Страж Системы

Глава 7

— Привет Тецудо. Добрый вечер, Кацуна, — с этими словами я вышел из-за ствола дуба, подальше от освещенных фонарями парковых дорожек. В восемь часов вечера было уже совсем темно, даже луны не видать из-за туч, сентябрь выдался скуп на солнечные деньки. Но двоих японских магов я узнал сразу же. Сам же позвал их сюда, в парк, подальше от любопытных глаз. Записку с просьбой о встрече пришлось передавать скрытно, через Катю в перерыве между занятий, но дело того стоило.

— Приветствую вас, Саша-сэнсей, — чуть поклонилась японка. Тецудо ничего не сказал, но молча по-европейски пожал мне руку. Я чувствовал, как японец понемногу черпает силу, впрочем, я делал тоже самое, меняя реальность так, чтобы мы понимали друг друга, говоря на разных языках. Не самый сложный прием, подсмотренный у Лайсода на лекциях, сейчас был мне вполне по плечу.

— Я думаю, есть одна вещь, о которой нам надо поговорить, — начал я. — К взаимному интересу наших взводов.

— Ты прав, русский, — кивнул мне японец. — Речь пойдет об «игре» в понедельник?

— Именно, — согласился я. — Приятно иметь дело с умным человеком, — польстил я «самураю».

— Брось, — отмахнулся он. — Если бы я был командиром, я бы сам с тобой встретился. Но я не командир взвода.

— Мне плевать, кто там у вас носит звезду шерифа, мне надо ехать, а не шашечки. Вы с Кацуной маги, я тоже. Сдается мне, тебя во взводе выслушают внимательнее, чем Сайори, — честно признался я. — Я расскажу тебе, что думаю, а там уж вы принимайте решение. То, во что нас втравливают, мне очень и очень не нравится, — продолжил я. — Положим, я могу отвести чужую пулю или поставить щит. Скорее всего. Теоретически. Возможно, вы с Кацуной тоже. Но остальные курсанты в моем и твоем взводе — нет. Да и наши способности магов пока под большим вопросом. Что бы там не говорил Крёгг и Лайсод, но если у каждого курсанта будет по магазину с боевыми патронами, и мы начнем всерьез стрелять на поражение, то половину бойцов вынесут с «игры» вперед ногами. Я считаю, что наставники охренели вконец. Оно нам надо? Зачем нам убивать друг друга? Потому что так Элм хочет? Мы что, заклятые враги или долбаные гладиаторы?

Больше всего я опасался, что Тецудо пойдет на какой-нибудь дурацкий принцип. Все-таки он японец, хрен их поймет. Хотя, этот пацан всегда казался мне адекватным, даже более, чем некоторые мои соотечественники. Вот и сейчас, он не стал спорить…

— Согласен, — качнул он головой. — То, во что нас втягивают, не похоже на учебу. Скорее на опыты над лабораторными крысами или собачьи бои. Ты хочешь договориться?

— Именно. Провернуть сообща одну простую штуку, которую нам даже не запрещали, если уж говорить начистоту, — прокашлявшись, сказал я. — Давай не будем стрелять друг в друга на поражение! Нет, изобразить схватку и расстрелять патроны в воздух так, чтобы это выглядело настоящим боем — не вопрос. Но друг в друга не целиться. У нас и так хватает проблем, чтобы становиться убийцами.

— И кто же тогда выйдет победителем? — прищурился Тецудо. — Расстреляем патроны впустую и будем выяснять чей флаг, с помощью кулаков и прикладов? В таком случае я не завидую обороняющимся. В драке двое на одного их, скорее всего, побьют.

— Причем паскудная получиться драка, — добавил я.

— Ага. Нам с девчонками из других взводов тоже придется друг дружку мутузить, — тихо добавила Кацуна. — А я…я не умею кулаками драться, как парни. Как магией бить тоже пока не понимаю. Мне царапаться и кусаться что ли?

— Не надо царапаться, — мрачно хмыкнул я. — Все будет просто и обыденно. Обороняющиеся сдадут флаг. Не сразу, конечно. Сначала наступающие часок-другойпобегают вокруг холма, постреляют для убедительности, предпримут пару провалившихся атак. Обороняющиеся тоже истратят патроны. Потом последует новая атака, короткая схватка на вершине холма и флаг будет взят наступающими. В итоге все останутся живы и здоровы.

— Кроме обороняющихся, которым пропишут строгую епитимью, — пожал плечами Тецудо. — Выпорют плетьми или что похуже. Знаешь, русский, меня недавно пороли и я бы не хотел это повторять, — сплюнул на землю японец.

— А проблем все равно не избежать, — возразил я. — Если мы не договоримся, кто-то все равно неизбежно останется без флага и пойдет к доктору на процедуру. За исключением тех, кто уже никуда не пойдет, потому что его тушку закопают или скормят сомикам. Пусть все решит жребий в понедельник. Те, кому выпадет судьба держать оборону в этот раз, проиграют, один взвод ответит за всех. Но зато мы все останемся живы, останемся людьми и не будем убивать друг друга на радость наставникам. В другой раз постараемся устроить так, чтобы проиграл следующий взвод. Мне уже приходилось стрелять в людей, Тецудо, — добавил я. — И убивать. Я тоже не хотел бы повторять.

— Да ты идеалист, Саша, — криво улыбнулся парень. — Кацуна, что скажешь?

— Что он прав, — тут же кивнула японка. — Я боюсь плетки. Я не хочу голодать, а после проигрыша нам могут не дать денег на еду. Но убивать или умирать сама на потеху наставникам я не хочу еще больше.

— Хорошо, пусть будет так, — кивнул мне Тецудо и протянул руку, которую я снова крепко пожал. — Будем играть спектакль, в конце которого обороняющийся проиграет. Я поговорю об этом с Сайори, хотя мы и не очень ладим. И с остальными тоже. Если сделка сорвется, я дам вам об этом знать. Что с вашим вторым взводом? Он в деле?

— Где-то через полчаса я встречаюсь с Яркутом, — посмотрел я на экран смартфона. — Надеюсь, он не откажется к нам присоединиться. Если мы с ним не договоримся, ты об этом узнаешь завтра утром. До свидания, Тецудо-сан, хорошего вечера Кацуна, — раскланялся я с японцами.

Разговаривать с бывшим бандитом мне очень не хотелось. Но куда деваться? Без его согласия план устроить «договорной матч» ждал неизбежный провал.

Встретились мы вдвоем у стены скита, метрах в двухстах от дровяного сарая. И, к моему удивлению, разговор прошел конструктивно.

— Конечно брателло! Какие вопросы? — Яркут улыбался во весь рот, выслушав мое предложение. — Мы не будем стрелять, предложение принимается.

— Не брат ты мне, — с трудом удержался я от продолжения избитой реплики. — И не сказать, чтобы мы хорошо ладили, — покачал я головой. — С чего ты вдруг сегодня добрый и на все согласный?

Не нравился мне Яркут. Вот совсем не нравился. Ухмылка у него была какая-то неприятная, а еще от него ощутимо тянуло коньячными парами. В его взводе что, позволяют себе спускать и так небольшие подъемные на алкоголь? Или это позволяет себе один бригадир?

— Я много с кем не ладил, — упрямо мотнул головой Толян. — Иначе бы сюда не попал. И ты мне не нравишься Сашок, я этого никогда не скрывал. Чистенького из себя строишь, правильного… А пацан ты гнилой, я твое нутро насквозь вижу. Но если братва будет стрелять друг в друга из-за чужих разводок, то через пару стрелок никого и не останется. Тем более что барыша с разборки нам никакого.

— Ты из какого года здесь? — поинтересовался я. — Просто интересно.

— Из девяносто шестого, — пожал плечами Толя. — Из славного города Ярославль.

— Нда… как-то так я и думал.

— Да мне похрену, что ты там думал, — ровным тоном ответил Яркут. — У меня будет лишь одно условие — до встречи на вершине магазины отстреливаем начисто, не оставляем ни одного патрона. На всякий случай… Согласен?

— Пусть так, — кивнул я.

— Тогда все на мази… Раз вы с япошками договорились, я тоже в деле. Стрелять на поражение не будем, не резон нам свою шкуру под пули подставлять на пустом месте. Обороняющийся в этот раз проигрывает, согласен. Разойдемся пока краями. Это все о чем ты хотел побазарить?

— Да, — кивнул я. — Ну что же, раз мы все решили, не смею задерживать. Счастливо оставаться…

В воскресенье занятий не было. Марина с Наташкой хлопотали по кухне, готовя на обед для всего взвода борщ и котлеты, сегодня их наряд по кухне. Матвей возился с печкой, у которой опять что-то засорилось в дымоходе. Остальные по своим кельям сосредоточенно слушали записи языков силы, пытаясь пробудить дар хотя бы в последний день перед завтрашней «игрой». Вроде как у Ромки начало что-то получаться с его даром, но другие курсанты пока не продвинулись ни на шаг.

Все же здешняя магия изменения реальности — штука специфическая, чуждая научному подходу и зубрежке. Не надо учить никаких заклятий, их попросту нет. Не надо рисовать рун или пентаграмм. Не надо обращаться к высшим сущностям, приносить жертвы или зависеть от природной стихии. Хотя с последним пунктом все не так просто, конечно. Если верить Лайсоду, у Хозяев их рабы-волшебники делятся на разные классы — Кощеи лучше всего работают с жизнью и смертью, Корректоры — с энергией и материей, а Маги с природными силами и артефактами. Но у Системного Контроля не так, для нас даже языки силы не строго обязательны — с ними легче работать, но и без них можно обойтись.

Спустившись на первый этаж, я подошел к аккумуляторной станции и, поглядев на приборы, привычно сосредоточился, зашептав слова истинного языка. Мир вокруг дрогнул и поблек, зрение немного расфокусировалось, а в моей груди разлилась уже привычная теплота. Сконцентрировавшись на станции, я мысленно изменил ее безусловную реальность на условную. А затем, зачерпнув силу, чуточку ее подправил, и зафиксировал снова, уже как единственно верную реальность, выходя в привычный мир.

В висках привычно кольнуло откатом, живот напомнил о себе острым чувством голода, веки вдруг отяжелели и захотелось зевнуть во весь рот. Зато стрелки на приборе дрогнули и индикатор заряда батареи переместился из желтого в зеленое поле. Аккумуляторы вновь заряжены электричеством, на пару суток точно хватит. И на бензин оставшиеся монетки тратить не надо. А на сегодня с колдовством пора завязывать. Моя работа по хозяйству выполнена, лучше поберечь силы на понедельник.

*****

В день «игры» неожиданно распогодилось. Висевшие последние две недели над скитом тучи куда-то унесло за озеро и в пронзительно — голубом небе выглянуло солнце. Рано утром под руководством аж двух наставников, — Лайсода и Крёгга, мы получили оружие и впервые покинули скит, направившись через распахнувшиеся ворота к заросшему кустарником и невысокими деревьями с начавшей желтеть листвой холму за крепостной стеной. Мои курсанты выглядели мрачно и подавлено, впрочем, во взводе у японцев и Толи-бригадира тоже веселых лиц не наблюдалось. Особенно мне не нравился Ромка. Парень был бледен и молчалив, прятал глаза в землю и постоянно одергивал на ремне выданную ему штурмовую винтовку с дурацким прозрачным пластиковым магазином, в котором был виден каждый патрон.

— Ты чего нос повесил? — подойдя вплотную, тихо спросил его я. — Все нормально будет. Мы вроде бы со всеми договорились.

— Воля твоя командир, но что-то ты неладное придумал, — также тихо ответил юнкер. — Когда мы с большевиками воевали… Думаешь, мы их хотели убивать или они нас? Русские русских, вот так сразу? Но когда дошло до стрельбы, то пришлось убивать. И расстреливали меня всерьез. Видишь ли, когда начинают палить, все сразу как-то по-другому оборачивается. Мало ли о чем мы раньше договаривались…

— Считаешь, надо воевать? Я зря договаривался с Яркутом и японцами?

— Нет, — качнул головой Ромка. — Возможно, ты прав и мы поступили верно. Но пару патронов все равно стоило бы приберечь… Эх, хороша швейцарская винтовочка, — натужно улыбнувшись, похлопал юнкер по своему автомату. — Палить всяко удобней, чем из трехлинейки, даже затвор передергивать не нужно.

— Ну что же, господа курсанты, — сказал перед строем Лайсод, когда мы построились у подножия холма. — Тем, кто смог открыть свой дар, пора показать чему вы научились за прошедшие три недели. А тем, кто не смог — найти в себе силы перестать быть балластом для своих товарищей и наставников. И открыть, наконец, сегодня свой дар или…, - не закончив фразу, махнул рукой «эльф». — Ничего сложного, по сравнению с теми испытаниями, которые проходят люди у Хозяев, чтобы заполучить силу, это сущие пустяки. Начнем, пожалуй, жеребьевку… Крёгг, будь добр, одолжи ненадолго свою шапку.

«Гном», скривившись при слове «шапка», сдернул с лысой головы свой залихватский черный берет, и протянул его наставнику. Тот положил в него три одинаковые записочки. Две подписанные как «нападающие» и одна «защитники».

— Командиры взводов ко мне!

— Есть!

— Тяните жребий. Курсант Яркутин, вы первый.

Бригадир потянул руку к берету, а я тихонько нырнул в магический режим, искоса поглядывая на головной убор. И тут же оказался вознагражден за свою предосторожность. Яркут начал черпать силу и тихонько менять реальность. Совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы вытащить нужный ему листок.

«А вот хрен тебе»! — аккуратно зачерпнув силу, я сгладил его изменения, а потом постарался в свою очередь подсунуть ему лист с надписью «защитники».

— Яркутин! Попов! — немедленно прекратить! Кинт тао эдд! — прикрикнул Лайсод и нас обоих выбросило в обычный мир. — Тяните жребий честно!

— Нападающие! — вытащил, наконец, бумажку бригадир.

— Попов! Тяни, не задерживай…

Я сунул руку в берет и потянул один из оставшихся листков. Достал его наружу, развернул… — Защитники, — с трудом выдавил из себя я одно слово, прочитав надпись. Да что за хрень!? Получается, мы все уже проиграли? И теперь заранее обречены на епитимьи?! Вот ведь паскудство гадское!

— Итак, все определились, — невозмутимо сказал Лайсод. — Обороняющиеся — занимайте холм, у вас совсем немного времени. Флаг на вершине, не отдавайте его никому. Игра начнется через полчаса.

Взгляды, которыми на меня смотрели мои соратнички, назвать ласковыми было никак нельзя. Понять бойцов было несложно: командир все пролюбил…что уж тут говорить. Гарантировано проигрывать и ложиться под плетку не хотелось никому. Но и открыто возражать тоже никто из моих курсантов не стал. Во-первых, на совете взвода сами же поддержали мой план. А во-вторых, альтернатива была еще хуже: убивать самому и быть убитым никто не хотел. Все бы ничего, но блин…встречаться взглядом с подчиненными, особенно с девушками мне было ой как неприятно…

— Короче, народ, — выдавил из себя я, когда мы оказались на вершине. — Хреново получилось, что уж тут говорить. Постараюсь по максимуму взять все проблемы с епитимьей на себя. Потом отыграемся. Сейчас занимаем позиции и в темпе окапываемся на всякий случай — так, чтобы хотя бы голову суметь спрятать. Маринка, Илья, Наташа, Матвей, Надя — залегаете сзади в кустах, от кривой березки до вон тех осин. Остальные остаются здесь, со мной. Всем перевести селекторы на одиночный огонь, когда полезут нападающие, стрелять экономно, поверх голов. Дальше как договорились!

Долго ждать атаки не пришлось. Вскоре в кустах перед холмом замелькали камуфляжные куртки полевой формы японцев и людей бригадира. Атаковали они без огонька, но прятались и бегали всерьез, носясь как зайцы, короткими зигзагами, от куста к кусту и залегая в укрытиях. Так что спектакль поначалу получался вполне достоверный. Я сделал пару одиночных выстрелов в воздух, отметив про себя, что вон того долговязого увальня по имени Федя, из взвода бригадира, вполне бы мог достать. Бегал он с грацией свиньи на пляже. И пару-тройку девчонок из японского взвода тоже бы легко подстрелил, больно уж они подставлялись. Сами головы в кусты спрятали, а попки наружу так и отклячиваются. Действительно, если бы дело пошло всерьез, половина из нас тут бы точно легла… А так…

Со стороны атакующих затрещали редкие выстрелы, имитировавшие огневое прикрытие, мы тоже немного постреляли в ответ. При всем желании с одним магазином много не навоюешь. Затем атакующие отступили под крики командиров, а мы продолжали лежать, пригреваемые сверху неярким осенним солнышком. Ждем-с…

Минут через сорок все повторилось. Снова последовала неспешная «атака», треск выстрелов, затем, когда атакующие добежали до холма, Тецудо и Яркут вновь скомандовали отступление. Пока все придерживались правил, вблизи моего укрытия в землю или древесные стволы не попала ни одна пуля. Интересно, наставники догадались, что игра идет не всерьез? Или им на самом деле все равно? Ладно, действуем по плану. Сколько у меня там осталось патронов в магазине? Десять штук? Повинуясь внезапному импульсу, я отстегнул магазин и, выщелкнув несколько патронов, спрятал их в карман, а затем вставил пластиковый рожок в паз снова. Пусть будет так…

В третью атаку японцы и курсанты Яркута ринулись молча, уже не особо прячась и достреливая оставшиеся боеприпасы. Наши ответили им редким огнем, но никакого эффекта стрельба в воздух не имела. Вскоре атакующие уже забрались на холм и ринулись вперед, к небольшому земляному бугорку, в который воткнут черно-желтый флаг. Я отстрелял поверх голов нападавших несколько оставшихся патронов и, схватив автомат, спрятался за стволом ближайшей сосенки. Встречать их лично не стоит, пусть нападающие забирают знамя себе. Все, финита ля комедия.

Подскочивший первым Яркут схватил флаг, выдернул его из земли и тут же перебросил какому-то парню из своего окружения. Вслед за бригадиром на вершине холма показался Тецудо с Кацуной, за ними запыхавшаяся командирша Сайори, Аня из Москвы и остальные курсанты.

— Выходи Саша! — миролюбиво крикнул бывший бандит. — Мы уже здесь. Вставай, игра окончена.

— Сваливай, давай — не слишком любезно отозвался я из своего укрытия. — Ты получил трофей, как договорились. Уходи.

— Нет, — почти радостно отозвался бригадир. — Рано еще! И чтоб ты знал: пацанам с лохами договариваться не по понятиям!

Я вдруг явственно почувствовал, как он ныряет в магический режим и начинает черпать силу, корректируя реальность и сразу же начал делать то же самое, спешно шепча слова истинного Мата. Эта сука явно что-то задумала и…

— Сдохните здесь! — Громко крикнул Яркут и вскинул автомат, в котором пустой еще пару секунд назад магазин вдруг оказался мгновенно набит патронами. А затем ударил сплошной очередью по тому месту, где прятались Толя-челнок с Варей, Ромка и Катя. Спустя пару секунд тоже самое сделала Аня, открыв огонь в упор длинными очередями по позициям лежавшей в кустах сзади пятерки Ильи.

Не знаю, что на меня так повлияло… Наверное злость и ненависть, которые жгучей волной ударили в голову, наполняя истинный Мат особой силой. Уйти в магический режим удалось одним рывком, и я тут же изменил реальность, сделав воздух перед кустами, в которых укрылись товарищи, прочнее стали. А потом мгновенно переместил патроны из кармана в магазин своего автомата, чуть-чуть откорректировав их координаты в пространстве, и вышел из-за дерева.

— Трындец тебе! — только и сказал я, давя спуск. — Сволочь!

Увидев направленный на него ствол, Яркут заорал что-то нечленораздельное и перевел ствол автомата на меня.

— Япошки, мать вашу! — это уже кричала Аня. — Ловите шанс, валите защитников к хренам собачьим!

Пуля ударила меня в плечо, но я не почувствовал боли, только резкий рывок, на который даже не обратил внимания. У меня были дела поважнее, — Яркут ухитрился прикрыться щитом и мои первые две пули в него не попали. Пришлось изменить реальность еще раз, придав своей третьей пуле повышенную скорость и массу, а затем ментальным приказом разорвать защиту бандита. Получилось на славу — грудь бригадира последним выстрелом пробило насквозь и он рухнул на землю, обливаясь кровью. Рядом заработали другие маги — чудом сохранивший патроны Ромка стрелял в Аню, что-то начала начитывать из слов Отчи Надя, я почувствовал колебания силы от Кати и от Ильи, которые сумели-таки, наконец, зачерпнуть силу. Внезапно сильный порыв ветра запорошил нападавших непонятно откуда взявшимся песком, а наш флаг вырвало из рук державшего его парня.

Аня, бросив опустевший автомат, вдруг побежала с холма вниз, а вслед за ней ринулись и все остальные курсанты Яркута. То ли Ромка не смог в нее попасть, то ли она прикрылась от его огня щитом — не знаю. Вслед им снова ударил ветер, да такой, что некоторые из курсантов падали с ног. Мало того, на их спинах скрестились серебристые лучи, вырвавшиеся из кустов, в которых лежали Маринка с Наташкой, и форма на людях бригадира вспыхнула, заставив их упасть и кататься по земле, сбивая пламя. Японцы сгрудились в сторонке, и Тецудо начал менять реальность, прикрывая своих людей щитами, но нам до самураев не было никакого дела, мы со всей злостью вцепились в людей бригадира. Тем временем Ромка, в изляпанном кровью камуфляже, отбросив разряженный автомат, подскочил вперед и поднял упавший флаг.

— Тан Кедд Тео! — раздался вдруг громовой голос, донесшийся откуда-то сверху и ветер тут же стих, а меня выкинуло из магического режима. Оглянувшись, я увидел поднимающегося на холм Элма. — Игра закончена! — отдал приказ Настоятель.