Становясь легендой

Теневая убийца

Раз, два, три, четыре, пять,

Я иду тебя искать.

Тени длинные в ночи:

Как найду – ты не кричи.

Детская считалочка скахтьярнов

К четырем часам дня со стен Крепости-на-Перекрестке можно было разглядеть приближающуюся армию Нейвера. Внутри все готовились принять у себя несколько тысяч ртов, необходимо было подготовиться к осаде, расставить новые орудия. Суета начала еще с утра, а теперь достигла своего апогея, в крепости царил полный хаос, люди и нелюди носились туда-сюда по бесконечным поручениям бесчисленных управляющих, и ничто не делалось так, как надо.

Пользуясь переполохом, Аленика, возникшая из тени на одном из дворов, проникла в темницу. Нелюдь надеялась, что Истэка не станет забирать охотника в свои гробницы, когда приближается спасающаяся бегством армия и следующие за ней орки, но ее надежды оказались напрасны. Ученому не было дела до внешнего мира, все, что его интересовало, это ход исследования. Колдун даже не заметил, что Кенри не появлялся больше суток, так был увлечен костями, которые вдруг решили заговорить с ним. Линги нужен был ему, чтобы подтверждать или опровергать возникающие догадки.

Шли часы, плененный охотник все не появлялся, и в конце концов Аленика устроилась в одной из пустующих камер, где продолжила терпеливо ждать.

У входа в темницу послушались шаги, несколько солдат зашли внутрь. Судя по их виду, они были тюремщиками.

– А ты кто такая? – изумился один, обнаружив Аленику, запертую в одной из камер. Нелюдь сама заперла ее на ключ и проникла внутрь по тени.

– Дезертир, – фыркнула та, копируя позу и интонации бывалой солдатки Дотиль. Особенно ей удалось презрение к воображаемому начальству и к тому, кто посмел поймать ее. – Как будто им самим охота слечь под ордой…

– А… ну, сиди, – растерянно сказал тот. – Суд, наверное, еще нескоро будет, все заняты. Есть хочешь?

– Да не отказалась бы! И где вас только носило!? И выпить принесите, умираю от жажды.

– Да, конечно… – наемники, которые впервые столкнулись с настоящим солдатом, оробели. Грозный вид одноглазой нелюдь и ее недовольство их отсутствием заставили их испугаться. Вдруг она решит кому-нибудь пожаловаться на непорядок? Среди своих жалобы были не страшны, но, когда прибудет армия, каждый будет отвечать за малейшее отступление от правил, об этом наемников предупреждали уже не раз. – Слушай, давай мы тебе принесем еще и эля, а ты, если кто спросит, не скажешь, что нас тут не было, идет?

– Если эль мне понравится, – кивнула Аленика.

Наемники испарились, а нелюдь откинулась на спинку койки и продолжила ждать, подергивая закинутой на коленку ногой.

Девушка уперла взгляд в потолок.

Она исполнит часть клятвы сегодня. Так или иначе. Но что потом?

Роберт рассказал, что ее отец в лагере леннайев, командует повстанцами… она и раньше думала, что он там, но теперь, когда узнала наверняка, у нее были все основания отправиться к лесным сородичам. Отец примет ее, она вступит в их армию и окажется на стороне победителей. Очень удачный расклад, если не одно «но»… Эмбер останется среди людей. Он будет защищать крепость до последней капли крови, как и остальные солдаты.

Не то чтобы Эмбер значил для нее больше, чем отец или ее клятвы, но на самом деле выбирать между ними ей не хотелось.

Принесли еду и нелюдь молча принялась за свой обед, который оказался очень даже неплох для заключенного. Видимо, она в самом деле сильно напугала недотеп-тюремщиков, раз они так расстарались.

Наконец, в темнице раздались новые шаги. Прислушавшись, Аленика различила знакомый мягкий голос: Истэка Демонтин собственной персоной пожаловал в тюрьму и сейчас говорил со стражей.

Линги уже давно не пытался бежать, потому колдун не обездвиживал его, а лишь обвязывал его руки заклинанием, – исключительно для того, чтобы у леннайя не возникло лишнего соблазна.

– Нашли тебе подружку! – воскликнул один из стражников, когда колдун и нелюдь вышли к ним из прохода. Как и большая часть наемников, эти трое старались поскорее допить весь припасенный эль, чтобы не пришлось отдавать его солдатам, которые, ясное дело, отберут все, что смогут.

– Тоже леннайка… ик!… вроде хорошенькая!

– Только одноглазая и… – наемник попробовал изобразить ее уши, но у него вышло что-то несуразное.

Пожелав своим сторожам доброй ночи, леннай гордо прошел вниз, где Истэка запер его в одной из камер.

– А что-то не вижу я никакой подружки… – заметил колдун, осмотрев камеры. Аленика ушла в тень, чтобы маг не заметил ее раньше времени. Она наблюдала с изнанки за их кружевами и слушала их разговор.

– Они напились, не знают, что говорят, – произнес леннай. Когда был с Истэкой наедине, он предпочитал говорить на древнем, хотя и знал всеобщий язык. – Доброй ночи, Истэка.

– И тебе Линги. Завтра я приду как обычно.

– Когда начнется осада, ты тоже придешь за мной? – спросил нелюдь, в его голосе зазвучало ожесточение.

– Если в тебе еще будет необходимость, – равнодушно ответил маг.

– Разве ты не поможешь армии? Я слышал, что силы неравны.

– Как наемник я стою намного дороже, чем как маг, – возразил Демонтин. – У них не хватит денег, чтобы заставить меня убивать кого-то, к кому я лично не испытываю никакой неприязни!

– Но, если орки захватят крепость, исследованиям конец!

– Тем лучше. Скахтьярны не самые приятные создания, судя по тому, что мы с тобой выяснили. Если не удастся вернуть их… что ж, мне так будет даже спокойнее.

– Но почему ты не остановишься!? – воскликнул леннай, не выдержав. Он обхватил руками прутья решетки. – Почему не отпустишь меня, если понял, что скахтьярны зло!?

– Я просто не могу остановиться! – воскликнул Истэка, словно это было нечто само собой разумеющееся. – Мне стало слишком интересно.

– Хотя бы не запирай меня здесь, когда начнется осада. Я же совершенно беззащитен, у меня даже нет оружия, чтобы постоять за себя!

– Нет, я не дам тебе оружие и не выпущу до тех пор, пока исследования не будут закончены, – вот и все, что сказал ему Демонтин. – Но, так и быть, я поставлю на твою камеру барьер, чтобы тебе было спокойнее.

С этими словами маг взмахнул руками. Заклинание, которое он собирался сотворить, было одним из сложнейших, и работать жестами колдуну было удобнее. Длинные белые пальцы мелькали в воздухе, складываясь в сложные переплетающиеся геометрические фигуры, их тут же заполняла сияющая магия. Фигуры увеличивались и тускнели, растворяясь в железной решетке.

Вскоре прутья и пространство между ними покрыла мерцающая пленка, напоминающая толстую стенку мыльного пузыря.

– Теперь сюда не пролетят ни комары, ни орчьи топоры, – уверил Демонтин своего пленника. – Не переживай Линги, скоро все закончится, и я отпущу тебя!

– Стерев всю память начисто!? Да кому нужна такая свобода!?

– Это самое большее, что я могу для тебя сделать, – пожал плечами колдун. – Спокойной ночи тебе здесь, а я пойду поищу Кенри. Он никогда не пропадал так надолго, я уже беспокоюсь.

Леннай не ответил, и колдун ушел.

Дождавшись, когда дверь наверху захлопнется, а тюремщики возобновят громкую игру в карты, нелюдь выскользнула из тени и встала в конце коридора, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Ее дыхание растянулось, и даже сердце забилось медленнее.

Один из самых важных моментов в ее жизни.

Некоторое время она наблюдала за тем, как запертый леннай попробовал дотронуться до защитного барьера. Стоило пальцам коснуться прутьев, заряд откинул нелюдя на пол камеры.

– Проклятье! – воскликнул тот грудным голосом, с трудом поднимаясь на локтях.

Охотнику было не больше сорока. Сильный леннай с вьющимися белыми волосами, убранными в косу до самых пят. Глаза голубые.

Аленика никогда не видела светлых, и этот показался ей очень красивым. Кудо возле него смотрелся бы так же, как беспородный хилый жеребец рядом с белоснежным образцом чистейшей скаковой породы. Несомненно, сейчас перед нелюдью представитель одного из старших домов Татяхе, возможно даже правящего дома.

Наконец, леннай заметил ее.

– Кто ты такая? – спросил он, поднявшись на ноги. Он подошел к решетке, но не коснулся ее.

Аленика оторвала спину от стены и шагнула на свет. Она встала так, что они оказались друг напротив друга, разделенные лишь магической стеной Демонтина и бесполезными железными прутьями.

Миндалевидные глаза Линги расширились, когда он увидел уши.

– Ты и твои братья охотились на подобных мне, как на животных, убивали даже тех, кто жил в мире с другими расами, – произнесла Аленика на их родном языке, не сводя с сородича пристального взгляда. В нем не было ни ненависти, ни злобы, только решимость. – Я Альдирель Лелито Никади, последний скахтьярн на земле, и я поклялась истребить всех, кто преследовал мой род. Линги Отко Наири, последний из охотников, сегодня я исполню свою клятву.

Леннай замер. Он был безоружен, у него не было ни фонаря с испепеляющим белым светом, ни отрезающей от магии пыли, ни даже зачарованных доспехов, которые не пробить теням. Между ним и неотвратимой смертью стояла лишь совершенная магия Демонтина.

Линги сделал единственное, что мог сделать: он закричал. Он кричал так громко, как мог, звал на помощь, надеясь, что стражники услышат его и успеют помочь.

Из теней за спиной кричащего леннайя вытянулись силуэты орков. Первый, второй, третий… они вырастали один за другим и устремлялись к суетящейся добыче.

Магический барьер изнутри забрызгала кровь. Аленика отметила, что старания Демонтина не прошли зря: они сохранили ее одежду чистой.

Когда тюремщики, услышавшие крики, спустились вниз, все было уже кончено. Темница опустела, а в камере Линги не осталось ничего, кроме изуродованного трупа, его словно загрызли дикие звери. Новенькой тоже не было.

Мгновенно протрезвевшие наемники всполошились, они попробовали открыть камеру, но барьер Истэки не пускал их внутрь. Тогда одному пришлось отправиться за магом.

Когда тюремщик отыскал его, колдун как раз говорил с Кудо о том, что Кенри исчез. Услышав новость о Линги, Истэка немедля бросился в темницу.

Оказавшись внизу и увидев, что стало с нелюдем, которого он меньше пяти минут назад видел живым и здоровым, маг похолодел. Защита, которую он создал, была нетронута: она хранила лишь один след, тот, что оставил изнутри сам Линги, пытаясь выбраться.

Из груди Истэка вырвался протяжный стон.

– Как это могло случиться!?… – вскричал один из наемников. – Как!? Внутрь не зайти! Да и кому понадобилось убивать его!?

– И новенькая пропала… – заговорил второй. – Она тонкая, могла вылезть через прутья! Испугалась, наверное… Надо найти ее, она видела, кто это сделал!

– Когда мы пришли, тут никакого не было! – крикнул Демонтин, в его голосе зазвенел металл. – Что за бред вы несете!?

– Она была! – уверенно сказал один из стражников. – Мы ей еду с кухни брали! Дезертир из армии.

Истэка вспомнил слова Кудо: тот в последний раз видел Кенри с одноглазой нелюдью в офицерской форме нейверской армии.

– Как она выглядела!?

– Повязка на глазу и длинные уши!

Глаза Демонтина округлились, а лицо приняло отрешенное выражение.

Факты смешались в его сознании в единый фейерверк, озаривший очевидную истину. Все встало на места. В один миг Истэка разгадал тайну ауры скахтьярнов: теперь он знал, как выглядит участок, позволяющий призывать теней с изнанки мира. Многие месяцы он ломал голову над этой задачей, перечитывал фолианты и разновидностях асимметрий темных магов… но секрет был в том, что асимметрии не было. Магическая часть полностью покрывала кружево и вплеталось в пространство. Вот она, та последняя деталь, над которой он работал! В этот самый момент Демонтин воссоздал ее в своей голове так ясно, потому что уже видел кружево чистокровного скахтьярна, – лопоухая наставница Кенри, которую он упек в тюрьму руками Ванда, единственная, кто на самом деле пострадал после пожара в особняке.

Вредная девица, которая не пожелала заварить ему чай, чопорная, как монашка, и такая же глупая. Она была совершенно беззащитна перед ним тогда, а теперь сбежала из тюрьмы и вернулась спустя два года, чтобы отомстить.

Она похитила Кенри и убила Линги, потому что он был охотником на скахтьярнов. Кровавое месиво в камере, защищенной лучше, чем королевская сокровищница, не оставляло сомнений: у нее были тени. Линги был не первым, кого она убила. И совершенно очевидно, кто должен был стать ее следующей жертвой.

Истэка потратил несколько секунд на то, чтобы окружить себя защитой, которой его научил последний охотник. Такой же он окружил тюремщиков.

– У нас в крепости чистокровный скахтьярн, у него есть тени, – сказал он. Наемники уже наслушались всякого от нелюдей, с которыми работал маг, и прекрасно поняли, о чем он говорил. – Это, – Демонтин указал на камеру, – сделала девица, которую вы видели. Она пришла сюда, чтобы отомстить мне. Немедленно доложите командиру крепости, опишите ее внешность, все должны быть настороже. Она опасна, если кто-то ее увидит, пусть ни в коем случае не приближается, а немедленно зовет меня! Пусть выкрикнут мое полное имя, я появлюсь в тот же миг.

Двое стражников поспешили исполнить поручение, а третий остался, чтобы убрать останки леннайя.

– Похорони его в роще у восточной стены, со стороны его родины, – велел Истэка, прежде чем выйти из тюрьмы.

Первым делом он отыскал Кудо и рассказал ему о случившемся. Леннай был в ужасе от услышанного, но быстро собрался и поспешил к остальным нелюдям, чтобы предупредить их об опасности. Однако времени на поиски скахтьярна уже не осталось: армия Нейвера уже проходила через ворота, у самых гор уже темнела надвигающаяся орда. Дозорные сообщили, что из лесов показались рыжие доспехи леннайев.

Ворота открыли и держали до тех пор, пока последний солдат не попал внутрь. Но на тяжелые машины времени уже не было: орки приближались с одной стороны, леннайи с другой, и орудия приходилось бросать на тракте.

Загнанные, словно зайцы в охотничьих угодьях, солдаты в спешке стали готовиться к обороне, распределялось оружие, отряды поднимались на свои посты, дозорные ежеминутно докладывали обстановку снаружи: орки и леннайи встретились, обе армии остановились в пяти километрах от стен и устраивали лагерь.

Во всей прибывшей армии в поднявшейся суматохе лишь трое, услышав о том, что внутри крепости ищут одноглазую убийцу в нейверской форме, поняли, что случилось на самом деле. Это были Мартин, Роберт и Эмбер.

Когда новость о скахтьярне дошла до монаха, он трижды выругался и отправился в гробницы, где надеялся найти Демонтина, пока еще не поздно. Роберта он взял с собой, чтобы ланк не вздумал воспользоваться суматохой и ускользнуть. Эмбер не знал о том, что Мартин тоже взялся за поиски, и присоединился к немногим стражникам в крепости, которые искали убийцу. Воин хотел остановить ее, прежде чем она возьмется за свою следующую клятву.

Тем временем Истэка, которого предвоенная суета интересовала не больше, чем кошку интересуют муравьиные войны, поднялся в свою комнату, а затем отправился в подвалы: он не сомневался, что нелюдь ждет его или в его собственной спальне, или в гробницах. В спальне ее не оказалось.

Идя по коридорам главного замка, Демонтин ловил себя на том, что опасливо косится на каждый темный силуэт. Колдуну было не по себе от мысли, что его собирается убить существо, живущее в тенях. Когда у одной из стен на полу зашевелился силуэт, Истэка мгновенно сжал между пальцами заклинание, но прошмыгнувшей под комодом кошке повезло – маг вовремя разглядел хвост.

Осветить все залы и каждый угол было невозможно, скахтьярн мог вылезти откуда угодно, даже из щели на полу. Колдун не боялся нелюди, он знал, что сумеет противостоять любой магии, к тому же ни одна тень не сможет проникнуть в круг слепящего белого света, которым он окружил себя. Даже если она нападет, он не станет убивать ее, – поймать ее, вот чего он хотел. Нет, Истэка не боялся, но он не любил ощущения угрозы, оно всегда делало его слишком нервным.

Последние метры ступенек перед гробницами дались ему особенно тяжело. Эхо от шагов разносилось далеко вперед, теряясь в тоннелях, и кроме них вокруг не было ни звука. От этого делалось особенно жутко.

Только ступив в гробницы, оборудованные под кабинет, Демонтин мгновенно осветил все помещение белым светом, от которого даже у него самого слезились глаза. Ему захотелось сказать что-то вроде «Ну, здравствуй» или «Давно не виделись», но сперва он все же решил осмотреться, чтобы не выглядеть глупо.

В гробницах он увидел всего два скахтьярна, и оба обтянутые кожей скелеты.

Ни одной одноглазой убийцы.

Нервная улыбка тронула губы мага, он спрятал ее под усами и медленно прошел к ближайшему стулу, чтобы сесть на него и выпить кофе из сотворенной чашки.

– Нервы ни к черты, – весело усмехнулся он, поднеся к губам белоснежный фарфор.

Ароматный дымок напитка приятно щекотал ноздри, Истэка прикрыл глаза и с наслаждением сделал первый глоток, смакуя вкус. Нужно было успокоиться.

В его затылок уперлось холодное дуло солдатского болока. Аленика стояла позади колдуна с вытянутым в руке оружием, Демонтин успел почувствовать его тяжесть, прежде чем нелюдь нажала на курок и прогремел выстрел.

Перед забвением Истэка увидел лишь тысячи тысяч крошечных искр под собственным черепом. Тело великого мага накренилось и упало со стула на пол, чашка разбилась, горячий кофе разлился грязной лужей.

Нелюдь медленно опустила оружие и, поставив его на блок, вернула в чехол на солдатском поясе.

Она скользила за магом по его собственной тени с тех пор, как он вернулся в тюрьму, и вышла у него за спиной в миг, когда он собрался отхлебнуть кофе.

Аленика не собиралась ни показываться ему, ни говорить, за что собиралась убить его: тогда он прикончил бы ее раньше. Пытаться справиться с ним магией или тенями было бесполезно, а вот против пуль не устоит ни одна магическая защита. Болок она забрала у наемника, который приносил ей в камеру еду, а все остальное оказалось делом практики. Находиться в тени Истэки, слишком тонкой и окруженной губительным светом, был непросто, все тело Аленики покрыли ожоги – особенно худо ей пришлось, когда Истэка испугался кошки и зажег в руке заклинание, осветившее его тень. Однако в итоге принятая тактика оказалась единственной верной. Нелюдь стояла над убитым врагом и размышляла, глядя на его неподвижное тело.

Кенри говорил, что Демонтин отпустил всех слуг, сделал так, чтобы они могли начать новую жизнь, приютил Полли и заботился о нем самом, но все это не искупало вины мага перед Аленикой. Из-за него ее дар раскрыли, из-за него она попала в тюрьму, из-за него Валдису пришлось рисковать жизнью! Если бы колдун не подставил ее, сейчас она была бы верной женой и любящей матерью, и самый большой вред, который она могла бы кому-то причинить, – это не похвалить сад какой-нибудь противной соседки. Теперь же нелюдь стала во много раз хуже той, кого видели в ней церковники, стражники и даже Линги Отко Наири, а Истэка лежал у ее ног, и кровь вперемешку с кофе впитывалась в его рыжие волосы. Ее вторая клятва была исполнена.

Чуткие уши девушки уловили голоса со стороны лестницы. Не желая оставаться в крепости ни минутой дольше, Аленика вышла из залитой светом комнаты и скрылась в тенях на лестнице. Бесплотный дух проскользнул мимо спускающихся вниз Мартина и Роберта, ловко обогнув пятно света от их фонаря по глубокой трещине в потолке.

Теперь, когда все дела в этом месте были закончены, Аленика решила направиться в лагерь повстанцев, чтобы встретиться с отцом.

Пролетев по залам и галереям, по траве, между людей и орудий, она взлетела на стену, и вышла у каменной ограды, чтобы понять, куда двигаться дальше.

На полях за стенами крепости раскинулись два лагеря, все пространство было усеяно крошечными огоньками, куда не посмотри, они были повсюду – со всех сторон света. Осада уже началась.

– Ушастая нелюдь! – крикнул кто-то справа.

Аленика повернулась и увидела спешащих к ней наемников. На их глазах она прыгнула со стены и исчезла.

Нелюдь скользила по тени на стене к земле, но и там уже кричали о том, что видели скахтьярна. Все время, которое могла проводить на изнанке, Аленика металась по территориям внутри крепости, ища убежище, но люди и нелюди были повсюду, на каждом углу горели их факелы, освещая малейшую щель.

В конце концов нелюдь вынуждена была выйти наружу, чтобы передохнуть, но тогда ей пришлось бежать от мгновенно окруживших ее людей. Куда бы она не свернула, ее узнавали и начинали погоню за убийцей и дезертиршей, спрятаться было негде.

Задыхаясь, нелюдь попробовала залезть на дерево, но чьи-то руки вцепились в ее сапоги и с силой стащили вниз, так что когти, которыми Аленика цеплялась за кору, обломались до крови. Зарычав, она вывернуться из чужих рук и попробовать скрыться в тени ветвей, но пространство вокруг накрыла прозрачная волна. Тонкий звон разлился вокруг нелюди, проникая в каждую клетку, собственное тело вдруг стало ей чужим. Не в силах больше держаться на дереве, обездвиженная, она упала вниз и прокатилась по земле, остановившись у ног высокого лысого мужчины.

Между его раскрытых рук сиял пульсирующий знак силы, направленный на нелюдь. С каждым его биением она становилась все слабее, и монах чувствовал это.

– Расходитесь, – крикнул Мартин собравшимся вокруг зевакам, не опуская рук. – Смотреть не на что!

Однако люди считали иначе: у них на глазах церковник поймал в сеть из белого пламени опасную нечисть, прикончившую уже двоих! Мартину пришлось сотворить знак силы, порождающий в душах чувство скуки, чтобы толпа, наконец, расступилась, и он мог перенести нелюдь в место, откуда она не сбежит.

Наложив на тело скахтьярна паралич, Мартин опустился, чтобы поднять девушку на руки. Когда он приблизился, она из последних сил оскалила острые зубы, но потеряла сознание, как только белое пламя монаха коснулось ее.

Мартин легко поднял нелюдь и отнес ее в одну из башен крепости, где поместил в белый круг очень особенного света. Из него ей было не сбежать, а святая сила истощала темное кружево настолько, что оно было не способно вызывать теней с изнанки.

Позаботившись о том, чтобы пленница не сбежала, монах ушел. Сейчас его место было на стенах вместе с остальными защитниками.