9. Темная сторона. Том 1

Глава 6

Как ни странно, малявка на этот раз откликнулась быстро и явилась в мой сон… все в ту же гостиную, разумеется… практически сразу, словно только и ждала зова.

Впрочем, может, она и ждала. Вчера-то нам поговорить не дали. Но я был искренне рад ее снова увидеть. И вдвойне рад, что хотя бы во сне нас никто не подслушает.

— Привет, — неловко улыбнулась маленькая принцесса, явившись и на этот раз в белой пижаме и пушистых тапочках, только уже без игрушечного йорка. — Как прошла твоя встреча с тэрнэ?

— Сложно, — не стал лукавить я. — Но чинить мне препятствий никто не стал, так что я отделался лишь клятвой о неразглашении.

Арли понятливо кивнула.

— Меня тоже заставили поклясться, что больше никто не услышит от меня о Мадиаре и о том, что ты там был.

— Ты клятву рода давала?

— Да, конечно. А ты, надеюсь, обычную?

Я усмехнулся.

— Само собой. Если бы вокруг меня все засверкало, из дворца меня бы просто так не выпустили.

— Не волнуйся, в ближайшие два года тебе, хоть и придется туда возвращаться, но это не принесет никаких неприятностей. Даже наоборот, — несколько успокоила меня девчонка. — Однако внимание тэрнэ тебе по-любому не избежать, поэтому лучше быть заранее к этому готовым.

— Арли…

— Нет, — качнула головой она. — Больше тебе не надо ничего знать. Когда придет время, судьба сама тебя туда приведет, а до тех пор живи и ничего не бойся.

— Арли, — терпеливо повторил я, когда принцесса четко, с самым серьезным видом и совсем по-взрослому выдала очередное предсказание. — Скажи, это правда, что провидцы вынуждены платить за вмешательство в чужие судьбы?

Малявка тихо вздохнула.

— К сожалению, да.

— Так ты…

— Мне помогли духи предков, — слабо улыбнулась она. — Подсказали слова, которые я должна была произнести, чтобы ты сделал то, что сделал. Поэтому на самом деле вмешалась я лишь однажды, когда потребовала от тебя отказаться от раннего брака. Но за это с меня спросили совсем немного, так что я считаю, что это был хороший обмен.

— Что именно ты отдала за эту информацию? — нахмурился я.

— Ничего особенного. Пять лет своего детства.

— ЧТО⁈

Арли подняла на меня такой же серьезный взгляд, после чего я запоздало понял, почему она так резко изменилась.

— Дайн, Арли…

— Это невысокая цена за то, что я смогла уберечь тебя от смерти, — совершенно спокойно ответила уже не просто малявка, а самая настоящая лэнна Арлиза Оринэ Нардэ Хатхэ. — Мне ее озвучили, и я согласилась, потому что так было правильно.

У меня опустились руки.

Боже… и это говорит мне ребенок семи лет отроду! Маленькая принцесса, которой из-за меня пришлось слишком рано повзрослеть!

— Прости, — тихо сказал я, опускаясь перед ней на одно колено. — Детство — самое лучшее время, которое у нас есть. Легкое, беззаботное, счастливое. И я его тебя случайно лишил.

— Это было мое решение, — качнула головой девочка. — И мой выбор. К тому же я знаю — в моей жизни будет еще много светлых и счастливых дней. Поэтому у меня нет причин для сожалений. И — нет. Я не дам тебе обещание, что больше так делать не буду. Я сама решу, как мне поступить. Точно так же, как и ты тоже волен поступать, как считаешь нужным.

Она гордо вскинула голову, еще больше став похожей на настоящую принцессу, и даже мятая пижама не смогла убавить той странной величественности, которая на мгновение окутала маленькую лэнну невидимым ореолом.

Пожалуй, именно тогда я понял, что Арли, как бы странно это ни звучало, действительно повзрослела. И тогда же с беспокойством ощутил, что между нами начинает образовываться… нет, не пропасть. Скорее, стена. Пока еще прозрачная, тонкая, едва заметная, но уже вполне ощутимая. По одну сторону которой оказался я, официально признанный самородок с сомнительной родословной, а по другую она — потомственная магичка из старшего рода, правнучка старейшины рода Хатхэ и близкая родственница тана.

Не просто симпатичная девочка Арли, а уже успевшая осознать себя маленькая провидица.

Не задорная малявка с косичками, а маленькая леди с твердой волей и несгибаемым характером, которая уже сейчас прекрасно понимала правила игры.

Причем, наверное, эти мысли слишком явно отразились на моей смятенной физиономии. Да и не видел я смысла скрывать что-то от Арли. Тогда как она…

Она неожиданно быстро подошла и так же неожиданно улыбнулась. Тепло, почти как раньше. Но все же немного иначе, и это я тоже заметил.

— Перед тобой лежит долгий путь, — тихо сказала она, глядя мне в глаза. — Но не всегда на этом пути тебя будут встречать лишь трудности и испытания. Настанет день, когда в твоей жизни наступят перемены к лучшему. Ты обретешь семью и познаешь вещи, которые кажутся тебе сейчас недоступными. Все у тебя будет, Адрэа. Верь мне. Но для этого нам с тобой придется расстаться.

— Арли…

— Помни обо мне, — прошептала маленькая принцесса, едва-едва коснувшись кончиками пальцев моей щеки. — И поговори с отцом. Он поможет. Только постарайся не убить его окончательной смертью — на самом деле он, хоть и совершил много ошибок, этого не заслужил.

— Арли! — пораженно воскликнул я, но она уже исчезала. Грустная как никогда. Но при этом исполненная такой внутренней силы и такой уверенности в собственной правоте, что я непростительно ступил и вместо того, чтобы удержать перед собой наш общий сон, попытался поймать ее…

И не успел.

Арли все-таки исчезла. Ушла в никуда и плотно закрыла за собой дверь, за которую мне при всем желании было не пробиться.

— Дайн! — с досадой воскликнул я, поняв, что она действительно не вернется. — Да что ж за морока с этими провидицами⁈

Наговорила фиг знает чего. Взбаламутила. Ошеломила. Поразила до глубины души и ушла!

Дайн знает, что ей там духи предков нашептали, но это в любом случае не насовсем. Если не во сне, так в реальности мы рано или поздно все равно увидимся. Она ведь не всегда будет учиться, правда? Да и каникулы скоро. И вообще, на Таэрине свет клином не сошелся. Если понадобится, я ее и в провинции Хатхэ найду. Так что никуда она от меня не денется.

Непонятно только, что она хотела сказать, когда советовала поговорить с отцом. Расхэ мне вообще-то не отец. Он всего лишь отец бывшего хозяина этого тела. Правда, Арли такие тонкости наверняка неизвестны, поэтому раз в физическом плане тан действительно мой ближайший родственник… Впрочем, я и так к нему собирался, да и клятва надо мной по-прежнему висела. Так что если малявка считает, что нам надо увидеться… эх!

Я мельком глянул на то место, где недавно стояла маленькая провидица и неодобрительно покачал головой. А потом прикинул оставшееся до утра время и решил — ничего, успею. Тем более что во сне время течет совсем иначе, и до рассвета я смогу закрыть очередной гештальт, с которым все равно надо было что-то делать.

Правда, поначалу я не был уверен, как именно мне следовало прийти на встречу с Расхэ. И могу ли я вообще явиться туда, когда захочу, или же для этого следовало соблюсти какие-то ритуалы.

Впрочем, в прошлый раз ничего, кроме собственно зова, мне не понадобилось. Более того, тогда, как и сейчас, я находился во сне. Сон, конечно, был чужим, да еще и устроен в виде ловушки, но по факту разницы, скорее всего, не будет, так что если я позову тана, то он, наверное, откликнется.

А еще я подумал, что теорию круговорота душ на Найаре следовало бы переписать заново или как минимум дополнить. И что понимание этого момента Дарусом Лимо оказалось намного более близким к истине, нежели бытующая в Норлаэне теория переселения душ. Местные ученые до сих пор считали, что души не уходят из мира, а как бы растворяются в нем, находясь до поры до времени в состоянии своеобразного стазиса. И именно поэтому до них при желании можно докричаться.

Но сейчас я был уверен, что это не более чем миф и что на самом деле абсолютно все души уходят в промежуточное. Более того, при нормальном исходе они не то что впадают в стазис, а просто-напросто засыпают. Окукливаются. И могут провести в таком состоянии целую вечность, потому что времени как такового в промежуточном не было и нет.

При этом по факту ни воспоминания, ни собственную личность они, я так полагаю, отнюдь не утрачивают. По крайней мере на то время, пока продолжают спать на задворках вечности. Вся их память, все знания… все это остается при них. Более того, если при жизни эти люди были одаренными, то они, скорее всего, и магию после смерти не теряют.

Вернее, правильно было бы сказать, что они утрачивают далеко не всю магию, а лишь ту, что связана с физическими явлениями. Тогда как сопряженную магию… в том числе магию сна, они, как и Лимо, должны сохранять.

Если же я прав, то тогда становится понятным, почему вообще стал возможным обряд памяти рода. Думаю, на самом деле, чтобы его провести, нужно не так уж много. По факту, кроме магии сна, для желающего пообщаться с предками больше ничего и не требуется. Сны ведь и в промежуточном — это всего лишь сны. И они вполне способны пересекаться с теми снами, которые видят живые люди в обычной реальности.

Сны — как точка перекреста… некое общее поле, где при определенных обстоятельствах могут пообщаться живые и мертвые.

Проблема в том, что далеко не каждый маг является магом сна. И далеко не каждый маг сна достаточно силен, чтобы докричаться до собственных предков, чьи разумы и души находятся далеко за пределами досягаемости.

Именно поэтому большинству одаренных нужен проводник. Тот, кто понимает законы пространства и в том числе законы пространства сна. Тот, кто может увести тебя в свой собственный сон и оттуда помочь призвать тех, кто тебе нужен. Тот, кто поддержит. Подскажет. И поможет вернуться, если ты вдруг заблудишься в глубинах чужого сна.

То есть получается, что чисто теоретически любой… абсолютно любой человек может при желании пообщаться с предками. Причем даже с очень далекими. Но, разумеется, только с теми, кто не ушел на перерождение.

Почему же тогда мне упорно твердили, что на это способны только представители старших родов?

Скорее всего, потому, что у них гораздо больше сильных магов и в том числе опытных магов сна, которые способны провести ритуал. Тогда как стороннего мага сна к обряду наверняка привлекать никто бы не стал, чтобы случайно не выдать каких-нибудь секретов рода.

Мне же в этом плане повезло особенно. Во-первых, я — сопряженный маг. Во-вторых, наследник старшего рода, ну и, в-третьих, никакой проводник был мне не нужен.

И вот когда стало ясно, что к чему, все сомнения из моей головы моментально выветрились, и я, не выходя из старого сна, подошел к единственной двери гостиной, после чего рывком ее распахнул и требовательно крикнул в пустоту:

— Альнбар Расхэ!

Признаться, я надеялся, что спецэффектов на этот раз будет больше, и подсознательно ждал, что меня куда-нибудь со свистом утянет, подо мной пол провалится или же снаружи налетит ветер и утащит мою душу на встречу с предками.

Однако все оказалось до безобразия банально — вместо серой хмари передо мной быстро и абсолютно бесшумно проступили очертания знакомого кабинета, так что я просто перешел из одного сна в другой, как когда-то переходил из обычного сна в смежный.

Обстановка в кабинете за время моего отсутствия практически не изменилась, за исключением того, что сейчас в помещении был всего один тан… тот, которого я звал, а не три, как раньше.

При этом выглядел Альнбар Расхэ не слишком довольным. Когда я возник на пороге, он сидел за столом и внимательно просматривал какие-то бумаги. И то ли содержимое бумаг его не устроило, то ли мое появление застало врасплох, но при виде меня он сначала вздрогнул, резким движением отложил в сторону очередной лист, а потом нахмурился, будто не ожидал меня увидеть.

— Ты рано вернулся, — сухо заметил он после довольно продолжительной паузы.

Я пожал плечами.

— Ну, во-первых, здравствуйте. А во-вторых, когда смог, тогда и вернулся.

— Я ждал тебя через несколько месяцев.

— Откуда вы знаете, что они еще не прошли? — насторожился я.

Тан оценивающе прищурился.

— У меня встречный вопрос: откуда ты знаешь, что в мире мертвых времени фактически нет? И кто тебе сказал, что души ушедших не способны его чувствовать, как живые?

— У меня хорошие учителя, — невозмутимо ответил я. Тану я ничего не должен, тем более отчитываться по уровню своих знаний, а свой единственный долг ему только что отдал. — Да и образовательная база отличная.

— Сомневаюсь, что с момента моей смерти в Норлаэне сильно изменились взгляды на загробную жизнь.

Я сделал вид, что не услышал. И вообще, это был риторический вопрос, на который я не обязан отвечать.

— Хорошо, оставим это, — неожиданно легко отступил тан и, сцепив руки перед собой, окинул меня откровенно изучающим взором. — Я так полагаю, проблема, с который ты приходил сюда в прошлый раз, благополучно разрешилась?

— Да. Благодарю. Подсказка была дельной.

— Что же ты хочешь теперь?

— Ничего, — хмыкнул я. — Просто совершил визит вежливости и заодно выполнил условия магической клятвы. Она, если помните, ничего, кроме моего возвращения, не подразумевала.

Тан Расхэ неохотно кивнул.

— Верно. Но это не значит, что ты можешь уйти отсюда, когда пожелаешь.

— С чего бы? Разве, пока меня не было, кто-то отменил законы смежного сна? — удивился я. — Или вы хотите превратить этот сон в ловушку? Если так, то тогда незачем было подсказывать мне способ из нее выбраться.

На физиономии тана появилась неприятная улыбка.

— Ну этот способ не всегда работает. К тому же у мертвых магия разума несколько видоизменена, что помогает нам создавать некоторые исключения из правил. К примеру, если я захочу…

Он плавно обратил взгляд на открытую дверь за моей спиной, и та послушно начала закрываться. Однако я был начеку и успел подставить ногу, а потом и вовсе поднапрягся и ликвидировал собственно дверь на фиг, оставив лишь один проем, за которым виднелась ставшая мне родной гостиная.

— Хм. А если так? — чуть наклонил голову Расхэ, после чего края проема начали быстро смыкаться, словно тан умудрился искривить пространство общего сна, которое проходило точно по границе между гостиной и кабинетом.

И в принципе у него вполне могло получиться — смежный сон был все-таки его, так же, как гостиная — моей. Но я вместо ответа лишь быстро отступил назад… собственно, я для этого и не рискнул отходить далеко от двери… после чего демонстративно встал прямо на пороге и усилием воли вернул перекореженное пространство на место.

— Неплохо, — удовлетворенно кивнул Альнбар Расхэ. — Судя по всему, с учителями тебе и правда повезло. Но что если у тебя не будет возможности сдвинуться с места? И если одновременно с этим я лишу тебя магии молний?

Я вместо ответа молча очертил вокруг себя границы будущего портала. Естественно, не простого, а того, созданию которого меня научил когда-то Дарус Лимо. После чего воздух вокруг меня мгновенно поплыл, завибрировал и загудел от напряжения… Еще бы, граница-то снов была общей, так что тан при всем желании не смог бы меня с нее столкнуть или еще как-то помешать до нее дотронуться.

После этого мне стало намного проще. Пространство между снами отчетливо поблекло, истончилось. А затем начало понемногу рваться, грозя вот-вот разрушить оба наших сна и оставить каждого из нас при своем.

Я выразительно взглянул на мужчину, присматривающегося к порталу с нескрываемым интересом.

— Надеюсь, это все? Больше не будете меня проверять, чтобы снизойти до общения? Мы уже можем поговорить как взрослые люди? Или еще немного поэкспериментируем с сопряженной магией?

Тан на удивление добродушно хмыкнул.

— Можем. Гаси свой портал. Проходи, присаживайся. Что тебя интересует?

Я настороженно на него уставился, но с места, естественно, не сошел.

— Спрашивай, спрашивай, — понимающе хмыкнул Альнбар Расхэ. — Предложения вступить в род не жди, для этого еще не время, но в качестве жеста доброй воли я готов сегодня ответить на твои вопросы. У тебя ведь есть вопросы, верно?

Я еще более настороженно покосился по сторонам. На всякий случай даже прошерстил кабинет вторым зрением, однако мы здесь находились одни. Ни людей, ни призраков. И это, прямо скажем, выглядело неправильно.

— Я пока не принял в отношении тебя какого-либо решения, — соизволил пояснить свое поведение тан. — В род просто так не вступают и подобные предложения с ходу не делают. Для начала я должен понять, достоин ли ты моего внимания или же я зря трачу на тебя время.

— Почему именно вы? — наконец спросил я, все еще смутно чуя подвох, но пока не понимая его сути. — В роду же много танов. И наверняка среди них есть те, кто знает и понимает больше вас. Или же те, у кого больше власти.

— Многие из них уже ушли на перерождение, — спокойно отозвался Расхэ. — Кто-то его еще только ожидает. Но поскольку мы никогда не знаем своего срока, то, как правило, решения в роду принимает последний явившийся сюда тан. Просто потому, что у него больше всего свободного времени.

Я недоверчиво покрутил головой.

Хм. Ладно, допустим.

— А почему сегодня здесь только вы? Лэн Горус и лэн Урос, надеюсь, с прошлой нашей встречи на перерождение не ушли?

— Пока нет. Но в прошлый раз, как мне кажется, мы начали не с того. И сегодня у меня появилась возможность исправить ситуацию.

Я скептически поджал губы, но все же удержался от вопроса: а может, не надо было ситуацию доводить до такой остроты? Впрочем, у тана могли быть свои резоны. Он, как и сказал лэн Даорн, мог со мной просто играть, проверять мою реакцию… да мало ли какие у него могли быть причины?

Факт в том, что сейчас у меня появилась возможность слегка расширить свои знания о роде Расхэ. Дело оставалось за малым — выяснить, что тан потребует с меня за информацию.

— Ничего, — понимающе усмехнулся Альнбар Расхэ, когда я осторожно высказал свои сомнения. — Как я уже сказал — с моей стороны это жест доброй воли. Шаг, если хочешь, к примирению. Взамен я ничего не требую. Но буду признателен, если ты расскажешь мне свою историю.

Ах вон оно что…

Я, недолго поразмыслив, кивнул.

Любопытство тана было вполне понятным. А его просьба… не ультиматум, заметьте, не магический договор, а всего лишь вежливая просьба… априори не требовала от меня раскрывать все свои секреты. Так что рассказать о себе я мог. В данной ситуации это было бы логично и оправдано. Однако раз рамок мне никто не выставил, то в моем праве было рассказать только то, о чем я хотел рассказать, и умолчать о том, чем я категорически не хотел ни с кем делиться.

— Значит, договорились, — с удовлетворением произнес тан Расхэ. — Время у тебя ограничено, поэтому тебе и начинать. Думаю, это будет справедливо. Так о чем ты хотел меня спросить?

— Как вы, будучи мертвым, так точно определяете время? — не стал ломаться я и первым же делом задал вопрос, который так и не рискнул когда-то задать Дарусу Лимо.

— Это несложно, если знать законы сопряжения времени, — ничуть не удивился тан. — А точнее, ощущать разницу между временем в реальном мире и тем временем, которое идет во сне. В мире мертвых, как ты правильно сказал, времени, можно сказать, нет. Точнее, прошлое, настоящее и будущее свернуты в одну точку, и для мертвых душ пребывание в нем максимально близко к состоянию стазиса. Однако сны — совсем другое дело. Общий сон, в котором присутствует хоть один живой человек, подчиняется другим законам. Поэтому в таком сне время может соответствовать реальному, а также идти быстрее или медленнее него в зависимости от того, кто именно создал сон и насколько хорошо он владеет магией времени. Конкретно у нашего рода магия этого направления развита слабо, поэтому у меня нет возможности сделать сопряжение по времени с миром живых один к одному. В моем сне время замедлено, причем довольно сильно, с разницей один к двадцати. У сильных магов эта разница может быть намного меньше. А вот сильнейшие способны сводить ее практически к нулю. А при желании, напротив, увеличить во столько раз, во сколько им нужно.

Я мысленно присвистнул.

Ого.

Вот почему Лимо так спокойно относится к моим долгим отлучкам. Вопрос в том, насколько он хорош в магии этого направления. Я как-то этим раньше не интересовался. Но если считать, что в памяти людей он остался как один из самых известных сопряженных магов в истории Норлаэна, думаю, можно с уверенностью сказать, что таких проблем, как у тана Расхэ, у него нет.

— Понял, — кивнул я, благодаря за развернутый ответ. — Тогда еще вопрос: мертвые способны влиять на живых? И если да, то в какой степени.

Альнбар Расхэ едва заметно улыбнулся.

— Прямое влияние на реальный мир для нас исключено, то есть у нас нет возможности каким-то образом повлиять на события в вашем мире. А вот что касается людей… здесь уже возможны варианты. Нет, когда вы находитесь в реальном мире, то вот так взять и что-то с вами сделать мертвые неспособны. Однако сны — совсем другое дело. Вот ты сейчас находишься передо мной, и пусть твое тело для меня недоступно, но на твой дух я воздействовать все-таки могу.

— Прямо или косвенно?

— И так, и так. Скажем, если бы ты оказался чуть менее осторожен и вошел в мой сон полностью, то воздействие было бы прямым. К примеру, я уронил бы тебе на голову шкаф или же потолок обрушил, если бы захотел. Но ты находишься на границе наших с тобой снов. Поэтому прямое влияние на тебя в данный момент исключено. Однако я могу тебе помочь — скажем, дав дельный совет. Или же навредить. К примеру, если мой совет оказался бы вредным и из-за него ты бы потом грубо ошибся или погиб.

Я снова кивнул.

Принцип был более чем понятен.

— А лгать после смерти духи способны?

— Да, — чуть шире улыбнулся тан. — Это не запрещено.

Я скептически на него посмотрел.

Если так, то грош цена его откровениям.

— Но у всего есть обратная сторона, — после театральной паузы добавил Расхэ. — Для мертвых ложь, злоба, зависть, ненависть, мстительность и вообще любой негатив — это прямой путь застрять в этом месте навечно. У духов, если ты не знал, существует нечто вроде рейтинга, который зависит от нашей внутренней чистоты — чистоты помыслов, действий… как по отношению к таким же, как мы, так и по отношению к живым. В том числе к своим собственным потомкам.

Я вопросительно приподнял брови.

Надо же, как интересно. А Лимо мне этого не говорил.

— Чем выше рейтинг, тем легче и быстрее мы уходим на перерождение, — пояснил тем временем тан. — Поэтому в наших интересах вести себя тихо и по возможности помогать друг другу.

— А что вас не устраивает в этом мире? — не понял я. — Тепло, светло, мухи не кусают…

— Скука, — пожал плечами Расхэ. — Да, первое время покой, который никто не тревожит, кажется благом, особенно если при жизни у человека было много проблем. Но рано или поздно каждая душа начинает тяготиться бездействием. Сон, конечно, помогает его пережить. Когда душа беспробудно спит, ее ничто не тревожит. Но как только мы начинаем видеть сны, то быстро вспоминаем, что такое быть живыми. Потом к нам возвращается память о роде, предках, женах и детях. И вскоре нам начинает этого не хватать. Душа инстинктивно тянется обратно к людям. А со временем это желание становится настолько сильным, что даже крохотная ложь, способная отодвинуть момент перерождения даже на миг, становится невыносимой.

Я мысленно присвистнул.

— То есть сны вы видите не всегда?

— Нет, — качнул головой тан. — Вечный сон — это полная темнота и пустота, находясь в которой, ты даже не понимаешь, что существуешь. Там нет событий, нет картинок, нет памяти, боли, радости и сомнений… в нем ничто и никогда не меняется. Там есть только тишина и покой. И лишь когда нас кто-то позовет, мы начинаем видеть настоящие сны — яркие, живые. И тогда же начинаем вспоминать.

Он недолго помолчал. А я вдруг подумал, что в прошлый раз он, наверное, именно поэтому мне и помог — рейтинг свой духовный повышал, блин, а вовсе не потому, что у него вдруг совесть проснулась.

— Ты прав, — перехватив мой выразительный взгляд, усмехнулся тан. — Я говорю правду не потому, что ты мне нравишься или потому что я такой уж хороший человек.

— Вы же совсем недавно сюда попали, — осторожно напомнил я.

— Да. Но благодаря твоему прошлому визиту я уже все вспомнил. И теперь лгать мне невыгодно, тем более что по крови ты и правда мой прямой потомок. И за те годы, что я спал, ты стал первым, кто смог меня разбудить.

Я кашлянул.

— А почему так важна кровная связь? Разве кто-то другой не сможет вас позвать, если сильно приспичит?

Расхэ качнул головой.

— Разбудить спящего может только родственная душа. Чаще родная по крови, хотя иногда бывает и так, что будят нас родные только по духу.

— А степень родства имеет значение? — снова поинтересовался я, уяснив для себя и этот момент.

— Да. Чем ближе родство, чем проще дается призыв.

Хм. То есть я смог докричаться до тана лишь потому, что по крови я ему, можно сказать, сын? Тогда как кузены, дядьки и прочие родственники остаются в пролете?

— Да, — так же спокойно подтвердил тан, когда я рискнул его об этом спросить. — Самую лучшую связь во время обряда дает близкое родство и по крови, и по духу. И в этой связи я не совсем понимаю, почему тебе так легко удалось дважды провести ритуал, причем без помощников, и при этом чувствовать себя комфортно.

Я насторожился.

— А что, мне должно было стать плохо?

— Обычная душа, оказываясь в мире мертвых, как правило, испытывает беспокойство, тревогу и инстинктивно стремится вернуться обратно. Поэтому долго такие встречи не проходят. Но ты все еще здесь, — испытующе взглянул на меня Расхэ. — Причем, судя по всему, чувствуешь себя нормально. И мне, признаться, это непонятно.

Я задумчиво кивнул.

А мне, пожалуй, понятно. Я ведь в гостях у Лимо регулярно бываю, так что уже привык. Хотя, если честно, не припомню, чтобы во время этих визитов испытывал какие-то неприятные ощущения.

— Ну что? Ты удовлетворил свое любопытство? — после небольшой паузы поинтересовался Расхэ, так ничего и не спросив по поводу причин моего необъяснимого спокойствия.

— Отчасти. Спасибо. И хоть вопросов у меня осталось еще много, кое-что благодаря вам начало наконец проясняться.

Я хотел было спросить еще о куче самых разных вещей, которые крутились у меня в голове достаточно долгое время, но тут у меня в ушах тихонько и очень так знакомо зазвенело.

— Опа. Похоже, скоро рассвет…

— Значит, тебе пора, — спокойно кивнул тан. — Ступай. Надеюсь, ты еще вернешься.

— Вернусь, конечно, — усмехнулся в ответ я.

Куда ж я денусь? Мне ведь еще не все удалось выяснить, а за возможность получить интересующую меня информацию я не только вернусь — прописаться в промежуточном готов.

— Тогда до встречи, — хмыкнул Расхэ, кажется, быстро поняв, где у меня слабое место. После чего границы его сна стремительно размылись, фигура тана потеряла четкость. А еще через миг я открыл глаза в номере отеля и понял, что совершенно точно вернусь в этот сон.