Свора: Волчьей Тропой

Глава 29

— А вы мелочиться не стали, да? — проговорил Нотонир себе под нос. — Единство Всеродившее, и на полдня отойти нельзя…

Клеп уже не пытался поднять челюсть. Поляны, с которой он ушёл утром, не осталось. Повсюду валялись вывороченные из земли камни и обломки, залитые кровью. Поредел лес: и без того полное просветов, творение Хозяина Корней жило в отдельных деревьях, что ещё безмолвно наблюдали за разорённой опушкой.

Поверх выбоин и расщелин лежал пепел. Когда-то он составлял иллюзорные стволы в чащобе, а теперь выпал белёсым слоем поверх поля битвы. Это и был тот снег, о котором твердили северяне, как тот же Йору? Едва ли: без обрушившихся крон солнце крепко припекало макушку Клепа.

— Безумие, безумие! — не переставал стенать Нотонир. — И никто не заметил, как они подошли! Безумие!

Надо отдать должное: сначала колдун помог раненным, а уж потом принялся посыпать их головы горечью. Корпеть над котелком он не переставал: то и дело Нотонир брал у Талны щепотки новых трав, а обратно отдавал уже готовые снадобья.

Арачи с интересом следил за стараниями левентийки и колдуна. Вызывался даже помочь, но Нотонир велел ему сидеть, и тогда живогор принялся увлечённо таскать из остатков леса трупы тех, кто на них напал. Четыре тела он выложил в ряд посреди поляны

Больше всего досталось Висиде. Пока Йору отрешённо прихрамывал вокруг лагеря, не спуская глаз с отступившей чащобы, сестру уложили под навес и пичкали зельями. Даже издалека Клепсандар разглядел, что лицо её сделалось наполовину красным от засохшей крови.

В стороне держался Лаг Бо. Он сел на присыпанную пеплом и принялся раскачиваться, обхватив колени. Будто ребёнок, заставший родителей за непотребствами в спальне, ульпиец даже оглянуться не решался.

— Йору, долго будешь молчать? — Нотонир принюхался к последней фляге перед тем, как вложить её в протянутую руку Талны.

Вожак взглянул на него через плечо и побрёл к месту, где Арачи выложил трупы промеж двух глубоких трещин в земле. Клеп решил пойти следом. Под ногами его бряцнули разорванные звенья цепи, каждое — с два пальца толщиной.

— Так и не нашёл её? — спросил Йору, разглядывая тела.

— Только лапу, — Арачи качнул головой и швырнул наземь отрезанную руку. Довольно мощную, немногим тоньше его собственной и такую же жилистую.

Клеп подметил, что живогор — единственный, кто после битвы стал бодрее себя прошлого. Бледность растворилась в свежем румянце, который проступал под остатками засохшей крови на лице, руках и груди. Даже узорчатые татуировки на его мускулах словно налились цветом.

— Вы о той женщине? — осторожно спросил Клеп. К Йору он подобрался сбоку, чтобы не волновать угрюмого лидера Своры. — Талаги, да?

— О ней, да. Она была пятой, — лишь искоса оглядев Клепа, Йору кивнул на тела у его ног.

Бледный верзила с разорванной шеей и ручьями запекшейся крови на клёпанной кожанке. Безголовый мужчина с посохом в окоченевших руках. Дама в просторных одеяниях, чьё лицо походило на бурое рагу с проступающими костями скул. Последним было длиннорукое тело, чья голова лопнула, точно перезрелый овощ: остатки цепи ещё овивали его туловище крестом.

Как успел выяснить Клеп, Талаги когда-то была в Своре: одной из тех, кому посчастливилось уйти не в зареве погребального костра. Оттого-то ещё возвращение в одному строю с охотниками, посланными убить Йору и остальных, и стало таким горьким.

— Я всё проверил, командир, — виновато подтвердил Арачи. — Рука на месте, а самой — нету. Только земля пропахана. Уползла, что ли?

— Так проверь ещё раз! — рявкнул Йору. — Ты бы далеко уполз без руки, весь распоротый?

— Ну, вообще-то… — затянул Арачи и тут же смущённо замолчал.

Клеп понял, что таилось за окаменевшим лицом живогора. Как и он сам, никто в Своре не привык видеть Йору таким. Холодным на грани бессердечности — всегда пожалуйста. Но лаять на тех, с кем пролил столько крови?

— Талаги — проблема, но для будущих нас. И то — если не истечёт кровью за ближайшей опушкой, — заговорил Нотонир, не отрывая глаз от спины Йору. — Не стоит тратить на неё время. Равноденствие уже завтра.

— И не похоже, чтобы мы были к нему готовы, — командир фыркнул, но оборачиваться не стал.

Клеп оглядел сотторийцев по очереди и ощутил кожей холодные нити между ними.

— Ты считаешь, что стоит подождать, — не спрашивал, но утверждал Нотонир.

— Нельзя, — встрял Клеп до того, как Йору закончил особо длинный вдох. — На Равноденствие случатся новые жертвы. Хозяин станет только сильнее!

— Как и мы, — проронил Йору. На Клепсандара он хотя бы взглянул.

— Сведения из Олони указывают, что он хочет разрастить лес до самой Ставки и напасть на неё, — с тревогой сказал Нотонир. — Как думаешь, сколько Сюзерен заплатит, если дело дойдёт до этого, м-м?

— Нихуя не заплатит, — Арачи поджал губы и покачал головой.

— Да, примерно столько.

Йору прокрутился на каблуках и наставил на колдуна такой взгляд, от которого даже Клеп ощутил морозные мурашки вокруг сердца. Нотонир же просто растянул уголки рта и чуть развёл руками.

— Враг сильнее, чем мы думали, — сказал он. — Млерт не просто создал мощного пепельного стража. Он сам стал пепельным духом и вобрал всю силу разбросанных по Роще душ. Жертвенная магия, как она есть. Опасная, сложная. Необычайно могущественная.

— Раз так, жду ваших предложений, — бросил Йору сквозь зубы. — Таких, которые нас не убьют, если можно.

Йору не чувствовал холода с тех пор, как Хлад впервые заворочался острым клубком в его груди. Даже глубокие льдистые наносы Соттории не кололи его пятки в морозную зиму, пройдись он по ним босиком.

Но после боя с охотниками стало зябко. Не телу, а духу: вокруг сердца собралась звенящая зябь, от которой с тихим воем раскатывались волны дрожи. Пусть Хлад забился в привычную нору, след его ещё хрустел инеем по сапогами. Так было с того мига, как Йору велел ему «отвориться».

Он сделал всё так же, как было в дурном видении глазами Марадо. Воззвал к потаённой силе, приказал ей хлынуть за пределы его тела и сковать врагов. Даже попытался ощутить то же ледяное безраличие, которое питал Марадо к паре десятков искорёженных трупов вокруг — и к тем, кому ещё предстояло стать таковыми под его клинком.

И вновь убедился, что-то был не сон.

«Но Нотонир…»

Он не мог смотреть на старого друга. Колдун вернулся тем же чуть надменным сухим человеком с серыми кружками глаз и обветренной кожей, похожей на дрянную бумагу. Его поучения ничуть не стали острее, но каждое слово резало Йору.

А перед глазами стоял последний взгляд Нотонира, с которым он выжег душу Марадо. Быть может, то смешалось эхо прошлого с явью или Хлад заботливо слил знакомые образы воедино, чтобы подсказать Йору, как открыть его силу.

Но пустота лишь сгущалась, стоило ему скользнуть одним глазом по Нотониру. Это была обида: за то, что колдун его однажды убил.

— Ты как? — спросил Йору у Висиды.

Девушка из Коваранта заняла уцелевшую койку под навесом. Ран ей досталось изрядно: цепь Зейлана рассекла лицо, в спину воткнулся кинжал Миреты из дымчатой стали. Сколько бы Нотонир ни колдовал над Висидой, следы битвы пестрели на её теле, прикрытом одной тонкой простынёй с рваными дырами.

«Ещё и покрывала придётся покупать,» — мелькнула удушающая мысль.

Не заработать — нельзя, раз уж полезли в грёбанную рощу.

— Живая, — буркнула Висида.

Она поднесла палец к глубокой ссадине поперёк скулы и зашипела от боли.

— Шрам останется, — подметил Йору. Нотонир стянул края раны, но даже его заговоры помогали не всегда.

— Спасибо, утешил, — девушка кивнула.

Она приподнялась на лежанке и провела ладонью по рунам Става Души. В поисках спокойствия, не иначе.

— Шрамы у нас — всё равно что наградные ордена у всяких лордов, — Йору не сдержал полный горечи смешок. Ещё в Короте, пока его тело покрывалось всё новыми отметинами, с тем же ритмом пополнялись трофейные шкафы в палатах воевод. — Чем их больше…

— Тем больше тебе заплатят, я поняла, — Висида раздула ноздри.

— И тем больше тебя боятся, — поправил Йору. — Боятся обмануть, боятся лишний раз перейти дорогу. Ведь обычно это значит, что тебя всерьёз пытались убить. А ты — здесь, лежишь. Почти что голая, но живая, замечу.

— Не «почти».

Висида рывком откинула покрывало и села на краю лежанки, чтобы дотянуться до меха с водой. Лукавила, конечно: нижние панталоны, покрытые застарелой кровью и грязью, на ней всё же имелись. Прильнув к меху, коварантка бросила искристый взгляд через плечо, как бы приказывая ему отвернуться. Не слишком-то искренне.

Йору этот взгляд был знаком. После боя, когда сердце молотилось так, что всё тело горело — по крайней мере, у нормальных людей, не тронутых Хладом — всё ощущалось иначе. Острее, жарче, интереснее: казалось, можно взять тупой тренировочный меч и выйти одному против целой рати.

Но легко было забыться и совершить глупость до того, как раны затянутся, а разум вновь погрузится в штиль.

Оттого-то подыгрывать Висиде он не стал и даже не думал отвести взгляд от аккуратной груди — такой же небольшой, как миски для солдатских харчей в Короте — и круглой отметины над острыми дугами рёбер.

— Закончила красоваться? — спросил Йору, и Висида сдвинула брови в обиде. — Тебе бы отдыхать, раз завтра мы всё же идём в рощу.

— Именно, — она отложила мех и с грустью окинула себя опущенным взглядом. — На каззитские древослужения положено приходить голыми, так что чего уж терять?

То было правдой. На родине Висиды кланялись тому же Вечному Древу, что и в этих местах, но делали это иначе, по-новому. Они называли себя «Барадитской ветвью». Вместо запыленных Рощ они возводили вокруг священных деревьев округлые храмы с дырами в крыше, и всё чаще предпочитали молиться одетыми. Наверное, надоело мёрзнуть под морским ветром зимними ночами.

— Чистотелыми и пусторукими, — добавил Йору под фырканье девушки. — Это значит: никакой одежды, никаких побрякушек, никаких инструментов. Никакого оружия. Вот главная проблема. И, кажется, мы с твоим братом придумали, как решить их все разом.

Глаза Висиды расползлись в стороны, а губы опустились. Раздражение вырвалось через нос протяжным вздохом.

— Придумали — и предпочли не говорить до того, как я тут всей Лемии открылась? — проговорила она. Вместо злобы, которую ждал, Йору почувствовал горечь в её словах. — Могли бы и завтра, в Роще, сказать, чего торопиться-то.

— Не переживай, — попросил он. — Когда ты долго на такой дороге, как у нас, насмотришься всякого.

— Правду говоришь! — воскликнул Арачи из-за пределов навеса. — Я Нотонировы яйца уже лучше помню, чем свои!

— Спасибо, Арачи, очень живо представила! — крикнула Висида в ответ.

Морщась от боли, она раскопала свежую рубашку в ворохе вещей и накинула ворот на голову. Глядя, как трудно ей поднимать руки, Йору двинулся было к Висиде, чтобы помочь продеть ладони в рукава, но девушка встретила его пламенеющим янтарём в глазах.

— Просто иди нахуй, Йору, — шикнула она. — Додумывайте свои планы, а я пока отдохну, как ты велел. Командир.

Йору пожал плечами и пошёл прочь от навеса. Такие игры он не любил: как, впрочем, и любые другие. Свора подошла к последней — несомненно, самой кровавой — точке задания, выданного Сюзереном. А в раздрае оказалась не только юная коварантская девка, ищущая наслаждения в том, чтобы выводить из равновесия других.

— Лаг Бо! — позвал Йору мягко.

Ульпиец не шевельнулся. Так и продолжал таращиться в пустоту, обвив руки вокруг согнутых коленей.

— Я здесь, Лаг Бо, — продолжил вожак Своры. Он разгладил перепаханную землю подошвой и присел рядом с ульпийцем. — Тебе не нужно переживать. Мы победили. Мы справились. И все из нас живы.

Растянутые глаза Лаг Бо остались парой стекляшек в прорези смуглых век, но плечи его ненадолго взмыли к ушам.

— Я знаю, ты всё равно переживаешь, — Йору подумал было дотронуться до его плеча, но быстро одёрнул руку. — Ты опять свалился в это забытье, да? Опять всё потемнело и даже не помнишь, что делал?

Йору помнил об этой особенности ульпийца. Две грани, чаши незримых весов: всю жизнь он раскачивался меж неслышным спокойствием и вспышками дикой ярости, которую даже память отвергала. За такой приступ его изгнали из деревни на родном острове. Тогда же одинокий парняга и попался шастающим по зарослям торговцам свежими рабами.

— Кажется, я тебя начал понимать, — Йору набрал земли на ладонь и сжал кулак. — Я тоже так поступил. Как мне кажется, не в первый раз, хотя не уверен даже, что-то был я. Вряд ли, конечно: если тот человек и жил когда-то, сейчас он точно мёртв.

Лаг Бо чуть сдвинул голову влево, чтобы видеть его краем глаза. Наверное, слишком сильно надломился голос Йору.

— Что ты сделал? — тихо спросил он.

— Последовал примеру мертвеца, на которого равняться бы и не стоило, — с горечью ответил Йору. — Но, кажется, это нас спасло. То же сделал и ты. Та женщина, Мирета… Она нас хотела перебить так же, как и остальные.

— Как и Талаги, — на выдохе произнёс Лаг Бо. — Хотя странствовала с нами. Два года. Она всегда этого хотела, да?

Йору поджал губы и качнул головой. Умей он влезать в чужие мысли, работа давалась бы проще. Талаги провела в Своре два года, полных ругани и недовольств тем, как поступал вожак отряда. Но было это так же искренне, как вся кровь, которую она пролила за отряд.

Так он хотел думать, во всяком случае. Лаг Бо же само понятие лжи оказалось чуждо, когда он попал на Большую Землю.

— Люди меняются, — подметил Йору. — И винить себя за то, что они так поступают, не советую. Сил не хватит переживать за каждого.

— Именно, — ворвался тихий говор Нотонира. — И Лаг Бо винит себя совсем не за то, что сделал с Миретой. Ведь так?

Йору со свистом втянул воздух через сомкнутые зубы. Он мог лишь гадать, как долго колдун выжидал за их спинами.

— Не переживай, Нотонир, — глухо ответил Лаг Бо. — К утру я буду в порядке.

— Тогда тебе стоит отдохнуть, — сказал колдун. — Ступай, приляг рядом с Висидой. Заодно и поможешь, если чего попросит.

Ульпиец кивнул и вскочил одним рывком. Перед тем, как уйти, он одарил Йору последним скорбным взглядом. И вот старые спутники вновь остались одни.

— И за что же, по-твоему, он себя винит, Нотонир? — спросил Йору, пока колдун не перехватил вожжи беседы.

— Для начала, за то, что проглядел нападение Артаиса и его людей.

— Я сам велел ему спать.

— И никто из вас в этом не виноват. Очевидно, Талаги многое рассказала о нас новому командиру, и Артаис специально ждал, пока самый зоркий человек во всём лагере уснёт. Иначе всему скопу было бы не подкрасться.

— Спасибо, но я и не переживал на этот счёт.

— Речь и не о тебе, — судя по звуку, Нотонир принялся жевать свой язык. Верный признак редкого волнения колдуна. — Лаг Бо переживает не о том, кого убил сегодня, а о том, кого может убить завтра, друг мой. И нет, я не о Хозяине Корней. Потерять контроль — страшная вещь, знаешь ли.

— Поэтому я не пью.

— В том числе, знаю, — Нотонир прошаркал поближе, но показаться перед Йору не решился. — А ещё знаю, что куда страшнее потерять контроль среди тех, кого любишь и ценишь. Мы — его первое подобие семьи после того, как он перебил собственную. По сути, тем же мы стали для Арачи, а скоро — и для Клепсандара с Висидой, и даже для Талны. Те, с кем получается иначе, с нами не задерживаются.

Йору принялся вычищать грязь из-под ногтя.

— До этого мне нет дела, — сказал он. — Я просто хочу выжить и заработать. Всё.

— Ну, а тот же Лаг Бо врать не умеет, в том числе и себе, — Нотонир позволил себе смешок, от которого жилы Йору натянулись струнами. — Его проблема в том, что он отказывается учиться контролю. Думает, что опасность исчезнет сама собой, если о ней не вспоминать. Я пожил достаточно, чтобы знать, что это не так. Чем дольше обходить взглядом змею под соседней колодой, тем глубже она успеет заползти в твой сапог.

Йору усмехнулся. Кажется, разговор уже давно был не о Лаг Бо и его страхах.

— Ответь мне простой вопрос, — продолжил наседать колдун. — Твой Хлад — это сила или проклятье?

— Чую, простотой и не пахнет, — хмыкнул Йору. — Но пока больше похоже на второе.

— И твой ответ неверный.

— Да что ты говоришь?

— Он может быть и тем, и тем. Смотря, как распорядишься им ты, Йору, — Нотонир цокнул языком. — Не знаю, у кого ты научился открывать Хлад. Но в любом случае тебе необязательно все его шаги к силе.

— Иначе убьёшь меня? — не сдержался Йору.

Нотонир помолчал, растирая небрежную щетину, и наконец вздохнул:

— Вот ещё одна загадка, раз уж мы давно не виделись. В чём разница снов и видений? — поняв, что отвечать Йору не собирался, продолжил он сам. — Сны обычно врут, и пользы от них мало. С видениями всё иначе, но как же понять, что есть что?

— Способы есть, — Йору упёрся ладонями в землю и вытолкнул себя, чтобы встать. — Например, узнать, правда ли тут поблизости есть тоннель, который весьма удобно ведёт под самое брюхо Хозяина Корней.

Окажись всё так — он поблагодарит душу Марадо хотя бы за наводку и попытается о нём забыть. Пусть лишь падёт Хозяин Корней, а Сюзерен сдержит весьма щедрое слово.