Свора: Волчьей Тропой

Глава 36

Возвращаться пришлось дорогой той же — но в то же время незнакомой. Мало того, что опавший пепел замёл всю землю в Долине, так и деревьев не осталось. Куда Клеп ни глядел, аж дыхание схватывало от простора.

Занесённые серым прахом склоны Долины передохили в приплюснутые холмы. Высокого над ними стелились плотные облака. Впрочем, ничего кроме зябкой тени небеса не сулили: дожди к Равноденствию и впрямь остались позади.

За их спинами — всей Своры, подгоняемой последними каплями бодрящего зелья в жилах — закутались в прах и деревня у моста, и хмелеварня, и заброшенные дворы у створа Долины. Клепсандар всё думал, что бы сталось с Долиной, не приди они сюда. Но, так или иначе, прах бы покрыл эту землю.

Впереди была Ставка — последняя остановка до того, как они вновь пойдут дорогой, не связанной договором.

— Чего это за парад у них тут? — забурчал Арачи, взбираясь на последний холм. — Лаг Бо, чего видишь?

Ульпиец вытянулся на носки и глянул против солнца:

— Какой-то в сбор. В поход собираются?

— Ещё как, — тихо подметил Клеп.

На разбитой площадке у ворот форта собралось с полусотню мужиков разной ширины и крепости: от подростков с тонкими запястьями до громил таких, что шея сливалась с плечами. Людей было даже под сотню, если считать снующих повсюду работниц: они закидывали на телеги последние мешки с припасами, кормили выстроенных в шеренгу лошадей, шептали что-то своим благоверным.

— Вот и он, — сказал Йору, добравшись до площадки.

Сюзерена Клеп не встречал в первый визит, но сразу узнал по рассказам. Невысокий, но статный и широкоплечий — он отчаянно отстаивал угасающую молодость. Чёрно-серебристую бороду подстриг коротко, почти на коварантский манер, а отвисший подбородок спрятал за высоким воротом кожаного мундира. Пусть в остальном Сюзерен казался спокойным, пальцы беспрестанно теребили саблю на широком поясе.

Завидев Свору, он жестом отогнал шепчущего ему ухо мужчину, чьё пузо вытекало из-под клёпаного жилета:

— Эй, Горго, Горго! — Сюзерен заулыбался, но ни одна морщина не дрогнула вокруг глаз. — Спасители твои вернулись, ну надо же!

Дружинники расступились, и старый знакомый Своры протиснулся через нестройные ряды.

— Нихуя себе, все живы даже! — с удивлением произнёс он.

— Живые, — Йору вышел вперёд и прикрыл отряд широкой спиной. На Горго он не смотрел: всё внимание досталось Сюзерену. — Спасли мы, кстати, не его одного.

— На меня намекаешь? — Сюзерен положил руки на пояс и вытянулся от смешка. — Лес мне, конечно, докучал, но так чтоб сразу «спасли»? Так, усмирили кучку каззитских бунтарей.

Йору оглянулся, будто боялся, что кто-то из Своры встрянет. Клепсандар, если точнее. Того, кто и впрямь намеревался встрять, его острый взгляд бы и не задержал.

— Думается мне, что лёгкий привкус спасения всё же чувствуется, — Нотонир мягкой поступью добрался до Сюзерена. — Промедли мы ещё одну ночь, лес бы уже не опал так просто. Он бы вырос вот тут, прямо на вашем месте, — колдун нарисовал носком сапога круг у ног Сюзерена. — Вернее, он бы вырос вместо вас, и големы бы не помогли. Это же не запуганных землекопов загонять в подполы.

Солдаты из окрестных земель зашептались. Клеп разобрал и живое любопытство, и кипящее негодование тем, что кто-то намекнул на кончину Сюзерена.

— Ты бы думал, кому чего говоришь, старый, — следовал призванию советник с пузом. Голгот, кажется.

— Ш-ш-ш, хватит, — Сюзерен вскинул ладонь перед его красным лицом. — Не хочу гадать, что было бы, если бы вы промедлили, хотя узнать будет интересно. Любопытно же, как далеко готовы зайти в Олони, лишь бы не платить подати.

— Очень далеко, милорд, — добавил Йору. — Пришлось непросто.

— Ух, ещё бы, — Сюзерен картинно закивал. — Я, как помнится, и платил за «непросто» и «без промедлений», так ведь?

Клеп вгляделся в тёмные угольки его глаз. Напыщенный и гордый — таким он хотел казаться. Но гнев пробивался через толщу самолюбования, он отражался в беспокойном танце пальцев, трясущемся при разговоре колене и желваку, что и дело вздувался в челюсти.

«За спрос денег не берут,» — напомнил он себе.

«Но могут не дать положенного,» — всем видом напоминал Йору.

Пока они переглядывались с вожаком, Висида растолкала Арачи и Лаг Бо, чтобы проковылять поближе к началу строя.

— Что будет дальше? — с вызовом спросила она. — С Олони, с остальными селениям — что ты с ними сделаешь?

— Что сделал бы любой сюзерен из моих краёв, — пришелец с далёкого запада изогнул губы в намёке на обиду. — Проведу очень обстоятельную беседу с каждым, кто не был мне верен, — он обернулся на достойное по меркам Долины войско. Особо пристально посмотрел на прикрытую мешковиной телегу с чем-то массивным внутри. — Надо бы убедиться, что урок достаточно ясен.

— Урок чего? — заговорил Клеп с руками на поясе. Думал, так внушительнее получится. — Жестокостью вы их научите только одному. В следующий раз бить наверняка.

Сюзерен прошёл мимо Йору так близко, что пришлось одёргивать плечо, чтобы не задеть. Он остановился в шаге от Клепа, обдал его горьким дыханием, не переставая жевать и без того кровящую губу.

— Предлагаешь их расцеловать, так? — Сюзерен с интересом разглядывал Клепсандара в ожидании реакции. — Сказать, мол, охуенно вы, ребята, придумали — прикрыться от меня каким-то демоном?

— Клеп, друг, они ж вас самих чуть не убили! — вставил Горго из-за спины господина.

— Страх — не решение, — стоял на своём коварантец.

Теперь и Йору таращился так, что хотелось втянуть голову, как черепаха.

— Страх — отличный материал для крепких стен, — возразил Сюзерен, взгляд скользнул мимо Клепа, на Талну. — Гонлия так пару сотен лет простояла. Пожалуй, и нам столько хватит, — он вдруг отпрянул так резко, будто вынырнул из сна, и вернулся к Йору, потрясывая указательным пальцем. — Напомни, вожак, какой у нас там был уговор? По мере на душу?

Йору закачал головой. Уж он-то помнил, что уговор был другой.

— По полторы, — вожак указал на Горго. — И две за то, что нашли пропавших.

Сюзерен скорчил обиженное лицо:

— Один хромой парняга — это ты называешь пропавшими?

— Ещё Мик был, пока не сдох! — возмутился Горго. — Но он сам виноват.

Самозваный господин долго водил челюстью, изучая Свору. То и дело он оглядывался на своё войско в поисках одобрения. Или же подсказки. Мягкая жила проявилась под едва загорелой кожей на высоком лбу.

— По полторы на душу и две за пропавших, — подвёл он хриплую черту. — Уговор такой, согласен. И касался он трижды-выебанного леса и дороги в Олони. Если так хотите посудачить о том, как быть с Долиной дальше, так уж и быть, пересмотрим его.

Солдаты на заднем плане переминались с ноги на ногу, пытаясь не встречаться взглядом со Сворой. Только один из них ухмыльнулся, явно наслаждаясь представлением.

Посудачить Клеп был не прочь, но даже Висида вернулась в строй и повисла на посохе возле Арачи. Охотник должен охотиться: за сокровищами, головами и всем, что включает в себя работа. Она оговаривается заранее. Договор — священен. Всё это говорил ему Йору на далёком берегу Коварантского моря шесть лун тому назад. Всё это Клеп обещал принять, деля дорогу со Сворой.

Он кивнул и сделал шаг назад. Йору одобрительно поджал губы.

— Славно, спасители Горго. Боюсь, ещё увидимся, — заключил Сюзерен и вытянул голову к толпе. — Голгот! Найди Догрена, выдай Своре честно заработанное. Да, и устройте им достойный ночлег и поесть.

— Без крыс засоленных! — наконец подал голос Арачи. — Ну, одну можно. На пробу.

Запах перегретого жира смешивался с тяжёлым воздухом комнаты, где после битвы каждый из Своры пытался расслабиться. Даже через силу — потому что так было принято.

Трапеза всё же получилась достойной. На столе в выделенном Своре доме оказались и мелкие птички целыми стайками, и окорочка их крупных собратьев по перу. Засоленные с осени овощи, целый котелок похлёбки и, конечно, бочонок с прогорклой выпивкой. Наверное, одарили тем, что и так раскупорили перед походом в Долину.

Но Висида с трудом глотала яства. Чувство это она ненавидела всякий раз, когда сидела перед полным столом, но не могла толком жевать, пусть и не знала, когда в следующий раз поест так же добротно.

Не в Долине было дело. Планы Сюзерена, уныние сельчан Олони — ни при чём. Такой уж отпечаток оставил сам бой.

Руки тряслись так, что похлёбка забрызгала всю рубашку, кости саднили беспрестанно, а на языке отпечатался горький привкус пепла. Висиде казалось, что с каждым куском кровяной колбасы она проглатывает и кусочек Млерта.

«Тьфу, блядь,» — едва сдержалась, чтобы не плюнуть на протёртую скатерть.

— Ну что там, Йору? — Лаг Бо изогнулся на табурете так, чтобы видеть бредущего по лестнице вожака. — Всё честно выдали?

— Не обманули, — подтвердил сотториец как-то невесело.

— Садись, поешь от пуза, командир, — посоветовал Арачи с набитым ртом. Косточка соскользнула между губами и звонко упала на деревянный поднос. — А то я всё доем скоро.

Висида кивнула ему через стол и указала перепачканной в жире рукой на свободный табурет между ней и Клепом:

— И правда, садись уже. Он же и правда доест.

— Я, блядь, не шучу, — заверил Арачи грозно.

— Никто и не подумал так.

Йору со скрипом уселся, изучил бегло развал из яств. Переглянувшись с Нотониром, мирно обсасывающим тонкое птичье бёдрышко на углу стола, он протянул пустую ладонь:

— Найдётся кружка для меня?

Висида от удивления подавилась до тошноты.

— Ни разу не видела, чтоб ты пил, — подметила она, прокашлявшись.

Ни капли пива или бражки, даже пенку не понюхал за шесть лун. Долина и впрямь многое изменила.

— Ты уверен? — спросил Нотонир настороженно, пока Лаг Бо наполнял кружку для командира.

— Сложное было дело, но мы же справились, — Йору принял напиток и кивнул с благодарностью. — Пожалуй, один раз можно за это выпить.

— Один раз — не тавро на ебало, — проговорил Арачи с таким видом, будто вспоминал изречения давних мыслителей. — По-шаадамарски лучше звучит.

Тална смерила его таким взглядом, от которого вполне мог бы прокиснуть весь съеденный обед. У Клепсандара же от раздумий задвигались жилы во лбу.

— Мы тут все на одном шаадамарском говорим, — напомнил братец. — Речь Старых Холмов называется.

Висида кивнула. Даже Йору с Нотониром переняли язык, который пару тысяч лет назад принёс в Южный Дол великий Шаталачи, чтобы понимать весь Южный Дол.

— Да какой там? — вместе со смехом Арачи выплёвывал мокрые комки перепелиного мясца. — Вот в Шаадамаре — Речь, да, настоящая. Вы ж половину слов жуёте, а остальные рычите вместо того, чтобы пе-еть. Вот та-ак, понима-аете? Ша-а-а-адама-ар…

— Ша-ада-ма-ар, — попробовал тихо повторить Лаг Бо. — Красиво!

— Не очень, — Висида не оценила, но улыбнулась старанию.

— Да сами-то? — Арачи фыркнул и сжал губы в тугую воронку. — К-в-рнт, Кврнт. Как будто косточка в зубах застряла!

Похоже, застряла и впрямь, раз он запустил за щёку целый мизинец. Висиду от этого зрелища затошнило куда сильнее, чем полагалось.

Пока Арачи занимался раскопками в глубинах своего рта, Лаг Бо таращился на него без устали. Увидев заминку лишь на полмига, ульпиец торжественно встал с ладонью на середине груди:

— Простите, мне нужно отойти, — он покосился на живогора. — Арачи… Ты же ещё здесь посидишь? В комнату пока не идёшь?

— Хер я лягу, пока солнце не сядет, — тот замотал головой, но вдруг насторожился. — А ты чего удумал, друг?

Лаг Бо смущённо надул щёки, наклонился и зашелестел прямо ему на ухо. Неразборчиво, к сожалению Висиды.

— Чего-о? Как? — протянул Арачи. — Кого это ты трахать собрался?

За столом прокатились смешки. Клеп покраснел, Йору свернул шею к Лаг Бо, а Тална аж ударилась коленями о низ столешницы.

— Арачи! — шикнул ульпиец укоризненно. Но природная честность спуску не дала. — Мы договорились с одной девушкой, дочкой пекаря из-под Ставки.

— Ты когда успел охомутать кого-то? — удивилась Висида.

— Пересеклись у ворот, пока Догран искал ключи, — пояснил Лаг Бо. Лицо его прояснилось — не от гордости, но от искренней радости. — Она несла дружине хлеб, уронила буханку…

— Титьки большие? — прервал Арачи с важным видом. Он бы откинулся на спинку, да вот только у табурета её не было. — Если мерить от Висиды до той девки из Итилопа…

Висида от такого места в сравнении поморщилась. Видала она на Далле и поменьше.

— Ну, где-то вот такие… — Лаг Бо тем временем сводил две полусогнутые ладони перед лицом.

— Так, иди уже, — потребовал Йору, посмеиваясь. От выпитого покраснели мочки его бледных ушей.

Ульпиец откланялся, бережно прикрыл за собой дверь. Арачи смотрел вслед со смешением зависти и уважения.

— Йору, ты прости, — сказал он. — За такое выдвигаю Лаг Бо новым командиром Своры.

— Не уверен, что он сам этого захочет, — с неуместной серьёзностью проговорил Нотонир, не отрывая глаз от Талны. Воровка даже отодвинула табурет. — Вести такой отряд для здоровья вредно. Особенно, когда нас аж семеро… Ведь семеро же, Тална?

Стол погрузился в тишину: лишь треск одинокого полена в очаге наполнял большую комнату старого каменного дома. Тална втянула губы, отстранённо склонилась над столешницей. Даже не заметила, как капля желтоватого жира потекла поверх веснушек.

— Чего ты так за меня держишься, Нотонир? — спросила она с горьким отзвуком. — Колдовать я не умею…

— Этого мало кто умеет, — возразил тот.

— …В травах ты и без меня разбираешься.

— В тех, что лечат или бодрят. Яды, знаешь ли, удивительная штука, которая мне никогда не давалась.

— …И я, кстати, ещё ни одной монетки от вас не увидела. По полторы меры на душу?

— И по мере задатком, — добавил Йору. Такие дела он всегда воспринимал серьёзно.

Нотонир звучно причмокнул лоснящимися от еды губами и со скрежетом отодвинулся вместе с табуретом.

— Предлагаю прогуляться, Тална, — он элегантно взмахнул рукой в сторону двери. — Если ты, конечно, не против.

Обычно язвительная, левентийская воровка не стала противиться. Так и пошла за колдуном в ту же дверь, где недавно исчез Лаг Бо.

— Пиздец ей, — подметил Арачи вслед. — Теперь не отвертится.

Висида хотела согласиться. После такой же прогулки вдоль рынка диковинок неподалёку от Буравара на ту же дорожку ступили и они с Клепом.

Но слова не протолкнулись через горло. Вместо них к языку настойчиво рвался объёмный ком тошноты, которая уже заполнила желудок и готова была выплеснуться всем съеденным за день. Комната расплылась, прямые линии досок вдруг пошли волнами.

— Я сейчас! — выдавила она с трудом.

Висида бросилась через комнату к неприметно двери за кухонным очагом. Если уж изрыгать трапезу, то подальше от людного плаца перед крепостью Сюзерена. На запылённом заднем дворе она упала на колени, оттянула пониже воротник и дала желудку волю.

— Ебать, — простонала она, едва не свалившись в лужу рвоты. — Какая сука прокляла?

— Не Млерт, не волнуйся, — раздался голос Йору над головой.

— Блядь!

Висида подскочила, привычным движением потянулась к посоху, но ухватила лишь вечерний воздух.

— Ты чего за мной попёрся? — спросила она, утирая губы. — Приставать будешь?

— Разумеется, — съязвил Йору. — Какой мужик откажется слизать рвоту с чьих-то губ?

«Одна кружка — и он ёрничать научился?»

Висида уселась на сухой клочок земли и положила руки поверх расставленных коленей. Она глядела на восточную стену форта, представляла утопающую в пепле Долину за ней. И бойкий отряд Сюзерена, что ушёл наказывать каззитов.

— Не знаю, что со мной, — проговорила Висида. — Перепила или вроде того. А, может, просто не создана я для такой жизни?

— Не создана, — Йору подтвердил без промедлений. — Я, кстати — тоже. Ты должна быть княжной Даллы, или как там правильно это зовётся?

— Церари, — Висида горько усмехнулась. — И не Даллы, и Кортиды. И ничего я не должна была ей быть. Мой муженёк — второй сын.

— Ну, первые тоже, бывает, умирают. Чаще, чем ты думаешь, — Йору сел рядом, задрал голову к небу. Таким мечтательным она его не видела. — Вот я бы стал воеводой всего Корота. Арачи — Первейшим клана Каатон. Лаг Бо — лучшим охотником на своём острове. Нотонир… Ладно, может, он для этого и создан.

— Думаешь, так легче?

— Будет легче, если скажу, что ты просто перепила, — Йору выдержал звенящую паузу. — Но не того, что ты думаешь. От зельев на бугренце так бывает в первый раз: всё хлещет верхом и низом, внутренности крутит, а потом можешь проспать без чувств, от заката до следующего заката. А уж с Глотком Души вместе…

— Так, хватит гадать на моё будущее, — Висида погладила неспокойный живот. — В следующий раз надышусь порошком и усну.

— Со временем привыкнешь, — заверил сотториец. — Будет легче.

Висида вспомнила то рвение, которое в неё вдохнул Нотонир в пещере. Только благодаря ему посох смог поалеть, разрушить силу Хозяина Корней…

— Я, блядь, не понимаю, — сказала она. — Этот Глоток… Почему каждый раз так нельзя? Да мы бы как орда Шаталачи или Вечный Гон прошлись по Лемии.

— Мощь он даёт, это точно, — Йору помрачнел, стал похож на себя привычного. — Но цена слишком высока, как банально бы ни звучало.

— Или Нотониру просто лень?

Йору подвернул колени, повернулся к ней. Слишком близко, на вкус Висиды.

— Помнишь, что я тебе про него говорил тогда?

«Когда я и искупаться не смогла спокойно?»

— Помню. Он — не боец.

— А ещё он — не врождённый маг, хотя так сразу и не скажешь, — Йору почти перешёл на шёпот. Тёплый, пахнущий пойлом. — У врождённых магов сила внутри, но это — большая редкость. Такие, как Нотонир или как ты… Вы ищете подходящий вам способ извлечь её и как-то укротить.

— Без тебя знаю.

Поиски Висиды, на пару с учителями с Даллы, к подходящему ей способу, правда, привести не успели.

— Для Нотонира такой способ — магия души. Очень сильная, очень редкая.

— Та-а-к, — она пыталась подстегнуть мысль Йору, прежде чем тот сорвётся в пьяные рассуждения.

— С душами есть одна неприятность: чтобы извлечь силу, их нужно раздобыть, запереть и укротить. Просто так ничего не выйдет. И Нотониру это делать не нравится. Лишь раз решился…

— Его Фиал?

— Его Фиал, — Йору увлёкся кивками и одёрнул себя.

— И чья там душа? Неудачника, который попался ему в юности? Первой любви, которая ему изменила?

— Его собственная.

Висида вдруг ощутила себя крайне паршиво — спасибо, Йору. В Долине она не понимала всей тягости той силы, которую требовала Нотонира. Требовала, чтобы он потратил ещё крупицу собственной души ради того, чтобы дать ей шанс там, где остальная Свора справлялась и так. И удостоилась его трижды, если считать Копьё в пепельном вихре.

— А что будет, когда душа в Фиале закончится? — осторожно спросила Висида.

— Этого даже он сам не знает, — Йору отвернулся и, пошатываясь, встал. — Я просто стараюсь сам стать сильнее. Чтобы выяснять не пришлось.

Он зашагал к дому, уже потянулся к задней двери, когда Висида всё же его окликнула:

— Спасибо, что рассказал. Я тоже постараюсь.

Когда дверь за Йору закрылась, тишина стала звенящей. В груди всё так же жгло. Висида уже надышалась тысячей душ в Долине. Но привкус одной из них, куда более знакомой, доселе не различала.

Клеп выпотрошил полторы лемийские меры на стол и принялся разбирать ворох монет, замешанных среди медных безделушек. Дело это не любило спешку: каждый кружок иноземных денег, каждый раскопанный кулон следовало осмотреть тщательно. Как иначе понять, какой путь проделала эта вещица, прежде чем оказаться в Лемии?

В дверь постучали. Хорошо хоть Висида не увидела, как он от испуга ударился коленями об стол. Сестра жаловалась на дурное самочувствие и вернулась бы не так скоро.

Да и стучаться бы не стала.

— Я здесь, открыто! — воскликнул Клепсандар.

«Если я кому-то нужен, конечно,» — зачем-то добавил он. Эйфория недавней схватки ещё на подходе к форту сменилась унынием и усталость.

В приоткрытую дверь проснулась кирпичная голова. Без капюшона Тална ходила редко, так что Клеп на пару мгновений даже смутился.

— Занят? — спросила девушка, окинув взглядом горку монет перед ним.

— Н-нет, — Клеп спешно заткнул золотую находку под подушку. — Заходи.

Тална просочилась в комнату, и дверь мягко закрылась за её спиной. Одну руку девушка прятала за спиной, второй — теребила полы распахнутой верхней куртки. Для неё, обычно завёрнутой в три слоя плотной ткани — небывалая вольготность.

— Надо же, ты даже одет. Непривычно.

— Ты чего-то хотела?

Шальная мысль сама собой зародилась где-то под затылком и кольнула череп. Среди старых томов изыскателей в книгохранилище Даллы Клепу попадались и хроники куда более лёгкие. Там о таком рассказывалось: тихий вечер после потрясения, подвыпитый настрой, разгорячённая девушка забредает в комнату к новому знакомому…

«Да нет, это ж бред,» — убедил он себя.

— Я кое-что принесла, — Тална наконец показала правую руку: на ладони её разместился тугой мешочек. — Это, кажется, твоё.

Клепсандар подошёл поближе и кивнул. Его, не иначе: эту лемийскую меру он дал Талне задатком в первую ночь в иллюзорном лесу. В знак доверия — как принято в Своре.

— Значит, Йору тебе всё выдал? — подметил Клеп.

Тална надула губы и кивнула:

— Он, кажется, перебрал и от стола отклеиться не может. Пришлось обойтись без него.

— Ты что, опять…? — Клеп вытянул шею и сощурился.

— Да нет, дурень. Нотонир выдал вместо него, — Тална усмехнулась. Клеп раньше и не замечал каким длинным был её клык. — Это одна из них, кстати. Ту, твою, оставлю на память.

Клеп принял звенящую ношу, бережно уложил на середину кровати. Он почти закончил перебирать предыдущие: вот и будет, чем заняться.

Но перед этим — был один терзающий вопрос. Даже два, если задуматься.

— Тална, как поговорили с Нотониром?

— Обстоятельно и слишком долго, на мой вкус, — девушка зажала прядь между двумя пальцами и потёрла её. — Вообще-то он просил никому не говорить…

— Знаю, со мной так же было, — Клепсандар кивнул. — Но это значит, что ты… С нами?

— Ничего это не значит, — Тална ощетинилась, подступила спиной к двери. — Просто идём пока что в одну сторону.

Клепсандар прикрыл глаза. Так оно обычно и начиналось: поход в одну сторону, раз уж так веселее, да и выжить на ничейной земле легче. А потом моргнёшь лишь раз — и ты уже голый посреди священной рощи, прячешься от пепельного духа.

— Тална, я тебя кое-о-чём попрошу, — тихо проронил Клеп.

— Чего ещё? Мошну я вернула.

Дело было не в том, что Тална отдала, а в том, что выдать отказывалась. И Клепа это беспокоило с первых же привалов.

— Пока ты нами… — Клеп осёкся. — Пока мы идём в одну сторону, не нужно нам врать. Так выжить будет легче.

— Не понимаю тебя, — дрожащий прищур говорил об обратном.

— Не знаю, говорил ли тебе Нотонир то же, что нам с сестрой… Но наверняка упомянул про то, как важно прошлое. Многие в Лемии от него отрекаются, бегут как можно дальше, — он заморгал, чтобы смыть башенки Даллы, проступившие на глазах под шелест моря. — Но прошлое, даже самое стыдное — не слабость. Мы тут оказались только благодаря нему. Если забудем прошлое, то быстро потеряемся.

Тална вжалась в дверь, пальцы скрежетнули по доскам:

— Тебя куда понесло, Клеп? Головой ударился?

— Ты не из Левентии пришла, — твёрдо сказал он. — Я вспомнил, что про норинтов из Левентии многое слышал на Далле. Жил у нас один, рассказывал про свой народ… Они — такие же традиционные каззиты, как весь Шаадамар. Только там гонлийские императоры не сумели выжечь старые верования. А говор их… Певучий, как показывал Арачи за столом.

— Теперь тебе не нравится, как я говорю? — Тална старательно изображала злость, но даже руками выше груди взмахнуть не сумела. — Может, мне всё-таки в другую сторону пойти?

— Это необязательно, да и решать не мне, — Клеп помотал головой, подошёл поближе к ней. — Просто признай, что ты из Гонлии.

Тална надломилась. Скорчился нос в болезненной гримасе, задрожали щёки. Она торопливо свернула голову набок, чтобы не выдать слёз.

Клеп сложил руки на груди и поспешил объясниться:

— Ничего такого в этом нет, Тална! Мне просто важно знать…

— Ничего такого нет? — повторила та надрывно. — Выйти на площадь и закричать на всю округу, что я — ебаная демоница из проклятой империи, так? Кровь от крови тех, кто сжёг половину Большой Земли.

Это было давно. Сотни лет прошли с тех пор, как древианцы Гонлии откликнулись на воинственные призывы еретиков-шуллитов и пошли войной на всех соседей. И почти три века уже минуло с тех пор, как остальные Земли раздробили империю, заключили её в тесные оковы.

— Ты же ничего не жгла, просто там родилась…

— И теперь ничего такого в этом нет. Наверное, поэтому твои сородичи-коварантцы держат нас на цепи. Клеймят, решают, кем нам быть и где жить. Когда умирать. Норинты, гонлийцы — вам без разницы, если уж уродился на проклятой земле.

Клепу захотелось приобнять девушку, помочь ей с беглой слезой, что уже добралась до края веснушчатой щеки.

— Тална, я многое могу сказать, но вряд ли что-то поменяю, — он позволил себе коснуться её руки, чуть ниже плеча. Тална зашипела, дёрнулась и всё же замерла. — Просто знай, что мы прокляты ничуть не меньше. И, в отличие от твоего народа, грехи эти — наши, не предков.

— Мне-то какое дело? — похлюпывая носом, она утёрла слезу рукавом. — Что ещё, Клеп? Чего ты так смотришь?

Сказать это было трудно — и, пожалуй, не очень-то уместно. Клепсандар изучал те немногие клочки кожи, которые Тална открывала взгляду: только лицо да ладони. Он знал, что надзиратели павшей империи клеймили каждого гонлийца. Обычно тавро ставили на щёку, чтобы видел его каждый: бывало, и веко зацепляли, заодно раня глаз.

— Оно не всегда на лице. Всё зависит от того, чем тебе велено заниматься, — Тална затряслась от частых вдохов. — Если ты — товар, то и лицо портить нельзя.

Она втянула воздух, будто собираясь с силами, напрягла губы. Дрожащими руками задрала три слоя одежды с живота, тут же занялась завязками на штанах и стянула их до колена, вместе с панталонами.

— Нравится? — спросила Тална тоном столь же далёким от довольства, как и вершина горы — от морской пучины.

Дыхание Клепа перехватило. Внимание сковал символ, грубо въевшийся в кожу там, где бедро смыкалось с туловищем. Некогда гордая, ширококрылая птица на ветвях Вечного Древа, придавленная едва различимыми на смуглой коже знаками. Шестиконечная Звезда, каззитское Древо, неразборчивый круг Единства.

Три веры, что сломили шуллитов. В те времена, когда этот знак служил гербом Гонлии, они были внизу, сломленные у корней. Теперь же символ служил напоминаем новым поколениям проклятых. Растянутый, обрамлённый загрубевшими шрамами — нанесли его давно. Слишком давно.

— Поверить не могу, — Клеп забылся и потянул пальцы к выпуклым чёрным линиям.

— Хватит, — Тална звонко хлопнула по его ладони сверху и подтянула штаны. — И с меня — тоже. Увидимся завтра, наверное.

— Я никому скажу, — сказал Клеп, когда она уже протискивалась из комнаты. — Расскажешь сама, когда решишь.

— Это вряд ли.

Дверь захлопнулась, и Клепсандар вновь оказался один. Сердце пыталось выскочить из-за грудины. Ничего не выходило, и в отместку оно лупило его внутренности гулким эхом.

Нужно отвлечься: вывалить свежую меру на стол, зарыться в монеты и безделушки. Пусть разум отдохнёт.

Находки оказались любопытные. Среди старых, поблёклых дисков с лист толщиной вдруг показалась подлинная диковинка. Тяжёлая монета с восемью углами продавила ладонь. Её покрывал выпуклый узор, явно ведающий что-то важное, но разобраться в нём Клеп не мог. А этот блеск…

«Неужто золото?»

Что-то в монете было не так. Не только блеск, не только роскошный материал и фигурный узор. Она казалась тёплой, почти что дышала на сухой ладони Клепа.

С лестницы донёсся громкий, утробный рык. Либо Хозяин Корней воплотился в гостевом доме при Ставке, либо же так кашляла Висида, не под стать внешности Далльской дамы. Различив шаги по вдавленным половицам, Клеп спешно сгрёб остатки награды по сумам и растянулся на кровати.

Слишком тяжким был день. Да и вся луна, если уж на то пошло. Пора было отдохнуть, пока дорога не заглотила их вновь.

— Уже придумал, куда пойдём дальше? — спросил Нотонир издалека.

Стоял он, конечно, близко — всего лишь по другую сторону стола — но выпитый хмель овил Йору тягучим, глухим коконом.

— Даже если придумал? — Йору фыркнул и утёр осевшую на губах слюну с привкусом пива. — Ты уже что-то придумал на этот счёт, и хрен ты отступишься.

— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? — спросил Нотонир с ухмылочкой.

Он рухнул и разложил локти опустевшем столе. Один только Йору остался в большой комнате в поздний час.

— Тална с нами, если тебя волнует, — проговорил колдун, разглядывая разбросанные по столешнице косточки. — Во всяком случае, пока что.

— Мы все тут «пока что», — Йору отмахнулся. — Но я даже рад, что она пока с нами. Пропадёт же одна.

— Это точно.

Нотонир тарабанил пальцами по столу, и по пьяной голове этот звук разносился болезненным эхом. Наконец, натаращившись вдоволь, он добавил:

— Быть без Хлада тебе идёт. Жаль, это ненадолго.

— Идёт? — Йору переспросил со смешком. — До первого боя, может быть. У меня пока — ни меча, ни Хлада. Жалкое зрелище…

— Так, никто и не смотрит, — Нотонир улыбнулся и задиристо подмигнул. — Кроме меня, конечно, но я повидал всяких.

— Повида-ал, — повторил Йору нараспев. Образы из снов хлынули в память. — Марадо, например. Помнишь такого?

— Блядь, — колдун опустил глаза и нервно облизнул губу. — Кто тебе рассказ о нём? И, главное — что?

— Никто, — Йору икнул и постучал костяшкой у виска. — Я сам всё видел, вот эт-тими же г-глазами. Как будто сам стоял н-на его месте, чувствовал его Хлад. В Олони, в Роще.

— И Хлад отворять научился у него же?

— Угу. Убил какого-то Борроса, что-то у него забрал…

— Себе на голову.

— …Ты тоже там был, — Йору выкатил глаза, впился взглядом в складки на лице колдуна. — Ты убил его. Или меня? Насрать. Главное, ты там был. Очень много лет назад.

— С Хладом такое бывает, — Нотонир размашисто кивнул. — Он помнит куда больше, чем его хозяин… Больше, чем следует я бы сказал. Всякий раз Хлад надеяться открыться, проявиться, стать сильнее — и это естественно. Жить взаперти мало кто любит.

— Хватит нудеть… — Йору застонал и принялся растирать лоб. — Просто скажи, как всё было.

— Но ты и сам всё видел, мой друг. Марадо зашёл слишком далеко в поисках того, чем владеть был недостоин… И я убил его, пока не стало только хуже. Когда-нибудь я расскажу тебе больше, но для начала… Хм, протрезвей хотя бы.

Йору поджал губы. Вот так просто?

— Сорок лет назад, — поправил он. — Вот, когда ты его убил.

— Да нет, чуть поменьше, — возразил Нотонир с обидой. — Но всё же — давненько, ты прав.

— Сколько ты говорил тебе лет? — Йору напрягся, вспоминая очередной кряхтящий афоризм. — «Полвека стучится в висок сединой?»

— Ну, может и побольше, — Нотонир развёл руками и выбрался из-за стола. — Тебе пора отдохнуть, Йору. Поспи, протри глаза, подготовься к дороге. Думаю, стоит заглянуть в Калактан. Проверим ферму, проведаем Авалу, да и меч тебе прикупим понадёжнее, чем в эти краях можно найти.

Йору хотел откинуться на спинку, но её не оказалось. Пришлось хвататься за край стола под звон разложенной посуды. Хмельная от таких манёвров пошла кругом.

— Нотонир, — окликнул он старого товарища. — Если меня решишь убить, хоть предупреди пораньше.

— Непременно, — колдун учтиво кивнул. — Ты же… Когда Хлад вернётся и намёрзнет крепче прежнего, подумай дважды, стоит ли его отворять, покуда сдерживать не умеешь. Я не для того окружил тебя целой Сворой, чтобы ты поддавался холодным шёпотам.

— Разве они не для того, чтобы просто тебя забавлять?

— Одно другому не мешает, — Нотонир взмахнул ладонью, и все свечи, взвившись на миг, погасли. — Доброй ночи, Йору.