Старая Земля

Глава 9 ПЕРВЫЕ ЗАЛПЫ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ

Команда крейсера — то ли в силу своего высокомерия, то ли по недомыслию — клюнула на приманку.

Корабль средних размеров, типа «Неустрашимый», под названием «Кровь Хтонии». Корпус цвета морской волны с начертанным символическим оком не оставлял сомнений в его принадлежности.

Сыны Хоруса.

Все корабли флотилии несли цвета магистра войны, сдержанно–суровые в безвоздушной пустоте. Они грозно ощетинились орудиями. Но «Кровь Хтонии», реагируя на слабый отклик сигнала, нарушила строй. Авгур дальнего действия зафиксировал другой корабль, принадлежащий к боевой ячейке Шадрака Медузона. «Кровь Хтонии» уменьшила скорость и начала разворот. Помехи, вызываемые спорадическими солнечными вспышками, нарушала в этом районе вокс–связь между звездолетами, но капитан имел все основания чувствовать себя вполне уверенно. По правому и левому бортам от «Крови Хтонии», в верхней и нижней частях сферы боя, шли два тяжеловооруженных эсминца.

Как и предполагал Нурос, «Кровь Хтонии» явно собиралась уничтожить заблудившийся корабль и быстро вернуться к флотилии.

На борту «Заврода» Саламандр хищно усмехнулся под забралом шлема. Охочий до драк корабль не был оборудован пустотными щитами — приходилось полагаться исключительно на всеохватывающую адамантиевую броню. Покрытый вмятинами и шрамами сверху снизу и с обоих бортов, он обладал характером древнего ящера, слишком упрямого, чтобы умирать.

Нурос души в нем не чаял. Это был не его корабль, Нурос не был его капитаном. Но «Заврод» представлял собой последний клочок Ноктюрна, мира, увидеть который воин уже не надеялся. Жаль, что кораблю уготованы новые шрамы. Раны поверх старых ран, подумал Нурос. Впрочем, в этом смысле «Заврод» мало чем отличался от прочих участников кампании Медузона.

— Как насчет «Кровавого зуба»? — спросил Нурос по воксу, покидая капитанскую рубку и давая знак следовать за собой своим бойцам.

В пусковых отсеках его ждали другие братья. Пирокласты. Вероятно, последние из вымирающего племени.

— Чем тебе не нравится просто «меч»? — ответил ему голос Лумака с другого корабля, «Воли Горгона», находящегося в нескольких сотнях километров от флотилии магистра войны.

Нурос нахмурился, пробегая по одному из центральных переходов, ведущему к пусковым отсекам. Хорошо хоть, что конструкция «Заврода» достаточно проста, подумал он, когда в корпус ударил первый залп крейсера Сынов Хоруса.

— Вы, медузийцы, некультурны. Никакой поэзии. Ты слишком прозаичен, мой покрытый железом брат. Я подберу другое имя.

Сотрясение корпуса было ощутимо и в переходе, но броня рассеяла основную мощь удара. До Вулкана XVIII легион клонился к саморазрушению. Несмотря ни на что, не думая о цене, они сражались в любом конфликте, как в войне на истощение. Отступление было немыслимо. Лучше смерть. Естественно, им грозило вымирание. Только смягчающее влияние примарха помогло легиону выжить и научиться воевать иначе.

Нурос задумался, не приведет ли их гибель Вулкана обратно, на путь самоуничтожения. И грустно улыбнулся. По крайней мере в этой мысли есть какая–то поэтичность.

— «Истребитель» — вот отличное имя, — сказал он, проносясь стремглав по последнему, нижнему переходу, более узкому, чем предыдущий.

За герметичным люком сразу открывался исступленно гудящий пусковой отсек. Здесь завывали сирены, предупреждающие о грозящей атаке, громко перечислялись полученные повреждения, из рупора вокс–станции доносились искаженные помехами объявления.

— По–моему, это звучит чуточку самоуверенно, — признал Нурос, — но то же самое можно сказать о каждом из лучших названий. Стремись к преувеличениям, Лумак.

Капитан Аверниев презрительно хмыкнул и отключил связь.

— Я слышу неохотное согласие, или мне кажется? — с деланым удивлением спросил Саламандр.

Но в ответ раздавался только треск помех.

Лумака ждали битвы. И Нуросу настало время идти в бой. Он добрался до пусковых установок, где четверка изрядно потрепанных десантно–штурмовых кораблей ожидала его и его воинов. Вокруг суетились сервиторы и чумазые палубные рабочие.

Четыре неполных отделения пирокластов стояли наготове, их пламенные перчатки еще не были зажжены, но уже лучились энергией. Дополняли отряд остатки тактического отделения поддержки, двое из бойцов держали прорывные щиты. Не регулярная, но закаленная в боях группа. Даже с Нуросом и его воинами общая численность не достигала шестидесяти единиц. Только один участник предстоящего абордажа не был облачен в зеленую чешуйчатую броню, и Нурос успел ему кивнуть, когда с излишней синхронностью откинулись аппарели транспортов.

— Пришел спасать мою шкуру, сын Коракса?

— Если говорить серьезно, то это мой долг, — ответил Кайлар Норн.

На его левом наколеннике змеилась стилизованная спираль ДНК, а вершину конического шлема обвивали две красные полоски. В отличие от некоторых апотекариев, Норн сохранил зловещий черный цвет и символику своего легиона.

Нурос насмешливо ухмыльнулся и, проходя мимо, хлопнул Норна по наплечнику:

— Значит, до смерти?

— Твоей или моей? — спросил Норн.

Его настроение было едва ли не мрачнее боевых доспехов.

Нурос рассмеялся в голос.

Среди легионов, разбитых на Истваане, Саламандры пострадали сильнее всех. Не меньший урон; был нанесен контингенту их апотекариев, что привело к жестокой нехватке полевых хирургов и, что еще печальнее, к прекращению сбора геносемени убитых и смертельно раненных.

Исходя из этого, будущее легиона виделось довольно плачевным, и присутствие Норна могло отчасти исправить положение. Вслед за Нуросом он поднялся по трапу. После закрытия люка их обоих окутала темнота отсека.

Шадрак Медузон пристально следил за гололит–изображением, не выпуская из пальцев рукояти альбийского меча.

Красные иконки в форме схематичных контуров боевых кораблей красной цепочкой протянулись через боевую сферу — трехмерную область космического сражения. Гололит–экран был единственным источником света в рубке «Железного сердца», и в его бликах очертания брони военачальника приобрели дополнительную резкость и блекло–серый оттенок.

Где–то в тени неслышно суетились служащие, согнувшиеся над своими пультами и охваченные, как и их капитан, тягостным ожиданием.

Еще группа иконок, на этот раз зеленых, скользнула по периферии изображения. За исключением одной.

Броненосец, известный под названием «Заврод», напрямик устремился к легкому крейсеру, замыкавшему флотилию. Из бегущей по краю освещенного поля информации стало ясно, что «Кровь Хтонии» уже изменила курс и начала атаку. Залп плазменных торпед, чьи траектории отображались пунктирными параболическими линиями различной изогнутости, ударил по тяжелой броне «Заврода».

В настоящий момент к кораблю присоединились только два эсминца. Остальная флотилия продолжала путь, не зная, что нарушение связи не вызвано солнечным излучением, а подстроено с умыслом.

Этот район, носящий название бухта Занаэ, не имел особого значения, но был печально знаменит феноменом нарушения работы как сенсоров, так и вокс–станций дальнего действия.

Медузон, исходя из сведений, полученных на Хамарте III, намеренно выбрал это место для засады.

— Мне кажется, наш родич с Ноктюрна с радостью подставляет себя под удары, — сказал Мехоза, подойдя к военачальнику

Шадрак моргнул, чувствуя жжение в пересохших глазах. Он поморщился, что явно обеспокоило капитана клана Сааргор.

— Легкий ожог сетчатки, — пояснил Медузон. — Но ты прав, — добавил он, осторожно массируя оба глазных яблока большим и указательным пальцами, — он действительно с радостью принимает удары. Показывает, что еще не растерял свою силу.

— Он мазохист, — бросил Мехоза.

— Как и все мы, верно, брат?

Этой атаке предшествовала колоссальная по своей сложности и объему работа. Не один день ушел на то, чтобы выявить тактику и расстановку кораблей, на оценку боевой мощи как союзников, так и противника, на определение предполагаемого расхода боеприпасов и топлива, на подсчет ожидаемых потерь. Соотношение требуемых усилий и ценности цели выверили самым тщательным образом.

Непросто было собрать различные боевые ячейки и убедить их в важности этого мероприятия, особенно железных отцов. Но корабли Атраксиев, Фелгов, Раукаанов и Гаррсаков все же присоединились к флоту.

«Флоту?»

Медузон мысленно рассмеялся над этим определением. Пока еще не флот, но скоро им будет.

Аутек Мор, стоявший у штурвала «Красного когтя», командовал крупной группой кораблей и легионеров, и Медузон таил слабую надежду, что он захочет объединить силы. Мор славился независимым характером и был воином самонадеянным и эгоистичным. Он легко мог остаться, чтобы поучаствовать в дележе добычи, а потом уйти, куда ему заблагорассудится. Что ж, Медузон не мог ему помешать, но даже один его гранд-крейсер мог оказать немалую поддержку.

Вражеская флотилия превосходила их по численности и состояла из группы фрегатов, но ведущими и замыкающими шли крейсеры, более крупные звездолеты. Небольшие, но тяжело вооруженные эсминцы сопровождали строй в качестве эскорта. С ними необходимо было покончить в первую очередь. План Медузона основывался на том, что лидеры флотилии слишком самоуверенны и рассеяны на большом расстоянии друг от друга. Им потребуется больше времени на реакцию и маневры, а реагировать они будут непременно. Ему надо расколоть их силы, а потом сражаться с отдельными частями. Сорвать этот план могли только быстрые эсминцы.

Нурос только что отвлек на себя два из них, поставив «Заврод» под удар.

— Они готовятся к бортовому залпу, — пробормотал Мехоза и повернулся к военачальнику. — Корабль выдержит такой натиск?

Взгляд Медузона остался прикованным к иллюминатору.

— Сейчас мы это выясним.

«Заврод» тряхнуло от мощных взрывов, вызвавших сигналы тревоги во всех громкоговорителях и на пультах управления.

Нурос просматривал донесения о повреждениях, неподвижно сидя в пассажирском отсеке десантного корабля. В его правой ретинальной линзе вспыхнул сигнал капитана, приказывающий дать команду запуска остальным пилотам.

Подсобные рабочие по всей палубе поспешили в прозрачные защитные блистеры или укрылись за взрывозащитными барьерами. Внутри транспортника красный сигнал сменился зеленым, что означало, что створки пусковых труб разошлись. Двигатели малой тяги всех четырех десантных кораблей глухо загудели в унисон.

Нурос активировал общий для всех бойцов штурмового отряда вокс–канал.

— Вспомните о нашей крови, красной и густой на песке, — произнес он. Его слова вызвали одобрительный топот и звон ударов рукоятями оружия. — Вспомните клинки изменников в наших спинах.

Один из Саламандр испустил бессловесный вопль, полный жажды мщения. Другой в молчаливой клятве прижался лбом к клинку. В пассажирских отсеках всех четырех кораблей руки, держащие оружие, напряглись еще сильнее.

— Какой бы союз ни был заключен с любым из предателей, теперь он ничего не значит. Он умер вместе с вашими братьями. Он умер вместе с Вулканом и Феррусом Манусом. Мы летим сражаться с врагами. Давайте уничтожим их.

Пилот передал по воксу предупреждение об ускорении. Опустились фиксаторы, и воины откинулись назад, позволяя им себя обхватить, а после чего примагнитили оружие к броне, а сабатоны — к палубе.

Нурос прикрыл глаза и мрачно улыбнулся, предвкушая сражение. Хороший шанс излить ярость.

Двигатели взревели, увеличивая скорость. На несколько секунд, пока десантный корабль выходил из пусковой трубы и удалялся от «Заврода», натиск перегрузки придавил Нуроса к спинке кресла.

Штурмовики летели в свободном строю, держась чуть ниже «Заврода», который использовали как прикрытие. Более крупный звездолет несся к легкому крейсеру, немного опережая их и поглощая бронированным корпусом продолжающиеся залпы. Почти вся энергия передавалась основным двигателям, плазменная струя разогрелась добела, а корпус двигателя почернел от жара. Выпущенный украдкой лэнс–залп с «Заврода» беззвучно прочертил тьму магниевой вспышкой.

Несколько тысяч километров, разделяющих два корабля, заполнились лучами лазерных батарей и разрывами торпед. В масштабе космической войны это был эквивалент ближнего боя.

«Заврод» упорно стремился подобраться ближе к противнику, принимая все новые и новые удары. Абляционная броня сползала с его носовой части, подобно старой змеиной коже. Некоторые фрагменты ее летели за кормой, заставляя маневрировать идущие следом десантные корабли.

В пассажирском отсеке Нурос ощущал все толчки и повороты быстро меняющего курс транспортника. Скользящий удар по корпусу заставил машину уйти в спираль. Корпус протестующе застонал, стойки опасно прогнулись, но пилот быстро выровнял корабль.

Из тьмы космоса вынырнули два эсминца, напоминающие голодных акул. Обладая большей скоростью, они вышли перед крейсером с намерением уничтожить броненосец.

Лучи носовых лэнс–орудий пронзили холодную пустоту и впились в броню «Заврода».

Эсминцы разошлись по обе стороны от него и обстреливали одновременно правый и левый борта. Они миновали нос броненосца с наиболее крепкой броней и вместо этого целились в более уязвимую нижнюю часть корабля. Подфюзеляжные орудия с глухим ревом выплюнули залп огромных снарядов, нацеленных на пару охотников, но не смогли их достать.

Один из эсминцев подошел совсем близко — настолько, что Нурос смог рассмотреть его покрытый вмятинами корпус через смотровой иллюминатор. При длине менее двух километров он выглядел обтекаемым и угловатым хищником.

С истребителя тоже заметили транспорт и на дистанции более тысячи километров активировали палубные орудия. Беспорядочный залп разобьет десантные корабли в клочья.

Нурос не осмеливался даже моргнуть. Он лишь обхватил ладонью рукоять меча, ведь настоящий воин должен погибнуть с оружием в руках. И беззвучно повторил молитву:

«Вулкан жив».

Метки на гололитическом дисплее сошлись так близко, что почти накладывались друг на друга.

«Заврод» обладал значительной массой и живучестью, но в противостоянии с тремя кораблями был обречен.

Тем не менее Медузон вперил взгляд в темноту ниже места стычки, на первый взгляд просто в пустую полосу космического пространства. И только когда на засаду начала реагировать центральная часть флотилии, военачальник, сжав кулаки, отдал приказ:

— Пора.

Первый эсминец разлетелся на куски в эффектном взрыве всего за мгновение до того, как готовые к стрельбе орудия произвели залп, грозящий уничтожить Нуроса и его товарищей. В его среднюю часть ударили сразу несколько торпед. Первый залп вызвал перегрузку пустотных щитов. Вторая волна снарядов, отставшая на считаные мгновения, проникла внутрь и вызвала необратимые повреждения двигателей. Результирующая цепная реакция довершила дело.

Его напарник если и отреагировал, то недостаточно быстро. В носовую часть ударил разрушительный луч.

Подбитый, неспособный ответить ударом на удар и не определивший источник атаки эсминец предпочел отступить и стал менять курс. Второй лучевой залп, более мощный, чем первый, вывел из строя плазменные двигатели и пустотные щиты.

Из рваной пробоины в корпусе вырвались струи охлаждающих газов и топлива. Эсминец попытался покинуть сферу боя на резервном двигателе: недавний хищник сам превратился в жертву.

Именно этот момент Далкот и выбрал для атаки, и из темноты космоса выступил изящный черный контур «Грозового врана». Невидимый ни для авгуров, ни для большинства сенсоров, кроме самых чувствительных, фрегат ворвался в сферу боя и нанес смертельный удар.

Нурос, глядя на эту сцену, рассмеялся во весь голос, и его кровь забурлила от облегчения и восторга возмездия.

«Нурос жив», — мысленно произнес он, наблюдая, как «Заврод» неудержимо рвется к своей жертве.

Ему хотелось поблагодарить Далкота, но он знал, что на время атаки его корабль отключил вокс. Тогда он поднял руку и дружески стукнул костяшками пальцев по наплечнику Норна.

Апотекарий, несмотря на свою обычную сдержанность, отреагировал на победу, похлопав пальцами по белому ворону, украшавшему нагрудник его доспехов.

— Отлично! — громогласно заявил Нурос. — Это как раз то, что нам надо.

— Испытания только начались, — ответил ему Норн.

Нурос расхохотался искренне и хрипло. Огонь в его душе пылал с прежней силой.

— Узнаю унылого уроженца Киавара.

Несмотря на свое веселье, Нурос понимал, что сын Коракса прав.

Лазерные батареи «Крови Хтонии» неустанно молотили по корпусу «Заврода». Леденящая душу уверенность в том, что громоздкий корабль Саламандр не выдержит, повергла в отчаяние экипаж крейсера.

Нурос ощутил снижение мощности двигателей и уменьшение скорости; все четыре десантные машины еще больше отстали от «Заврода». Броненосец шел на таран «Крови Хтонии», несмотря на шквал яростного огня из всех имевшихся орудий.

Лэнс–луч прочертил открывшийся борт «Крови Хтонии», вызвав цепочку радужных энергетических выбросов. Между двумя кораблями оставалось меньше тысячи километров, и благодаря немилосердной нагрузке двигателей «Заврода» дистанция быстро сокращалась.

Наконец покрытый шрамами нос броненосца, выполненный в виде заостренной морды дракона, коснулся борта крейсера. И без того ослабленные, пустотные щиты «Крови Хтонии» после непродолжительной вспышки окончательно вышли из строя и стали отлетать, как клочья горящего пергамента.

Времени на их повторную активацию уже не осталось. «Заврод», не прекращая огня, которым уничтожал бортовые батареи и пробивал броню, продолжал двигаться, словно вонзившееся в плоть копье.

Нуросу уже приходилось наблюдать за столкновением пустотных кораблей, и наиболее запомнились подобные случаи у Истваана. Как только стало ясно, что все планы координированного отступления рухнули, крейсеры и фрегаты стали врезаться друг в друга. Возникшую панику перед лицом выбора между бегством и уничтожением не смогло победить даже постчеловеческое самообладание.

Флот, охваченный смятением, сотрясали бесшумные взрывы, разносившие на части огромные звездолеты.

Некоторые корабли погибали с медлительной неизбежностью, за ними тянулись облака газа, пара и мгновенно замерзших трупов. Другие исчезали в грандиозных взрывах ядерных реакторов, превращая пустоту в свалку радиоактивных обломков, заодно уничтожая малые космолеты эскорта. От подбитых и разваливающихся колоссов отделялись целые палубы вместе с запертым там обезумевшим от ужаса экипажем. Корабли лоялистов располагались так плотно, что уничтожение шло с эффектом домино.

Атака на «Кровь Хтонии» вызвала не меньшее потрясение.

Пустотный холод мгновенно покрыл льдом рваные края пробоин в обоих бортах, откуда, подобно семенам из щедрой руки фермера, стали высыпаться люди и снаряжение. Вот только сборщиком этого урожая будет одна смерть.

Вдоль оси поврежденного звездолета прокатились вторичные взрывы от возгорания топливных резервуаров и складов боеприпасов.

«Завроду» пришлось остановиться. Нос корабля сильно пострадал от удара, и передние излучатели уже не действовали. Копье пронзило свою жертву, но теперь его надо было выдернуть. Огни двигателей заднего хода осветили иллюминаторы корабля Нуроса. «Заврод» стал медленно отходить, но настолько неаккуратно, что увлек за собой фрагменты вражеского космолета.

После грубого отступления «Заврода» все четыре катера, до сих пор скрывавшиеся в его тени, петляя между обломками, устремились в пробоину, оставленную в борту «Крови Хтонии». Батарея тяжелых болтеров, установленных в носовой части, пробила им путь внутрь, быстро справившись с защитниками, пытавшимися предотвратить высадку. Им пришлось сражаться среди парящих в невесомости мертвых тел, которые не вытолкнуло в космос сразу после столкновения.

Некоторые защитники, смертные ополченцы, были одеты в тонкие комбинезоны с дыхательными аппаратами и вооружены малоэффективными лазерными карабинами. Другие — легионеры в силовых доспехах с более мощным оружием представляли наибольшую угрозу.

Один из десантных кораблей, с поврежденным крылом и горящим левым двигателем, не успел вовремя изменить курс и врезался в борт «Крови Хтонии».

На дисплее Нуроса целая группа иконок загорелась янтарным, а потом и красным цветом, заставив космодесантника нахмуриться.

Остальные три корабля смогли приземлиться, подавив последние очаги сопротивления карательными залпами из фронтальных орудий. Аппарели опустились в угрожающем безмолвии, и наружу высыпал абордажный отряд: разъяренные воины Саламандр плюс один Гвардеец Ворона.

Нурос, поглядывая на хрон в своем шлеме, быстро установил охрану периметра, разместив на плацдарме одно отделение, а с остальными легионерами ринулся вперед.

В момент атаки на крейсере были опущены взрывозащитные двери, отделявшие те части корабля, которые не пострадали при столкновении с «Завродом», но Нурос отослал двух воинов, чтобы их пробить.

Детонации спаренных мелта–бомб нарушили мрачную тишину и превратили одну из преград в оплавленный шлак. В ответ из пробоины с раскаленными докрасна, но быстро остывающими краями вырвался шквал огня.

Нурос ринулся в гущу лазерных лучей под прикрытием прорывных щитов двух легионеров. Их встретили две шеренги карабинов. Смертные солдаты стреляли длинными очередями. Щиты приняли на себя основную мощь огня, а потом болтеры и волкиты выдали ответный залп. Кровь, пепел и осколки костей, вплавленные в металл, разрисовали стены жуткими узорами.

Защитники продержались не более двух секунд, а затем сопротивление было подавлено.

Саламандры заняли коридор и закрыли за собой внутренний люк. Герметичность была восстановлена, а вместе с ней вернулись атмосфера и сила тяжести. Взрыв открыл следующую дверь, и Нурос повел Змиев дальше, поставив пирокластов в авангарде.

Защитники «Крови Хтонии» с удивительной быстротой отреагировали на вторжение. Сразу после столкновения они соорудили баррикады, организовали снабжение боеприпасами и установили тяжелые орудия. Как организм, пораженный болезнью, вырабатывает лейкоциты, чтобы одолеть инфекцию, так «Кровь Хтонии» боролась с захватчиками почти на каждой палубе.

Смертные солдаты, какими бы решительными они ни были, не могли долго сопротивляться легионерам. Все шесть баррикад, защищаемых отлично вооруженными людьми, превратились в обгоревшие развалины за несколько секунд. Норну пришлось заняться несколькими легкими ранениями, полученными при атаках, но это никак не повлияло ни на эффективность действий абордажной группы, ни на ее боевую мощь.

Первый удар Нурос и его воины нанесли, чтобы привлечь внимание противника. А теперь приготовились ко второму, который должен был стать завершающим.

Легионер Саламандр снова сверился с хроном. План корабля развернулся на том же ретинальном дисплее в виде подробной схемы.

Ближе всего к ним находились кормовые склады боеприпасов и главный корабельный арсенал. Они наверняка хорошо охранялись. Нурос дал сигнал к атаке, и в этот момент его авточувства зарегистрировали знакомые биопризнаки.

— Они идут, — передал он по воксу и забросил на плечо легкий аркебуз, с нетерпением ожидая появления бывших союзников. — Они идут…