Страж Системы

Глава 11

Момента посадки самолета на озеро я не увидел. Крылатая машина ушла по глиссаде вниз, скрывшись с наших глаз за стенами скита, но ее мотор еще был слышен некоторое время в районе причала. Настоятель, спустившись с верхней площадки, поспешил к воротам — не иначе, захотел лично встретить гостей, а мы в некоторой растерянности остались стоять, построившись у колокольни. Олв командовать нами не стал, продолжая сосредоточенно колдовать над лежащей на носилках покалеченной Накадой и сидящим рядом с ней Найко, баюкающим свою сломанную руку. Наш экзекутор вызвал знакомое синеватое лечебное сияние, и, казалось, с головой ушел в работу, как будто происходящее вокруг его вовсе не касается. А вот Крёгг, дождавшись, пока Настоятель исчезнет за стенами, все же начал отдавать приказы:

— Встать в две шеренги! Маги вперед, неинициированные — во второй ряд и не высовывайтесь. И погибшую отволоките за колокольню… да лицо хотя бы ей прикройте, не толпитесь рядом с телом как пингвины бессмысленные! Взвод Сайори, вам говорю, шевелитесь поживее! Разговорчики в строю прекратить!

Мы спешно построились, однако прошло не меньше десяти минут, прежде чем перед нами появился Настоятель с гостями. Всего чужаков было трое: один, явно выделяющийся из троицы осанкой и манерами, был одет в такой же, как у Настоятеля синий плащ поверх камуфляжа, но с вышитыми на нем двумя золотыми звездами. На вид лет пятидесяти, плотного сложения, лицо круглое, с мясистым носом, на голове короткая стрижка-ежик цвета «соль с перцем». Двое его спутников выглядели попроще: одеты в лесной камуфляж с эмблемами «Системного Контроля», без всяких плащей. На красных погонах у обоих красуются серебряные накладки в виде цепочки с тремя звеньями. Один сжимает в правой руке короткий жезл со светящимся синим светом камешком, размером с куриное яйцо, на его груди хорошо видна вышитая золотом рыба-единорог. У другого значков на камуфляже нет, руки свободны, но за его спиной я разглядел странное оружие, напоминавшее какой-то футуристический мегабластер с длинным стеклянным стволом. Поди пойми кто такие — то ли охрана, то ли советники или военспецы… По уму, нам бы давным-давно пора было объяснить систему званий Системного Контроля, если она есть, но почему-то этим никто не удосужился заняться. Впрочем, это далеко не единственная странность нашего обучения…

— Так это и есть ваши новые курсанты, Краузе? — спросил Настоятеля мужик в плаще, кивнув на нас. — Все набраны в мире Северный-базовый?

— Верно, господин старший хранитель, — почтительно ответил Элм. — Построены для вашей встречи. Мы как раз проводили занятия по пробуждению дара и развитию корректирующих способностей.

— Вижу, что проводили, — кивнул тот, внимательно оглядев наш строй. — Не сказал бы, что ваши подопечные браво выглядят, Элм. Какие-то все взъерошенные, бледные, взбудораженные. Эмоциональный фон нестабильный. Чем вы их так раскачали?

Он еще раз пробежался взглядом по нашим лицам, затем посмотрел по сторонам и тут же уперся взглядом в Крёгга вместе с ранеными. А потом я вдруг почувствовал колебания силы, а гость щелкнул пальцами и указал пальцем за колокольню.

— А там что такое? Труп? А ну показывайте!

— Господин старший хранитель, этот труп к делу не относится, — поморщился Настоятель.

— Я настаиваю, Элм! — упрямо мотнул головой гость.

— Хорошо. Курсант Серов, курсант Котомин. Принесите Каноду, — нехотя распорядился Краузе.

— Она только что умерла… — мужик втянул носом воздух и сморщил лоб, когда мы вынесли тело девушки и положили рядом с ним. А затем, откинув чистую тряпицу с ее лица, уверенно добавил, — точнее погибла. Меньше часа назад.

— Неизбежные издержки учебного процесса, — меланхолично пожал плечами Наставник. — Несчастный случай.

— Эти двое тоже несчастный случай? — перевел взгляд на Олва и раненных курсантов гость. — Не многовато ли несчастных случаев на занятиях? Узнаю тебя, Элм. Опять чересчур усердствуешь? Системе нужны преданные делу маги, а не трупы. Сколько у тебя уже погибло курсантов?

— Господин Кларнс, позвольте мне самому решать, как мне работать, —

по-прежнему почтительно ответил Краузе, но теплоты в его голосе значительно поубавилось.

— И все же, сколько? — настаивал «старший хранитель».

— Пятеро.

— Много. Слишком много, — уверенно сказал гость. — А еще ты наверняка раздаешь епитимии направо и налево! Поди, каждый второй из них уже поротый? Или я не прав?

Наставник ничего не ответил, молча глядя в лицо гостю.

— Это же наши люди, будущие маги Контроля! К ученикам подход искать надо, а не гробить и лупцевать их почем зря!

— Может быть, мы поговорим о методах обучения наедине? Не при курсантах? — нахмурился Элм.

— Нет уж. Давай разговаривать здесь, — коротко мотнул головой гость.

— Хорошо, здесь так здесь… Они знали, на что идут, — поджал губы Настоятель. — Я предупредил каждого из тех, кого набирал — учебу переживут не все. Слабаки, дураки, лентяи и неудачники отсеиваются.

— Тот, кто сейчас показал себя неудачником, в будущем мог бы стать новым Хранителем, — покачал головой Кларнс. — Если бы ты дал ему еще один шанс. А мертвый курсант уже не станет никем. Мы не можем разбрасываться людьми понапрасну, как Хозяева. Люди, служащие Системе, должны чувствовать заботу о себе, алмазы надо гранить медленно и осторожно, чтобы они стали бриллиантами. Иначе курсантам будет наплевать и на саму Систему и на наши принципы. Элм, я буду вынужден сообщить об увиденном на Остров. Ты ведь знаешь, что твои методы не поддерживаются Советом Хранителей. Тебе мало случившегося в Ривском скиту? Мне однажды уже пришлось расхлебывать последствия твоего волюнтаризма…

— Помолчи Кларнс! — отбросив всякую почтительность, перебил гостя Настоятель откровенно злым голосом. — Хватит меня отчитывать, я тебе не курсант-молокосос! Я думал, что ты приехал по делу, но ты, похоже, специально ищешь повод, чтобы вставить мне палки в колеса! Можешь сообщать на Остров, что хочешь! Мне приказали построить скит и закрепиться на Северном континенте, и я выполняю приказ Совета!

— Я вижу, как ты его выполняешь, — скривился гость.

— Я делаю это так, как считаю нужным! — резко ответил Краузе. — Это ты можешь рассуждать о принципах, а также холить и лелеять бракованный материал с крупицей дара, а мне надо делать мою работу! И я её делаю! Ты знаешь, что две лесных Хозяйки объявили союз, взяли под контроль четыре перехода каждая и уже вступили в первое лето на Северном континенте? Еще немного и они накопят столько ЛКР, что им будет плевать на Системный Контроль со всеми его санкциями, а там и остальные Хозяева подтянутся. Мне нужны сильные маги и сильный скит! Нужны быстро, нужны уже вчера. И будь уверен, Совет меня в этом стремлении поддержит! Потому что Острову нужен результат, который даю я, а не твои пустые разглагольствования!

— И где он, твой результат? — криво усмехнулся мужик в плаще. — Пока я вижу лишь перепуганных курсантов и свежий труп.

— Курсант Попов, выйти из строя! — громко скомандовал Настоятель, и я сделал шаг вперед крепко выматерившись про себя.

— За прошедшие полтора месяца в Загоренском скиту инициировано больше половины набранных курсантов, — тихо сказал Элм. — Ни в одном из скитов за последние десять лет такого результата не добивались. Но я не об этом. Мы ведь давно знаем друг друга, Кларнс, не так ли? Благодаря тебе я не стал одним из старших хранителей, мою кандидатуру прокатили на Совете по твоей рекомендации… И сейчас ты что-то задумал, не зря же ты появился здесь со своими подчиненными для инспекции… Но при этом ты человек чести, — почти задушевным тоном продолжил Настоятель. — А мне сейчас крайне не нужны проблемы. Ведь ты же напишешь кляузу, так? Присовокупишь к ней какие-нибудь придирки, вроде перерасхода ЛКР, сопровождающие тебя Кломм и Тауль выступят свидетелями. Верно, Тауль? — спросил он мужика с вышитой рыбой.

— Можете не сомневаться, господин Краузе, — кивнул тот.

— Вот именно, — вздохнул Элм. — Убрать меня с поста Настоятеля ты не сможешь. Но создашь кучу проблем, причем в самый ответственный момент, — задумался Краузе. А потом вдруг широко улыбнулся и продолжил — Слушай, Кларнс, а давай сэкономим друг другу кучу времени и сил и сыграем по крупному? Согласен на пари?

— Какое пари? — озадаченно нахмурился гость.

— Очень простое! — хохотнул Элм. — Ты утверждаешь, что результата у меня нет. А я утверждаю, что он есть, да такой, что тебе и не снилось! Если мой лучший курсант сдаст зачет на младшего мага-контролера прямо сейчас, ты обязательно поведаешь об этом на Острове, отметив, сей факт как мою личную заслугу. И воздержишься от любых жалоб. А если нет — задумался ненадолго Краузе, — если нет, я напишу собственноручное прошение об отставке с поста Настоятеля Загоренского скита и вручу его тебе. Как тебе вариант?

— Блефуешь, Элм? — хмыкнул Кларнс. — За полтора месяца ты сделал младшего контролера из неинициированного курсанта? Уверен?

— Так давай проверим, — невозмутимо ответил Настоятель. — Мы с тобой на пару можем прямо здесь выездную экзаменационную комиссию организовать, полномочий хватит. Господа старшие контролеры подтвердят, — кивнул Настоятель на молчаливых спутников Хранителя.

— А самого курсанта спросить не хочешь? — поинтересовался гость. — Готов он к сдаче зачета?

— Спросим, — пожал плечами Настоятель, поворачиваясь ко мне. — Саша, ты как, готов рискнуть? У тебя сорок минут черного карцера епитимьи. Открою тебе одну тайну — это не столько епитимия, сколько испытание духа и силы. Слабый курсант со слабым даром там пропадет, а сильный не только выдержит, но и наберет ЛКР. А после карцера — наморщил лоб Настоятель, — скажем так, ты попробуешь добраться от Скита до берега озера самостоятельно, без лодки или плота, разобравшись по дороге с сомами. На все про все тебе четыре часа. Сдашь экзамен — и отправляйся домой на несколько дней в отпуск, решай свои дела. Я тебе еще ЛКР подкину и твой взвод наградой не обижу. Но самое главное — после сдачи экзамена ты из курсанта станешь полноценным членом Системы. С правами, обязанностями и записью в системном реестре. Считай, что младшее офицерское звание получил. Решайся!

— Ты не обязан рисковать жизнью из-за чужого честолюбия парень, — почти ласково сказал Кларнс, дождавшись, когда Элм закончит говорить. — Скажу больше — если ты боишься Настоятеля, то я могу забрать тебя сегодня с собой. Определю потом в один из западных скитов.

Я замер на месте, крепко задумавшись. Никаких добрых чувств я к Элму Краузе не питал, это факт. Так или иначе, а Канода погибла из-за него. Да и остальные курсанты тоже. Краузе был опасен как кобра, но следовало признать: личной ненависти к нам он не испытывал и садистом не был. Он просто делал свое дело как умел. И в определенной логике отказать ему было нельзя, его методы действительно помогали раскрыть дар.

Попробуем размышлять здраво: если я откажусь сдавать экзамен, то пари не состоится, и у Настоятеля будут неприятности. С которыми он как-нибудь справится. Раз уж тут есть некий Совет, приказ которого Элм выполняет, вряд ли его легко уберут с поста. Так что придется улетать с Кларнсом, отказ поддержать Настоятеля мне даром не пройдет. Куда меня потом пристроят и когда я смогу попасть домой — неизвестно. Может выйти по всякому, Старшему Хранителю Кларнсу я даром не нужен. Это сейчас он в добренького играет, а что будет дальше — хрен его знает. Ясно одно — убрать Элма прямо сейчас Кларнс не может или не хочет, запретить ему обучать курсантов своими методами — тоже.

Но это то, что касается меня лично… А ведь есть еще и мой взвод. Которому без меня в скиту придется непросто, нет у нас магов моего уровня. Да и взводам Тецудо и Сайори тоже окажется несладко. Как бы оставшихся неинициированными курсантов на следующей «игре» Элм не добил, с него станется. И поддержать их магией в полную силу будет некому. Со мной у парней и девчонок больше шансов выжить, факт. Да и Яркуту надо бы должок отдать. Кроме того, мне представляется неплохой шанс сделать быструю карьеру и распрощаться с курсантским статусом. А потом разобраться, наконец, с братьями Ильдоевыми. А что касается риска… так я согласился рисковать еще тогда, когда вместо суда приехал к повороту на Васильково. Поздновато включать труса и прикидываться ветошью.

— Я согласен, господин Наставник! — выпалил я. — Буду сдавать зачет!

— Вот видишь, Кларнс, какие у меня орлы растут! — разулыбался настоятель. — А ты говоришь, результата нет! Молодец Саша! Олв, голубчик, — обратился к нашему доктору Настоятель — как только закончишь с ранеными, готовь карцер. Кларнс, как по-твоему, задание достаточно сложное для зачета? Или сделать его потруднее?

— Достаточно, — хмуро ответил Старший Хранитель. — Я прослежу, чтобы все было честно. Что же, пусть будет пари, Элм. Проиграешь — пеняй на себя! А ты лихой парень, курсант Попов, — улыбнулся мне Кларнс. — Я тебя запомню. Если выживешь…

Карцера черных снов или просто «черного карцера», я не боялся. Сорок минут — это недолго, а бояться того, чего не понимаешь, глупо. Но опасаться — опасался всерьез. С нашего Настоятеля станется устроить смертельно опасную епитимью, в этом я нисколько не сомневался. Что-то началось проясняться, когда мы с Олвом, Настоятелем и Кларнсом с его спутниками прошли в торцевую часть дисциплинарного корпуса, где я еще не был, и Наставник Олв открыл кодовый замок на массивной черной двери в конце полутемного коридора. Вот тогда-то я и начал понемногу бояться…

Оббитая мягкой резиной толстая металлическая дверь беззвучно отворилась и моим глазам предстала обширная, плохо освещенная комната. Она была пуста, за исключением уродливой лежанки явно медицинского назначения в центре. Смутные ассоциации при виде этого ложа оформились в единый ряд довольно быстро — видел я нечто подобное. На картинке с названием: камера для исполнения приговоров смертельной инъекцией в американской тюрьме штата… не помню какого штата, да и не суть важно. Вот там такая же «кушеточка» была — узкая, завернутая герметично в толстую полиэтиленовую пленку, с крохотной подушечкой, ремнями, широкими откидными подлокотниками для рук у изголовья и штативом для капельницы с «техасским коктейлем». Здесь, правда, штатива и капельницы не имелось, но в остальном — очень похоже.

Однако, кроме ложа в комнате было еще чем полюбоваться. Например, стенами, полом и потолком. Все они были покрыты длинными и очень тонкими ребристыми пластинами, закрепленными с зазором в несколько сантиметров друг от друга под прямым углом к поверхности. Сверху, с такого же пластинчатого потолка, свисали тонкие ажурные антенны, и лишь на полу оставался небольшой проход от двери к ложу. Безэховая камера, вот что это такое — понял я. Место, где нет звука. Как бы ты ни кричал, обратно к тебе звуковая волна не вернется — все поглотит специальное покрытие стен, звук в этом месте не отражается. Читал я про них в свое время в интернете. В одних источниках говорилось, что находиться в подобной камере больше нескольких минут опасно для психики и сознания, в других подобные утверждения опровергались: дескать, неприятно конечно, но ничего особенного, выдержать можно. Похоже, правдивость этих утверждений мне предстояло проверить на себе…

— Проходи, Саша, располагайся, — сделал приглашающий жест Олв, указывая на ложе. — Ложись на кушеточку.

Я открыл было рот, чтобы сказать все, что я думаю по этому поводу на грязном, вульгарном и совсем не истинном матерном языке, но усилием воли удержался от комментариев и сделал шаг вперед, чувствуя, как от волнения у меня начинают противно дрожать ноги. Мда… кажется, вариант сознательно провалить экзамен, оставшись при этом живым и в здравом рассудке мне сегодня не светит. Жаль, можно было бы попробовать такой финт, чтобы убрать Краузе его же руками, заставив написать заявление Старшему Хранителю. Но нет. Придется бороться за свою жизнь и рассудок без дураков, до победного конца. Настоятель знал, что делал, выдавая мне «экзаменационный билет».

— Не волнуйся, — ласково приговаривал Олв, затягивая ремни вокруг моих икр и раскинутых на подлокотниках рук, когда я взгромоздился на ложе. — Так надо для твоего же блага, курсант. Чтобы ты себе чего-нибудь не повредил. Через сорок минут я приду, и мы тебя отвяжем. Самое главное — «доктор» вдруг склонился ко мне совсем низко и быстро зашептал на ухо — Здесь нельзя полагаться на зрение, слух или осязание. Чувства соврут, не верь им, не верь своему телу. Верь только своему дару и силе, помни, что ты маг-контролер, а не обычный смертный. Удачи!

Вскоре тяжелая дверь с мягким чавканьем закрылась за вышедшим в коридор Олвом и единственная крохотная лампочка на потолке погасла. А вокруг меня остались лишь тишина и темнота.

Первые несколько минут все было не так уж плохо… Темно и грустно, но так что с того? Я даже начал думать, что все еще обойдется. Однако, проблемы начались довольно скоро.

Первыми начали появляться звуки. Не внешние — взяться им было неоткуда, тишина вокруг была абсолютной, а внутренние. Я вдруг начал отчетливо слышать, как оглушительно бьется мое сердце. Вслед за ним что-то заворчало в животе, потом громко зашумело в ушах на манер океанского прибоя. Вскоре мне начало казаться, что я слышу даже то, как струится в артериях кровь и тихонько шипят крохотные воздушные пузырьки в легких. Похоже, в отсутствие других отражателей звуковых волн мой организм оказался единственным приемником собственных звуков. И это все оказалось крайне неприятным, даже пугающим. Я попробовал закричать, но толку от этого не было никакого — лишь беззвучно открывался рот и напрягались легкие и гортань.

Но неприятные звуки были лишь началом…

Вскоре ощущение собственного тела тоже начало покидать меня. Я перестал ощущать стянутые ремнями руки и ноги, куда-то пропало осязание, а когда я попытался прикусить себе кончик языка, то почему-то не смог этого сделать. Чувство времени тоже пропало полностью, я перестал понимать, сколько нахожусь в таком состоянии. Минуту, десять, час? Кто знает. Вокруг полная темнота, наполненная странными, по большей части булькающими звуками, словно от меня осталось лишь оторванное от тела абстрактное сознание, которое сейчас кипит где-то в адском котле в самых глубинах преисподней. Изнутри начала подступать паника и самый настоящий страх, переходящий в ужас. Нечто подобное можно испытать при сонном параличе — даже у самого психически здорового человека раз или два в жизни бывает состояние, когда он вроде бы уже проснулся и ощущает себя в полном сознании, но не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Иногда оно дополняется необъяснимым чувством страха, ощущением «черного человека», который стоит над беспомощным тобой или даже сидит на груди и пытается душить. Но подобное состояние крайне редко длится долго, человек быстро просыпается. У медиков на этот счет есть даже специальный термин и какая-то теория, объясняющая подобные расстройства сна.

Но сейчас от этого знания мне было немного толку: я с огромным трудом удерживал захлестывающий сознание ужас, а «черного человека» заменяла сама окружающая тьма — она была враждебна мне, ненавидела меня и хотела поглотить мою душу — почему-то это я знал точно.

А потом наступило полное безвременье. Не осталось ничего, никаких ощущений вовсе, даже фантомных звуков. Вокруг был лишь давящий страх, обволакивающая тьма и растворяемое ей, словно кислотой сознание, пытавшееся из последних сил сохранить себя и таявшее как кусок сахара в стакане чая…

«Отче Наш» я стал читать про себя не потому что верил в то, что молитва поможет. С чего бы Богу спасать меня? Я никогда не был особенно религиозен, да и к магам в христианстве отношение самое негативное. Просто она помогала протянуть время — я вдруг вспомнил, что одна молитва проговаривается примерно за полминуты. Всего восемьдесят молитв и я свободен — всплыла откуда-то оформившаяся мысль. Главное, как Хома Брут не смотреть Вию в глаза. То есть не поддаваться панике и не дать ужасу поглотить себя. Без особой надежды я начал вспоминать молитву слово за словом, и вдруг почувствовал, что страх слегка отступил, и я могу рассуждать чуть более здраво. А вместе со способностью соображать вернулись ярость и злость, которые сумели отбросить ужас и я сразу же перешел в ответную атаку…

Я маг — контролер или где, млять?! Что мне какая-то темнота, когда я способен менять реальность! Ррррастерзаю тьму нахрен! Разорву небытие на лоскутки и построю из него бытие, я творец! И только в этот момент, справившись со страхом злостью и усилием воли, и продолжая при этом парадоксальным образом шептать молитву, я, наконец, соскользнул в режим «особой» реальности. И тут же увидел в темноте силу. Много силы и энергии! Мое сознание давили не только тьмой и искаженным звуковым пространством — в карцере присутствовала магия, хитро сплетенное заклятье-эмоция и еще какие-то нехорошие коррекции реальности. И это было уже что-то… не непреодолимый ужас, а что-то конкретное, с чем можно бороться. То, что один маг сотворил, другой всегда поломать может.

Первой мне удалось распустить коррекцию, отвечавшую за страх и подавление воли. Это было нелегко, кто-то сделал ее на совесть. А когда она рассыпалась, я потянулся к разлитой вокруг силе и сумел перелить в себя несколько ЛКР. Дальше стало проще — я немножко отрегулировал реальность, заставив звуки отражаться от стен, потом велел загореться неяркой лампочке под потолком, затем коррекцией реальности отстегнул ремни, привязывающие меня к ложу. И страшный карцер разом превратился в обыкновенный полутемный пыльный чулан. А следующим действием я начал собирать разлитую вокруг бесхозную силу, переводя ее в ЛКР и запасая впрок. Меня еще озерные сомики ждут…

Когда дверь карцера, наконец, открылась, и в проходе появился озабоченный Олв, я весело помахал ему рукой, сидя на кушетке.

— Уже все, доктор? Можно выходить? Могли бы и не торопиться, даже выспаться как следует не дали.