Старая Земля

Пролог ОСКОЛОК МОЛНИИ ИЗЛОМАН

Тревога отравила воздух и сделала его горьким.

Это был страх, приводящий толпу в неистовство. Страх, от которого горели дома. Страх, попирающий закон и порядок, заставляющий брата идти против брата.

Страх перед ним. Перед его пришествием.

Ясновидец услышал звон колокола, шагая по улицам, черным от сажи спешно возведенного завода. Военная машина работала и здесь, как и во всяком другом мире его осажденной Галактики, поглощая жизни людей и выплевывая вместо них пули. От громкого нестройного звона невольно сжимались зубы и напрягались нервы. Он не имел отношения к религии, поскольку религия умерла. Звон колоколов пророчил гибель, он эхом раскатывался по всему району, между висящими трупами, между развалинами домов, порождая дальнейшие акты насилия и отчаяния.

— Конец близок! Он среди нас! — завывал оборванец, перешедший ясновидцу дорогу.

Судя по одежде, бедняга был литейщиком пуль. Его пальцы почернели от работы, но, предавшись отчаянию, он забросил все дела.

— Он пришел!

Брызги слюны скапливались на его нижней губе. Глаза горели лихорадочным огнем.

Один из сопровождающих вышел вперед, чтобы убить предсказателя, но ясновидец поднял руку, остановив его.

— Эти варвары ничем не отличаются от животных, — проворчал воин, не скрывая презрения.

— Возможно, — ответил ясновидец, — но они просто напуганы. А ты никогда не испытывал страха, экзарх?

Пристыженный воин поспешил занять свое место в свите.

Ясновидец обратил взгляд на бродягу, безмерно изумленного их странной речью — и языком, и манерой произношения, — и прижал к его лбу два пальца. Тот согнулся, упал на землю и замер.

— Нам некогда их всех успокаивать, — сказал воин, наблюдавший за ним. — Наш путь ведет к насилию.

Ясновидец вздохнул и кивнул:

— Как и каждый путь, уже пройденный нами.

Даже в этом захолустном мире приметы распада были очевидны. Знамена, провозглашающие верность Терре, гнили в грязи сточных канав. Мраморные статуи, увековечившие образ Повелителя Человечества, были сброшены с пьедесталов и едва виднелись под слоями пыли и сажи. Даже законники со своими палицами и щитами не могли навести порядок. А просвещение это обещало когда–то, но вместо него вернулись старые боги. И не только здесь, а повсюду. С ними нагрянуло безумие, обратившее людей друг против друга. Хаос.

Ясновидец знал обо всем этом. Все это он предвидел.

В отблесках далекого пляшущего пламени бесновались тени собравшихся мятежников. Жажда крови так сильно овладела толпой, что крики грозили заглушить звон колоколов.

Ясновидец поднял взгляд к линии горизонта, нарушенной красными отсветами отраженного огня. Между двумя башнями разрушенной казармы виднелся силуэт повешенного. На фасаде здания остался горделивый символ в виде сжатого кулака, держащего весы. Изображение оскверняло бранное слово, намалеванное краской. На теле повешенного были заметны следы побоев. Вместо глаз блестели свежие раны, одежда превратилась в обгоревшие лохмотья.

Ясновидец отвел взгляд. Рука крепче сжала посох. Крики вдали стали громче.

— Пойдем, они скоро вернутся.

— Нам нечего их бояться, — фыркнул воин.

— Верно, экзарх. Но эти люди повидали уже достаточно кровопролитий.

Они продолжали идти.

Чем дальше они углублялись в город, тем гуще становился дым, окутавший улицы, но быстро распространяющееся безумие оставило более страшные и жестокие следы, чем пламя. Появились оккультные знаки, начертанные кровью или наскоро высеченные в дереве и камне. Ясновидец узнал этот древний язык. Руны, но не те, которыми пользовалась раса эльдаров. Слова–оборотни. Человек не должен произносить или писать их, это влечет за собой проклятие.

Шлем скрывал выражение лица ясновидца, но голос звучал угрюмо:

— Беда здесь… Великий Враг, Та–что–жаждет, Первая погибель и Последняя война. Держитесь, — предупредил он свою свиту, и воины насторожились. — Беда здесь. Уже здесь.

Дым, насыщенный вонью горящей плоти, рассеялся на триумфальной площади. Крутая арка из пористого камня отбрасывала длинную тень, частично поглощающую беспорядочно разбросанные трупы.

На коже жертв виднелись вырезанные руны, а сами тела образовывали зловещую процессию, проходящую под аркой и уводящую в гетто ветхих домишек и складских ангаров. При первых же шагах по площади ясновидец почувствовал дрожь в руке, держащей меч. По краям мелькали силуэты людей, мрачным шепотом обсуждавших странных воинов. Их закругленные шлемы и гладкая броня казались неуместными среди подобного развала.

Но никто им не препятствовал: немногочисленных зрителей ужас парализовал либо лишил разума.

В гетто их встретили новые трупы. Но здесь они будто играли роль указателей, ведущих в промышленный район, до обветшавшей двери оружейного склада.

— Каждая пуля, каждый клинок, — произнес ясновидец. — Этого не хватит.

— Так разреши нам действовать, — предложил воин, — экзарх.

Он обнажил меч и угрожающе покосился на дверь. Ясновидец ощутил в нем влияние Кроваворукого, но сам не поддался ему. В ближайшее время ему потребуется ясная голова. Пусть другие пятнают себя кровью. Таков их путь.

— Для этого вы сюда и пришли, — сказал ясновидец, когда они подошли к складу.

Дверь легко поддалась вспыхнувшему зловещему мечу.

Внутри склада царила гнетущая темнота, но она не помешала незваным гостям. Ясновидец по–прежнему возглавлял их, и никто не осмелился его опередить.

Звон колоколов и уличные крики за стенами склада стихли до монотонного гула. Их заменили другие звуки: ритмичный напев обрядовых песнопений.

Сквозь плотный лабиринт переходов ясновидец вывел десяток сопровождающих его воинов в просторный зал, освещенный потрескивающими жаровнями. Старые уставы, высеченные на металлических листах и восхваляющие добродетель труда, покачивались на цепях, но их строки тоже оскверняли начертанные кровью руны.

В зале столпились люди, как мужчины, так и женщины. Но все они выглядели почти одинаково. Несколько человек были одеты в рясы, остальные — в грязные халаты. Все пели с таким увлечением, что никто не заметил воинов, пробравшихся в зал.

Ясновидец наконец позволил своей свите догнать его и рассредоточиться по периметру зала. Почувствовав, как рассеивается пелена, он крепче сжал посох и стиснул зубы. Язык защипал острый привкус горячей меди, и он замедлил дыхание, чтобы сохранить спокойствие.

Ведущий церемонию оратор возвышался над толпой, стоя на груде черепов, очищенных от плоти. Сверхчеловеку с черной кожей, покрытой сетью рун, значительно уступали ростом и статью все прочие. Массивную фигуру окутывало нечто вроде рясы священника. Однако больше он походил на воина, хотя единственным видимым оружием был серебряный кинжал. Клинок излучал силу, и в этой уникальной ауре он узнал присутствие того, кого они хотели направить на путь истинный, но не смогли.

«Значит, они убили его и лишили головы», — с горечью осознал он.

Рядом с оратором в примитивной чаше, вырезанной из черепа, лежало восемь осколков. Серые камни, похожие на наконечники стрел, ничем не примечательные — никто, лишенный дара видения, не задержал бы на них взгляд.

Они обладали силой, намного превосходящей мощь кинжала; перед магическим взором ясновидца они сияли ярче новорожденных солнц.

Оратор поднял голову. Песнопение не прекратилось. Оно стало еще энергичнее. Паства сбрасывала оцепенение — возможно, по безмолвному знаку своего предводителя. Показались грубо сработанные клинки, тускло отражающие свет. К ним присоединились дубинки. Развернувшиеся цепи кистеней с глухим лязгом упали на пол.

Все взгляды обратились на ясновидца, одиноко стоявшего перед монотонно напевающей толпой. Они окружили его, и тогда ясновидец обнажил свой меч и ощутил в мыслях присутствие Кхаина. Здесь прольется кровь, в этом экзарх не ошибся. Воины, все еще никем не замеченные, призрачными силуэтами обступили зал по периметру. Воздух завибрировал и отозвался в нервах ясновидца низким гулом. Ощутив чье–то приближение, он мысленно приказал:

+Быстро уничтожьте их.+

Свет и шум взорвались в зале осколками бьющегося стекла.

Культисты на краях толпы были скошены первыми же залпами еще до того, как успели увидеть воинов. Те, кто стоял ближе к центру, взмахнули своими ножами и дубинками… и прожили лишь на несколько секунд дольше.

Меч экзарха, ворвавшегося в толпу, отсекал руки и головы, оставляя за собой алую дугу. Эффективно, но далеко не безупречно.

— Кровь течет… — произнес ясновидец.

Широко размахнувшись, он рассек культиста пополам.

— Гнев растет…

Следующего он разрубил от макушки до паха.

— Смерть идет…

Третьего он заколол, используя инерцию разворота, пославшую клинок вперед.

— Война зовет!

Происходящее было бойней, а не войной. Но ясновидец, окруженный культистами, отпрянувшими от внезапной атаки, напомнил себе, что это необходимо.

Поющая толпа быстро уменьшилась до восьми прислужников и их лидера. Все как один, они попятились к оратору, словно зловредные мотыльки к нечистому пламени, продолжая петь. Но не могли скрыть страха.

Страха не перед смертью, как недовольно отметил ясновидец, а перед тем, что не успеют завершить ритуал.

Женщина, одна из восьми, упала. Ее глаза выгорели, оставив пустые глазницы, окруженные кольцами почерневшей кожи, ее душа была вырвана из тела и принесена в жертву сущности, рвущейся из небытия. Еще двое последовали за ней — один в ходе ритуала радостно рухнул на колени, второго скосил секущий заряд.

С начала атаки прошло всего несколько секунд, но бойня тянулась так, словно время остановилось.

Еще один культист выгорел изнутри — запрокинув голову, испуская звуки песнопения вместе с дымом, передавая свою душу безымянной тьме.

«Он намерен что–то высвободить и покинуть это место», — осознал ясновидец.

— Немедленно заставьте их умолкнуть!

Экзарх тремя быстрыми ударами меча уничтожил троих прислужников. В зале еще оставались вооруженные приверженцы культа, но он не обращал на них внимания, сосредоточившись на подручных оратора. Его самого, несмотря на все попытки, сразить не сумел никто. Последней прислужнице оратор собственноручно рассек горло, после чего запел с еще большей страстью. Его голос превратился в рев, призывающий силы зла из–за пелены небытия.

Ясновидец вскрикнул, увидев, что погибли двое из его воинов. Их броня разошлась под серебряным кинжалом, словно шелк, внутренности вывалились из тел, превратились в клубки змей и обвились вокруг рук и ног их товарищей. Экзарх устоял, но чудовищное зрелище поколебало его решимость.

Только ясновидец не утратил присутствия духа.

— Это абсолютное зло! Не отступай перед ним! Круши его! — кричал он.

Ведьмин клинок ясновидца по дороге к оратору рассек отвратительные путы из плоти, но сущность из варпа пыталась пробить его психическую защиту. Из носа потекла струйка крови, невидимая под призрачным шлемом. Каждый шаг заставлял морщиться от боли. Пальцы, держащие рукоять меча, сводило судорогой. Даже через фильтры доносился запах протухшего мяса и скисшего молока.

Оратор устремился ему навстречу. Неестественно чистое серебряное лезвие злобно сверкнуло в сумрачных бликах огня. В тот же момент ясновидец прикоснулся к незащищенному разуму оратора, и на него снизошло озарение.

Скорчившись над огромной грудой железа… Черная броня, черный песок. Откинутая рука, страшная рана рассекла шею, головы у тела нет. Вокруг столпились разъяренные нечестивые убийцы. Режут, пилят волшебное серебро, еще могущественное, хотя тело недвижимо, и душа покинула его. Отделился палец, его заостренная форма напоминает кинжал…

— Хватит! — воскликнул ясновидец и отсек кисть оратора. Его пальцы сжимали кинжал, даже ударившись о землю. Агония, в которой бился лидер культистов, чьей покрытой рунами плоти коснулся ведьмин клинок, не доставила радости ясновидцу.

Окровавленный оратор, упав на колени на распадающейся пирамиде черепов, окинул ясновидца презрительным взглядом.

— Все ваши усилия, все попытки… Ты отчаялся, колдун. — Он усмехнулся, хотя и не смог скрыть боли, сжимая обрубок руки. На выбритой макушке выступил пот. Рана была не обычной. Ведьмин клинок затрагивал психику. Он мог повредить душу, и рана была глубже, чем размеры его тела. — Известно ли тебе, кто я и кому служу?

Ясновидец внимательно посмотрел на того, кто так далеко отошел от дарованной ему милости.

— Ты Квор Галлек из Несущих Слово, брошенный здесь после крушения твоего корабля, — сказал он, и грубоватое наречие мон–кеев отозвалось раздражением в его гортани. — А ради того, кому ты служишь, я сюда и пришел. Ты пытался открыть дверь, не думая, что оставишь за спиной, если в нее войдешь. Тебе это не удалось. Но ты не ошибся…

Боль в его мыслях стала ослабевать, а воздух прекратил вибрировать.

Квор Галлек вздрогнул и невольно открыл рот, когда ведьмин клинок пронзил его грудь.

— Я и впрямь в отчаянии, — признался ему ясновидец и послал через лезвие поражающую разум молнию.

Вытащив клинок, он насухо вытер его, а потом с удовольствием вложил в ножны. Лидер культистов еще бился в конвульсиях от пси–разрядов, в равной мере поражающих плоть и разум. Затем он упал лицом вниз, из пустых глазниц поднялись струйки дыма, и тело замерло. Больше не обращая на него внимания, ясновидец наклонился и, собрав все восемь осколков, поместил их в ларец, вынутый из складок одеяния.

— Даже я ощущаю их силу, — сказал экзарх, едва взглянув на мертвого оратора.

Стремление убивать на время покинуло его.

— Бог прикоснулся к ним, — сказал ясновидец и после небольшой паузы добавил: — Некоторым образом.

— И они сделают всё, как ты утверждаешь?

— Будем надеяться, что так.

Они подобрали своих убитых и бесшумно и быстро прошли через горящий город. Пожары усилились, толпы людей осмелели. Ясновидец знал, что времени осталось немного. И это не единственный очаг ужаса, и не только этот город поддался безумию и страху. Многие миры и их бастионы падут еще до начала вторжения. И если одно только приближение Хоруса порождает всеобщее помешательство, значит, задача, возложенная ясновидцем на самого себя, становится еще более важной.

Космолет был спрятан на краю города. Гравитационные двигатели, негромко жужжа, удерживали его над поверхностью. Обтекаемый корпус не отражал свет.

— Здесь наши дороги снова расходятся, ясновидец, — сказал экзарх, когда бесшумно выдвинулся посадочный трап.

Ясновидец кивнул:

— Я благодарен тебе за помощь, экзарх.

— Думаю, Ультве ничем больше тебе не поможет.

— Наверное, ты прав.

— Желаю тебе всего хорошего, ясновидец.

— Взаимно.

Экзарх поднялся по трапу и исчез внутри корабля. Остальные воины уже были на борту, и ясновидец в одиночестве смотрел, как громко загудевшие двигатели быстро подняли транспортник навстречу другому, более крупному звездолету, поджидавшему на орбите.

Тропа звала ясновидца куда–то дальше, хотя он и не знал точно, куда именно. Но первые шаги были ему известны.

Он пешком покинул посадочную площадку и направился к предгорьям, широкой подковой окружавшим город с севера. В нескольких километрах от города, подальше от назойливых глаз, он вышел на каменистый уступ. Без сопровождения воинов ему приходилось соблюдать осторожность, но ему нужно было увидеть — узнать, изменилось ли что–нибудь.

Убедившись, что за ним никто не следит, ясновидец достал ларец.

Он ощутил тепло призрачной кости даже через доспехи, а когда приподнял крышку, заключенная внутри мощь поразила его почти физическим ударом. Ясновидец покачнулся, но устоял. Поединок в здании склада сильнее истощил его силы, чем казалось, так что пришлось снова произнести заклинания. Затем он прикоснулся к одному из осколков и снова почувствовал сильную боль.

Портал разверзся, мерзостно растянулся за границы своих естественных пропорций. Просачивающаяся сквозь мембрану не–материя превратила его в зияющую зубастую пасть. Часть зубов напоминала волчьи, другие были подобны жерновам. Из жуткого зарева портала устремилось войско…

Они летели на прозрачных крыльях и скакали на тварях в бронзовых латах, бежали на когтистых лапах, прыгали на ногах–ходулях, скакали на копытах, ползли на покрытых слизью ластах. Дьявольская орда монотонно бубнила и лаяла, визжала и гоготала. Воздух загустел от гнилостной вони, смешанной с отвратительными воскурениями, звериным потом и едким запахом мокрой меди.

Авангард золотой стражи ощетинился копьями против ужасного нашествия, но отряд походил на скалу, противостоящую натиску моря. Жуткая пучина мгновенно смела и поглотила воинов.

Другие отважно встали на их место, охраняя Трон и жалкую, истощенную фигуру на нем.

Дьявольская сила ударила в преграду, но, не в силах ее преодолеть, взметнулась волной к сумрачным сводам Дворца. Изнуренные защитники с надеждой смотрели на этот вал, остановленный их повелителем.

Прикосновение к барьеру испепеляло нападавших, и поредевшая орда откатилась к тому месту, откуда появилась. Золотой свет сиял с Трона и разгорался сильнее с каждым уничтоженным врагом. Внутри магической оболочки раздался нестройный хор ликования, пробудивший под покровом глухое эхо, но он быстро умолк при звуках неблагозвучного рева восьмидесяти восьми медных рогов.

Они возвещали смерть и Последнюю войну.

Триумф сменился отчаянием; сквозь орду, щелкая кнутами и размахивая топорами, приближалась Восьмерка. Покров погиб в пламени их ярости, растаял, словно льдина в печи, даже без единого удара. Он рухнул с оглушительным треском и погреб под собой золотых воинов, а Восьмерка развернула кожистые крылья.

Последние храбрецы продержались всего несколько мгновений, а потом самый неистовый из Восьмерки ударом, от которого содрогнулся мир, рассек надвое Его Трон.

В беззвучном отчаянии зарыдали даже те, кто был лишен голоса. Две половинки Трона развалились в стороны, словно туша под ножом мясника, и его сила окончательно иссякла.

Портал вогнулся внутрь, и раздался ревущий взрыв, прорвавший в пелене зияющую рану.

Неудержимые, неиссякающие орды демонических сил хлынули в мир, поглощая оставшихся защитников.

А когда пали два величайших бога войны, стоявшие на страже, море демонов устремилось к вратам.

И врата пали…

Ясновидец покачнулся и чуть не выронил ларец. Он удержался исключительно силой воли и, едва шевеля руками, закрыл крышку из призрачной кости. На его броне неярким светом загорелся камень с перламутровым блеском. Ясновидец прикоснулся к нему дрожащими пальцами.

+Латсариал…+ произнес он, ощущая вызов как осколки ножа, царапающие мозг.

+Прорицатель,+ откликнулся слабеющий голос. +Я чувствовал твою боль, Эльдрад.+

+Поверь, это ничто по сравнению с ее непосредственным воздействием.+

+Как ты можешь шутить, ясновидец?!+ упрекнул его Латсариал. +Я думал, что ты умер.+

+Только разбит.+

+Ты добился успеха?+

Ясновидец кивнул, хотя и сознавал, что Латсариал не увидит его жеста.

+Первая часть выполнена. Осколок молнии в моих руках, хотя и раздробленный.+

+Раздробленный?+ с тревогой переспросил Латсариал. +Как это?+

+Клинком, но не его, не анафемом, каким–то другим. В любом случае клинок истощен и, таким образом, послужит моим целям. Хотя пряжа судьбы все еще не распутана мной. Волны зыби сталкиваются между собой и вызывают смятение.+

+Что ты видишь? Мы на верном пути? Это его мы должны искать?+

+Я все еще вижу приближение конца. Я вижу триумф Великого Врага и крушение всех надежд. Но, да, нам нужен именно он. Я один ищу его, Латсариал. Я чувствую, что твой дух еще ослаблен после удара Горгона.+

+Я умираю, Эльдрад.+

+Я знаю. Как и все мы сегодня. Я тороплюсь изо всех сил, но путь еще не ясен.+

+Помехи?+

+В них — будущее, которого людям не суждено узреть. Из–за этих отклонений всё под угрозой. Я планирую устранить их.+

+Всех?+ в мыслях Латсариала прозвучало недоверие.

+Тех, кто занимает высокое положение. И их повелителей. Я буду преследовать их.+

+Ты ведь знаешь, что я уже не в силах тебе помочь. И Ультве тоже. Ты остался в одиночестве, Эльдрад.+

Ясновидец подумал о ларце и спрятанных в нем восьми осколках.

+Я буду не один, Латсариал. Я точно знаю, кого призвать.+

Эльдрад Ультран отпустил камень провидца, и мысли Латсариала исчезли из его мозга. Затем он запустил руку в складки одеяния и достал стержень из призрачной кости, красиво изогнутый и украшенный тремя рубиново–красными камнями. Линии, прорезанные в перламутрово–белой кости, образовывали замкнутую систему и пересекались с начертанными вокруг основания рунами.

Эльдрад забормотал заклинание и увидел, как ожили и загорелись камни. Затем он начертил в воздухе знак, светившийся, словно коронный разряд, а потом воткнул кость в землю и отступил назад.

Сначала появилось завихрение, не больше его пальца, и оно находилось внутри изгиба кости, пока не выросло до размера сжатого кулака, потом стало величиной с череп, затем превратилось в купол и, наконец, в шар, в котором бушевали свет и тьма.

Эльдрад ощутил ветер, вырвавшийся из портала, и услышал колдовскую песнь.

За его спиной полыхал город. Вместе с ним горели и другие города. Внизу, в долине, зажглось больше дюжины зловещих, мерцающих пожаров. Он не мог спасти этот мир, но зато мог позаботиться о другой планете и таким образом спасти человечество.

Он шагнул в портал, и вместе с ним исчезли и шар, и все следы его присутствия.