплеуху, я ошеломленно моргнул, а потом волей-неволей ускорился, прямо-таки чувствуя, как меня буквально тянут на веревке… вернее, тащат на толстом и прочном канате… причем тянут туда, куда в иных обстоятельствах я бы ни за что в жизни не сунулся.

Сопротивляться этому желанию было невозможно. Да я, собственно, и не пытался. И лишь самым краешком сознания продолжал хранить свой разум в неприкосновенности, при этом полностью отдавая себе отчет, что я — это все еще я, то есть был способен рационально мыслить, анализировать, отслеживать ситуацию. Но при этом не мог не поражаться ментальной силе своего врага, от которого, если бы не Эмма, меня не спасла бы ни природная защита, ни амулет мастера Даэ.

И это ведь даже не гипноз… прямое воздействие на разум. Грубое, правда, без изысков и ухищрений, зато невероятно мощное, простое, надежное, как дубина. И такое же эффективное.

Четко следуя чужому зову, я стремглав промчался на дисках по пустому коридору, безошибочно свернув там, где было нужно, преодолел несколько развилок и юркнул в нашедшуюся неподалеку дыру в потолке, которая вывела меня на четвертый этаж.

«Внимание! Зафиксировано магонорическое излучение, — снова встрепенулась Эмма. — Интенсивность магонорического поля средняя. Источник не установлен».

Ого. Оказывается, здесь, под землей, где магфон был намного ниже, чем на поверхности, маготехника прекрасно работала. То есть чисто теоретически здесь и впрямь можно было и жить, и работать, и даже пользоваться магией, не боясь перегореть.

«Уровень магического фона расценивается как нормальный, — подтвердила мое предположение подруга. — Магический дар полностью стабилизирован. Сделать найниитовую защиту цельной?»

Я, немного подумав, качнул головой.

«Нет. Пусть наш враг думает, что я нахожусь под полным его контролем. Так у нас больше шансов подобраться к нему вплотную. А еще лучше — возьми-ка ты управление на себя. А мое сознание прикрой, как будто его и вовсе нет. Так надежнее».

«Принято».

После этого чудовищное давление на мой разум резко ослабло, а контроль над телом целиком и полностью перешел в руки Эммы. Поскольку ментальный удар был нацелен исключительно на меня, а о наличии в моем теле второго сознания менталист не подозревал, то мы с подругой ничего не потеряли. Напротив, если со мной что-то случится, она меня подстрахует. Если понадобится, сама все решит и отреагирует как надо. Если потребуется, сделает броню цельной. Ну а если что, я тут же вернусь, благо лазейку для меня Эмма все-таки оставила. Да и наблюдать за ее действиями со стороны мне ничто не мешало.

Для менталиста же это должно было выглядеть так, как если бы я наконец сдался, полностью утратил разум и перестал существовать как отдельная личность.

Превратившись в некотором роде в гостя в собственном теле, я с любопытством проследил за тем, как подруга кружит по пустым коридорам в поисках хозяина голоса.

Наконец ее частицы засекли источник магонорического излучения, так что Эмма резко ускорилась, после чего неожиданно спешилась, припрятала найниитовые диски под кожу и последний коридор прошла уже своими ногами, пешком, в конечном итоге добравшись до последних на ее пути дверей и остановившись на пороге еще одного зала.

Вернее, полагаю, когда-то это была лаборатория, где стояли столы, работала дорогая аппаратура, велись исследования и, наверное, шли интересные эксперименты. Теперь же большая часть мебели возвышалась в дальнем углу, сложенная на первый взгляд хаотично, но на самом деле с умыслом и так, чтобы образовать устойчивую конструкцию. А аппаратура, напротив, перекочевала в центр помещения и серьезно видоизменилась, соединившись чей-то волей в один гигантский, причудливый механизм, увенчанный двумя парами манипуляторов, словно голова насекомого — металлическими жвалами.

Причем аппаратура, каким бы странным это ни выглядело, оказалась целой, да еще к тому же рабочей — по крайней мере, огни на приборных панелях горели, внутри этой странной массы что-то тихонько гудело и периодически щелкало. А чуть позже в большой выемке я заметил очень странный, похожий на клубок спутанных грязных нитей магический накопитель. Вернее, я подумал, что это мог быть именно накопитель, поскольку магонорическое поле он действительно излучал, причем довольно мощное, а заряд из него, насколько я мог видеть, плавно перетекал к другим устройствам, включая манипуляторы.

Еще одним важным элементом этой конструкции оказался стол. Самый обычный, если не считать лежащего на нем профессионально вскрытого тела. Тело, правда, принадлежало животному, а не человеку… вроде бы даже местному аналогу лисицы… но при этом оно было живым — это раз. По крайней мере, во вскрытой грудной клетке вполне себе бодро трепыхалось сердце и шевелились легкие. А во-вторых, у этого тела все четыре конечности и даже позвоночник оказались металлическими. Точнее, собранными по кускам из ржавого хлама, а потом внедренными по какой-то дьявольской методике в живое тело, тем самым превратив обычного лесного жителя в этакого звериного франкенштейна.

Честное слово, уж сколько всего я успел повидать, причем и в старой, и в новой жизни, но при виде изуродованной лисицы даже в моем смятенном ментальной магией мозгу всколыхнулось отвращение.

Это ж надо быть полным уродом, чтобы над животными измываться. А с учетом костей, которые я видел в конференц-зале, думаю, не ошибусь, если предположу, что это далеко не первый зверь, который был препарирован здесь заживо.

Я еще успел подумать, что, наверное, не зря в его сне меня преследовали точно такие же твари. Видимо, местный аналог доктора Менгеле и впрямь обладал на редкость извращенной, больной, но при этом достаточно скудной фантазией, поэтому и свои сны он строил по принципу «что вижу, то пою».

Правда, не успела эта мысль как следует оформиться, как меня посетило уже знакомое ощущение чужого присутствия. И еще взгляда… тяжелого, пронзительного, внимательного, точно такого же, какой мне довелось испытать недавно во сне.

— Гурто-о… — с торжеством прошептал знакомый голос, который до недавнего времени звучал лишь у меня в голове. Причем прошептал не абы откуда, а из той самой конструкции, которая казалась простым нагромождением мебели. — Ну наконец-то явился! Значит, у меня все-таки будет достойный материал для работы.

Одновременно с этим между ножками одного из столов мелькнуло чье-то белесое тело, затем заскрипела отодвигаемая с дороги железка. А еще через миг из темного лаза выбрался… выбралось нечто, при виде которого я неожиданно осознал, что еще очень мало понимаю в маготехнике. Да и вообще мало что смыслю в жизни, которая, как оказалось, способна создать не только полноценный симбиоз человека и искусственно созданного модуля, но и породить такого монстра, что мне бы и в страшном сне не приснилось.

Первое, что бросилось мне в глаза, это непропорционально большая, практически лысая, неимоверно раздутая и на редкость уродливая голова, над которой колыхалась бесформенная студенистая масса синюшно-багрового цвета, покрытая густой сеткой сосудов и толстой пленкой, похожей на целлофановый пакет.

Поначалу мне показалось, что это растущая из макушки гигантская опухоль, настолько омерзительно она выглядела.

Но чуть позже я заметил характерные следы на деформированном черепе, углядел на костях зазубрины от пилы. Затем нашел глазами грубо сделанные швы в основании «опухоли», которые, несмотря на попытку сохранить голове привычный вид, со временем все-таки разошлись. И неожиданно понял — это не просто опухоль, а чудовищно разросшийся, уже не помещающийся в предназначенном ему природой вместилище мозг. Который по непонятным причинам настолько увеличился в размерах, что сначала кто-то вынужденно выпилил в оказавшемся тесном черепе приличную дыру. А затем это жутковатое образование выбралось наружу, деформировалось и разрослось до такой степени, что кожу на голове сначала неестественно растянуло, а потом она и вовсе лопнула, и никакие швы ее уже не смогли удержать поверх этого кошмарного образования.

При этом голова когда-то все-таки была человеческой. По крайней мере, все на это указывало — округлые глазницы, пропорции носа и ротовой щели… у этого существа даже уши остались обычными, человеческими. Вот только обвисшая и сморщенная от старости кожа висела складками, так что на человека это походило с большим трудом.

Туловище у него тоже оказалось деформированным и лишь отдаленно напоминало нормальное. Начать с того, что оно не имело признаков пола, а на том месте, где когда-то были соответствующие органы, торчало лишь несколько толстых трубок, из которых что-то явственно подтекало. При этом само туловище располагалось не вертикально, как у нормальных людей, а почти горизонтально, то есть параллельно полу, как у зверя. Вместо рук и ног у него имелись многосуставные металлические конечности, работающие на сервоприводах. Вместо сосудов виднелись тонкие трубки, по которым текла грязно-бурая жидкость. Для того, чтобы удерживать на весу кошмарную голову, вдоль позвоночника оказалась выстроена сложная металлическая конструкция, поверх которой ремнями был прикручен большой стеклянный баллон с фосфоресцирующей, ярко-зеленой жидкостью, которая, судя по воткнутой в позвоночник игле, поступала прямо в спинно-мозговой канал. А в области шеи у твари имелись толстые штифты, которые фиксировали распухшую башку в неестественном для человека положении и заодно создавали дополнительную опору для уродливого черепа, который, словно чудовищная корона, венчал такой же чудовищный мозг.

Лицо у твари оказалось еще хуже — сухая мертвая кожа, свисающая со щек, словно брыли у старого бульдога, огромные черные струпья, покрывающие большую часть скул и лба, маленький сморщенный рот с тонкими черными губами, как у недельного мертвеца. И на этом фоне — необычайно яркие, подвижные, темно-зеленые глаза. А еще аура… широченная, заполонившая собой все помещение, агрессивно горящая, невероятно плотная и почти осязаемая аура, интенсивность свечения которой оказалась в два раза выше, чем в свое время я видел у тэрнэ Ларинэ.

Выбравшись из своей норы полностью, жуткий старик, как какой-то скорпион, проворно спрыгнул на пол, клацнув при этом внушительными когтями. После чего на мгновение замер и, приподняв переднюю правую лапу, словно настоящий зверь, вперил в меня неподвижный взор.

Я после этого явственно ощутил, словно меня запихнули под тяжелый пресс и хорошенько так приплющили. Несмотря на найниитовую защиту, ментальная оплеуха оказалась гораздо сильнее, чем в первый раз. Причем настолько, что казалось, еще немного, и все мои мысли, страхи, сомнения, вся моя личность просто-напросто вытечет из ушей и отправится в лапы этому уроду.

При этом работал он грубо, жестко, даже не скрываясь. Никаких ухищрений или уловок. Никаких ловушек или обманных маневров. Напротив, как и во сне, старик действовал прямо, но при этом чрезвычайно эффективно. А ментальная сила у него оказалась такой, что даже под найниитовой броней я почувствовал себя крайне неуютно.

«Внимание, опасность! — беспокойно шепнула Эмма. — Уровень ментального воздействия оценивается как экстремально высокий. Этот человек демонстрирует невозможные для смертного способности по части ментальной магии. По десятибалльной шкале я бы оценила его мощь в пятнадцать баллов. Он — маг вне категорий. Наша природная защита взломана. Адрэа…»

— Ты-ы… — вдруг прошипел жуткий старик, обнажив острые металлические зубы, которые усеивали его рот, как пасть у гигантской пиявки. — Ты не Гурто!

«Облом, — хладнокровно заключил я, когда он явственно отшатнулся. — Похоже, он тебя засек».

«Боюсь, моя личность не готова к ментальному противостоянию с таким противником, — тут же отозвалась Эмма. — Включаю найниитовую броню на полную мощность. Возьмешь управление на себя?»

«Конечно», — мысленно кивнул я и, поблагодарив ее за помощь, в мгновение ока стал полновластным хозяином в собственном теле.

При этом подруга, как и обещала, сделала нашу броню литой, по-настоящему цельной, без единой щелочки, так что чудовищное давление, которое я недавно испытал, к тому времени уже исчезло. Более того, удар, который был нацелен на меня, прошел мимо, поэтому я под него не попал, а на Эмму старик настроиться попросту не успел.

Он, правда, понял свою ошибку почти сразу. Понял и тут же начал действовать. Но еще до того, как он, завизжав, словно резаный, ринулся в мою сторону, я высоко подпрыгнул, благо найниита подо мной было достаточно, одним махом взмыл под самый потолок. А когда на том месте, где я только что стоял, со зловещим звуком клацнули острые когти, обрушил вниз настоящий найниитовый дождь, который тут же превратил в свою знаменитую «мясорубку».

Правда, стоило отдать старику должное — соображал он быстро. Намного быстрее, чем я или даже Эмма. А двигался и того шустрее, поэтому мой первый удар его почти не задел — этот урод успел отпрыгнуть, так что найниитовые диски его только зацепили, да и то не смертельно. Более того, металлические конечности с ходу им перерубить не удалось. Разве что оставить на них несколько царапин. Но старику и этого хватило для правильных выводов. После чего, даже не зная, с чем именно столкнулся, он проворно запрыгнул на стену и, словно беговой таракан, с неимоверной скоростью помчался… прямо-таки полетел в мою сторону.

Его удар оказался стремителен и страшен — стальные когти аж искры высекли из стены в том месте, где я только что находился. Чудом успел от них увернуться. Интуиция, если честно, выручила. А заодно подсказала, что этот бой легким отнюдь не будет и что с таким противником, как престарелый киборг, мне еще ни разу не доводилось сталкиваться.

Мы заметались по залу, словно двое сумасшедших, по совершенно диким траекториям. Я без преувеличения был быстр и силен, однако и старик оказался не хуже. Он был невероятно, просто фантастически проворен. Его конечности мелькали, словно ненормальные, окружив его почти такой же броней, как и у меня. Его когти пробивали каменные стены и рвали пополам стальные балки. Положение тела в пространстве его тем более не смущало — он мог спокойно бегать как по полу, так и по потолку.

А еще он видел мои пространственные карманы и на него абсолютно не действовала стихийная магия, в чем я успел убедиться всего за несколько сэнов напряженной схватки. Да и чрезмерно большая, кажущаяся хрупкой голова ничуть ему не мешала, хотя, если честно, я рассчитывал, что столь непропорциональная конструкция хотя бы на миг его притормозит.

Но что самое дикое, и найниит на него воздействовал очень слабо. Что уж там был за металл в его позвоночнике и на лапах, на какой основе создан этот странный сплав — хрен его знает, однако даже чистому найнииту он поддавался с большим трудом. Более того, мое оружие и тонкую стариковскую кожу резало со скрипом, словно в нее были зашиты найниитовые нити или же проклятый дед умудрился напитать ее каким-то составом, благодаря которому она стала тверже камня. Да и кажущуюся податливой пленку на гигантском мозге найниит с ходу не смог преодолеть, хотя по всем законам природы это было попросту невозможно.

В итоге получалось, что я больше злил старика своей «мясорубкой», нежели действительно ранил, оставлял на его теле неглубокие царапины и вмятины, но так и не смог с ходу перерубить ни одну из лап, не сумел добраться до мозга, не располовинил на раз-два тщедушное тело, и это настолько выбивалось из всего, что мне было известно о найниите, что заставляло кардинально пересмотреть взгляды на мир и особенно на мои… казавшиеся такими невероятными… возможности.

Как бы прискорбно это ни звучало, но старика я при всех своих талантах едва сдерживал. Уклонялся, метался по всему залу бешеным йорком, однако этот мегамозг от меня ничуть не отставал. Он был так же быстр, так же силен. Да и броня, чем бы она ни была, у него оказалась не хуже. Так что мне пришлось порядком попотеть, чтобы хотя бы удержать его на расстоянии, да и то, признаюсь, это было нелегко.

Самое же скверное заключалось в том, что все это время старик продолжал давить на меня еще и ментально. Все на том же бешеном, экстремальном, воистину недоступном для простого смертного уровне. Без остановок. Без пауз. Словно ему вообще ничего это не стоило.

Я, если честно, не ожидал от него такой прыти и, если бы не обновленный протокол «Слияние», проведенный с подачи Арли, вряд ли смог бы ему противостоять. Или ментально, или физически он бы точно сумел меня достать. Но Эмма очень своевременно открыла между нами прямую связь, наши разумы на время объединились, и вот тогда мое понимание ситуации, а также особенностей ментальной магии и магических поединков вкупе с ее способностями аналитика дали нужный эффект. Потому что в то время, как старик атаковал, подруга стремительно просчитывала траекторию его движения, и я как раз успевал среагировать. А заодно внимательно отслеживал его реакции, анализировал работу его странного тела, искал малейшие слабости и в конечном итоге пришел к выводу, что уязвимое место у него только одно.

«Эмма, целься в баллон! — напряженно велел я, получив от подруги осторожное напоминание, что мое тело работает на пределе сил и что надолго его не хватит. — Что бы там ни было, оно его питает!»

Эмма в ответ скинула мысль… как программный код… что команду приняла, однако с ходу разбить баллон с непонятной жидкостью не удалось даже прямым попаданием найниитового диска. А вот когда один из них удачно подрезал удерживающий баллон ремень, и толстая игла, дернувшись, наполовину вышла из позвоночника кибер-деда, вот тогда и стало ясно, куда бить, после чего мы с подругой сосредоточились именно на этом направлении и всего за несколько сэнов буквально срубили стариковскую ношу с его чертовски крепкой спины, после чего баллон с гулким звоном грохнулся на пол и укатился в угол, заставив чудовищного старика запрокинуть голову и оглушительно громко завизжать.

Я аж отшатнулся, когда по ушам ударил неестественно громкий вопль, болезненно ввинчивающийся, казалось, прямо в мозг. Эмма тут же поспешила приглушить слуховые рецепторы и еще немного нарастила броню, пожертвовав ради этого даже «мясорубкой».

Однако старик, потеряв баллон, стал наконец-то неопасен. Что бы за жидкость там ни находилась, она давала ему нечто большее, чем просто скорость, силу и выносливость. Лишившись ее, дед сначала знатно проорался. Потом зашатался, словно резко опьянел или же лишился разума. Затем в его гигантском мозгу что-то подозрительно булькнуло. Ну а после этого…

Честное слово, в жизни не думал, что однажды такое увижу, но под полупрозрачной пленкой, которая покрывала его голову надежной защитой, словно вулкан проснулся. Дедов мозг прямо на глазах потемнел, почернел, а затем еще и зашевелился как самостоятельное существо. Кажущаяся непробиваемой пленка от внезапного напора изнутри резко натянулась, напряглась, пошла буграми, словно под ней создалось чудовищное давление. Одновременно с этим мозг старика в буквальном смысле вскипел, заставив хозяина исторгнуть из механизированной глотки еще один душераздирающий вопль.

Затем мой враг так же внезапно отмер, встал на дыбы и, беспорядочно замолотив по воздуху передними конечностями, вихрем заметался по комнате, оглашая ее бессвязными криками. Попутно опрокинул операционный стол. Вырвал с мясом один из манипуляторов. Чуть не разметал по углам остальную аппаратуру. После чего с новым криком схватился за голову и прямо-таки вылетел в коридор, откуда донесся самый настоящий взрыв. Только после этого вопли старика как отрезало. А когда я осторожно выглянул за угол, то обнаружил лежащее на полу обезглавленное тело и щедро залитые кровью и ошметками плоти стены, при виде которых любой здравомыслящий человек почувствовал бы потребность размашисто перекреститься.

«Офигеть, — кашлянул я, убедившись, что мой враг и правда мертв. — А мне в какой-то момент чуть не подумалось, что он бессмертный».

«Он не был бессмертным, — со свойственной ей прямотой отозвалась подруга. — Хотя и человеком его в полной мере назвать было уже нельзя. Кстати, я взломала его компьютер. Хочешь посмотреть?»

Я только усмехнулся и, кинув на мертвеца еще один быстрый взор, решительно развернулся.

Еще бы я не хотел посмотреть на его комп.

В конце концов, маготехник я или нет?