Старая Земля

Глава 29 В КАТАКОМБЫ ДВОРЕЦ ЗОВЁТ

Зитос увидел его на вершине башни, с опущенной головой, стоящим на одном колене. От все ещё мерцающей брони поднимался дымок.

Вулкан разжал кулак, открыв горстку пепла, быстро унесенного воздухом.

— Их больше нет, отец, — сказал Зитос.

Его доспех тоже был опален очищающим огнем.

— Что вы видели? — охрипшим голосом спросил Вулкан.

— Я видел фигуру, одетую в золото, — сказал Абидеми прихрамывая позади остальных. — Ослепительно сверкающую, словно само солнце.

Зитос кивнул. Он добрался до Вулкана в тот момент, когда отец раздавил фульгурит, освободив заключенную в нем силу. Он увидел в огненном вихре… что–то, а потом был вынужден прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Открыв их, он обнаружил, что орда исчезла. Не разбежалась, а исчезла. Стерта.

Уничтожена.

— Я видел, как Нумеон ударил копьем по фульгуриту. Я видел, как он выдержал все попытки его разбить. Даже сердце Смертельного Огня не подействовало на него, а ты просто сжал кулак…

Зитос отважился заглянуть в глаза Вулкана, но ответа не получил.

— Они знают, что мы здесь, — сказал Вулкан, встав и подняв молот. В первый момент он едва не покачнулся, но быстро обрел прежнюю силу. — И они будут преследовать нас. Дворец уже близок. — Он сжал в руке талисман. — Я чувствую это, чувствую близость моего отца. Император с нами, мои сыны.

— Владыка, я не доверяю этой вещи, — заговорил Зитос.

Вулкан по–отечески положил руку ему на плечо:

— Я не могу дать тебе ответ, Барек. У меня его просто нет. С момента возвращения я знал только одно: я должен вернуться на Терру. Этот талисман каким–то образом настроен на мою судьбу. Я выковал его с определенной целью, поставленной передо мной моим отцом, но до сих пор ее не понимаю. Я не верю, что создал бы талисман, не будь я убит, а затем воскрешен, не будь наделен частью воли Императора, заключенной в этом осколке камня. Но нам нельзя медлить. Фульгурита больше нет, он сослужил свою последнюю службу и обеспечил нам краткую передышку. Нельзя безрассудно пренебрегать этим, сын мой.

Но Зитос хотел получить ответ. Он никогда не обладал верой Нумеона, или духовной тонкостью Абидеми, или грубоватым простодушием Гарго. Им двигала жажда мести, а не вера. И у него скопилось много вопросов.

В конце концов он остановился на одном:

— Куда мы пойдем?

Они покинули город, преследуемые непостижимым голодом, тем самым, что испытывал бессмертную душу Вулкана при переходе через варп. Затем обнаружились тоннель и длинная каменная лестница, уходящая вниз, под город.

Змии спустились в катакомбы и нашли там очередные свидетельства присутствия адептов Механикума. И в главном, и в боковых проходах бездействовали странные машины непонятного назначения. Мертвецов здесь тоже было много, в основном кустодии и Сестры Безмолвия, целые отряды механикусов, — техножрецов и скитариев, — и даже остовы титанов, вызывающих смятение видом побежденной мощи.

Срочность задачи гнала Вулкана вперед. Она заставила их поспешно пересечь город и углубиться в подземный лабиринт. Она привела их к границе, где один мир встречается с другим.

И здесь, среди поверженных боевых машин, Змии остановились.

Они увидели армию.

Но состоящую не из людей или механизмов, а из монстров.

Демонов.

Далеко, очень далеко впереди светились врата. Дверь на Терру, в сам Дворец. Полоска света, чуть толще волоса, еще оставалась. Проход был открыт, но ненадолго.

Вторая армия отступала к вратам, сдерживая орду демонов и неся огромные потери.

Титаны и воины в золотой броне отчаянно пытались остановить волну чудовищ. По мере их отступления росли горы трупов. Упавших бросали ради желания выжить и продолжать бой. Мертвецы привлекали удирающих демонов, и те задерживались, чтобы попировать на костях, высасывая мозг.

Еще дальше, в эпицентре битвы, пал «Разбойник». Огромную боевую машину обратил в руины крылатый монстр, орудующий кроваво–красным топором. Вторая машина, меньшего размера, упала на одно колено, а затем под напором роя прыгучих разноцветных существ рухнула вперед. Фаланга марсианских автоматонов ответила параллельным яростным залпом из лучевого оружия, но визжащие чудовища одолели воинов, и их лучи, дрогнув, погасли. Кустодии и их древние собратья, дредноуты «Комтемптор» заняли позицию на обломках подбитых танков, стараясь отбить набегающий снизу вал. Золотые гравициклы оспаривали причудливые небеса у крылатых крикунов и демонов, летающих на странных дисках из живой плоти.

Битва шла так далеко, что разобрать другие подробности было почти невозможно.

Вулкан прищурил глаза, наблюдая за сражением.

— Эта дверь ведет к Терре. За ней находятся подземелья Дворца, — сказал он. — Мой отец ждет. Он будет держать дверь для нас открытой, но надо торопиться.

Надежда снова вспыхнула, когда Вулкан шагнул к вратам и битве, но Зитос встал на его пути.

— Ты не можешь рассчитывать пройти сквозь это. Чтобы добраться до врат, придется выдержать сражение. Это не под силу ни человеку, ни богу.

— Богов нет, — возразил Вулкан.

— Владыка, они перед нами!

Примарх не стал спорить, но его решимость не дрогнула.

— Боги или нет, но это наш путь.

— Должен быть другой путь. Братья…

— Это верная смерть, — поддержал его Абидеми.

Не устояла даже слепая преданность Гарго.

— Возможно, есть другая дорога. Недавно я видел боковой тоннель…

— Хватит! — рявкнул Вулкан, а потом повторил более мягко: — Хватит.

Он закрыл глаза и прижался лбом к оголовью Урдракула.

— Это наш путь, но он ведет к смерти. Он не может быть единственным. Он не должен закончиться…

Вулкан открыл глаза. Зитос ответил на его взгляд.

— Я тоже это слышу, — сказал он.

Кое–кто из пирующих демонов, покинувших поле боя, начал оборачиваться. Некоторые пробовали на вкус воздух свернутыми языками. Они чуяли жертву, но были слишком далеко, чтобы представлять угрозу.

Звук шел не от них.

Воздух наполнился низким гудением, едва воспринимаемым человеческим слухом. Оно давило на все чувства, раздражало, становилось все более громким и настойчивым.

— Туман возвращается, — сказал Абидеми, увидев желтоватые клубы.

Они быстро поднимались, ползли по стенам тоннеля и разрастались, пока не скрыли собой поле боя, преградив путь.

— Это не туман, — сказал Вулкан и приготовил к бою свой молот.

Как оказалось, гудение производили сотни тысяч прозрачных крылышек огромного роя мух, окруживших Змиев, которые мгновенно надели шлемы.

Рой клубился, сворачивался и разворачивался, ввинчиваясь в пространство, пока Змии не оказались запертыми между желтым туманом впереди и роем сзади, оказавшись на участке тоннеля длиной не больше пятидесяти шагов. Даже стены прохода как будто сдвинулись, покрывшись мгновенно выросшими пластами плесени. Зараза быстро покрыла коркой павших титанов. Тела погибших Кустодиев вздулись, а кожа покрылась рябью от сновавших внутри личинок и червей.

Туман утратил всякую проницаемость и превратился в твердый барьер. Абидеми ударил по нему Драукоросом, но поверхность не поддалась клинку.

— Какая вонь… — пожаловался Гарго.

— Голод настиг нас, — сказал Вулкан, глядя на уплотняющийся рой.

В мелькании жирных насекомых начала медленно проявляться плоть.

Сначала высунулся палец с желтым потрескавшимся и грязным ногтем. Затем появилась дряблая рука с болтающимися складками обвисшей кожи. Вторая рука — ничуть не лучше первой. Торс, брюхо, раздутое и покрытое слоем жира. Из–под кожи вздувались созревшие гнойники и фурункулы, готовые лопнуть. Потрескавшиеся подошвы, короткие толстые ноги, погребенные под складками плоти. И наконец, шишковатая голова с множеством подбородков под ухмыляющимся ртом, полным острых тонких зубов. Один молочно–мутный глаз моргнул, выражая почти детское изумление, второй остался закрытым из–за подсохшей корки гноя. Длинный алчный язык выскользнул наружу и прошелся по обвисшей груди, покрытой болячками. Изо лба торчал сломанный рог с парой полусгнивших отростков.

Гарго стошнило, и рвота забрызгала визор шлема.

— Держитесь, братья, — призвал их Зитос, хотя и сам отчаянно морщился при виде подобного уродства.

— Кровь Смертельного Огня, — прошипел Абидеми, стараясь справиться с тошнотой. — Невероятная мерзость.

— Отец… Как нам убить это существо? — спросил Зитос.

Вулкан сердито хмурился. И только сейчас надел шлем.

— Здесь вы ничем не можете мне помочь, — сказал он, шагнув навстречу чудовищу. — Держитесь поодаль.

Желтый туман еще больше сгустился за спиной Вулкана. Зитос попытался пройти сквозь него, но ноги увязли в сгустках гниющей материи, так что он не мог сделать ни шагу. Не оставалось ничего другого, как отступить. Уже через несколько секунд испарения снова отвердели, и Змии оказались запертыми в клетке из гнили.

Они недолго оставались в одиночестве.

Из вздувшихся трупов начали вылезать созревшие личинки.

— Гарго, — заговорил Зитос, изумленный столь быстрой метаморфозой, — в твоем огнемете еще осталось топливо?

Тот повернул копье и направил прикрепленный к древку огнемет на трупы.

— Осталось, брат.

— Тогда ради Вулкана пусть они сгорят.

Чудовище с отвратительной медлительностью переваливалось с ноги на ногу. Последние мухи впитались в его тушу или были неторопливо слизаны длинным языком. При виде Вулкана оно фыркнуло.

А затем и заговорило:

— Пусть твой черный язык читает проповедь гниения.

Его голос звучал бульканьем грязи в сточной канаве.

— Узри! — продолжило оно, разведя в стороны дряблые руки, словно демонстрируя свое могущество. — Агальбор, Вестник Хвори.

— Я вижу тебя, погань! — сердито бросил Вулкан, чувствуя разгорающуюся ярость. — А это Урдракул, Опаляющая Длань. С его помощью я намерен добраться до твоих мерзких внутренностей и уничтожить тебя.

Агальбор гнусно захихикал. В устах подобного чудовища это звучало нелепо.

— Да сгниют корни и опоры, дабы напитать судьбоносное проклятие.

Чумные струпья поползли по броне Вулкана твердея на всех суставах. Он чувствовал, как они замедляют его движения, ослабляют скелет, вгрызаются опухолями в мускулы. Он упал и смог встать, только опираясь на свой молот.

— Да одолеют язвы твои кости и плоть, — монотонно протянул демон и, ухмыльнувшись, потянулся за костяной рукоятью, торчащей между многочисленными складками его жирного тела.

— Семью семь раз по семь, внимай! Чумной колокол благовестит, бесконечна уязвимость жизни, нет границ болезням.

Урдракул вспыхнул пламенем, очищая доспех Вулкана от струпьев, превращая их в хлопья пепла. Внутренний огонь вернул силу.

— Будем драться, демон, или мне дальше терпеть твои безвкусные вирши?

Лицо монстра искривилось в гримасе.

— Исчадие Анафемы, Агальбор получит удовольствие, если таково твое желание. — Узловатые пальцы сомкнулись вокруг рукояти, и чудовище извлекло из собственной плоти огромный тлетворный меч, зазубренный и поблескивающий гнилостной слизью. — Увещевания закончились, — заявил демон, мгновенно забыв об ухмылках.

Демон оказался намного проворнее, чем можно было ожидать от такой туши, и Вулкан едва успел перепрыгнуть зараженный чумой меч. Он взмахнул Урдракулом, но молот ударил словно по цельной скале. В жесткой шкуре демона даже огонь не смог отыскать ни единой зацепки.

Агальбор расхохотался, из ран, внезапно открывшихся на его теле, поползли мясистые ленты, обвившие руки примарха и прижавшие их к бокам. Урдракул опалил его броню, и Вулкану пришлось погасить пламя, напрягая пальцы, чтобы дотянуться до кнопки активации.

Примарх ощутил натяжение пут и напряг ноги, но демон продемонстрировал колоссальную мощь. Он медленно, скрипя подошвами по земле, приближался к чудовищу.

Вулкан закашлялся, выплюнул сгусток крови и, опустив взгляд, обнаружил в своей груди чумной меч. Под раскаты дьявольского смеха клинок выскользнул из его тела, оковы из плоти развернулись, и примарх упал на колени. Он выпустил из рук Урдракул, оперся на руки и зашелся в кашле еще сильнее, извергая густую желтую слизь, кишевшую разносчиками недугов.

В ушах зазвенело от пронзительного смеха жирных мух, все еще летавших вокруг демона.

Вулкан почувствовал, как гниющий язык Агальбора поднимает его подбородок. Дыхание демона опалило визор. Левую ретинальную линзу перечеркнула трещина. Он сбросил шлем, чтобы не задохнуться.

Уставившийся на Владыку Змиев мутный глаз выражал упрек, словно демон общался с непослушным ребенком. Он убрал сеющий заразу меч в свои необычные ножны, и раздутая плоть с готовностью поглотила лезвие.

Вытянувшийся язык обвил бессильное тело Вулкана. Примарху едва хватало сил, чтобы просто удерживать молот, не говоря уже о том, чтобы им размахнуться. Скоро оружие, как и он сам, исчезнет в растягивающейся пасти Агальбора, уже сочившейся слюной в предвкушении победы.

— Отличная закуска, — пробулькал демон.

Его веки затрепетали, по коже пробежала дрожь, и язык пропихнул примарха в глотку.

Рой насекомых горел.

В предчувствии гибели мухи пытались жалить Змиев, но броня оказалась для них слишком крепкой.

Последнюю Зитос придавил ботинком, разбрызгав фонтанчик отвратительных внутренностей.

— Что теперь? — спросил Гарго.

Его броню покрывали пятна зеленоватой крови.

— Сжигай трупы, брат. Каждый может оказаться пристанищем очередного роя. Нельзя оставлять ни клочка плоти.

— А что с примархом?

Зитос оглянулся на устало ссутулившегося Абидеми. Несмотря на его отчаянные попытки, зловонный барьер остался невредимым.

Абидеми покачал головой:

— Его невозможно пробить. По крайней мере, имеющимися у нас средствами.

Зитос мрачно уставился на барьер, досадуя, что тот не позволяет рассмотреть, что происходит по другую сторону. Полупрозрачное вещество будто дразнило их, позволяя увидеть только тени и гадать о схватке.

— Зитос…

Он обернулся на оклик Гарго и, повинуясь его жесту, взглянул на вторую преграду.

Там тоже мелькали тени, только они были намного ближе. Запах потенциальной добычи привлек внимание орды.

Вулкан погружался в зловоние. Он сопротивлялся, но мягкий язык не отпускал. Он попытался набрать воздуха, но толстая рука толкнула вниз, и он глотнул грязную жижу. Пищеварительные соки начали разъедать его броню.

Погружение продолжалось, и постепенно реальность стала от него ускользать. За глоткой демона царила бесконечная скверна. Она служила вратами в иное царство, в огромное и омерзительно пахнущее пространство, медленно поглощавшее Вулкана.

Урдракул выскользнул из его руки, но примарх не собирался сдаваться.

Его пальцы коснулись талисмана с семью молотами. Диск оказался теплым, и сознание Вулкана на мгновение осенило видением бушующего пламени. Он моргнул и оказался перед лицом мирового пожара, горящими городами, где башни и статуи просвечивали лишь неясными тенями, а потом он тоже загорелся…

Только он не горел, он тонул. Но что–то от пламени осталось. Он ощутил, как встрепенулся Урдракул. Жар его пробуждения достиг его в мареве отвратительных внутренностей.

Он бы уже погиб, если бы не дар отца. Барахтаясь в скверне, ощущая громоподобные судороги внутренностей Агальбора, он нащупал кнопку активации на рукоятке оружия и зажег молот.

Вспыхнул огонь, очищающий, грозный. Более жаркий, чем прежде. Как в кузнечном горне.

Демон содрогнулся, судорожное сжатие глотки выплеснуло наружу разъедающую кислоту. Живот заходил волнами. Вулкан, почти оглохший и ослепший, держа в одной руке Урдракул, второй схватил язык Агальбора. Вонючая плоть заметалась из стороны в сторону. Пальцы в бронированной перчатке впились в резинистую массу и потянули.

С губ демона сорвался хрип. Пасть открылась в отчаянной попытке сделать глоток.

Вулкан хватанул воздуха и ударил молотом. Агальбор взвизгнул от боли. Несколько острых зубов не выдержали удара и сломались. Чудовище рыгнуло, выбросив наружу потоки гнили и тело примарха.

Тот кое–как поднялся на ноги. Броня, изъеденная кислотой, все еще сохранилась. Он дернул за язык демона и вырвал его.

Раздалось протестующее бульканье, но Вулкан, без внимания, бросился на Агальбора, направив всю свою ярость в Урдракул.

Демон, раненый, но непобежденный, обнажил изъязвляющий меч.

Вулкан сокрушил его. Он выбил мутный глаз Агальбора и сломал один из отростков рога. Талисман на его груди еще сильнее нагрелся, и он впитывал исходящую от него силу. Он наносил удар за ударом. И с каждым разом демон съеживался, сжимался, словно опустошаемый пузырь, пока не осталось ничего, кроме нескольких фрагментов разлагающейся плоти.

Очистительный огонь Урдракула иссушил эти останки, не давая им превратиться в рой мух.

В конце концов от них не осталось ничего, даже пепла.

Демон был мертв. Не изгнан, а окончательно уничтожен. Вулкан не сомневался, что это сделал талисман. Закончив бой, он снова увидел бесконечное пламя, но на этот раз — лишь его отдельные вспышки. Усталость помешала ему понять их значение.

Примарх едва держался на ногах. Больше всего ему хотелось немного отдохнуть. Но он развернулся и увидел, что гнилостный барьер после поражения Агальбора начал снова превращаться в туман, а затем и вовсе исчез.

Он увидел спины своих сыновей. Змии сдерживали натиск краснокожих демонов, нахлынувших после падения второго барьера.

Вулкан ощутил, как что–то требует освобождения.

Он почувствовал огонь. Пальцы сжали талисман.

«Нет, это далеко не компас. Нечто иное. То, что дал мне отец, хотя и выкованное моими руками…»

Вулкан сам выковал талисман, но до сих пор не знал, как им пользоваться. Вернее, можно ли им пользоваться. Но что он потеряет, если попытается? Действовать надо незамедлительно. Сам он сильно ослабел, и демоны его одолеют.

На демонов обрушилась дуга смертоносной молнии. Она разветвлялась и ширилась, словно лесной пожар, оставляя от краснокожих тварей лишь обугленные оболочки. Но вот огненный вихрь начал угасать, и из него вышел ясновидец.

— Смертельный Огонь! — воскликнул Вулкан, заставив своих сынов обернуться.

— Отец, ты жив! — вскричал Гарго.

Примарх кивнул, но смотрел при этом куда–то вдаль.

— Ты вернулся, — произнес он.

Змии снова обернулись и увидели рядом с собой незнакомца, отвесившего неглубокий поклон. Старец с горы подошел ближе, и в его происхождении уже не оставалось сомнений.

Судя по одежде, это был эльдар. Тот самый, которого Вулкан видел раньше. Под странными латами виднелось черное одеяние. Лицо скрывал шлем незнакомого образца, а в руке он держал затейливо украшенный посох, излучающий силу.

Битва за спиной ясновидца возобновилась. Армия Императора уже почти полностью скрылась, но щель в двери еще осталась.

— Тебе нельзя идти этим путем, Владыка Змиев, — сказал ясновидец. — Я могу показать тебе другой.

Вулкан, отмахнувшись от помощи сыновей, проковылял к ясновидцу.

— Какое тебе дело до всего этого? Что заставило тебя проделать немалый путь, чтобы помочь мне добраться до Терры?

Ясновидец слегка склонил голову набок. О выражении его лица, скрытого забралом, примарх мог только догадываться.

— Уверяю тебя, я сделал не только это, — сказал он. — Чтобы попасть в этот момент, критический для всего сплетения… мне пришлось совершать ужасные поступки.

— Ты не ответил на мой вопрос, ясновидец.

— Какое высокомерие! Даже у тебя. Неужели всегда должны быть ответы на любой вопрос? Разве ты недостаточно повидал, чтобы догадаться? Ты здесь не погибнешь. — Он показал рукой на Змиев. — Они здесь не погибнут… если… если только ты сумеешь победить невежественность своей расы и понять, что во Вселенной есть силы, понять или овладеть которыми не под силу даже человечеству.

— Открой мне причину, — настаивал Вулкан. — Я должен знать ее и оценить истинность твоих намерений. И сними шлем, чтобы я мог видеть твое лицо.

— У нас слишком мало времени. Я видел, что произойдет, если ты откажешься…

Он вздохнул, проявляя выработанное веками смирение, и, подняв руку, медленно снял с головы шлем.

В его лице не было ни следов вероломства или самоуверенности. Наоборот, для представителя расы бессмертных ясновидец выглядел измученным и старым.

— Мои тревоги не слишком отличаются от твоих, — заговорил он слегка изменившимся голосом, уже не проходившим через фильтр маски, усталым и бесстрастным. — Я был частью плана. Я верил, что он правилен, но заблуждался. И я составил другой план.

— Нельзя доверять этому существу, — заявил Гарго.

— А разве у нас есть выбор? — возразил Зитос.

Ясновидец перевел свой проницательный взгляд на Зитоса:

— Выбора нет, сын Фемиды. Тем не менее я же полагаюсь на вас, вверяя вам судьбу человечества. — Он снова повернулся к Вулкану. — Раз уж ты так хочешь все знать — этот путь предназначался не тебе, а твоему брату, тому, кого называли Горгоном. Я был свидетелем его гибели, видел все нити, ведущие к ней. Никакие твои усилия не могли бы ее предотвратить. Он отказался от своего пути. Значит, я ошибся. Но твои будущие деяния определят, была ли бесполезной жертва твоего брата. Не поддавайся смеху жаждущих богов, Вулкан. Это плач потерянных и проклятых душ.

Вулкан посмотрел на орду демонов, теперь алчущих его крови и крови и душ воинов, что еще дрались у двери Терры. Последние защитники уже готовы были скрыться за ней, но путь еще не закрылся. Он мог бы оставаться в таком положении целую вечность, но и тогда Вулкану вряд ли удалось бы преодолеть сопротивление бесчисленных врагов.

— Что я должен сделать? — спросил он.

Ясновидец отступил на шаг назад и начертил на земле своим посохом округлую руну. После негромко произнесенного заклинания руна начала светиться, как будто сквозь нее пробивался яркий свет, а потом она провалилась, увлекая за собой небольшой участок земли.

Внутри заплясали молнии и образовался яркий смерч.

— Наши пути пересеклись в последний раз, — сказал ясновидец. — Я сделал ради человечества все, что мог.

В его голосе прозвучала грусть.

— Вход закроется, как только вы пройдете. Не медлите.

Ясновидец исчез, подхваченный тем же самым вихрем, который возвестил о его появлении.

Вулкан остался наедине со своими сынами. Талисман все еще оставался теплым, но примарх предпочел промолчать.

— Проделать такой путь, выдержать жестокие бои, подойти вплотную к Терре…

Гарго не отрываясь смотрел на беснующихся демонов.

— И постороннее вмешательство вновь изменило наш путь, бросив нас на произвол судьбы, — добавил Абидеми.

— Наш путь никогда не был точно определен, — сказал Зитос. — Но мы все же преодолели его. Судьба забросила нас в это место, но выжить помогли братские узы. Вот во что я верю, как верил всегда.

На лице Вулкана отразилась неизбывная печаль, смягченная лишь гордостью и восхищением своими сынами.

Он еще продолжал смотреть на бушующий внизу свет, когда ощутил прикосновение руки к своему плечу.

— Мы последуем за тобой повсюду, — сказал Зитос. — Куда бы ты нас ни повел.

Все вместе они шагнули в вихрь света.