Становясь легендой

Охотник на чудовищ

«Мы – орден Черного Дракона, наши славные рыцари убивают монстров, приносят их к нам, а мы продаем останки в академии магов, где вечно не хватает образцов. Маги легально получают свои ингредиенты, рыцари при деньгах, жители спасены, все довольны!» – из беседы нынешнего главы ордена знаменитого рыцаря Ульфрика с журналистом.

В покоях ярчайшего огня был тихо. Ева сидела на подоконнике и не сводил глаз с замершего посреди комнаты царя, с письма, которое он все еще держал в руке.

Когда утром один из слуг принес Еве конверт, она удивилась: никто никогда не писал ей с материка, все старые друзья либо давно забыли о ее существовании, либо погибли в очередном сомнительном предприятии. На бумаге не было печати, не было даже марки, оно попало на Охмарагу через торговое судно и передавалось из рук в руки рабами, пока личный слуга Евы не вручил его той, кому оно предназначалось.

Когда Ева прочитала письмо, вложенное в конверт, в первый раз, у нее потемнело в глазах. Это было послание от Вольги – спустя почти полгода он смог добраться до порта в Рашемии и написать оттуда единственной, на кого еще мог надеяться.

Он описал все свои злоключения, рассказал о том, как утратил стихию огня и о том, как собственные люди нашли его спустя три месяца, но не пожелали признавать в нем царевича.

То, о чем писал Вольга, было невероятно, найти его уже отчаялись, письмо могло быть подделкой. Когда Ева читала, ее душила ярость: кто посмел решиться на подобную насмешку!? Однако, когда дошла до последней строки, женщина вскрикнула.

Короткий испуганный крик. Мир пошатнулся, и Ева опустилась на подоконник, зажимая рот дрожащей рукой.

В конце письма вместо печати царевича Охмараги была нарисована птичка. Такая небольшая дурацкая птичка, которую Ева учила его рисовать еще в детстве, когда они только встретились. Это был их тайный символ.

Когда к ней подошел встревоженный Златомир, женщина уже перечитала письмо. Она молча протянула бумагу царю, внимательно следя за тем, как меняются точеные черты угольно-черного лица.

– Это писал он, – сказала Ева, когда поняла, что Златомир дошел до конца. – Это правда. Он жив!

Ее голос дрожал от избытка чувств. Вольга, которого она считала своим сыном, – своим погибшим сыном, – воскрес из мертвых. Ей полагалось носиться по всему дворцу от счастья и обливаться слезами радости, но вместо этого Ева утихла в ожидании: судьба царевича все еще не была решена.

Златомир прочел письмо снова, внимательно вчитываясь в каждую строчку, – несомненно, он узнал почерк сына, тот совершенный почерк, который лучшие наставники Охмараги смогли вложить в его кривые руки лишь спустя несколько лет обучения. Ярчайший огонь читал о том, как его первенец встретил сказочное крылатое существо, которое отняло у него стихию, о том, как он жил с дикими людьми, чтобы не умереть от холода, и как на него напали огни из его собственной свиты.

Царь Охмараги молчал.

– Златомир, – позвала Ева. Она не сводила с огня давящего взгляда. – Твой сын жив.

Царь взглянул на свою женщину, пламя на его голове потускнело.

– Вольга жив, он совершенно один на чужом материке, его не признают ни посланные искать его бездари, ни торговцы, которые знают его с детства, – продолжила Ева, вставая с подоконника и делая шаг к царю. – Нужно немедленно отправить за ним корабль.

Но Златомир не отвечал.

– Вольга больше не огонь, – наконец, проговорил он, и красно-оранжевые языки заиграли в его пламени на голове. По черному телу бегали яркие раскаленные блики. – Он умудрился потерять собственную стихию, я не могу доверить ему страну!

– Речь идет не о стране, а твоем сыне! – закричала Ева, всплеснув руками. – Ты слышишь, что я тебе говорю!?

– Я слышу тебя, Ева! – рявкнул огонь, показав массивные клыки. Они не испугали женщину, но предупредили о том, что сейчас лучше замолчать: царь Охмараги был в ярости. – Я предупреждал его, все его предупреждали, но он ослушался! Многие годы его готовили к правлению лучшие из лучших, но он позволил унизить себя нищему бродяге из забытой всеми богами страны! И на что он рассчитывает после этого? Что он приползет обратно, опозорив нашу страну, что я пущу его во дворец и пожалею!? Он смеет надеяться на мое прощение!?

– Что ты такое говоришь!? Ты слышишь себя!? – вскричала Ева. – Он твой ребенок, он в опасности, а ты говоришь мне о прощении!?

– Если ему хватило самонадеянности ослушаться меня и уехать из родной страны, значит, он должен справляться с последствиями сам! Я разрешу ему вернуться, если он сумеет исправить то, что натворил, но наследником ему не быть. Отныне Владимир мой единственный преемник.

– Ты… ты неисправимый глупец и упрямец! – воскликнула женщина, всплеснув руками. – Ты знаешь, кто такой Рэмол!? Что он такое!? Это существо сильнее иных богов, никто не может противостоять ему! Даже ты не справился бы с ним!

– Я не всесилен, но мне хватает ума оставаться там, где я нужен, а не шататься по чужим землям ради забавы!!!

– Ты не можешь изгнать собственного сына!!!

Ева раскраснелась от злости, ее трясло, она готова была вцепиться в одеяние Златомира и встряхнуть его, но это не принесло бы никаких результатов.

Огонь, готовый взорваться, глядя на нее вдруг успокоился. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, а потом взял свою женщину за руки.

– Я принял решение, Ева, – Златомир говорил медленно и уверенно, его голос пронизывал пространство, словно раскаты грома. – И оно не обсуждается.

Темные глаза женщины заблестели от отчаяния, рот искривился.

– Тогда я… я… я поеду к нему! Он совсем один в стране, которую не знает! Он понятия не имеет, каково это, жить среди людей!…

– Ты никуда не поедешь, – спокойный взгляд оранжевых глаз, в которые она когда-то влюбилась без памяти. Эти же глаза унаследовал Вольга. – Я запрещаю тебе.

– Что ты сказал? Что ты запрещаешь мне!?… – почти взвизгнула Ева, вырывая руки. Однако сенари держал ее запястья крепче, чем кандалы.

Ева могла вырываться, кричать, пытаться ударить его, но в руках Златомира она была бессильна.

Следующие дни женщина провела взаперти, к ней не пускали никого, кроме нескольких слуг. Златомир сам объявил стране о судьбе своего старшего сына и перед всеми назвал Владимира наследником.

Охмарага восприняла весть удрученно: царевича Вольгу знали и любили многие, его участь поразила всех. Разговоры о том, что он утратил стихию огня и стал изгнанником, сенари всегда закачивали одинаково – лучше бы Вольга умер, чем пережил такой позор. Многие были уверены, что как только новость дойдет до сенари, он покончит с жизнью, как делали почти все изгнанники.

Ева была безутешна.

– Он не переживет изгнания, – говорила она сидящей в ее покоях Эльге, утирая опухшие глаза. – Я его знаю, Охмарага для него – смысл жизни, как и для его отца! Он не вынесет этого.

– Пусть не печалится сокровище ярчайшего огня, – говорила всевидица, проводя костлявой рукой по голове Евы. – Отец для сына лучшего желает, он не из злости гонит его прочь. Ведь посреди огней нет места ветру, он здесь несчастней будет во сто крат.

– Но он хотя бы будет дома, в безопасности…

– Вольга отважный воин, он справится со всем, что встретит средь людей. Но против пламени сенари без огня он беззащитен.

Но ее слова так и остались неуслышанными.

За две недели до этого разговора в портовом городе Кхани на самом южном берегу Рашемии хлопнула двери одной из самых дрянных харчевен: оттуда только что выгнали сенари ветра.

Нелюдь был одет в истрепанную одежду из шкур, его грудь перетягивали ремешки бесчисленных сумок и мешков, белоснежные перистые волосы покрывал слой серой пыли, она же осела на лице темными чумными пятнами. Запах от сенари шел такой, что приличные люди шарахались от него во все стороны.

Вольга потратил последние деньги на то, чтобы отправить письмо на Охмарагу. Существовал закон, по которому все изгнанные сенари лишаются права приобретать вещи из родной страны и даже отправлять письма родственникам, они обречены на скитания в одиночестве до конца жизни. Именно за такого изгнанника Вольгу и принимали: стоило ему лишь приблизиться к торговым судам Охмараги, огни-охранники не двусмысленно вскидывали руки. Даже рабы не желали с ним разговаривать.

В конце концов царевич подкупил местного бродягу, чтобы тот подошел к одному из рабов и попросил его доставить письмо наложнице, которая живет во дворце, якобы его сестре. Царевич потратил уйму времени на то, чтобы объяснить нищему свой план, но в конце концов все, как ему показалось, получилось. Рабы всегда помогают своим сородичам на материке, особенно, если у тех есть на Охмараге родственники.

Вольга не знал, дойдет его письмо или нет, он мог только надеяться, что рабы сумеют доставить послание по назначению. Теперь все, что он мог, это смиренно ждать ответа, который может и не прийти.

С тех пор, как ушел из деревни Наны, сенари успел хлебнуть немало. Все его имущество составляли вещи, необходимые в дороге, – селяне снарядили его так хорошо, как только могли, – и один драгоценный камень, который оставил этот трус Святослав, прежде чем удрать с другими охотниками.

Вольге никогда в жизни не приходилось задумываться о том, как потратить меньше денег, но ему хватило благоразумия продать камень и выручить за него пятнадцать драконов. Однако две трети он спустил в первом же городе, не пожелав ночевать в дешевой ночлежке и есть простую еду. Очень быстро от пятнадцати драконов осталось только несколько коней, которые царевич экономил, как мог, ведь путь до единственного портового города, где пристают суда с Охмараги, занимал никак не меньше трех месяцев. Вольга спал в лесу, когда было возможно, и питался дичью, которую ловил. Если ночь заставала его в городе, он голодал, потому что денег хватало только на ночлег, который чаще всего представлял собой лавку за печкой или даже хлев.

Ко времени, когда добрался до Кхани, Вольга не видел кровати уже полтора месяца, не мылся неделю и пару дней не брал в рот ничего, кроме тухловатой воды из фляги. Половину последних денег он отдал за бумагу и чернила, а оставшееся – бродяге на пристани. Теперь этот бродяга с целым конем в кармане был богаче, чем царевич Охмараги.

Вольга пробовал обменять что-нибудь из своих вещей на ночь в таверне, где смог бы вымыться и поесть, но ничто из его обносков не привлекло внимания хозяев. Царевич прогоняли прочь снова и снова, так продолжалось до вечера. Совершенно обессиленный, Вольга в очередной раз получил грубый отказ, и на этот раз его самообладания не хватило на то, чтобы закрыть глаза на невежество очередного нерадивого человека. Разозлившись, он принялся крыть хозяина, на чем свет стоить, а за одно и судьбу, которая заставила его, царевича Охмараги, побираться в дешевых трактирах, словно нищего. Эта вспышка гнева кончилась предсказуемо: несколько громил выволокли Вольгу вон и бросили на дорогу, с грохотом захлопнув за ним дверь.

Ловя на себе любопытные взгляды немногих прохожих, одна обувь у которых стоила дороже, чем все его вещи, сенари готов был удавиться от позора. Его кожа приобрела насыщенный голубой оттенок, больше всего хотелось завыть, однако он взял себя в руки и поднялся.

Пока Вольга поправлял на спине многочисленные сумки, позади него скрипнула дверь, выпуская наружу невысокого мужчину довольно щуплого сложения. Поискав взглядом сенари, которого только что вышвырнули вон, он тут же обнаружил его на другой стороне улицы и поспешил туда.

Мужчина был одет как гражданин среднего достатка и, встав возле Вольги, он брезгливо повел носом, стараясь избавиться от стойкого душка, парящего возле сенари.

– Чего тебе? – недобро проговорил Вольга, вонзив в пялящегося на него мужчину холодный взгляд.

– Вы и правда царевич Вольга? – спросил тот, заикнувшись. Темные глазки испуганно мигнули за нелепыми круглыми очками, когда царевич нахмурился, однако говоривший не отступил. – Я слышал, что Вольга пропал, а потом на острове Ковена один сенари ветра заявлял, что он царевич. И вот здесь вы кричали, что вы царевич… это правда?

– Сенари никогда не лгут.

Эти слова были произнесены таким тоном, что у мужчины не осталось сомнений: перед ним стоит особа высоких кровей.

– Кажется, у вас проблемы с деньгами, – снова заговорил тот. – А я могу помочь вам их решить. Вы можете заработать, и, прошу заметить, неплохо заработать.

– О чем ты говоришь?

Вид сенари не предвещал ничего хорошего. По дороге ему уже много раз предлагали заработать, и он знал, что за этими предложениями не кроется ничего, на что бы он мог согласиться даже в таком бедственном положении.

– Давайте пройдем куда-нибудь, где теплее и светлее, и за едой я все объясню, – предложил мужчина. – Я оплачу ужин и комнату на ночь, а вы только выслушаете меня, хорошо?

Вольга согласился. А что еще ему оставалось?

Странный незнакомец выполнил свою часть уговора. Он привел сенари на один из постоялых дворов среднего класса, оплатил ему комнату на одну ночь и заказал большой ужин и бутылку вина.

Нелюдь набросился на принесенное мясо, словно оголодавший волк, яростно срывал его клыками с костей и глотал, не жуя, – это зрелище настолько изумило и испугало мужичка, что тот не решался начать говорить, пока царевич не наестся. Он не осознавал этого, но боялся, что сенари может укусить, если попробовать оторвать его от еды.

– Меня зовут Омин Когинян, я из канцелярии ордена Черного Дракона, – начал незнакомец, когда Вольга покончил с содержимым тарелки и принялся жадно пить дешевое вино из кружки. – Это орден странствующих рыцарей на этом материке, они помогают людям с чудовищами и прочими неприятностями, – поняв по взгляду заморского царевича, что эта информация для него лишняя, Омин перестал расписывать свою чудесную организацию и поспешил перейти к делу. – В общем, я работаю в канцелярии ордена Черного Дракона, старший управляющий, если это вам о чем-то скажет. К нам поступают просьбы ото всех окрестных деревень и других орденов, и мы направляем наших рыцарей по заявкам. Ну или же ребята сами отчитываются перед нами по найденным делам, это неважно. Важно то, что есть одна заявка, которая висит на нас уже почти полгода! Это кошмар наяву, ни один рыцарь не может справиться, а дело очень деликатное, касается одного из богатейших людей в этом округе.

– Много слов, – перебил его Вольга. – Что я должен сделать?

– Я к этому как раз подхожу! – уверил его мужичок. Он привык объяснять и разжевывать все до последней детали, так как обыкновенно рыцари, с которыми он имел дела, немногим отличались от тех туповатых деревенщин, которых они спасали от чудовищ. – Так вот, дело в дочке купца Жанецкого. Полгода назад он повздорил с магом из академии Тангея, – кажется, мальчишку зовут Райнар, – и тот в отместку украл его дочку. Негодяй привез ее в один из заброшенных теремов посреди леса и наложил на бедняжку заклятие нетленного сна. Девушка уснула и не просыпается, а ее тело охраняет тварь, которую этот колдун оставил, прежде чем отправить безутешному отцу письмо со своим ужасным замыслом и скрыться!

– Мне нужно убить чудовище, принести вам его останки, а тело заколдованной девушки передать родителям? И тогда мне заплатят? – спросил Вольга. Он уже не удивлялся тому, что в Рашемии может происходить подобное: по дороге он не раз встречал странствующих рыцарей ордена Черного Дракона. Из их рассказов сенари получил достаточное представление об их работе.

– Да, все верно, – рьяно кивнул мужичок, сверкнув темными глазками.

– А что за тварь, с которой не могут справиться рыцари Ордена?

– О, тварь совершенно обычная! – уверил его Феня. – Дело не в твари, а в девушке! Она не просыпается, заклятие не снять ничем, кроме поцелуя особы благородной крови, понимаете?

– Как поцелуй может снять проклятие? – Вольга нахмурился. – И чем поцелуй царевича отличается от любого другого? Это же бред!

– Это не бред, это чистейшее чудо! – воскликнул мужичок. – Обычно императорские сынки охотно помогают в такого рода проблемах, но к ним же ехать для этого нужно, сами они девиц давно уже не спасают. А тут еще и монстр, охраняющий деву! Никто не отправит своего наследника в такую глушь, да еще если это опасно. А вы в этом отношении подходите как нельзя лучше! Отец девицы рвет на себе волосы от отчаяния, пытаясь найти по всему материку какого-нибудь изгнанного принца, который взялся бы помочь. Он обещает отдать дочку в жены тому, кто ее спасет, а в приданое – все свое имущество.

– Даром мне не нужна ни эта девица, ни ее приданое, – фыркнул Вольга.

– О, думаю, учитывая некоторые обстоятельства, в вашем случае награду наверняка можно будет перевести в денежную форму, – заметил Феня, скользнув взглядом по серо-голубой коже сенари. – Так что, возьметесь?

– Возьмусь, – кивнул Вольга. Выхода у него не было: ему нужно было на что-то жить, пока он ждет ответа на свое письмо. – Где находится эта крепость?

– О, я все сейчас подробно расскажу!… – уверил его мужичок, сияя от восторга.

Купец Жанецкий обещал Ордену тысячу драконов, если ему вернут живую и здоровую дочку, и Вольга был для Омина последним шансом получить эти деньги. Уже шестеро рыцарей пытались справиться с монстром и доставить безутешному отцу хотя бы спящую девицу, но тварь перебил их всех. Об этом Омин, разумеется, умолчал, чтобы не спугнуть чудом отыскавшегося царевича.

На следующий день Вольга встал поздно. Вечером, вымывшись, он перестирал всю свою одежду, пока была такая возможность. До сих пор царевич с трудом заставлял себя возиться в грязной воде и ловить выскальзывающее мыло, однако это рабское занятие было для него и вполовину не так унизительно, как собственная вонь. В деревне, где за него стирала Нана и где всегда была возможность вымыться, особенности нового тела почти не беспокоили его, однако в дороге они превратились в настоящее проклятие.

Дожидаясь, пока высохнет одежда, развешенная по всей комнате, Вольга валялся в кровати, наслаждаясь безмятежным утром, пока это было возможно. Однако в полдень явился хозяин и заявил, что, что если сенари не собирается оплачивать следующий день, то должен немедленно уйти. Пришлось собрать еще влажную одежду и убраться с постоялого двора, пока сторожилы снова не изваляли в пыли.

Омин рассказал все необходимое еще вчера вечером, но они условились встретиться и сегодня: Вольге нужно было оружие. Побывав в Ордене и получив самый старый меч, царевич уверенно направился к северным воротам города. Всего шестеро суток пути, и он окажется возле рощи, где находится заколдованная купеческая дочка.

Все дни пути Вольга ночевал в лесу. И хотя уже началось лето, ночи в Рашемии по-прежнему были холодные и по утрам сенари всегда шмыгал носом и мучился от боли в горле. Пределом его мечтаний была теплая палатка, котелок побольше и мешок сушеных трав, из которых можно было бы сварить чудесный отвар. Однако ничего из этого он покупать не собирался даже после того, как получит деньги: Вольга не сомневался, что рано или поздно его письма дойдут до Евы и тогда за ним приплывут из дома. Он отправится на Охмарагу, обучится управлять новой стихией и все будет, как прежде.

Когда сенари думал об этом, его сердце билось чаще, а иными особенно одинокими вечерами глаза начинало постыдно щипать от мыслей о доме. Вольга готов был отдать все на свете, лишь бы снова увидеть отца и брата, встретить любящий взгляд Евы, услышать визгливый голос Мокши… о, он согласился бы часами слушать бредни Эльги, лишь бы только они с ней снова сидели в его личном саду, где стояло нескончаемое лето!

Одним из вечеров по пути к спящей девице Вольга сидел на берегу реки возле чахлого костерка. Он только что поужинал несоленым заячьим мясом и снова думал о доме. Слушая, как журчит вода, и глядя в звездное небо, сенари затянул одну из охмаражских песен.

Голос у Вольги был сильный, а за время одинокого путешествия через всю западную часть страны петь он выучился отлично, так как это было его единственное развлечение. Он даже придумал несколько собственных песен, две на языке сенари и одну на человеческом.

Вольга пел, не стесняясь ночной тишины, и даже в этих глухих местах у него быстро появились внимательные слушатели.

Со стороны реки раздался громкий всплеск, словно в воде прыгнула гигантская рыба, и вскоре к берегу подплыла бледная девушка с неестественно большими глазами. Она сложила руки на траве и положила на них голову, слушая, как Вольга поет. Царевич заметил русалку, но не стал обрывать песню. За первой появились и остальные, которые устроились на берегу рядом с сестрой.

– Как красиво, – проговорила нечисть тоненьким голосом, когда сенари закончил петь.

– О чем ты пел? – спросила другая. Она медленно вытянула из воды свое бледное тело, – обманчивая медлительность, руки у русалки были такие же сильные, как у взрослого мужчины, – и уселась на берегу, поближе к царевичу. Вода стекала с ее волос прозрачными струйками, они обрисовывали все изгибы ее тела заманчивыми бликами в свете огня.

Заметив, что внимание появившегося на их берегу мужчины полностью приковано к вылезшей на землю сестре, остальные три русалки последовали ее примеру. Сверкая большими глазами всех цветов, они изгибались одна обольстительнее другой, как бы невзначай касаясь друг друга.

– Да, о чем твоя красивая песня? – спросила одна из русалок, рыженькая, проведя рукой по своей шее.

Серая кожа сенари покрылась розовым румянцем, Вольга улыбнулся от удовольствия, чувствуя, как по телу расплывается приятное тепло, однако он не позволил этому чувству перейти определенные границы. Сенари уже слышал про русалок, живущих в реках Рашемии, и сейчас был рад, что нож, подаренный Евой, был у него на поясе.

– О сыне воды, который влюбился в дочь пламени, помолвленную с царевичем, – охотно объяснил он, рассматривая прекрасных девушек.

– И как же сложилась его судьба? – спросила темненькая, томно перебирая волосы скромно молчащей блондинки.

– Царевич и сын воды сразились, но ни один не смог победить и оба они погибли. А девица не вынесла горя и сбросилась в жерло вулкана.

– Как грустно, – сказала рыженькая, во все глаза смотря на сенари. Вольга ласково улыбнулся ей, и она, приободренная, подобралась чуть ближе. За ней последовали ее подруги.

Стая волчиц.

Их и Вольгу разделяло два метра и гаснущий костерок.

– Вы живете в этой реке? – спросил царевича, его голос оставался непринужденным, а налившиеся синим глаза озорно блестели.

Русалки не понимали, что за существо перед ними, однако они ощущали некоторое родство и потому чувствовали к своей жертве чуть большую симпатию, чем к остальным.

– Хочешь жить с нами? – медленно спросила шатенка, сверкая светло-злеными глазами. Она обвила руками сидящую впереди рыжую, прижавшись пышной грудью к ее спине. – Мы будем плавать под луной каждую ночь все вместе…

– О, я разделил бы с вами все оставшиеся ночи моей жизни, – искренне сказал Вольга, продолжая улыбаться. – Но меня ждет престол Охмараги, и мои желания не имеют значения.

– Так ты царевич?

На этот раз заговорила блондинка. Она была младшей из всех и мысль о том, чтобы утопить настоящего царевича, привела ее в восторг. Это будет как в старых сказках, которые ей еще при жизни рассказывала бабушка!

– Меня зовут царевич Вольга. Я здесь, чтобы спасти заколдованную девушку, которую охраняет чудовище в роще неподалеку, – рассказал сенари, чуть наклонив голову. Его белые волосы колыхнулись в воздухе, а взгляд стал еще выразительнее. Царевич весело улыбался красавицам. – Расскажете мне, что за зверь ее сторожит?

– А что нам за это будет? – кокетливо спросила рыженькая русалка, прикрыв глаза длинными ресницами и невзначай выпятив вперед нежную девичью грудь.

– Спою вам песню про сына ветра и четырех дочерей воды, – усмехнулся царевич. – Обещаю, конец будет счастливым.

Он потянулся рукой за спину и русалки напряглись, все обаяние в мгновение ока испарилось из их глаз, оставив лишь холодные хищнические чувства. Однако Вольга вытащил из-за спины всего лишь остатками свежей заячьей тушки, с которой еще капала свежая кровь. Он взмахнул ей перед русалками и их рыбьи глаза тут же загорелись голодом, одна сглотнула набежавшую слюну, обнажив на миг острые щучьи зубы.

Царевич бросил им мясо, перекинув его через костер. Тушка не долетела до земли, русалки поймали ее и разорвали на части, словно стая щук. Мелькали мелкие острые зубы, нежные лица окрасились кровью, нечисть дралась и шипела друг на друга за каждую косточку.

Сенари от этого зрелища передернуло, но он не отвернулся.

Вольга дождался, пока они наедятся.

– Уже шестеро приходили за заколдованной девушкой, – сказала темная, неохотно переведя взгляд со своих окровавленных пальцев на сенари. Трапеза преобразила нечисть, теперь даже легкий звенящий голосок напоминал гортанное урчание лесной кошки, а в глазах не осталось ни капли прежней нежности. «Вот он, истинный вид женщин, получивших то, чего им хочется» – подумал Вольга. – Шестеро рыцарей с красивыми мечами, но все они погибли и лисицы растащили их тела по косточкам, – русалка не удержалась и мерзко захихикала.

– Вот как, – Вольга задумчиво потер подбородок. Что-то в голосе Омина наводило на мысли о лжи, когда он сказал, что тварь не причем, однако шестеро погибших… это предвещало серьезные трудности.

– В заклятой роще бродит неживая тварь, – продолжила рыжая русалка. Она решила сохранить в голосе прежние обольстительные нотки, хотя все впечатление от них сбивали кровавые разводы у неестественно широко рта. – Ее не победить простой железкой, не отравить и с годами она не постареет и не ослабнет.

– Шел бы ты отсюда, пока не поздно, – промурлыкала шатенка, глядя на царевича взглядом голодной кошки. – Пропадешь почем зря…

– А как выглядит чудовище? – спросил Вольга. Он все еще улыбался и говорил с русалками так, будто они были простыми беззащитными девушками, и это им льстило. Заячьей тушки, разумеется, было слишком мало, но своей очаровательной улыбкой сенари выкупил себе жизнь. Что ж, определенных талантов у него со стихией было не отнять.

– К воде оно не подходит, но ночами мы часто слышим, как гремит и стонет его тело! – ответила темноволосая нечисть, рассмеявшись низким грудным смехом. – Оно бросается на все живое.

– Что ж, скоро оно перестанет тревожить вас, – пообещал сенари.

– А ты смелый, царевич Вольга, – усмехнулась темненькая. – Ты нам понравился. В реку можешь заходить без опаски, клянусь, тебя никто не тронет.

Поле этих слов русалки, смеясь, одна за другой скользнули обратно в воду и исчезли. Только блондиночка задержалась у берега и заманчиво взглянула на сенари. Ее пухлые розовые губы сложились в робкой улыбке.

– Споешь еще? – попросила она, сверля его большими голубыми глазами, в которых затаилась холодная мокрая смерть.

– В другой раз, крошка, – Вольга подарил ей на прощание одну из самых ласковых своих улыбок.

Довольная собой, блондинка весело засмеялась и скрылась под водой вслед за сестрами.

Когда все они исчезли, сенари взъерошил волосы. Он ничего не сказал, не изменился в лице, не позволил себе ни единого лишнего звука, все его чувства были вложены в один этот простой жест.

Они сожрали их. Может, не всех, но часть из тех шестерых рыцарей наверняка закончила жизнь в воде. Там же мог закончить ее и Вольга.

Той ночью царевич позаботился, чтобы костер возле него не угасал ни на миг, но от реки уходить не стал. Нечисть, как и сенари, всегда держит слово.

Утром он подвесил все свои вещи на дереве, при себе оставил только самое необходимое: флягу воды, веревку, нож и меч, полученный в Ордене. Этого было достаточно для первой вылазки.

Чем дальше Вольга уходил в охраняемую рощу, отмеченную на карте Омином, тем громче становилось вокруг. Птицы, которые в это время года не унимались ни на минуту, звенели со всех сторон, тут и там шныряла мелкая живность, – оставь тут силок или ловушку, и получаса не пройдет, как наберется мелкой дичи на пару дней. Но при таком изобилии, следов более крупных животных на глаза не попадалось. Это не могло не настораживать.

Вскоре сенари наткнулся на накренившийся кедр, у корней которого зияла глубокая взрытая яма. Словно лежбище дикого кабана, однако других следов этого зверя вокруг Вольга не обнаружил. И запаха не было. Что же это могло быть?

Царевич остановился возле свежей ямы, размышляя над увиденным, но вскоре ему пришлось оставить раздумья на потом: он услышал тяжелые шаги, от которых земля вздрагивала. Словно на землю падали гигантские булыжники. Их сопровождал режущий слух вой, похожий на скрип ржавого металла.

Что-то приближалось к Вольге из глубины рощи.

Не желая проверять, можно ли одолеть старым мечом существо, которое издает подобные звуки, сенари бросился бежать туда, откуда пришел. Сотрясающая землю поступь быстро утихла вдали, и тогда сенари понял, что существо пусть и большое, но достаточно медленное. По крайней мере, медленнее, чем лучший охотник Охмараги, в страхе спасающийся бегством.

Царевич не остановился, но замедлил шаг, давая существу немного приблизиться: ему хотелось рассмотреть своего противника. И хотя все инстинкты вопили о том, чтобы он сорвался с места и бежал как можно дальше, Вольга почти шел.

Наконец, кусты позади сенари затрещали. Обернувшись, он увидел, как сквозь ветви продирается огромная дубина размером с человека. Она была слеплена из кусков ржавого металла, глины и осколков камней. Это оказалась рука, а за ней появилось массивное тело, так же вылепленной из обломков и мусора. На кривом торсе сидела маленькая круглая голова с крошечными глазами, источающими желтый свет.

Голем заметил Вольгу в тот же момент, что и сенари его, и поспешил прикончить нарушителя границ. Переставляя короткие неуклюжие ноги и помогая себе дубинами-руками, словно обезьяна, он смял куст и устремился к царевичу.

Вольга сорвался с места и побежал так быстро, как только мог, перепрыгивая через кусты и огибая встречные деревья. Он несся по лесу, словно испуганный заяц, вслушиваясь в удары по земле и рев трущихся друг о друга ржавых металлических деталей.

Спустя десять минут гонки голем оставил свою прыткую жертву в покое и убрался обратно вглубь чащи. Вольга прошел еще немного после того, как грохочущие шаги позади совсем утихли, а после отправился к месту, где оставил силки. На этом его вылазка была закончена.

В пару ловушек попались белки, и сенари остался вполне доволен. Он отправился к своим вещам, чтобы устроить себе обед или поздний завтрак. За едой он размышлял об увиденном.

Теперь ему было очевидно, почему рыцари не справились. Мало того, что у единственного источника воды караулит целая стая русалок, так и тварь оказалась не из простых. Разумеется, рыцари не могли одолеть ее, ведь их обучали убивать живых чудовищ, а не гигантов из глины и металла!

Вольга слышал о том, что особенно умелые маги из академии в Тангее умеют создавать големов, и теперь сенари был уверен, что столкнулся с образцом именно этого искусства. Однако, большего царевич о такого рода машинах не знал, он не имел ни малейшего представления о магии и о том, как она может работать. Единственное, что пришло ему в голову, так это то, что ни одна вещь в мире не может двигаться без необходимой энергии, а значит, где-то есть источник, питающий чудовищную конструкцию.

Может ли он быть внутри? В таком случае случайное повреждение могло бы вывести голема из строя, выходит, маг должен был спрятать источник там, куда никому не добраться. Скорее всего, этим местом и была заброшенная усадьба, которую охранял голем. Именно там и находилось нечто, что питает монстра. А раз так, то все, что нужно сделать Вольге, это добраться до усадьбы, как можно скорее отыскать источник и уничтожить его.

План был готов, однако приступать к исполнению сенари не торопился. Риски были велики, он мог не так понять устройство голема и это означало верную смерть и для него, и, возможно, для девицы.

Вольга умел двигаться бесшумно, умел даже лазать по деревьям, но что-то подсказывало ему, что на территории, охраняемой существом, эти навыки ему не помогут. Голем ведь почувствовал, что сенари проник на его землю, до того, как увидел его, к тому же, он перебил всех крупных животных в округе. Исходя из этого можно предположить, что на добычу его наводит не зрение, а некое чутье. Иначе говоря, Вольга может двигаться сколь угодно тихо или лазать по деревьям, но от голема на его территории не спрятаться. А передвигается монстр со скоростью бегущего за едой толстяка, это недостаточно медленно, чтобы можно было надеяться проскользнуть мимо.

Следующие несколько дней царевич жил в лесу, изучая поведение неживого зверя. Он обходил рощу с разных сторон и ждал, пока появится голем, чтобы отметить территорию, которую защищает это существо. Вольга оставлял на деревьях пометки, счищая кору ножиком, и через четыре дня он точно знал границы, за которые голем не выходит. К удивлению сенари, площадь оказалась довольно небольшой и представляла собой ровную окружность. Вольга решил, что дело в источнике энергии, который питает голема: видимо, он действует словно привязь и не позволяет монстру уйти далеко. По всему выходило, что источник находится в самом центре рощи.

Засекая время, за которое тварь добирается до границ и вычислив ее скорость, Вольга решил, что и сам голем большую часть времени находится в центре, пока что-нибудь живое и достаточно крупное не пересечет невидимую черту.

После недолгих расчетов царевич придумал, как ему добраться до терема с запасом времени, достаточным на поиски источника. План был прост до смешного.

Вольга отыскал в лесу оленью тропу и оставил там петлю, свисающую с дерева. Сделав это, сенари забрался на верхушку и стал ждать, не прошло и суток, как ловушка сработала, в нее попала молодая олениха. Быстро спустившись на землю, Вольга прыгнул на животное и прижал его к земле, чтобы не сопротивлялось. Он прочно обвязал веревкой морду животного, потом снял с его шеи веревку и потащил к месту своего привала у реки. Там он привязал олениху к дереву и стреножил на ночь.

Утром, хорошенько поев, вымывшись и собравшись с духом, сенари приступил к делу.

Он отвел живую приманку на территорию голема и привязал ее к дереву у кустов, где обычно появлялся монстр. Веревка была достаточно длинной, чтобы животное могло пересечь границу, за которую голем не заходит, и оказаться в безопасности.

Оставив олениху пастись, сам царевич как можно быстрее покинул территорию и поспешил обогнуть круг хотя бы на четверть. Вскоре, как он и ожидал, вдалеке раздался топот спешащего за нарушителем голема. Когда звуки приблизились к месту, где оставалась приманка, Вольга рванул за границу и пустился бежать к самому центру рощи. Время, которое голем потратит на олениху, выиграет царевичу несколько минут в тереме.

Не прошло и десяти минут, как Вольга вылетел на поляну, посреди которой возвышался заброшенный терем из посеревшего дерева. Не теряя ни секунды, сенари запрыгнул внутрь через дверной проем: ступени давно разрушились от времени. Осторожно двигаясь по хлипким доскам, он переходил из комнаты в комнату, ища хоть что-то, что могло напоминать магический источник энергии.

Стены здания покрывали мхи, из мебели ничего не осталось, но зато на стенах кое-где висели картины. Впрочем, догадаться, что на них было изображено, теперь уже было нельзя: полотна стали сплошь черными от плесени.

В одной из комнат Вольга увидел высокий стол с бархатной скатертью красного цвета. На нем, вытянув ноги в изящных туфлях без каблуков, лежала девушка. Ни шелка, ни ее платья не утратили красок и новизны, но рассматривать это чудо подолгу у Вольги не было времени. Он только отметил про себя, что девица хорошенькая, и продолжил искать источник. У него оставалось не больше пяти минут, а может и меньше, прежде чем появится голем.

Сенари обшарил весь первый этаж здания, выше он подниматься не решался, так как лестница, да и сами балки могли попросту рухнуть под его весом. Однако другого выхода, как он позже понял, у него нет. Снаружи уже были слышны скрипы металлических деталей спешащего за нарушителем монстра.

Карабкаясь по остаткам лестницы, царевич заметил в вытянутом окне между этажами, как на поляну перед теремом вышел голем. Вид двухметровой статуи шириной не меньше полтора метров заставил Вольгу, обдирая пальцы о старые доски, как можно скорее вскочить на второй этаж.

Первое же, что бросилось ему на глаза, был алтарь, похожий на небольшую жаровню. Он стоял на свету под проломанной крышей, на нем были расставлены причудливые предметы и пара зеркал, о предназначении которых Вольге не пришлось долго гадать. Сенари в два прыжка добрался до алтаря и опрокинул его на пол, разбил все, что смог разбить, и разломал все, что можно было разломать.

Когда алтарь, собирающий солнечный свет, был уничтожен, царевич осторожно выглянул на поляну, где увидел голема.

Тот стоял возле терема, занеся свои гигантские руки, чтобы разломать несущий столб. В первый миг сердце Вольги подпрыгнуло от ужаса, – здание обрушится после такого удара и погребет его под обломками! Однако махина не двигалась с места. Глаза голема больше не светились.

Некоторое время сенари наблюдал за машиной из окна, как испуганная кошка, а потом осторожно спустился вниз, стараясь не шуметь.

Оказавшись у дверного проема, Вольга спрыгнул на траву и осторожно приблизился к замершей в вечном ударе статуе.

Уродливое тело создания было собрано из обломков терема, его фундамента и остатков сохранившейся мебели. На частях, сделанных из глины, и на голове монстра Вольга с досадой заметил следы от меча.

По крайней мере одному из рыцарей хватило глупости напасть на голема. Другим, возможно, помешали убежать тяжелые доспехи.

Подобает ли наследнику Охмараги печалиться о судьбе далеко не самых лучших человеческих наемников? Скорее всего, нет. Однако, даже не осознавая этого, Вольга мысленно прочел короткую молитву, какую читают над охотниками-огнями, погибшими в джунглях в схватках с гигантскими чудовищами.

Пусть эти рыцари были не его племени и ни имели никакого отношения к Святым Огням, они стали его невольными соратниками в битве с этим монстром, а соратники для настоящего охотника-сенари значат очень много.

Потом Вольга развернулся и отправился в терем, где собрал разбросанные по второму этажу части алтаря. После стольких трудов царевичу меньше всего хотелось, чтобы у Омина появился хотя бы малейший повод не заплатить ему. Даже если тварь была искусственная, стоило предоставить хотя бы доказательства того, что она вообще тут была.

Уложив предметы в заплечный мешок, царевич спустился вниз, в комнату, где лежала заколдованная девушка.

Там Вольга остановился, чтобы перевести дух и заодно рассмотреть ту, ради которой рисковал жизнью.

Надо признать, купеческая дочка оказалась настоящей красавицей. Ее каштановые локоны рассыпались по красному шелку, умиротворенное белое лицо с темными бровями и мягкими яркими губами завораживало, словно картина. Маг, заколдовавший девицу, в душе был настоящим художником, он одел ее в красивое платье и вложил в ее руки, сложенные на груди, неувядающую розу.

Любуясь изящным созданием, сенари подумал о том, что поцеловать ее, пусть даже спящую, теперь представляется ему не такой уж бестолковой затеей. Как знать, вдруг Омин был прав, и поцелуй члена правящей династии чем-то отличается от любого другого? Да и кто, в конце концов, вообще узнает об этом?

Не став мучить себя долгими размышлениями, Вольга приблизился к девушке и потянулся к ее губам. Когда он склонился над ней, его окутал чарующий цветочный запах, который источала ее мягкая кожа.

Стоила их ртам соприкоснуться, как царевич почувствовал, будто неведомая сила прижала его к девушке, на несколько долгих секунд скрепив их поцелуй непреодолимым притяжением.

Когда сила исчезла, девушка зашевелилась и сенари отстранился от нее, давая прийти в себя.

Она медленно села на столе, распахнув большие карие глаза и стала осматриваться вокруг, словно не осознавая, где находится. Прошло несколько секунд, прежде чем на лице девушки отразились болезненные воспоминания.

Когда она взглянула на своего спасителя, ее темные брови взметнулись вверх.

– Царевич Вольга, – представился сенари, не сводя с красавицы пронзительных серых глаз.

– Мое имя Елена, – ответила она, рассматривая царевича.

Надо отметить, голос ее звучал довольно уверенно, чего в нем точно не было, так это страха, какой можно было бы ожидать от плененной и заколдованной девушки, очнувшейся в компании малознакомого двухметрового нелюдя.

– Как благородно с твоей стороны прибыть с самой Охмараги, чтобы спасти меня, – произнесла она. – Когда Райнар меня заколдовывал, я так и знала, что скорее пролежу здесь целый век, чем хотя бы один из наших принцев решится вызволить меня!

– Давай выбираться отсюда, – улыбнулся Вольга, и протянул руку, чтобы Елена могла опереться на нее и слезть со стола.

Встав на ноги, она разгладила платье и посмотрела на лежащую на скатерти розу.

Что лучше с ней сделать?

На миг ей показалось, что по правилам она должна бы вручить ее своему спасителю, но Вольга уже стоял в другой комнате, у выхода. Пожав плечами, Елена решила оставить все, как есть.

На крыльце она позволила царевичу снять себя с обломавшегося порога терема и опустить вниз. Там она увидела голема и, испугавшись, отступила назад, упершись спиной Вольге в грудь.

– Он обездвижен, – успокоил ее царевич, положив руку ей на плечо. – Идем.

– Как же ты его одолел? – спросила Елена, не став отстраняться от своего защитника. Дальше они шли, взявшись за руки.

Вольга охотно рассказал ей об этом, а потом они добрались до привязанной оленихи. Царевич развязал ее и отпустил на волю.

– Ты любишь животных, – заметила Елена, смотря за тем, как перепуганная олениха мелькает между стволов, поспешно удаляясь от странных двуногих.

– Не думаю, – заметил Вольга, сматывая свою самую крепкую веревку в жгут и возвращая ее в походный мешок. Кончено, он мог оставить олениху на ужин, но всю ее они не съедят, а тащить такую тяжесть в город ему не хотелось.

– А как ты вообще оказался на материке?

И на этот вопрос царевич ответил. Он рассказал Елене о своей миссии, о Рэмоле, о том, как жил в глухом селении и как видел легендарный ковен. О том, как его предали товарищи, и о том, как он скитался, пытаясь добраться до этой части страны.

Когда рассказ, не богатый деталями, был закончен, они вышли к лагерю. Сенари оставил там девушку отдыхать возле вещей, а сам отправился проверять ловушки, чтобы принести им что-нибудь на ужин. Однако, когда он вернулся, Елена уже собрала хворост и развела огонь, чтобы приготовить им ужин.

Вечером после еды они сидели рядом, укрывшись плащом царевича, а на огне перед ними висел котелок, в котором закипал отвар из собранных в лесу трав. Теперь Елена рассказывала Вольге свою историю.

Оказалось, этот злобный маг был влюблен в нее еще мальчишкой. Повзрослев, он закончил академию в Тангее и вернулся просить ее руки. Ему было отказано отцом девушки и в отместку он похитил ее и устроил это представление с големом.

– Надо бы найти его на случай, если он вздумает вернуться, – заметил царевич.

– Думаю, маги из академии уже сами нашли его, у них ведь запрещено применять магию во вред обыкновенным людям, – сказала девушка. – Я думаю, что сюда он больше не вернется.

Некоторое время они молчали, а потом Елена заговорила снова.

– А ты? Что ты теперь собираешься делать?

– Я дождусь корабля в Кхани и отправлюсь домой, – ответил Вольга, отпив еще ароматного отвара. Он так и не научился любить этот бледный травянистый вкус, но запах, идущий от походного напитка, ему нравился.

Девушка недовольно качнула головой. Она спрашивала своего спасителя совсем не об этом.

– Знаешь, ведь обычно после того, как принцы спасают девушек из лап чудовищ, они на них женятся, – она взглянула на царевича с веселым укором.

– Если мы поженимся, тебе придется уехать от родных на Охмарагу, – ответил Вольга и в его тихом рокочущем голосе словно в самом деле звучала забота о новой знакомой. – К тому же, души сенари происходят от Святых Огней, а не из вашей реки Жизни. Поэтому у нас не может быть детей с другими расами. Разве этого тебе бы хотелось?

Елена покачала головой. Она сама не знала, испытала ли от этого ответа больше облегчение или разочарование.

Они сидели у костра, девушка наблюдала за тем, как свет пламени играет на странной коже сенари и пробивается сквозь необычные белые волосы. Что бы Вольга не говорил, в его насмешливых серых глазах, – таких она еще никогда не видела, – таилась некая недоступная ей печаль и вместе с тем несгибаемая воля переживать эту печаль стойко и безропотно. Ни в ком еще Елена не встречала внутреннего мужества, настоящего, а не той показной бравады, которой обычно меряются человеческие мужчины.

Девушка теснее прижалась к плечу царевича и подняла на него взгляд. Улыбнувшись, Вольга обнял ее и наклонился ниже. Их губы снова встретились в поцелуе.

Почувствовав острые клыки, Елена вздрогнула, но сенари был так осторожен и нежен, что очень скоро они перестали ее волновать, как, впрочем, и все остальное.

Через несколько дней дочь была возвращена безутешному родителю в целости и сохранности, с ярким румянцем и легкой тоской в глазах. Царевич получил тысячу благодарностей и был принят в доме богатейшего в городе купца со всем радушием, но надолго там не задержался. За свою работу сенари получил триста драконов. Разумеется, это не было и малой частью того, что было обещано в договоре, но Вольга не собирался обдирать нищих человеческих богатеев, которые и еды-то в своей жизни достойной не видели.

В Ордене ему тоже заплатили за принесенные части голема, но всего двадцать драконов – исключительно из уважения к высокому происхождению сенари, в котором никто уже не сомневался. Несмотря на то, что Вольга остался крайне недоволен, жадность и нюх на талант толкнули Омина на то, чтобы предложить царевичу еще работу, якобы есть пара отличных заявок, за которые наверняка будет заплачено больше, так как там звери живые.

– Я не собираюсь здесь оставаться, – ответил Вольга, сидя у него в кабинете. Теперь он смог приобрести достойную одежду и уже меньше напоминал бродягу, каким Омин встретил его на улице. Впрочем, правильно сочетать человеческие вещи сенари не умел и потому выглядел довольно нелепо. – В скором времени я вернусь на родину.

– Ну, если вдруг передумаете уезжать, обязательно приходите, я буду ждать! – мужичок льстиво улыбнулся, однако глазки под очками испуганно мигнули.

Омин, как и все читающие газеты люди, уже несколько дней знал, что письмо Вольги дошло до дворца и что ярчайший огонь объявил своего обращенного в ветра наследника изгнанником до тех пор, пока тот не вернет себе стихию.

Через несколько часов об этом узнал и сам царевич, получив к обеду в одном из постоялых дворов потрепанную газету. Он прочитал заявление отца, и его изменчивая кожа приняла оттенок только выпавшего снега.

Он изгнан и лишен права наследования. Трон достанется Владимиру.

Вольга не знал, что за чувства он испытывает. Все его надежды рухнули, а в голосе звучал голос отрекшегося от него отца. Златомир не выразил ни капли личной неприязни в своем заявлении, но Вольга мог представить себе его истинные мысли.

«Приполз, как побитая собака, потерявшая и нюх, и зубы, и еще надеешься встать во главе отары!? Как бы не так!»

Ветер, которого позорно поджарила стая трусливых огней, не может занять трон. Ему не позволили бы этого, даже если бы Златомир сжалился над сыном и разрешил ему вернуться на родину. Вольга понимал это, но также он понимал кое-что еще.

Безусловно, Владимир, оставался огнем, однако он не подходил для престола. Все знали, – вся Охмарага знала, – что младший царевич не стоит и мизинца Вольги, которого готовили к трону всю жизнь. Он посвятил этому каждый час своего детства и юности, и будь он хоть ветром, хоть водой, хоть живым комком грязи, его вырастили для того, чтобы он правил! Вольга знал, что в родной стране его ожидает отнюдь не радушный прием, и он был готов бороться за свое место до последней капли крови. Но для этого нужно было хотя бы попасть на Охмарагу, а все пути туда ему отрезал собственный отец, лишив тем самым даже шанса доказать свои права на престол!

Вольга сидел за столом, в ярости сжимая кулаки, так что когти до крови впивались в ладони. Его взгляд был устремлен в пространство, а перистые волосы взметнулись в воздухе, словно под действием электричества. В помещении поднялся сильный сквозняк.

– А вы… – вдруг раздалось возле сенари.

Резко обернувшись, нелюдь заметил женщину лет пятидесяти. Она была одета не бедно по людским мерками, но производила впечатление совершенно отчаявшейся.

– Вы ведь тот самый царевич Вольга, который спас Елену? – спросила она, испуганно глядя на нелюдя влажными синими глазами. – Это правда вы?

Сенари кивнул.

– А вы… я понимаю, что в вашей жизни большое горе, – произнесла она, заметив газету на столе. – Но мой единственный сын недавно женился, они уехали в уединенный домик загородом, но пару дней назад… – голос женщины дрогнула, она поспешила опустить глаза в пол и прижала к векам носовой платок, что никто не увидел набежавших слез. Успокоившись, она вновь посмотрела на сенари и продолжила. – Понимаете, в том районе объявились двое взбесившихся оборотней! Пока стража получит разрешение на убийство разумных, они всех загрызут, а Орден не выделяет рыцарей на поимку перевертышей: видите ли, это не магические создания и за их останки колдуны не заплатят!… Царевич Вольга, ради всех богов, у меня не так много денег, но я готова отдать все, только помогите!…

Не выдержав, та разрыдалась.

– Я слышала, вас с детства учат охотиться на чудовищных тварей, и эти слухи о том, как вы спасли Елену… если вы не согласитесь, надежды больше нет!

Вольга мог оставаться равнодушным ко многим вещам, но горькие женские слезы всегда выводили его из равновесия. Он предложил женщине сесть напротив, а его кожа тем временем медленно возвращалась к обыкновенному серо-голубому оттенку.

– Вы поможете? – спросила женщина снова, заглянув сенари в глаза.

Его собственная жизнь была разбита, это правда. Что ему делать дальше, он не знал: искать Рэмола на материке можно было целую вечность и так никогда и не найти его.

Ему ничего не стоит отказать ей, но что он тогда будет делать? Поплетется снова по дороге до какого-нибудь города? Будет думать о решении отца, жалеть себя и злиться на него?

Дело, которое займет мышцы и голову, вот что ему сейчас было нужно. Потому сенари согласился, убеждая себя, что дело вовсе не в сочувствии к одинокой женщине, которая не может положиться ни на кого из своего племени.

Она назвала ему точное место, куда уехал ее сын с невесткой, и Вольга отправился туда сразу же, как пообедал. К трем ночи он был уже там, и обнаружил запершуюся в домике парочку. Они заколотили окна и двери изнутри, но двое осатаневших оборотней-медведей уже почти пробрались внутрь, разбив стекла и методично разламывая доски.

Темнота, а еще то, что оборотни были слишком заняты разрушением преграды, помогли Вольги. Он прыгнул на одного сзади и распорол горло точным ударом ножа, а когда второй заметил сенари и бросился на него, Вольга взвился в воздух на довольно неожиданную для медведя высоту и, перекувыркнувшись в полете, метнул свой охотничий нож ему в глаз.

Перепуганная парочка молодоженов, наблюдавшая эту сцену из раскуроченного окна, потом языки сломала, пытаясь описать трюк, который провернул нелюдь: им вообще никто не поверил, что такое возможно. Однако, Вольга неспроста был лучшим охотником на своей родине, кое-какие его выкрутасы не могли повторить даже соратники.

На утро он вернул сына с невесткой обомлевшей женщине, и о его подвиге затрещали на каждом углу.

Через несколько дней, когда Вольга добрался до соседнего города, его снова нашли и попросили о помощи. На этот раз это была группа профессиональных охотников, которым для успешного дела со старшим вампиром необходим был нелюдь с непригодной для пищи кровью. Сенари согласился помочь и им.

Отважный царевич-ветер, охотник на чудовищ, спасающий женщин и помогающих безутешным матерям! Его лишили престола и изгнали из родной страны, но он не сдается и твердо решил делать мир лучше там, где может. Это была сенсация! Газетчики, почуяв новую легенду, писали без устали. Они даже сняли с Вольги портрет и вскоре о царевиче узнал весь юго-запад страны, а там и дальше.

Просьбы о помощи сыпались со всех сторон, сенари не успевал отдохнуть после охоты на одного монстра, как его уже звали идти на другого. Так он переходил из города в город, из страны в страну, не успевая опомниться: его слава бежала впереди него, переносясь вместе с газетами, в каждой из которых зияло его новое лицо.

Одна из таких газет в конце концов дошла до Охмараги. Очередным утром за завтраком Златомир просматривал почту и обнаружил среди прочих бумаг улыбающееся лицо сенари ветра, оно смотрело на него с первых страниц крупнейшего человеческого издания.

Царь расправил полосу и принялся читать о том, как сенари-изгнанник, которого не оценили в родной стране, одолел очередного опасного монстра, с которым не сумели справиться ни власти, ни рыцари Ордена. В газете нового героя называли не иначе, как царевич-ветер, хотя ветер по определению не мог быть царевичем.

Дочитав до конца, Златомир долго разглядывал портрет своего сына, узнавая в новом посветлевшем лице прежние черты. Несколько новых шрамов, нелепые перистые волосы и брови, ничто из этого не мешало узнать в сенари прежнего Вольгу. С толку сбивал взгляд.

Время, проведенное с людьми, не тронуло ни решительного блеска, ни присущего царевичу нахальства, но подчистую вымыло затаенную злобу. На Златомира смотрели глаза мужчины, гордого, но не себялюбивого, упавшего, но сумевшего подняться.

Царь провел угольно-черным пальцем по бумаге, губы ярчайшего огня тронула гордая улыбка.