9. Темная сторона. Том 1

Глава 7

К сожалению, как бы мне ни хотелось засунуть нос в чужой комп, но для начала я был вынужден все-таки вернуться в шахту и ненадолго подняться на поверхность. За время короткой, но ожесточенной схватки я потратил очень много ресурсов и лишь немного из потерянного сумел восполнить. Поэтому прежде чем с головой зарываться в чужие файлы, я все-таки прогулялся в лес, чтобы подпитаться, а заодно проверил, нет ли где поблизости еще одного безумца с гипертрофированными мозгами. И только убедившись, что в округе действительно тихо, полез обратно под землю, чтобы утолить обуревающее меня любопытство.

Само собой, за то время, что я провел наверху, мой дар снова успел дестабилизироваться. Причем на этот раз мне даже магичить для этого не пришлось — все случилось само собой. Можно даже сказать, буднично и обыденно. Ну разве что молнии снова вырвались на свободу и успели немножко похулиганить, но это так, мелочи, на которые я и внимания почти не обратил.

Когда же я наконец добрался до вожделенного компа, то приятно удивился, обнаружив, что его владелец не счел нужным включить шифрование данных, как когда-то Лимо. Более того, несмотря на безумную с виду маготехническую конструкцию, работал комп совершенно обычно. Мониторы, правда, были морально устаревшими, клавиатура не виртуальная, а обычная. Электронная начинка тоже оставляла желать лучшего. И вообще, когда-то это был типичный допотопный комп, работающий от сети. Но со временем… видимо, когда генераторы сдохли и электричество стало некому вырабатывать, комп несколько преобразовали, слегка усовершенствовали. Сделали, так сказать, из мусора и палок нечто удобоваримое, хоть и несколько странноватого вида. И вуаля. Система осталась в строю, стала работать не от сети, а от магического накопителя. Все данные, которые там хранились, оказались целы. Более того, самые первые документы, которые там нашлись, датировались аж прошлым столетием, тогда как самому последнему не было еще и недели. Так что информации оттуда ожидалось много.

И я не ошибся.

Когда я полез разбираться, а Эмма проверила, скачала, пронумеровала и рассортировала файлы, то выяснилось, что насчет Мадиара она оказалась совершенно права. Когда-то этот остров действительно являлся собственностью военного министерства. Когда-то его и впрямь закрыли для посещения. Однако военных он заинтересовал не столько потому, что удачно расположился рядом с военно-морской базой «Тал Норейн»… собственно, в то время, как остров стал известен в определенных кругах, никакой базы рядом еще не было… а исключительно потому, что с первых же дней, как на эту землю ступил человек, стало ясно, что с этим местом что-то не так.

Поначалу, конечно, никто не знал, почему тут болеют люди и по какой причине категорически не приживается скот. В дальневековье, когда местные жители начали осваивать море и близлежащие острова, по этому поводу ходила масса всяких страшилок, среди которых, естественно, активнее других бытовала легенда о том, что этот остров проклят.

В более позднее время, уже после образования тэрнии, когда морские просторы были поделены между соседями, этот остров планировали сделать чем-то вроде аванпоста, но не смогли, потому что, как выяснилось, помимо людей и животных, даже техника… причем как обычная, так и маготехника… тоже достаточно быстро приходила в негодность, что в конечном итоге сделало Мадиар непригодным для использования, и военно-морскую базу было решено перенести в другое место.

Тем не менее загадочным феноменом заинтересовались ученые, и лет этак пятьсот назад на остров была снаряжена первая крупная экспедиция, которая, к сожалению, не смогла точно установить природу происходящих на Мадиаре странностей, но подтвердила сам факт их наличия и отдельно указала на неблагоприятное влияние этого места на одаренных. В частности, в исторической справке, которую я нашел, фигурировала информация, что всего за неделю пребывания на острове все шесть магов, которые прибыли в составе первой экспедиции, утратили контроль над собственным магическим даром, причем четверо из них погибли в первые трое суток, тогда как двух оставшихся доставили вертолетом на военную базу «Тал Норейн» в полумертвом состоянии.

Среди неодаренных жертвы тоже были, причем пострадали они преимущественно от действий своих коллег. Однако имелось среди них и несколько человек, которые подхватили на острове странную лихорадку с сыпью и помрачением сознания. Причину целители так и не установили, непонятная болезнь прошла после возвращения на материк. Тем не менее остров закрыли на карантин и несколько десятилетий туда никто не возвращался.

Потом, конечно, экспедиции повторялись, причем с соблюдением всех санитарных норм, то есть в спецкостюмах, как в очагах опасных инфекций, и с прочими мерами предосторожности. Однако выводы ученые сделали неоднозначные. Кто-то подтвердил слова членов первой экспедиции по поводу влияния острова на одаренных, кто-то, как ни странно, ничего плохого, за исключением необычной флоры и фауны, не заметил. У кого-то техника ломалась, у кого-то нет. Где-то люди болели, где-то все вернулись на базу живые и здоровые, у кого-то страдали обычные люди, а когда-то странную лихорадку умудрялись подхватить даже маги. И достаточно долгое время причину этих несоответствий установить не удавалось.

Однако около ста пятидесяти лет назад, когда появилось принципиально новое оборудование и в том числе более точные приборы для определения уровня магического фона, очередная команда ученых все-таки смогла выяснить, что на Мадиаре природный уровень магфона почти в пять раз превышает таковой на материке. Более того, на соседних островах эта тенденция также прослеживалась, хотя и не в такой степени, всего-то раза в два или три, поэтому ничего плохого там и не происходило.

В то же время и на самом Мадиаре уровень магического фона постоянным отнюдь не являлся. На протяжении нескольких лет он то плавно повышался до максимума, то так же плавно снижался до нормальных величин. В пределах острова его уровень тоже имел достаточно значимые отличия, так что один из исследователей совершенно справедливо предположил, что это, скорее всего, природное явление, которое интересно прежде всего тем, что, несмотря на сильные колебания магфона, на острове ни разу за все время его существования не фиксировались пространственно-временные аномалии. И быть может, если понять, с чем это связано, то удастся применить этот опыт там, где пространственные аномалии, наоборот, имелись.

Само собой, под это дело выделили приличный грант, и вот тогда на проклятом острове закипела работа. А вскоре была найдена и причина повышения магического фона — как оказалось, на Мадиаре и близлежащих островах находится уникальный природный материал, который умел постепенно накапливать следовую магию, а затем так же постепенно отдавал ее в окружающую среду, тем самым влияя на уровень и магического фона, и следовой магии совершенно естественным путем. Сроки ее накопления и отдачи при этом варьировались, но в общей массе периоды покоя, как и периоды повышенной активности, составляли от трех до пяти лет.

Открытие, естественно, широко не обнародовалось, но в определенных кругах произвело настоящий фурор. Необычный материал в пику найту, который был подчеркнуто нейтрален к магии, получил название «крайт», то есть «значимый, имеющий влияние на кого-то или что-то». Изначально, правда, предполагалось, что речь идет о камнях, поскольку внешне гладкие, увесистые, округлые штуковины, оказавшиеся способными влиять на магический фон, и впрямь были похожи на обычную гальку. Однако когда во время очередного исследования один из «камней» неожиданно зацвел, стало ясно, что речь все-таки идет о растении. Крайне необычном, встречающемся лишь на нескольких островах в Южном море, но всего лишь растении, пусть и с уникальными природными свойствами.

Как и ожидалось, активнее всего крайт произрастал именно на Мадиаре, чем и объяснялись более существенные колебания магического фона на острове. А им, в свою очередь, в точности соответствовали колебания количества следовой магии.

При этом больше всего «живых» камней обнаружилось в районе той самой горной гряды, внутри которой я сейчас находился и где, как следовало догадаться, было решено построить большой научно-исследовательский центр.

Центр, как я уже знал, спустя несколько лет на Мадиаре действительно построили, хотя это и было сопряжено с определенными трудностями. Более того, ученые вскоре обнаружили, что под землей магический фон значительно ниже, чем на поверхности. А на глубине от девяти майнов и дальше он и вовсе нормализуется, так что базу было решено по максимуму разместить под землей, и как только она была закончена, в лабораториях закипела работа…

При этом изначально предполагалось, что с помощью крайта можно научиться влиять на сроки открытия и закрытия магических аномалий. Скажем, высадить в составе прочей биомассы побольше мадиарских «камешков», и вуаля — они в пределах трех — пяти лет будут искусственно держать магический фон завышенным. А если подгадать со сроками, то при использовании нескольких групп растений с разными периодами активности время спокойного существования аномалии и вовсе можно будет попробовать растянуть на целые десятилетия.

Считалось, что при искусственном поддержании магфона выше определенных величин его спонтанного падения попросту не произойдет. А значит, теоретически аномалия могла годами оставаться в дремлющем состоянии.

Правда, когда ученые подсчитали, сколько крайта понадобится для стабилизации хотя бы одной такой аномалии, то оказалось, что для этого пришлось бы вывезти с Мадиара почти всю его популяцию.

Так-то оно, может, было и реально. Вывезли, пересадили, а потом на старом месте новые нарастут. Но, к большому сожалению ученых, мадиарские «камни» оказались весьма капризны в плане содержания. Для нормальной жизни им требовалась строго определенная температура и влажность, такой же определенный состав воды, что, прямо скажем, осуществить на материке было проблематично. Плюс они очень медленно размножались. Чуть что не по ним, мгновенно переставали накапливать следовую магию или, напротив, начинали неконтролируемо ее сбрасывать. В присутствии блокираторов начинали болеть. При транспортировке часто погибали. В новой почве и особенно в северных широтах вообще не могли существовать вне специально оборудованной теплицы, да и там достаточно быстро утрачивали свои ценные свойства. Так что окультурить крайт и переселить его на материк так и не удалось. После чего конкретно этот проект был свернут и на долгое время отложен в сторону, а все свое внимание исследователи направили на другие вещи.

На этом месте я был вынужден прерваться, чтобы еще раз навестить поверхность и немного подкрепиться, потому что больше половины рэйна без подпитки мой организм попросту не выдерживал. Ну а когда я вернулся, то снова засел за отчеты и вычитал несколько преинтереснейших фактов, о которых, полагаю, большая часть магического сообщества до сих пор не знала ни сном ни духом.

В частности, я выяснил, что на базе научно-исследовательского центра «Тал Норейн» была создана уникальная, единственная в своем роде лаборатория с искусственно завышенным магическим фоном. Причем там имелось несколько герметичных камер с различными цифрами по магфону вплоть до разницы в восемь раз с материком (больше они просто не смогли создать даже с помощью новейшего оборудования и в присутствии гигантских объемов крайта), где изучалось влияние данного феномена сначала на животных, а потом и на добровольцах.

Там же, в лаборатории, был установлен еще один необычный факт о Мадиаре, а именно обнаружена высокая природная устойчивость местной флоры и фауны к воздействию магии. Более того, в процессе исследований выяснилось, что привнесенные извне виды эту способность тоже приобретали, хотя далеко не все и к тому же очень небыстро.

К сожалению, большая часть экспериментальных животных, которых ученые помещали в среду с чрезмерно повышенным магическим фоном, достаточно быстро начинали заболевать той самой мадиарской лихорадкой, которая подкосила и членов первой экспедиции. Причем эффект был дозозависимым. Вплоть до того, что некоторые животные из камеры с критично высоким фоном не могли восстановиться даже при возвращении в комнату с нормальным фоном. И большая часть таких животных, несмотря на все усилия целителей, погибала.

Еще один немаловажный факт, который я узнал, это то, что у животных, которых кормили местной пищей, со временем развивались тяжелые мутации, вызванные, вероятно, обилием редких минералов, а также биологически активных веществ в почве, в растениях и, соответственно, в мясе местных обитателей. Однако среди тех, кто все-таки выжил и адаптировался, встречались особи… очень немного, буквально полпроцента экспериментальных животных, которые с годами действительно становились менее восприимчивыми к магии. В группе же тех, кого кормили пищей с материка, мутаций почти не случалось, однако и привыкания к высокому уровню магического фона никто из них в эксперименте не продемонстрировал.

Одним словом, естественный отбор был налицо.

Испытания на людях тоже проводились. Не без этого. Но если по неодаренным, в принципе, все было понятно… по аналогии с животными, от них следовало ожидать похожих реакций, то вот по поводу магов ситуация была не столь однозначной, так что после неудачи с крайтом исследовательская группа центра «Тал Норейн» сосредоточилась преимущественно на них.

Результаты их многолетней работы мне в общих чертах были уже известны: они смогли доказать, что в условиях экстремально высокого магического фона у одаренных неминуемо дестабилизируется магический дар, что может привести к выгоранию и смерти, если эти изменения вовремя не обнаружить и не остановить.

Эффект, разумеется, тоже дозозависимый. Чем больше времени маг проводил в камере и чем выше был магический фон, тем, соответственно, быстрее дар приходил в негодность.

Одно хорошо — чаще всего изменения носили временный и обратимый характер. По крайней мере, при превышении магфона в восемь раз и при условии, что ученые сумеют вовремя остановиться. А вот о том, что при некоторых условиях на экстремально высоком магфоне, как на дрожжах, могут расти магические способности, я, признаться, слышал впервые.

Правда, довольно быстро механизм этих изменений стал мне понятен: дестабилизация дара, стабилизация и повторная дестабилизация… Не так давно мастер Рао упомянул, что такие практики действительно существуют. Правда, деталей не упоминал. Сказал только, что они чрезвычайно опасны. Но здесь, на острове, природа будто нарочно создала идеальные условия для раскачки магического дара. Причем при правильном подходе, когда маг ненадолго выходил на поверхность, потом укрывался в подземелье, чтобы восстановиться, а затем снова возвращался наверх, процесс мог быть контролируемым, то есть относительно безопасным. Более того, ребята из центра «Тал Норейн» провели огромное количество экспериментов, получили просто ошеломляющие результаты и за свое открытие вполне могли претендовать на государственные награды.

Само собой, после такого известия и без того закрытую лабораторию окончательно засекретили, а дальнейшие эксперименты в центре «Тал Норейн» приобрели несколько иную направленность.

За несколько последующих десятилетий ученые исследовали феномен Мадиара во всех подробностях и выяснили точное время для безопасного пребывания на поверхности, причем установили, что для одаренных разного уровня это время должно быть разным. Они также тщательно изучили влияние магфона на все типы магического дара, причем с учетом и основных ветвей, и второстепенных, а также их наиболее часто встречающиеся сочетания. Создали и опробовали на практике целую группу протоколов под раскачку разных видов магии, включая в том числе и сопряженную. Да и вообще, добились огромного прогресса, о котором, как водится, мало кто знал.

Наконец, эти замечательные люди смогли выделить и изучить те самые биологически активные вещества, которые так сильно влияли на местную флору и фауну. А заодно установили, что в больших дозах некоторые из этих веществ провоцируют повышенную агрессию и склонность к немотивированным поступкам, то есть к неадекватному поведению и в конечном итоге к безумию. Однако в малых дозах и в строго определенных сочетаниях эти вещества оказывали благотворное влияние на организм как животных, так и человека. К примеру, стимулировали иммунитет. Повышали регенерацию. Имели свойства природных биостимуляторов. И вдобавок к этому могли оказывать эффект нейростимуляции, то есть ускорять умственную деятельность, улучшать память и внимание, а также существенно повышать работоспособность, что, конечно же, не могло не заинтересовать ученых.

Более того, около сорока пяти лет назад им удалось сделать вытяжку из сока местных растений, очистить ее, добавить несколько полезных примесей, благодаря чему ее благотворный эффект вырос почти на порядок. А со временем они научились синтезировать практически полный ее аналог, который можно было производить чуть ли не в любой лаборатории мира.

Новый препарат, как и следовало ожидать, вскоре благополучно испытали на животных и несказанно обрадовались, узнав, что он почти не дает побочных эффектов. А потом, как водится, перешли к испытанию на людях, и первым среди добровольцев вызвался участвовать в эксперименте некто лэн Таул ос-Ларинэ. Известный в своих кругах ученый. Профессор. Маг камня и металла, почти как Юджи. Плюс отличный менталист. Разумеется, приближенный к повелителю человек. А также глава экспериментального отдела научно-исследовательского центра «Тал Норейн» и немного авантюрист по натуре, который рассчитывал получить лавры первооткрывателя и даже не поскромничал назвать новый препарат эликсиром Таула, чтобы, так сказать, увековечить свое имя в истории.

Эксперимент, кстати, прошел успешно. Уже после третьей дозы… протокол исследования был достаточно подробно описан в документах… профессор ощутил небывалый прилив сил, его ментальная активность существенно возросла, а самочувствие из просто хорошего стало превосходным.

Еще чуть позже он начал замечать явное улучшение когнитивных и мнестических функций. Стал гораздо быстрее и эффективнее мыслить. Легче запоминать новую информацию. Быстро читать. Считать. С некоторых пор он стал замечать за собой резко усилившуюся тягу к самообразованию, после чего принялся с энтузиазмом осваивать смежные профессии и прямо-таки поглощать новые знания, утверждая, что у него появилась в этом настоятельная потребность.

Причем учился он тоже невероятно быстро. За считанные месяцы освоил работу маготехника, программиста и одновременно специалиста по работе медкапсулы. Сам стал составлять программы многих исследований. Начал делать удивительно точные прогнозы. С его помощью многие исследования стали проходить гораздо быстрее. Многие из них гиперактивный профессор теперь курировал лично, потому что оказался в состоянии их не только планировать, но и самостоятельно проводить.

Да и вообще, его работоспособность поражала, поэтому по истечении полугода, когда курс инъекций нового препарата был окончен, а побочных эффектов так и не выявилось, военное министерство приняло решение расшить программу и подготовить несколько уникальных кадров для работы в спецслужбах и в том числе лично на тэрнэ Ларинэ.

Причем поначалу все было хорошо. Кандидатов отобрали, переправили на Мадиар, однако после нескольких недель, когда они начали демонстрировать первые результаты, профессор Таул неожиданно задумался.

Как всякий авантюрист, он по жизни был немного тщеславным человеком, поэтому ему чрезвычайно льстило восхищение коллег, нравились их искренние похвалы. Целых полгода в пределах своего центра он был воистину уникальным человеком, почти что гением, с которым никто не мог сравниться. И тут вдруг перед ним замаячила перспектива нарваться на конкурентов. Причем на более молодых, вполне вероятно, более восприимчивых к препарату, а значит, способных показать гораздо лучшие результаты, чем он в свои семьдесят два года.

Нет, он отнюдь не считал себя стариком, да и выглядел для своего возраста отлично. Однако разницу в уровнях прекрасно понимал и не хотел, чтобы кто-то превзошел его даже в такой малости, как какой-то там эксперимент.

Само собой, при любых других обстоятельствах это чисто мальчишеское желание быть и оставаться первым не помешало бы профессору честно сделать свою работу. Он был глубоко предан тэрнэ. И был достаточно ответственным человеком, чтобы не губить дело своей жизни ради мимолетного желания покрасоваться.

Однако, к сожалению, эликсир воздействовал на его мозговые центры достаточно долго и отнюдь не выборочно, поэтому усилил как его положительные, так и отрицательные качества. В том числе тягу к авантюрам и склонность к необдуманным, подчас рискованным поступкам.

Именно поэтому, я так полагаю, лэн ос-Ларинэ совершил свою главную ошибку и вместо того, чтобы просто понаблюдать за чужими успехами со стороны, до конца исполняя долг ученого, он захотел хоть в чем-то превзойти молодых конкурентов. Остаться, так сказать, на плаву. Самым умным. Самым лучшим. Самым-самым… Ну и далее по тексту.

Утратив в какой-то миг способность к критическому мышлению, он решил в одиночку продолжить эксперимент и в минуту слабости самовольно ввел себе дополнительную дозу уникального препарата. Сугубо для того, чтобы оставаться в форме.

После этого он заметил, как неожиданно возросли его способности к магии разума, поэтому через некоторое время не удержался от соблазна и ввел вторую не регламентированную дозу. А потом и третью, и четвертую, каждый раз находя для себя оправдания… и так до тех пор, пока не осознал, что уже не может остановиться. И не вспомнил, что при длительном употреблении новый препарат, как любой биостимулятор, способен вызывать быстрое привыкание.

Когда он понял, что подсел на лекарство, для которого даже антидота пока не существовало, было уже поздно. Хотя и не настолько плохо, чтобы накладывать на себя руки.

И вот тогда профессор совершил вторую серьезную ошибку — он побоялся рассказать коллегам о своей оплошности. Неуемное стремление оставаться лучшим сыграло с ним злую шутку. Поэтому он, хоть и сознавал, что делает глупость, так и не рискнул никому открыться. И одновременно продолжал потихоньку колоть себе лекарство, которое сам производил и учетом которого сам же и занимался. Находя утешение хотя бы в том, что его ментальные параметры, как и уровень ментальной магии, все это время продолжали неуклонно расти. А это означало, что он совершил уже не одно, а целых два важных открытия, за которые его хотя бы запомнят.

Разумеется, побочные эффекты не заставили себя долго ждать, поэтому профессор Таул вскоре начал маяться головными болями. Но, несмотря на ухудшение самочувствия, все так же продолжал работать на износ и регулярно поражать коллег своими способностями.

Неладное они заметили только тогда, когда обычные обезболивающие перестали ему помогать, и скрывать боль от окружающих стало невозможно. К тому же профессора стала беспокоить тошнота. За тошнотой вскоре пришла и рвота. Он почти перестал есть. Похудел. Но на обследование дал согласие лишь после жесткой отповеди целителя и угрозы немедленного отлучения от лаборатории, в которой хранился жизненно важный для него препарат.

Обследование лэн ос-Ларинэ действительно вскоре прошел, однако вердикт целителя оказался неутешительным — высокое внутричерепное давление, вызванное, скорее всего, чрезмерно быстрым ростом мозговой ткани, и нешуточная угроза инсульта, которая привела и без того порядком потрепанного профессора в совершенно неуравновешенное состояние.

Узнав, что его собираются отправить на материк, лэн Таул впал в настоящее бешенство. Он в пух и прах разругался со штатным целителем, а потом буквально сбежал из медотсека, после чего заперся в лаборатории и… да, правильно, не смог удержаться от того, чтобы от отчаяния не вколоть себе очередную дозу эликсира.

Все попытки образумить главу экспериментального отдела и уговорить его отправиться на лечение успеха не принесли. Профессор Таул сначала просто огрызался и яростно протестовал как против высылки на материк, так и против использования медкапсулы, а потом и вовсе перестал выходить на связь, решив, что его зависимость от препарата — явление постыдное. А значит, и узнать о нем никто не должен. Причем ради сокрытия своей оплошности он был готов на любые жертвы.

Когда связь с мятежным коллегой пропала окончательно, обеспокоенный целитель отправился к непосредственному руководителю центра, а тот, в свою очередь, отдал приказ о штурме лаборатории, чтобы, раз уж коллега по своей воле лечиться не хочет, отправить его в медкапсулу принудительно.

О том, что произошло потом, я, правда, доподлинно не выяснил — на этом месте записи, которые раньше профессор вел скрупулезно, дотошно, не пропуская ни единой мелочи, становились путаными, бессвязными и малопонятными. Однако по некоторым обрывкам фраз я все же понял, что штурм действительно начался. Причем в то самое время, когда разум лэна Таула был затуманен действием очередной дозы эликсира, а его реакции оказались расторможены, как у всякого наркомана, который с трудом отличает реальность от иллюзии.

Особенно страшно это оказалось для менталиста, который к тому же искусственно стимулировал развитие своих способностей, да еще и утратил над ними контроль. Ощутив угрозу со стороны бывших коллег, профессор воспринял это как посягательство на свою жизнь и свободу, поэтому ответил соответственно. Ну а поскольку магию к тому времени он достимулировал до того, что та стала по-настоящему опасной, то весь штурмовой отряд, куда, естественно, вошла охрана центра вместе с ее начальником, полег тут же, перед лабораторией, не успев даже за ручку двери как следует взяться.

После этого записи профессора обрывались и на протяжении нескольких дней в электронном дневнике никаких сообщений не было. А вот потом появилась короткая строчка: «Они все мертвы… я их всех убил… это они виноваты… предатели…» и следом снова шел обрыв почти на месяц.

Что в это время происходило в центре, думаю, пояснять не нужно.

Опытный менталист за годы работы в коллективе имел достаточно времени, чтобы успеть настроиться на всех своих коллег, включая охрану и уборщиков. Впрочем, если к тому моменту лэн Таул стал сильнее хотя бы на треть от того, к чему пришел в итоге, то ему, может, тонкая настройка была уже и не нужна — с ментальным ударом такой силы его разум становился сродни тарану, которому противостоит хлипкая бумажная стена.

Ясно одно — никого из научно-исследовательского центра он так и не выпустил. Будучи уже неплохим программистом, он взломал систему управления, обрубил связь с материком, наглухо перекрыл все входы и выходы, опустил платформу на самое дно, чтобы никто не смог подняться на поверхность. Ну а потом просто прошелся по коридорам, превращая в кашу мозги сотрудников, каждый из которых, если ему только позволить сбежать, непременно сообщил бы о случившемся в военное министерство, и тогда доступ к вожделенному препарату был бы закрыт для профессора ос-Ларинэ навсегда.

Полагаю, аппаратуру на нижних этажах уничтожил тоже он. Или в процессе борьбы, если кто-то все-таки сумел оказать ему сопротивление, или уже после, так сказать, мстя неодушевленным предметам за предательство хозяев. Будучи в невменяемом состоянии, он вполне мог перенести душившую его злость и обиду на ни в чем не повинные двери, компьютеры, провода, светильники и даже офисные столы. Впрочем, даже если это было не так, то о причинах нам теперь никто уже не расскажет.

Итогом же всего этого безобразия стало то, что центр лишился не только большей части электронного и маготехнического оборудования, но и остался без электричества. Более того, когда сотрудники центра перестали выходить на связь, в министерстве не на шутку обеспокоились и отправили на Мадиар спецгруппу, чтобы выяснить причины.

Группа, естественно, вскоре после прибытия на остров тоже бесследно исчезла. Детали в дневнике, правда, не упоминались, но по некоторым намекам я понял, что мятежный профессор решил пуститься в бега, поэтому, заманив в подземелья и уничтожив незваных гостей тем же незамысловатым способом, что и своих коллег, он быстренько собрался. Прихватил с собой весь имеющийся запас эликсира, а также часть оборудования для его производства, после чего загрузился в лодку, на которой явился спецназ, и попытался прорваться на прибывший к острову корабль.

Атака, правда, не удалась — не успел доктор приблизиться к судну, как один из дежурных заподозрил неладное. Вместо спецгруппы в лодке всего один человек, да еще тот, по поводу которого руководству недавно поступил сигнал, что некто лэн Таул ос-Ларинэ ведет себя неадекватно и может представлять угрозу для окружающих…

В общем, на борт профессора, естественно, не пустили. А вместо этого включили громкую связь и велели ждать, когда лодку встретит спецкоманда с опытным менталистом на борту.

Решив, что терять ему нечего, профессор с ходу попытался избавиться от бдительного парня, но в своем неуравновешенном состоянии не подумал, что военное судно — это совсем не то, что судно гражданское, да и защиту от ментальной магии каждый член экипажа носит при себе в обязательном порядке.

В итоге дежурного беглец, конечно, убил, предварительно расплавив его защитный амулет. Но парень успел поднять тревогу, да и после применения ментальной магии такого уровня, который смог выдать неадекватный маг, на судне сработало оповещение. Поднялся переполох. Плюс автоматически включились установленные на борту блокираторы магии, так что лэн Таул, так и не успев ступить на борт, поспешно развернул лодку, а на обратном пути ее подстрелили, так что и оборудование, и эликсир благополучно пошли ко дну.

Сам профессор, правда, уцелел и несолоно хлебавши вернулся на остров. А осознав, что очень скоро вояки опомнятся и отправят по его душу целую армию, причем на этот раз уже с опытными магами в команде, и вовсе поспешил забиться обратно в подземелье, где хотя бы магфон был нормальным и где он как менталист имел огромное преимущество.

Деталей последующих попыток его образумить профессор в своих записях снова решил не упоминать, кроме самого факта, что его не единожды пытались уничтожить. И в том году, и позже. А вскоре после последней попытки он не без злорадства написал, что с ним даже большая группа магов разума не смогла справиться, а после их смерти над островом установили мощный магический щит, так что его наконец-то стали бояться. Его зауважали. Хотя при этом и путь с Мадиара ему оказался заказан.

Впрочем, к тому моменту он уже и сам не хотел никуда уезжать. Все, что было необходимо для работы, у него имелось. Эликсира в его распоряжении тоже было навалом. Правда, синтетический он потерял, оборудование для его производства тоже пошло на дно. Но оставался сам Мадиар. Древесный сок, из которого можно было добыть не самый чистый, но все-таки работающий эликсир. Плюс готовые записи с описанием процесса. Ну и многочисленные враги, к которым лэн Таул, обозлившись до предела, нескромно приписал все человечество и которые, по его мнению, рано или поздно снова захотят его уничтожить.

Будучи еще частично вменяемым, он первое время довольно много рассуждал на эту тему в своем дневнике, а также усиленно готовился к встрече с неведомым злом. То есть ускоренными темпами гнал эликсир, старательно совершенствовал его химическую формулу и так же старательно кололся. Но при этом не забывал и регулярно посещать поверхность, чтобы как можно быстрее раскачивать свой дар. Причем даже составил для себя особую программу тренировок, чтобы встретить, так сказать, врага во всеоружии.

Невыносимые головные боли при этом продолжали его мучить, неумолимо сводя некогда образованного, сильного и в общем-то неплохого человека с ума.

Вторым его постоянным спутником стала бессонница, что тоже не добавляло ему психического здоровья.

Наконец третьей и самой, пожалуй, насущной проблемой для мага стал ограниченный запас воды и еды в подземелье, который, хоть и был достаточно обширным, все же оказался не рассчитан на годы, так что со временем оголодавшему профессору волей-неволей пришлось искать источники пропитания.

Памятуя о том, что употребление местной пищи может провоцировать тяжелые мутации, ос-Ларинэ поначалу не хотел ее есть и предпочел в качестве альтернативы использовать лабораторных животных, которых вскоре благополучно и перебил всех до одного. Параллельно он искал способы сохранить еду и достаточно быстро изобрел примитивный, но вполне рабочий накопитель магии, а также переходник, который позволил бы вновь запустить холодильную установку.

Туда-то он и стащил большую часть оставшихся трупов, в том числе и своих бывших коллег, чьи тела уже достаточно долгое время пролежали в коридорах и успели порядком попортиться. К тому времени профессор еще понимал, что запасов пищи надолго не хватит, но уже настолько подсел на стимуляторы, что ему казалось, будто каннибализм — не такое ужасное преступление, как об этом говорилось. А потом он и вовсе сумел убедить себя, что собирается есть не мертвых коллег, а поверженных врагов, и что в его ситуации это вроде как не зазорно.

На какое-то время запасы из огромных холодильников решили проблему пропитания, однако спустя несколько месяцев профессор все же начал выбираться на поверхность. Правда, делал он это ночью. Подкрадывался к выходу из шахты… веревок после последнего штурма спецназ в шахте оставил предостаточно… и уже там, зависнув на той границе, когда магфон еще позволял пользоваться магией, но до дестабилизации дара было пока далеко, одним ментальным ударом оглушал неосторожных зверей, оказавшихся поблизости. После чего быстро выскакивал, утаскивал добычу в свое логово и уже там жадно пожирал, постепенно погружаясь в пучины такого беспросветного безумия, что вернуть оттуда его разум даже лучшим целителям было уже не суждено.

Само собой, поглощение большого количества биологически активных веществ быстро сделало свое дело, поэтому не только душу, но и тело бывшего профессора поразило самое настоящее уродство. Его суставы деформировались и начали плохо работать. Череп тоже претерпел довольно грубые изменения и начал проявлять явные признаки того, что разросшийся мозг больше не может находиться в тесной костяной коробке. По всему остальному телу открылись множественные язвы. Головная боль при этом стала еще сильнее и упорнее, чем прежде. Да и сил на охоту становилось все меньше, тогда как потребность в эликсире, напротив, только росла.

Наконец настал момент, когда обезболивающие в аптечках центра, в том числе сильнодействующие, полностью закончились, после чего профессор, просканировав сам себя, принял решение провести трепанацию, чтобы высвободить избыточную массу мозга и дать себе возможность развиваться дальше.

Для этого ему пришлось переоборудовать одну из лабораторий, установить там стол, перенести манипуляторы, собрать из кучи хлама работающий компьютер и сделать под него еще один накопитель, который безумец сам же потом и зарядил.

Операцию он провел себе тоже сам, будучи в полном сознании, дабы иметь возможность следить за работой им же самим запрограммированных манипуляторов. Доверять он с некоторых пор не мог даже машинам, поэтому перед операцией накачался стимуляторами до бровей, а после трепанации несколько дней приходил в себя, регулярно догоняясь удвоенной дозой эликсира, чтобы ненадолго забыться.

Надо ли говорить, что после этого бывший ученый слетел с катушек окончательно и полностью перестал осознавать, что творит. Вернее, осознавать-то он осознавал, просто был уже не критичен. К тому же теперь он жил в своем собственном мире и в своей отдельной Вселенной, в которой не было места посторонним. Его мозг, будучи пораженным наркотиком и природными токсинами, по-прежнему успешно генерировал новые идеи. Вот только теперь это были бредовые идеи. Сумасшедшие. Больные. Однако для лэна Таула они стали единственно значимыми, поэтому он со всем энтузиазмом взялся за их реализацию.

В частности, через несколько лет после того, как над островом поставили щит, он пришел к выводу, что его пораженное язвами тело больше нефункционально, что оно слабо, неизлечимо больно и уже не отвечает тем задачам, которые он перед собой поставил.

Бывший лэн ос-Ларинэ страстно захотел себя усовершенствовать, сделать идеальным во всем, и эта мысль настолько втемяшилась в его стремительно увеличивающуюся в размерах голову, что однажды безумный профессор во второй раз лег под нож, без сожалений расставшись сначала с одной, а потом и со всеми остальными конечностями ради того, чтобы заполучить для себя их металлический аналог.

Протезы он, разумеется, придумал и спроектировал сам. Как и новый позвоночник, кстати. Материалов для производства у него тоже хватало. При этом лэн Таул не захотел вставлять себе вместо рук и ног обычные железки. Нет, сначала он тщательно отобрал запчасти. Все продумал. Нарисовал подробную схему. С помощью все тех же манипуляторов и новой программы придал будущим протезам нужную форму. А попутно изобрел специальный состав, который при высыхании образует очень плотную, липкую, невероятно прочную пленку, которая не только защищала металл от коррозии, но и придавала ему совершенно особые свойства.

Этим же составом он впоследствии стал натирать и голову, и остальное туловище, которое с годами избавилось от всего, как считал ос-Ларинэ, лишнего. Он, как ему казалось, наконец-то приблизился к идеалу. И своим новым телом искренне гордился, неустанно, годами, доводя его до совершенства.

С эликсиром он все эти годы тоже не расставался, а некоторое время назад нашел способ сделать его более концентрированным и придумал, как вводить препарат не в вену, а напрямую в центральную нервную систему. Это еще больше способствовало росту и без того огромного мозга, да и магический дар начал претерпевать положительные, с точки зрения ос-Ларинэ, изменения, благодаря чему несколько лет назад он открыл в себе способности не просто менталиста, но и полноценного мага сна.

С одной стороны, это была прорывная технология. До лэна Таула, насколько я знал, никто не сумел найти способ с помощью лекарств открыть в себе новую ветвь развития или хотя бы простимулировать дар для ускорения процесса.

А с другой…

Кажется, я очень вовремя наткнулся на этого безумца, потому что с такой тенденцией очень скоро у него могла развиться еще какая-нибудь ветвь сопряженной магии. А то, может, и не одна. И с учетом того, до какой степени он сумел простимулировать себя как менталиста, с учетом продолжительности жизни на Найаре, думаю, не надо пояснять, чем могло бы закончиться появление у такого монстра, скажем, ветви порталов. И что могло бы произойти в случае, если бы сумасшедший старик нашел однажды способ преодолеть магический щит и покинуть Мадиар.

«Это очень грустная история, — тихо заметила Эмма, когда мы вместе с ней дочитали последние страницы дневника. — Всего один просчет, и человек, можно сказать, сам себя уничтожил».

Я молча кивнул.

Да.

Зато теперь я гораздо лучше понимал своих учителей и в том числе то, почему все самые важные сведения о магии до сих пор передаются из уст в уста, от учителя к ученику. А также то, почему тэрнэ Ларинэ и подвластные ему министерства так отчаянно сражаются за информационную чистоту в отношении магических знаний.

Если бы у безумного старика, которого я сегодня убил, под рукой лежали учебники по сопряженной магии, я бы его не одолел. Если бы он знал, как строить нормальные сны-ловушки и как правильно нужно обрубать связи жертвы с реальностью, я бы оттуда точно не выбрался.

Мое счастье в том, что учить его магии сна заранее никто не стал бы, а сам он, когда открыл новую ветвь, разбирался в ней плохо. Да и тренироваться ему было не на ком — на острове уцелели только птицы да зверье, которому много не нужно. И если обычный ментальный удар они в теории еще могли как-то выдержать, то против магии сна защиты у них не было. Поэтому начинающему магу ничего не стоило их подкараулить, затянуть спящего зверя в сон, а при желании убедить его на своих лапах прийти в нужное место, подчиняясь простейшим инстинктам, которые опытному менталисту ничего не стоило разбудить.

Со мной же этот номер не прошел. Я слишком быстро опомнился. Слишком быстро сообразил, что произошло. Не поверил в его фантомов. Не испугался и не поддался ментальному давлению сразу.

Да еще и Арли сумела меня выручить, ведь нашей связи маг-недоучка не заметил. И не смог предвидеть, что мне удастся призвать на помощь род. Хотя, конечно, насчет самоубийства я, если честно, мог бы и раньше догадаться.

— Ладно, — вздохнул я, отворачиваясь от монитора. — Пора бы и честь знать.

Но тут мой взгляд наткнулся на распятую на столе лисицу, и я, почти не раздумывая, разрешил Эмме избавить ее от мучений.

Что ж, вот и ответ на вопрос, почему в лесу нам порой встречались звери с повышенным содержанием металла в теле. Кажется, я не ошибся, и эта бедолага далеко не первая оказалась на том проклятом столе. Кажется, сумасшедший профессор задумал усовершенствовать не только себя, но и других. И начал, как это обычно бывает с безумцами, с самых слабых. С самых беззащитных.

Это, в свою очередь, свидетельствовало лишь об одном — ничего человеческого в нем давным-давно не осталось. Так что я правильно его убил. И очень даже правильно судьба забросила меня на этот забытый богом остров. Это в очередной раз подтвердило многократно озвученную моими учителямя истину, что случайностей в нашей жизни не бывает. Ну а раз так…

«Тебе надо подпитаться. Резервы на исходе», — очень кстати напомнила Эмма, отвлекая меня от размышлений. После чего я снова кивнул и решительно потопал к выходу, прикидывая, сколько у меня осталось времени и как им лучше распорядиться.