Свора: Волчьей Тропой

Глава 19

— И почему маги всегда живут на отшибе? — стонал Горго, подволакивая раненую ногу. — Тут до Марау — рукой подать, а он поселился в глуши.

— Ещё в начале луны никакой глуши тут не было, — напомнил Йору. — Но в целом ты прав.

Клеп с осторожной усмешкой покосился на Нотонира. Колдун всячески изображал беззаботность: руки он сложил за спиной и неспешно вышагивал по окружённой лесом тропинке, посвистывая себе под нос. Лицо при этом оставалось напряжённым, а глаза смотрели в пустоту.

— На просторе как-то спокойнее, подальше от простаков, — опомнился Нотонир не сразу, но всё же поддел спутников с издёвкой. — Иногда, бывает, увлечёшься новым ритуалом, а потом объясняй каждому, чего у коз молоко скисло, а дети — все в волдырях.

— От простаков тоже польза есть, — возразил Горго с укором. — Живи Млерт поближе к Марау, может, кто и заступился бы, когда его забирали.

«Забирали ли?»

Клепа история, собранная по кусочкам из вечерних рассказов Висиды и Йору, оставила с ворохом вопросов, разгрести который за одну беспокойную ночь не удалось. По словам старейшин, Млерт долго сдерживал пробуждение Хозяина Корней, затаившись в холмах возле Марау. И всё же недоброжелатели из Олони выкрали его из собственного дома без труда.

На предположение о том, что сам Млерт стал подспорьем для воцарения Хозяина, один лишь Нотонир ответил осторожной улыбкой. И этого, впрочем, было достаточно.

«Вот и выясним это в его лачуге,» — сказал тогда колдун из Своры.

Лачуга оказалась добротнее большей части Марау. Первый этаж был сложен из крепкого камня, над ним — ладная деревянная мансарда с узкими бойницами окон. Пусть рассвет наступил ещё до выхода из постоялого дома, небо над Лемией покрыли серые клочья облаков, и дом Млерта утопал в густой тени.

Клеп поёжился, чтобы согнать мурашки. Утро и так выдалось зябким, но от жилища местного ведуна повеяло холодом иного рода. Он резко соскучился по сестре: точнее, по её жаркому посоху. Не хватало и зоркого глаза Лаг Бо, который распознал бы угрозу в безразличных прорезях окон и чащобе, обступившей дом.

Но и они заслужили отдых. Клепсандар же был рад, что Нотонир счёл его годным хоть к какому-нибудь заданию.

— Может, я тут вас подожду? — предложил Горго, пятясь назад. — Не люблю я все эти магические дела…

— Не подождёшь, — Йору подставил руку ему под спину. — Мы осмотрим первый этаж. Клеп и Нотонир — второй. Любые заметки, рисунки, даже вонючие склянки — всё будет полезно. Надо выяснить, как Млерт сдерживал Хозяина всё это время и что он о нём узнал.

«И сдерживал ли вовсе,» — добавил Клепсандар про себя.

— Дайте хоть оружие, — попросил Горго, озираясь.

— Может, не надо было терять своё? — Йору фыркнул и зашагал к дому. Даже спустя девять лет солдатские понятия об оружии он хранил в дезертирской душе.

— Терять? — Горго с гримасой почесал повязку на ноге. — Видел бы ты тех волков, так бы не говорил.

Клеп не сдержал усмешку и склонился к уху Сюзеренова посланника:

— Поверь, он их видел. И перебил всю стаю.

В узком зале первого этажа Млерт намешал все тлетворные смрады, какие могла породить Лемия. Горечь забытых на верёвках трав заполняла воздух, но из-под пола рьяно напирал запах гниения, достойный целой свиной туши с органами навыкат. Плесень в старых чарках уже переливалась через край зеленоватыми волнами.

Йору повидал — и понюхал — всякое, но от такого смешения ощутил напор тошноты под горлом.

— Ну и ну! — гундосил Горго сквозь ладонь поверх носа и рта. — Вонища!

— Вонища, — подтвердил Йору.

Он подцепил ворох тряпок остриём меча и осторожно раскопал его. Важность Горго, которую отстаивал Клеп под сдержанное согласие Нотонира, от него ускользала. Со старейшинами Марау Йору бы договорился и сам — даром, что и на помощь они оказались скупы

— Как будто мышей засолил и бочку в тепле оставил! — стенал Горго, пока заглядывал в пустые склянки с расстояния вытянутой руки.

Теперь сдержать недоумение Йору не смог:

— Чего-чего? Мышей?

— Ну да, на зиму, — солдат Сюзерена замер в растерянности. — Ты-то северянин, тебе не понять.

И впрямь, понимал Йору мало. Зимы в южной Лемии — время ливней и потопов: неприятно, но не более. Но даже в лагерях под Коротом, когда снег заметал шатры наполовину, мыши оставались добычей прибившихся к войску котов.

— Что мы вообще ищем? — продолжал зудеть Горго.

Йору разворошил старый пергамент, но ни капли чернил на листах не увидел.

— Заметки, книги, ингредиенты для ритуалов, — объяснил он. — Всё, что объяснит, как много Млерт знал о Хозяине Корней.

— Зря мы полезли сюда, — сокрушался Клеп, нагнувшись под скошенной крышей мансарды. — Всё самое важное — внизу.

Нотонир присел на лежанку, расстеленную на полу в углу, и ответил удивлённым взглядом.

— С чего ты это взял? — спросил он.

— Млерт работал внизу, а здесь просто спал, — Клеп встал на колени и откинул крышу помятого сундука. Внутри — ничего, кроме старых портков с разводами грязи. — Значит, все зацепки будут там.

Нотонир покачал головой, отведя взгляд к потолку:

— И Йору найдёт их первым, ты об этом переживаешь? — колдун втянул воздух через ноздри и вздохнул, вздрогнув всем телом. — Клеп, у нас тут не соревнование.

— Да, ты прав, — Клепсандар виновато опустил глаза и почесал затылок.

— Но, надеюсь, мы всё равно выиграем, — добавил колдун с задором.

Клеп сжал зубы и погрузил руку в сундук. Старое тряпьё оказалось влажным, и он надеялся, что-то была лишь обычная сырость. Пальцы пробирались меж складок чужих панталон и заскорузлых чулок. Лицо опадало всё сильнее, пусть Клепсандар и старался не дышать.

— Судя по всему, Млерт был сильным магом, — молвил Нотонир, пока рылся под периной. — Осторожно: какие-то вещи он мог и зачаровать.

Клеп как раз оттянул в сторону пояс, свёрнутый в кольца. Он замер и прислушался к ощущениям в теле. Ноги чуть сводило от беготни по проклятому лесу, да в носу резало от вони первого этажа. Никаких проклятий.

— Кажется, я что-то нащупал! — обрадовался Клепсандар, когда пальцы сомкнулись на твёрдом круге из дерева.

— И что же это? — Нотонир отбросил безделушку, похожую на детскую свистульку.

— Пока не знаю.

— Так вытаскивай!

Клеп поднёс находку к лучине и увидел деревянный медальон. На толстом круге из тёмной древесины был вырезан ветвистый символ, отражающий само Вечное Древо. На его родине такие носили редко: барадиты во многом переосмысли веру.

— Каззитский знак, — проговорил он.

— У того, кто с ними не ладил, — добавил Нотонир. — По словам старейшин, конечно.

Клеп с выводами не торопился. В конце концов, Млерт мог снять медальон и с мертвеца-каззита.

Он всмотрелся в символ веры, а в ушах у него зашумело. Комната никуда не делась: всё так же подрагивал свет на конце лучины, неизменным оказался и сосредоточенный взгляд матёрого колдуна Своры. Лишь напористый шум становился всё громче.

В похожих на ветер раскатах Клепсандар разобрал слова. Произносил их усталый голос человека куда более старого, чем сорока-с-чем-то-летнего Нотонира. Звук шёл от пустой тумбы у изголовья ложа. Клеп ощутил знакомые отголоски, вцепиться в которые не сумел.

Под хлопки дряблых ставней человек скрипел пером по пергаменту и бубнил:

— Рождённый в Роще… Порождённый её прахом. Нет! Владыка Рощи. Хозяин Рощи, хозяин леса… Хозяин её корней!

Нотонир подобрался ближе и взял Клепа за плечи. Обеспокоенный взгляд блестел среди морщин.

— Клеп, что с тобой? — спросил он, не моргая. — Ты что-то чувствуешь?

— Я что-то слышу, — сознался Клеп отрешённо. — Голос.

— Чей?

— Не знаю… — Клепсандар задумался, и ответ показался ему очевидным. — Млерта, наверное. Он говорит про рождённого в Роще или про её хозяина…

— Он обращается к Хозяину? Он говорил с ним?

— Не думаю, — коварантец мотнул головой. — Скорее, он перебирает имена. Как будто выбирает…

Нотонир отклонился назад. Взгляд его стал шире, рот раскрылся. Он явно собирался что-то сказать, но не успел: с первого этажа донёсся изумлённый возглас из двух глоток разом.

Среди гор зловонного мусора и старых трав Йору наконец нашёл достойную зацепку. Стала ей сокрытая в неприметной тумбе шкатулка, полная сшитых вместе листов. Он ожидал увидеть описание ритуала — рецепт зелья, на худой конец — и раскрыл было рот, чтобы позвать Нотонира, но тут же спустил воздух обратно через нос.

Всего лишь переписка — не более. Стопка писем, пусть и достаточно важных, чтобы Млерт хранил их подшитыми в кожаный переплёт. Находка куда лучше подходила скучному счетоводу или вельможе, но не магу, что отсрочил явление Хозяина Корней.

Времени вчитываться в каждый из желтоватых листов с коричневыми закорючками Речи Старых Холмов не было, тем более что Млерт более не возразил бы, реши Свора забрать весь переплёт. Глаза Йору лавировали среди неровных строк, как лодка среди льдин, в поисках зацепок.

По большей части, Млерт получал отчёты о травах и прочих диковинках от лавочников долины. Пара писем даже пришла из Ставки Сюзерена, пусть содержание их интереснее оттого не стало.

Йору не сразу понял, чем притянула его взгляд следующая записка.

«Млерт, мне это не нравится. Дело правое, но я не могу сжигать мелких воришек за краюху хлеба. Люди не поймут, понимаешь? И я не пойму. Не за то Долина борется. Приди ко мне, как сможешь. Ронао.»

— Ронао, — повторил Йору вслух, выискивая краем глаза Горго. — Знаешь такого?

Посланник Сюзерена вынырнул из замызганного буфета и потёр нос:

— Это староста Олони, а что?

Йору сощурился и вновь вчитался в заметку.

— Он писал Млерту. О том, за что борется Долина, и о сжигании людей. Ты что-то знаешь об этом?

— Старая херовина, должно быть, — Горго отмахнулся и принялся изучать закопчённый котелок. — Раньше местные каззиты повадились людей казнить в Роще, но Сюзерен их от этой дряни отучил. Он и сам редко кого казнит.

Письмо старым не выглядело: даже пергамент ещё хрустел под пальцами Йору. Он захлопнул переплёт и отправил всё собрание бессмысленной переписки в сумку.

— Нашёл чего? — спросил Йору.

Горго ответил не сразу. Он зачем-то навалился на буфет и потянул его на себя.

— Ковёр, — проговорил он растерянно. — С рисунком.

— Гобелен?

Йору подскочил и сам взялся за край буфета. Вдвоём они оттащили прикипевшую к полу ношу на свободное место справа.

Буфет и впрямь скрывал гобелен. Полотно выглядело свежим: зелёные нити наслаивались на бурые поверх чёрных участков, собирались в один вид на рощу. Ту самую Рощу: Йору узнал выпуклые наросты на священном древе, его вздувшиеся корни. Даже ниша у ствола — та, что скрывала вход в подземелье — выглядела так же, как тех снах, где его звали Марадо.

Ни единой дыры, никаких торчащих нитей по краям. Лишь тонкий слой пыли порочил искусное плетение гобелена.

— На кой-хер прятать его за шкафом? — Горго почесал щёку.

Йору протянул руку к гобелену, чтобы смахнуть пыль и заглянуть по ту сторону. Стоило перчатке коснуться полотна, как нити в нём вспыхнули. Свистящие языки пламени проявились по краям и стремительно сошлись к середине. Там, где они пробегали, даже копоти не оставалось: огонь будто растворил верхний слой, призванный обмануть глаз.

Когда пламя распалось на россыпь тлеющих точек, гобелен изменился. Он всё так же показывал рощу, но теперь землю вокруг древа усыпал пепел. На нём, широко расставив руки, Хозяин Корней предстал в том облике, какой он принял под конец боя у моста. Чёрные наросты древесной коры скрыли его кожу, вытянулось лицо, запали в обнажившиеся глазницы глаза, а над ним простёрлись ветвистые рога старого лося.

— Ебена мать! — не сдержался Горго. Не найдя других слов, он попросту завопил.

— Она самая, — Йору кивнул.

Пол содрогнулся за их спинами. Хрустнули доски, выгибаясь изнутри, словно нечто выдавливало их снизу. Меж половиц взвились струйки чёрной пыли, перемешанной с пламенными всполохами. Увлекаемые невидимой силой, они собрались в середине комнаты и обрели форму.

Вытянутая пепельная фигура повела плечами и раскинула цепкие руки. Из округлой головы проросли острые рога: не лосиные, но по-бычьи заострённые. Огонь взвился из-под плоских стоп без пальцев.

— Бляха блядская! — взвизгнул Горго. — Теперь мне можно оружие?!

— Возьми чего потяжелее, — велел Йору, выхватывая меч. — И только попробуй сбежать.