Страж Системы

Глава 14

— Что-то я вам не верю, юноша, — кощей смотрел на меня, слегка прищурившись, с таким выражением лица, как будто прямо сейчас мысленно прикидывал: послушать молодого балабола еще, или крикнуть своим нукерам — выкиньте его вон. А то и «повесьте на ближайшей осине», очень уж недобрый вид был у раба Полессы. — Врешь ты складно, но слушать тебя — уши вянут, — продолжил он. — Монастырь какой-то придумал, да еще с магами-контролерами, которые всей Системой вертят. И хитро так подводишь к выводу, что наши Хозяйки уже им чем-то обязаны, не забывая упомянуть про общую выгоду. Словно чудо-утюг за сто тысяч на вокзале идиоту втюхиваешь. Не нравится мне все это.

— Мои сведения точные! — резко возразил я. — Потому что на самом деле получены от людей Системы! И врать я вам не стал бы. Откуда, по-вашему, я узнал подробности о войне Хозяек с Орнсом и Кернсом? Или о том, как вы воспользовались помощью Системы для победы?

— Да мало ли, — отмахнулся кощей. — Подумаешь, секрет… Системные сообщения видели все заинтересованные стороны, а уж Кернс с Орнсом — точно. Может, ты прямо от них пришел нам лапшу на уши вешать? Или от Хродлига?

— С какой целью? — удивился я. — Вам не кажется, что для шпиона или провокатора подобное поведение просто идиотское?

— Да кто же тебя знает, — вмешался мой тезка Славин. — Мы тебя первый раз видим, парень. Вдруг ты нас как раз за дураков и держишь? Не верится мне в твой таинственный скит на озере. Система действует в рамках определенных правил, которые мы старались повернуть к своей пользе, это так. Но победили мы не благодаря ей и уж точно не благодаря неведомым доброжелателям. Мы воевали отважно, ну и… повезло наверное. А ты нам тут рассказываешь, что кто-то из людей строит в корневом мире монастыри на бесхозных землях, влияет на Систему, занимается посредничеством и торговлей под ее покровительством и поэтому мы должны с вами как-то сотрудничать. Как-то оно звучит нехорошо. Как будто те, кто за тобой стоят, хотят нажиться на чужих заслугах.

— Парень, ты лучше признайся сразу, — нехорошо ухмыльнулся кощей. — Мы с Сашкой люди не злые и ты нам пока еще ничего особенно плохого не сделал. Если прямо сейчас честно расскажешь, какому Хозяину служишь и зачем тебя на самом деле к нам послали, тебе скидка выйдет. Твердо обещать не могу, все от ситуации зависит, но,

может быть, даже живой останешься. А вот если будешь дальше морочить нам голову, то я возьму тебя к себе в локус. Там точно расскажешь все, но выпускать оттуда тебя уже никто не станет. У меня Иришка голодная, с сентября бедняжка ничего не кушала…

— Не пугайте посла, Матвей Петрович, — чуть скривился Славин при упоминании о неведомой «Иришке». — Он умный паренек. Сейчас немного успокоится, соберется с мыслями, обмозгует ситуацию и расскажет правду. Может тебе сигарету дать? — доброжелательно поинтересовался у меня корректор Верлесы. — Стакан воды или коньяку глоток? Раз уж мы здесь, можем пять минут подождать. Только потом говори правду, хорошо? Это в твоих же интересах.

— Какой я тебе нахрен паренек! — не выдержал я. — Это ты еще молодой пацан, Славин, а мне скоро пятый десяток лет пойдет. Я давно взрослый мужик! Завязывайте играть в плохого и хорошего полицейского.

— Опять врешь, — пожал плечами Петрович. — Омолодиться на десять-двадцать лет можно. Если ты уже пенсионер, ха… Хозяйка или волшебные артефакты разгладят морщины, вылечат болезни, сделают сильнее и выносливее. Но снова стать из взрослого мужика безусым киндером не выйдет — слишком разные организмы. Это я тебе как кощей говорю. Возьму-ка я тебя и в самом деле в локус…

— Что же вы такие недоверчивые, — пробурчал я, понимая, что пора переходить к запасному варианту. Не получится у меня действовать по первоначальному плану Настоятеля. Краузе просто не понимал, с кем он имеет дело, посылая меня к рабам Хозяек. Этим двоим уже приходилось кровушку лить, они везде видят врагов и ожидают подвоха. Напугать их трудно, ездить по ушам рассказами о будущей абстрактной выгоде бесполезно, уболтать на одном красноречии — нереально. Кое-что предпринять на свой страх и риск, конечно можно… Только сдается мне, что надо говорить всю правду как она есть. А то, как бы кощеюшка и в самом деле меня не запытал, без всяких шуток.

— Хорошо, давайте говорить откровенно, — потер я в задумчивости подбородок. — Вы видите, что я человек Системы, потому что я не поддаюсь коррекции. А сколько у меня сейчас ЛКР на счету можете сказать?

— Нет, конечно, — с любопытством посмотрел на меня Славин.

— Вот именно! Потому что вы ра… наемники Хозяйки, у вас своей силы нет! Только те ЛКР, которые вам перечислены на счет. Саму силу и энергию вы не видите, пользуетесь интерфейсом как в компьютерной игрушке. В виде призрачного экрана, с помощью которого отдаете команды и тратите ЛКР, — выдал я информацию из файла Настоятеля. — Правильно?

— Верно, — кивнул кощей Петрович. — Это все знают.

— А я — маг Системного Контроля! Мне никакие экраны не нужны, мне доступна работа с чистой силой, — продолжал я. — Я могу входить в измененный режим и чувствовать силу, видеть ее и аккумулировать. У тебя Матвей Петрович сейчас на счету… дай-ка приглядеться — всмотрелся я в окружающее Петровича в измененном режиме облако силы, — две тысячи сто ЛКР. Плюс-минус пятьдесят штук, точно оценить не могу. Верно?

— Пожалуй, — голос кощея сразу построжел.

— А у тезки Славина — примерно тысяча пятьсот. Угадал?

Корректор Верлесы лишь молча кивнул головой. А потом спросил: — забрать чужие ЛКР можешь?

— Могу. Если наемник их сам отдаст и Хозяйка донора согласится, — честно ответил я. — То же самое и с артефактами из корневого мира. Пока Хозяйка их не пометит как магические или вам об этом не скажут, вы сами не поймете, обычный это предмет или нет. А я их пойму, потому что вижу в них силу. Давайте устроим простой тест — принесите мне несколько предметов и я выберу из них магический.

— Вот как? — наморщил лоб Славин. — Ну, хорошо, попробуем проверить, на что ты способен. Подождите несколько минут, я быстро…

Когда корректор притащил в домик и положил на стол десяток куриных яиц, десяток яблок и несколько камешков, я без всякого труда выбрал из них парочку предметов, окутанных силой корневого мира. Одно яйцо и одно яблоко. И лишь после этого разговор начал потихоньку складываться…

Решив сделать ставку на честность, я рассказал про себя почти все. Поведал про конфликт с братьями Ильдоевыми и про то, как меня завербовал Настоятель, описал свое бегство от суда в корневой мир. Рассказал про курсантов из разных времен, открытие у них дара и обучение работе с силой. Упомянул про увольнительную, и про то, как я скорректировал реальность после своего возвращения, закрыв свое судебное дело. Момент такой был — говорить надо было откровенно, иначе разговор бы не сложился. Но при этом соблюсти очень тонкую грань, не став предателем и не разболтав то, что не предназначено для чужих ушей. На ряд вопросов я отвечать не стал, сославшись на военную тайну. Не надо рабам Хозяек знать, как именно в нас пробуждают дар. Также я не стал раскрывать сведения о количестве курсантов и преподавателей, арсенале скита, конкретных географических привязках его месторасположения на местности и о боевых возможностях магов Системного Контроля. Впрочем, я и сам знал о них немного…

— Ладно, — сказал, наконец, Петрович. — Допустим, все так и есть. Предположим, что ты не врешь… Хотя тот факт, что ты чувствуешь силу, еще не говорит о том, что сказанное тобой — правда. В любом случае — ты пришел послом не от всего Системного Контроля, а от Настоятеля твоего скита. Я прав?

— Так и есть, — пришлось согласиться мне. — Задание мне дал Настоятель Краузе.

— И какого же сотрудничества хочет ваш товарищ Краузе? Что ему от нас надо? Конкретно. По пунктам?

— Заявление о системной унии с Загоренским скитом. Когда в корневом мире высветиться системное сообщение о предложении сотрудничества, ваш Хозяйки должны его принять.

— О как! — потер руки кощей. — И в чем же это сотрудничество будет для нас выражаться?

— В переводе на поддержку скита пяти процентов ЛКР от всех доходов Верлесы и Полессы.

— Губа у вашего Краузе не дура, — хмыкнул Петрович. — Так-то это до хрена выходит…

— А вы нам взамен что? — подался вперед Славин.

— Увеличение квот на магов. Торговля артефактами. Посредничество скита в мирных переговорах. Присвоение Хозяйкам статуса сотрудничающих с Системой.

— А усиление санкций против Хродлига с Кернсом? Объявление их врагами Системы с соответствующими драконовскими штрафами или что-то вроде того? Военные поставки? Магические боевые артефакты или оружие, боевая техника, артиллерия? — тут же добавил Петрович.

— На это у одиночного скита нет полномочий. Может быть со временем…

— Ясненько, — вздохнул Славин и обменялся быстрыми взглядами с кощеем. — Предложение, конечно, заманчивое… Но пока оно выглядит как пирожок ни с чем, и кушать его невкусно. Похоже, твой Настоятель решил нас разводить как кроликов. Посуди сам: Краузе хочет от нас ЛКР и побольше. ЛКР — вещь конкретная и нужная всем. А взамен обещает по сути лишь статус и помощь в «решении проблем». То есть не принимает на себя конкретных обязательств.

— Словно привокзальный ларек под свою «крышу» берет, — добавил Петрович.

— Именно! — кивнул корректор. — Но мы не ларек и нам такое предложение не подходит. Однако и с Системой, если ты и твой Настоятель, в самом деле с ней связаны, мы ссориться не хотим. Такие вещи просто так не решаются. Нам надо подумать, поговорить кое с кем, посоветоваться с Хозяйками… Окончательное решение за ними.

— «Передай твой король мой пламенный привет», — процитировал я с хмурым видом героя Гайдая.

— В точку, — согласился Славин. — Но я добавлю: пусть твой Настоятель проявит добрую волю. Например, уже сейчас выбьет нам увеличенную квоту на магов. Или добьется новых санкций Системы для Кернса. Тогда и мы можем пойти ему навстречу. А вот так… Ваш скит представляет на континенте Системный Контроль? Правда? Продемонстрируйте нам сначала свою силу, влияние и возможности. Сделайте предложение с понятной для нас выгодой здесь и сейчас, а не в перспективе. Тогда и поговорим. Как по-вашему, Матвей Петрович?

— В целом поддерживаю, — не стал спорить кощей. — С Хозяйкой этот вопрос надо бы еще обсудить, конечно. Но сейчас добавить к сказанному мне нечего.

— Хорошо, — мне уже стало ясно, что переговоры зашли в тупик. — Так и передам. Но есть еще один вопрос. Про артефакты — полез я в карман за коробочкой. Достал ее и тут же раскрыл, показав содержимое рабам Хозяек. — Как вы думаете, что это такое?

— Перо, — пригляделся к предмету Славин. — Цветастое, с узорами, по виду павлинье.

— Маловато для павлина, — возразил кощей. — Какого-нибудь редкого попугая общипали? Хотя какой нахрен попугай… магический предмет?

— Именно, — согласился я. — Перо от жар-птицы, ценнейший артефакт. Свойств не знаю, даже не пытайте. Но ваши Хозяйки должны разобраться. Загоренскому скиту нужны молодильные яблоки и меня просили поменять перо на парочку. Согласны?

— А в чем подвох? — кощей осторожно взял в руки перо.

— Ни в чем, — заверил я бывшего военного. — Насколько мне известно, перо ценнее яблок. Жар-птица — большая редкость, а молодильные яблоки — товар хотя и дорогой, но не уникальный. Об обмене лично просил Наставник Олв, наш… скажем так, доктор. У него свой интерес в торговле артефактами, сделка пробная. Но вы вправе отказаться.

— А если это пустышка? Или действие пера вредоносное? — нахмурился кощей.

— Не надо быть таким подозрительным, Петрович. Перо проверим, в крайнем случае, попадем на два яблока. Попробуем доверять послу хоть в чем-то, — возразил корректор. — Тем более, кое-что я об этом слышал… Парные артефакты, правильно? Как петушок-золотой гребешок и курочка ряба? Жар- птицу кормят молодильными яблоками? А еще, если слухи не врут, к перу жар-птицы можно привязать… так, стоп. Кто дал тебе перо, Настоятель или доктор? Или оба вместе?

— Лично доктор. Он просил меня с глаза на глаз устроить эту сделку, — пожал я плечами. — Обещал, что вы внакладе не останетесь… и я думаю, тут подвоха нет. Верлеса и Полесса единственные летние Хозяйки на континенте. Торговать с вами выгодно.

— Мы берем перо! — решительно сказал Славин. — Яблоки будут. Даже три штуки, я не жадный. ЛКР на обратную дорогу нужны? Если верить твоему рассказу, то ты сейчас совсем пустой…

— От пары десятков в дар я бы не отказался, — честно ответил я.

— Дам. Сегодня ночуй здесь, ужин, яблоки и вещи из гостиницы тебе принесут.

— Саша, я чего-то не знаю? — поднял бровь кощей. — Ты чего вдруг такой добрый?

— Да как сказать… вспомнилась кое-какая информация от Ельцова. Петрович, я тебе наедине расскажу, хорошо? Не при посторонних…

Вот так и закончилось мое посольство. Если не полным провалом, то чем-то близким к этому — состоявшийся разговор принципиальным согласием на сотрудничество считать было никак нельзя. Больше я корректора с кощеем не видел. Следующим утром ко мне зашел крепкий молодой парень с лебедем на рукаве, представившийся старшим смены Дмитрием Горенковым. Я поинтересовался у него, куда делся Василий Пудовкин, на что парень нехотя ответил, что Василий сейчас отбыл в корневой мир, и он теперь здесь за старшего. Дима выдал билет на самолет до Ставрополя на мою фамилию, три румяных яблока, каждое в специальном матерчатом чехольчике с мелким сухим сеном, отдал рюкзак с вещами и поделился силой на два десятка ЛКР. Мне было хорошо видно, как от окутывающего его облака силы отделился небольшой клубок энергии, который я смог присоединить к себе. Причем сам Дима явно не управлял процессом — я не чувствовал присутствия его воли в измененном режиме. У рабов Хозяек взаимодействие с силой устроено по-другому, теперь я в этом убедился наглядно.

А потом была дорога обратно в Ставрополь. До аэропорта меня довез водитель на служебной машине комплекса «Русская Рудна» и сопроводил до самого выхода на посадку. Видимо, чтобы я случайно в Москве не загулял. Хорошо хоть дальше слежку устраивать не стали — потратив одно ЛКР, я специально убедился в этом. Времени у меня оставалось почти двое суток, и я занялся оставшимися делами: устроил небольшой поход по магазинам для своих курсантов. Единственный в скиту «чипок» нас разнообразием продуктов не радовал, да и платить за них приходилось выдаваемым в стипендию серебром. Много я не унесу, но тем не менее: девушкам хотелось прикупить в подарок хотя бы хорошей косметики и конфет. Кроме того требовалась разная бытовая мелочевка по индивидуальным заказам: нитки, иголки, мыльно-рыльные и канцелярские принадлежности. Пару бутылок хорошего коньяку на всех, Матвею — пару блоков сигарет, бывший колхозник очень болезненно воспринимал вынужденный отказ от курева. А я, хотя и не видел в курении ничего хорошего, но всегда был на стороне курильщиков — из чувства протеста. У нас и так жизнь тяжелая и людей прижимают, где только могут, а курильщиков так еще и откровенно травят психологически, якобы заботясь о здоровье нации. Так же взял кое-что из бытовой электроники, вроде mp3 —плееров, наушников и флешек к компьютерам с нехитрой музыкой и программами. Мобильники с музыкой были только у меня, Кати и Ильи, а хотелось каждому — чудеса информационных технологий понравились парням и девушкам из всех времен. В общем, набралось немало…

Справился с покупками я после полудня, а потом все же не выдержал и сделал то, от чего зарекался. Сгрузив покупки в гостинице и пообедав в ближайшем ресторанчике, я вызвал такси и назвал адрес нашего поселка. Да, я еще в первый день принял решение не навещать семью. Не сейчас, не в таком виде, еще ничего не закончено. Лишь потратил одно ЛКР, узнав, все ли домашние живы и здоровы и не требуется ли им срочная помощь. Но сейчас время у меня было, а дела, в общем и целом, закончены. Почему бы мне хотя бы не пройтись по родной улице? Посмотреть на свой дом, участок, подышать свежим воздухом, и уже тогда возвращаться обратно? Ненадолго, на полчасика… освежу воспоминания и все. Кто его знает, когда мне снова удастся вернуться в наш мир и случиться ли это вообще?

Вот и съездил на свою голову. Потому что, проходя мимо забора участка, увидел стоявшую рядом с моими воротами знакомую зеленую шкоду Палыча, своего бывшего адвоката.

«Какого хрена ему здесь надо»? — пробежала в голове первая тревожная мысль. «Успокойся» — догнала ее вторая. «Ты забыл, каких дел наворочал? Решение суда ты изменил, а что насчет памяти у родных? Возможно, адвокат приехал к Кате сообщить, что дело неожиданно приняло странный оборот и тебя, оказывается, оправдали. Коррекция реальности дело такое — чем больше ЛКР тратишь, тем она сильнее врастает в ткань мира. По документам и ключевым фигурам своего дела я поработал неплохо, но тотальную коррекцию, которая не оставила бы от старой версии реальности никаких следов не делал. Не хватало магической энергии и опыта предусмотреть все. Где я живу, Палыч прекрасно знает, не раз был у меня дома, пока шел процесс. Не стоит себя накручивать»!

Меня так и подмывало потратить пару ЛКР и сбросить всю информацию по Палычу на ноутбук. Или просто получить информацию — зачем он приехал. Не то чтобы я не доверял жене, но…

Однако делать этого не пришлось. Потому что они вышли из дома вместе — Катя и Палыч — как всегда в строгом костюме, чуть полноватый мужик за сорок, с импозантной сединой на голове. Он первым открыл дверь машины и помог жене сесть, придерживая ее за локоток как заправский дамский угодник, не обращая внимания на молодого пацана, стоявшего метрах в пятнадцати от них. А Катя — Катя ему улыбалась и никаких ЛКР для того чтобы вывести эту парочку на чистую воду мне уже не требовалось. Я знал свою жену и вот такую «особенную» ее улыбку знал тоже. Может быть, они с Палычем пока еще не любовники — технически. Может быть… Но это уже не имело никакого значения. Сжав кулаки, я лишь молча смотрел вслед отъезжающей шкоде, пытаясь успокоить дыхание. Можно, конечно, покарать изменщиков, ЛКР хватит, но какой в этом смысл? У меня еще дети остались, им нужна мать. Устроить инфаркт Палычу? Но Палыч хоть и оказался сволочью, но он не Ильдоев, убивать или калечить его исподтишка тем или иным способом — перебор. Дать бы ему от души в морду… Впрочем, если бы Катя не захотела сама, ничего бы у него не вышло… Да и вообще — оно того стоит? Все, Попов, ты слишком далеко убежал от суда и семьи. Прежнюю жизнь не воротишь.

Развернувшись, я медленно побрел по улице обратно. Мысли путались, под горло подступила горечь, но как ни странно, мысль о случившемся не вызвала ощущения внутренней катастрофы, которую вызвала бы измена жены еще полгода назад — было просто горько, обидно и досадно. Похоже, третье молодильное яблоко я отдам Олву, а не стану просить для себя. Моей жене оно уже не нужно. А у меня еще есть дела — пора возвращаться в скит, к своим курсантам.